Любовь и ненависть Алисы

– Они все собрались вокруг него. И бригадир подбежал, – продолжала рассказ учитель истории – но никто из них не знал что делать. Скорую конечно сразу вызвали. Но её так и не было и они молча смотрели как кровь из его ран текла и текла, пока глаза его не остекленели и он не умер так и не дождавшись помощи.

– Ужас! Ужас! Не говори ничего об этом больше! – вскричала учитель химии.

Наступила пауза, которую она же и прервала.

– Долго умирал?

– Муж говорит, долго. Пока вся кровь не вытекла из него, тогда и умер. Мучился жутко.

– Бедный, бедный! – в голосе учителя химии послышались всхлипывания. – И что же теперь будет с Борькой? Он же с отцом жил?

– Да, матери у него нет, да и родных тоже. В детдом отправят, что еще.

– Несчастный, несчастный мальчик! – Алиса представила как та качает головой с обычно расширенными, рыбьими глазами, кажущимися за очками еще больше чем есть на самом деле.

Зазвенел звонок. Учителя не сказав более ни слова, разошлись, и Алиса побрела в свой класс.

3.

В этот день, дома, Алисе впервые за долгие годы захотелось рассмотреть себя. Матери не было и она раздевшись, зашла к ней в спальню, где на стене у двери висело большое, в розовой пластиковой раме, потемневшее из-за своего низкого качества, китайское зеркало.

Из отражения на неё смотрела болезненно худая девочка. Её измождённое лицо было серым от нехватки солнечных лучей – Алиса почти всё своё время проводила в помещении: либо в школе, либо дома, занимаясь хозяйством. Несчастные глаза выглядели полузакрытыми из-за привычки постоянно смотреть под ноги, уголки рта, опущенные вниз, образовывали перевёрнутый полумесяц, а жидкие тонкие волосы, припорошенные белой перхотью и стянутые в хвостик на затылке, были столь редкими, что сквозь них просвечивала кожа головы.

Алиса повернулась к зеркалу боком, и с равнодушием отметила про себя, что её грудная клетка за эти годы стала ещё более впалой, сутулость усилилась, а животик теперь выпирал сильнее, чем раньше.

– Как из такого можно сделать красавицу? – спросила она себя в слух. – Возможно ли это?

Она вновь себя оглядела.

– Я Чумарайка. Я действительно Чумарайка и ею останусь навсегда. На моей могиле, через десять лет, когда я сопьюсь и умру, так и напишут – Чумарайка. – сказала она своему отражению и плюнула в него.

__________

На следующее утро, по пути в школу, Алиса решила что позавчерашнее событие, простое совпадение, потому что не может даже самый красивый и сильный мужчина сделать такого. Может он конечно столкнул Борькиного отца с крана и его просто никто не заметил, но она в это не верила. А потом в школе, на первой перемене, случилось то, чего Алиса никак не ожидала.

– Слушай… – Алиса повернулась на звук голоса. Позади стоял Казим. Он выглядел смущенно и растерянно. – Ты это.., не держи зла… я то по сути не плохой… Борька влиял так на меня…

Алиса заглянула в его глаза, увидела там раскаяние и сердце её, по отношению к нему, сразу растаяло.

– Ладно. – она улыбнулась.

– Честно, ты не обижаешься.., после того что я делал?

– Нет. – она и сама была поражена как быстро она способна прощать. Всего-то многолетнему обидчику стоило попросить прощения и сгусток гнева в её животе просто растворился и исчез.

Казим отвернулся и сразу ушел, а Алиса еще долго стояла у своей парты, вновь и вновь переживая этот удивительный для нее момент.

Дни становились все длиннее. Снег на улице уже совсем растаял, а неровный асфальт просох. Шел урок истории и учительница, спокойная, с красивым лицом женщина, занимательно рассказывала о древней Месопотамии, когда в их классе вновь появилась та женщина, ставшая за прошедшее время еще более необъятных размеров, и милиционер, в этот раз уже другой. И как и в первый раз, сопровождала их завуч.

Казим Хасанов здесь? – строго спросила завуч, обращаясь то ли к классу то ли к учителю.

