Горизонт. Нулевой рубеж

Он чувствовал физическую боль, сдавливающую грудь, боль от ран, разрывающих его тело. Каждый шрам, каждая царапина, каждая сломанная кость – всё это кричало о пережитых ужасах.

Он чувствовал душевный трепет, предвкушение чего-то нового. Возможность начать всё с чистого листа, стать тем, кем он всегда мечтал быть.

Он пытался принять неизбежное. Смерть.

Его тело уже было никчемной, изорванной тварью под названием война, оболочкой. Оно отслужило своё. Пришло время освободиться.

Время текло как то уж слишком быстро, и Дмитрий никак не мог успокоиться и принять то, что неизбежно. Парень судорожно вздохнул и произнёс: «Прощай, тело. Мы многое пережили: боль, радость, любовь. Мы видели смерть и рождение, мы знали победы и поражения. Ты было мне верным другом, но теперь наш путь заканчивается. Теперь ты уходишь. Теперь я ухожу. Прощай…»

Глаза Димона закрылись. Он сделал глубокий вдох, стараясь запомнить последние мгновения своей земной жизни.

Елена Сергеевна аккуратно ставит укол, говорит, что-то о кислородном аналоге, что он уснёт ненадолго для более безболезненного перехода с воздушного дыхания на обогащённый гель. Слышны речи поддержки, но Волков уже их не слушает. Он готов.

В этот момент приборы загудели, и его осторожно погрузили в капсулу, наполненную приятной тёплой жидкостью. Он почувствовал, как жидкость обволакивает его тело, успокаивая боль. Сознание начало медленно отключаться, погружая его в блаженную тьму.

Глава 7: Цифровое сознание

Тишина. Абсолютная, всепоглощающая тишина. Давящая, словно толща океана над головой.

Димон не чувствовал своего тела. Ни привычной тяжести конечностей, ни пульса в висках, ни даже боли. Он не видел света, не слышал звуков. Он просто был. Существовал в пустоте, словно одинокая точка в бесконечном безразличном пространстве.

Затем… что-то начало меняться.

В этой кромешной тьме начали появляться обрывки мыслей, фрагменты воспоминаний, вспышки эмоций. Как будто кто-то включил старый сломанный проектор, показывающий отрывки из его жизни. Вот он, маленький, бежит по летнему полю, смеясь и ловя бабочек. Вот он, курсант, зубрит баллистику, мечтая стать снайпером. Вот он в бою прикрывает своих товарищей, чувствуя прилив адреналина и страха.

Как будто его сознание пыталось собраться воедино из разрозненных частей, найти себя в этом цифровом хаосе.

Процесс оцифровки сознания прошёл успешно спустя семь лет… по крайней мере, так ему сказали. Но переход был болезненным, гораздо более болезненным, чем он мог себе представить. Его личность словно рассыпалась на мельчайшие кусочки, разлетевшиеся по всему цифровому пространству. Теперь нужно было собрать их заново, но как?

Борьба с фрагментацией шла полным ходом. Он чувствовал, как кто-то пытается сохранить его воспоминания, не допустить их искажения и потери. Он слышал обрывки разговоров учёных, которые боролись за его разум, как врачи убирали тело из капсулы.

Они пытались сохранить его воспоминания, его эмоции, его личность. Это была сложная и кропотливая работа, требующая максимальной точности и внимания.

Но, несмотря на все усилия, в системе начали появляться первые сбои и неполадки. Что-то шло не так.

Воспоминания были повреждены, как будто их разорвали на куски и смешали в огромном тазу. Другие – искажены, как будто их пропустили через кривое зеркало. Он помнил лица своих родных, но не мог вспомнить их имена. Он помнил моменты счастья, но чувство радости было странное.

Эмоции притупились, стали менее яркими. Гнев казался вялым, радость – натянутой, любовь – призрачной. И даже нейросети, управляющие выбросом цифровых гормонов, явно портачили. То заливая его цифровое тело ледяным спокойствием, то внезапно обрушивая волну беспричинных ощущений.

Димон чувствовал, что теряет себя. Что его личность постепенно растворяется в цифровом хаосе, как сахар в чашке чая. Он становился кем-то другим, кем-то чужим.

И это пугало его больше всего.

В голове промелькнула мысль: «А что, если они не смогут меня собрать? Что, если я навсегда останусь разрозненными фрагментами, потерянными в цифровом пространстве?»