Все ученики, в том числе и Алиса повернули голову в сторону мальчика и женщина с миллиционером, сделав выводы из прошлой истории с Борисом, сразу подошли к неуверенно вставшему Казиму, с двух сторон.

– Собери портфель, и пойдешь с нами – жестко сказала полная женщина. В этот раз она не старалась быть мягкой.

– Подождите – глубоким красивым голосом вдруг сказала учитель истории – У меня урок, куда это вы забираете моего ученика?

Женщина пришедшая за Казимом, вопросительно посмотрела на завуча, та пожала плечами и вежливо ответила учительнице:

– Мариана Владленовна, Казима с семьей депортируют из страны.

Муж Марианы Владленовны был большой шишкой, так по крайней мере между собой говорили ученики, и отношение завуча к ней было совершенно иным, чем к другим подчиненным, оно было вежливым и уважительным, даже иногда немного заискивающим. Все школьники это видели и сами относились к Мариане Владленовне соответстующим образом, также проявляя уважение. А делать это было легко, её уроки всегда были веселы и увлекательными, она никогда не ставила оценок ниже четверки, никогда ни на кого не кричала. Марианна Владленовна действительно работала по призванию, вкладывая в свои занятия свою душу.

– Нет, нет, я не позволю так врываться на мой урок и забирать моих учеников! И Вы, Ольга Степановна – она обратилась к завучу – не должны такого позволять.

– Дело в том, что семью Хасановых депортируют, и представитель опеки, предоставила мне соответствующие документы – сказала завуч и посмотрела на полную женщину, та кивнула. – Я позвонила в городской отдел образования и мне подтвердили.

– Как это депортируют? Казим учится в нашей школе с первого класса и насколько я знают, отец имеет российское гражданство. – учительница истории никак не унималась. Она любила учеников и принимала их как своих собственных детей. И школьники это чувствовали, они любили её ответной любовью.

– Проверка показала, что для получения паспорта, отец Казима использовал фальшивые документы. – представитель опеки многозначительно посмотрела на учителя истории.

Алиса, сидевшая перед Казимом и не сводившая с его лица глаз с момента как в класс зашли та толстая тетка с милиционером, вдруг резко вскочила. Она наконец поверила что то, что произошло с Борькой и то что сейчас происходит с Казимом, это сбываются её мечты, те что она сформулировала тогда незнакомцу, и ей стало невыносимо жаль этих мальчиков, и она решила как-то помешать этому.

– Это все из-за меня! – воскликнула она звонким девичьим голосом – Это я попросила того бородатого мужчину наказать Борьку и Казима за то, что они издевались надо мной! Я думала все это шутка, не думала что взаправду. Не забирайте пожалуйста Казима, я найду того мужчину и все отменю. Не надо мне никакой красоты! Я не хочу чтобы Борьке и теперь Казиму было плохо! – и она также резко села и заплакала. Все в классе оторопело смотрели на нее, а учительница подошла к ней и стала гладить её волосы.

– Алисочка, ты не причем. Не плачь дорогая. Я не знала что они тебе мешают жить, почему ты не пришла и мне все не рассказала?

А представитель опеки и милиционер, если даже и были удивлены заявлением двенадцатилетней девочки, то не подали вида. Женщина забрала рюкзак Казима, милиционер положил мальчику руку на плечо и молча повел его на выход из класса. Только перед уходом Казим повернул свое белое от испуга лицо к Алисе и беззвучно, одними только губами, прошептал – Прости. А может ей это только показалось.

4.

С этого дня Алиса первым делом после школы, бежала в тот небольшой сквер, напротив старого здания мэрии. Она решила непременно встретиться с незнакомцем и отменить их соглашение, и часами сидела на той самой, вросшей в землю, с облупившейся краской, скамейке, вглядываясь в лица прохожих мужчин. Но того человека в этом городе она больше не увидела.

В отсутствии Борьки и Казима, одноклассники перестали преследовать Алису и даже дразнить. Они теперь её опасались, как опасаются чего-то неизвестного и непонятного. Спонтанное её заявление в день когда забрали Казема произвело на всех именно такой эффект. А однажды, сразу после звонка на перемену, когда Алиса складывала свои учебники и тетрадки в дырявый пакет, с истертой, но все еще ярко-желтой рекламой, и который заменял ей рюкзак, к ней подошла девочка.

– Прости, тебя же Алиса зовут? – спросила она, смотря на нее широко открытыми глазами с длинными ресницами, такими длинными что Алиса невольно залюбовалась ими и подумала что точно хотела бы иметь такие-же.

– Да Алиса.

– А я Наташа! – девочка явно обрадовалась что Алиса ей ответила.

– Я знаю.

– Хочешь с нами дружить? – спросила Наташа, потом повернулась и посмотрела на трех девочек что стояли поодаль, внимательно слушая их разговор, и с интересом рассматривая Алису.

Алиса никак не ожидала такого вопроса. Она почувствовала что может от этого предложения прямо сейчас расплакаться и все свои усилия направила на то чтобы сдержать эти возможные предательские слезы, а потому стояла молча и только смотрела на девочку немигающим взглядом. Наташа же решила что напугала её.

– Алиса мы не будем смеяться над тобой. – Наташа посмотрела на Алисы пакет. – Слушай, давай я тебе подарю свой прошлогодний рюкзак, мама мне новый купила, а тот, без единой дырочки, лежит в кладовке. Я завтра принесу. Да нет же, мы можем сегодня после школы ко мне за ним зайти!

И слезы, с таким усилием сдерживаемые внутри, прорвались, и словно водопад хлынули на щеки Алисы. Наташа сперва испуганно смотрела на нее, потом поняв причину слез, обняла её и прижала к себе. Так у Алисы впервые в её жизни появились подружки.

Алиса рассказала историю с тем бородатым мужчиной и они вместе сидели после школы на той скамейке, весело болтая и рассматривая прохожих. Потом они шли к кому-нибудь из девочек на обед, у них были благополучные семьи, были папы и мамы, настоящие папы и мамы. Женщины, ужаснувшись тому в каких лохмотьях ходит Алиса, стали понемногу одевать её, даря ей старую или надоевшую одежду из своего гардероба и гардероба дочерей. И Алиса стала преображаться. В её глазах появился блеск, она стала чаще улыбаться и отражение зеркал перестало пугать её. Шампуни в ванных подруг придали её волосам более-менее ухоженный вид и даже ее сутулость не так сильно теперь бросалась в глаза.

Потом, будучи уже взрослой, вспоминая эту странную дружбу четырёх успешных девочек из обеспеченных семей, и замухрышку, дочь алкоголички, она поняла, что двигал девочками отнюдь не альтруизм и желание помочь. Она была им безразлична. Но тот её рассказ, в момент когда забирали Казима, повлиял на них. Они поверили в него. Они поверили и решили найти бородатого мужчину, чтобы он исполнил и их мечты тоже. Для этого и понадобилась она.

Но сейчас Алиса не думала об этом, она просто наслаждалась общением и компанией.

5.

Так пролетел месяц. А в мае, почти перед самыми летними каникулами, пришла новость затмившая собою все новости школы, а может даже и их городка.

Казима с родителями все-же депортировали, почти сразу как мальчика забрали из школы. Жили они в Таджикистане, в горном кишлаке, у самой границы с Афганистаном. Однажды Казим не пришел домой и его долго и безуспешно искали в горах всем селением, когда через неделю после пропажи, взволнованному отцу Казима позвонили с неизвестного номера и грубый мужской голос поведал ему что Казим похищен. Он рассказал что теперь его сын раб на плантации конопли в Афганистане, и если родители Казима хотят увидеть мальчика дома, они должны пожертвовать на борьбу с неверными сто тысяч долларов.

Все это рассказал сам отец Казима, написавший письма и сообщения многим родителям их класса, учителям, завучу и директору школы, знакомым и друзьям в городе, сослуживцам и руководству компании в которой он ранее работал. У семьи Казима таких денег не было, потому они обратились за помощью ко всем кого знали. Весь город обсуждал это событие, весь город сочувствовал Казиму и его семье, но лишь немногие отправили деньги и лишь один человек сумму больше ста долларов. Это была учитель истории Мариана Владленовна, она отправила десять тысяч долларов, которые взяла у мужа, пообещав что в течении полугода, не будет брать у него денег совсем, а свою зарплату будет отдавать ему. Все узнали об этом от самого мужа, считавшего свою жену глупенькой и наивной, при этом, когда он говорил о ней, в его словах чувствовалась гордость за её доброту и отзывчивость. Сам он был на такое не способен, его компания, владельцем которой он был и в которой и работал до своего изгнания из страны, отец Казима, не отправила ни копейки.

Семье удалось собрать девятнадцать тысяч, об этом написал отец Казима. Он связался с похитителями и предложил эту сумму. Вскоре ему ответили что да, они заберут эти деньги и отпустят мальчика если отец пообещает собрать еще тридцать тысяч долларов, на что отец конечно сразу согласился. К ним приехал курьер в сопровождении вооруженных людей, они молча взяли деньги, пересчитали их и также молча отбыли. Большо с отцом Кизила никто на связь не выходил, а номер с которого ему до этого звонили похитители, перестал работать. Отец погоревал, взял старое семейное ружье и отправился вызволять сына. Больше ни его ни Казима, в том селе никто не видел.

6.

Все это время, пока длилась история с Казимом, Алиса сильно переживала. Она вновь исхудала, стала плохо спать и перестала посещать школу. Целыми днями она бродила по городу в надежде найти бородача – в её голове тот незнакомец стал больше похож на мудрого старца с бородой – и все отменить.

А однажды, прохладным июньским днем, после многих часов что она ходила под дождем и домой вернулась промокшей и усталой, она встретила женщину, ту которая изменила её дальнейшую жизнь.

Когда Алиса вошла на кухню, комнату в которой разместилась крашенная известью печь и которая была больше похожа на коридор соединяющий холодную веранду с двумя маленькими спальнями, за узким столом, накрытым выцветшей клеенкой, сидела её мать и она. Все в ней говорило о том что она не из этих мест, и даже не из областного города. Женщина сидела с прямой спиной на краю табурета. Её ярко-желтый плащ был расстегнут и под ним виднелось светлое льняное платье. Она мягко повернула голову и посмотрела на Алису и сперва на её лице отразилось удивление быстро сменившееся затем каким-то состоянием горя. Она смотрела на Алису не сводя своих красивых глаз так, будто Алиса была смертельно больна и вот вот умрет. Она медленно встала, подошла и прижала Алису к себе и девочка услышала всхлипывания женщины – она плакала.

Мать была уже пьяна, бутылка водки стоявшая на столе была наполовину пуста. Она подняла голову и с трудом сфокусировала на дочери взгляд.

– Ты где шлялась проститутка?

Проституткой свою дочь мать стала называть с момента, как у той появились красивые вещи подаренные подружками и их матерями. Некоторые из них мать забирала, меняя их на алкоголь.

– Это твоя двоюродная бабка, Зоя… – продолжила она, и перевела мутные глаза на женщину – Напомни как твое отчество?

– Яковлевна. Да это и не важно, можно просто тетя Зоя. – голос у женщины был мелодичным и тихим.

– Нет, нет, пусть зовет по имени отчеству, нечего эту дрянь портить. – мать потянулась за бутылкой, плеснула себе еще прозрачной жидкости в пожелтевший граненный стакан, пролив при этом часть на стол, затем отломила кусочек хлеба, промокнула им пролитое и отправила себе в рот.

Женщина освободила Алису из своих объятий, но на табурет не села, а так и осталась стоять рядом, взяв девочку за руку.

– Алиса, мы завтра уезжаем с тобой в Москву. Сегодня мы с твоей мамой подписали у нотариуса согласие. – сказала она и улыбнулась.

– Но только на время – сказала мать.

– Да, да, только на время, и твоя мама может в любой момент приехать и забрать тебя домой. Я собрала твои вещи, сегодня ты переночуешь со мной в гостинице, а завтра утром у нас поезд на Москву. – сказала тетя Зоя и посмотрела на пару целлофановых пакетов, стоящих у двери, это видимо и были все пожитки Алисы.

Алиса запомнила тот момент, когда она видела свою мать в последний раз. Она так и осталась сидеть за столом со стаканом в руке, когда Алиса с тетей Зоей выходили из дома. Её хмельной взгляд был направлен в пустоту, а на опухшем лице отсутствовали какие-либо эмоции. Именно такой мать и осталась в памяти Алисы.