От этой мысли по спине пробежал холодок. Холодок, который он почувствовал своим цифровым существом. Кто бы ему сказал тогда что это был первый шаг в правильном направлении.

Глава 8: Десятилетия сна. Цифровой Архив.

Проект “Горизонт” тихо угасал. После трагической смерти профессора Зайцева и внезапной кончины Елены Сергеевны, проект лишился своих движущих сил. Новые руководители не понимали сути идеи и по большей части пилили средства расталкивая их по карманам, поэтому финансирование постепенно сокращалось.

Молодой ученый, Антон Игоревич Зайцев, сын профессора Зайцева и внук Елены Сергеевны, только что устроившийся в проект, с болью наблюдал за происходящим. Он помнил энтузиазм своих родных, их веру в бессмертие, их стремление подарить новую жизнь тем, кто ее заслужил. Но теперь все это рушилось на его глазах.

Антон бережно относился к цифровым архивам личностей, которые остались от проекта. Он понимал, что за этими файлами стоят судьбы лучших людей, их надежды и мечты. Он регулярно проверял систему, следил за тем, чтобы все работало исправно, чтобы сознание 313 и других объектов оставалось в безопасном летаргическом сне.

Цифровой архив личностей. Консервация сознания. Все, что осталось от проекта, который мог дать совершенно другие возможности для человечества: путешествовать по космосу, видеть новое и неизведанное, создать свой рай, новые Вирт миры и многое другое.

Годы забвения пролетали как один миг. Пятьдесят лет Антон продолжал работать, занимаясь рутинными задачами по обслуживанию архивов, не забывая о проекте “Горизонт”. Он верил, что однажды придет время, когда эти личности снова будут востребованы.

И это время пришло.

Однажды в лабораторию прибыла делегация из Консорциума. Представители высшей власти, люди, которые решали судьбы мира.

– Нам нужен доступ к объектам исследования, – заявил глава делегации. – Срочная расконсервация.

Учёный преклонных лет Антон, не мог поверить своим ушам. Он ждал этого момента долгие годы.

– Система не обновлялась уже много лет, – сказал Антон, пытаясь скрыть волнение. – Я не знаю, какое время потребуется объекту на дефрагментацию памяти и сборку личности вокруг оцифрованного ядра сознания.

– Вы тратите наше время, – ответил глава делегации. – Мы берем на себя ответственность за последствия, расконсервация должна быть проведена немедленно. Мы изучили дела подопытных и пришли к выводу о необходимости приведения в сознание объекта 313.

Антон, несмотря на свой преклонный возраст, чувствовал прилив сил. Он знал, что должен сделать все возможное, чтобы оцифрованным людям выйти из сна. Он сделает всё чтобы 313тый адаптироваться и показал максимальную эффективность.

Задача была ясна, и учёный приступил к её выполнению. Расконсервация началась с подачи питания на систему жизнеобеспечения цифрового носителя. Антон с трепетом наблюдал за тем, как индикаторы начали оживать, одна за другой запускались нейросети модулирующие работу нервных систем и систем отвечающих за выработку гормонов. Он понимал, что от стабильности энергоснабжения зависит целостность сознания 313, его способность вернуться к жизни без искажений и потерь.

Затем запустился протокол дефрагментации личности. Сложный алгоритм начал собирать разрозненные фрагменты сознания 313, словно осколки разбитого зеркала, пытаясь воссоздать цельный архив памяти. Антон видел, как нейронные сети, имитирующие работу мозга, уже устанавливают связи между воспоминаниями и эмоциями по сохранениям последнего запуска.

Процесс шел очень быстро, но требовалась максимальной осторожность. Любая ошибка могла привести к печальным последствиям, на исправление которых могут уйти годы. Антон лично контролировал каждый этап, внося корректировки и отслеживая состояние объекта.

Наконец, наступил момент истины. Система объявила об успешном завершении дефрагментации. Антон с замиранием сердца запустил код активации систем сознания 313.

В терминале замелькали строки запусков вспомогательных программ, визуальных движков, драйверов и прочего, затем появилась графическая визуализация объекта 313, точная 3Д модель человека каким он был при жизни и комната в стиле 2020 годов, маленькая цифровая вселенная. Сознание 313 вернулось к жизни.

Учёный подключился к системе, его сердце колотилось в груди с юношеским азартом, несмотря на его преклонный возраст. Он надеялся, что сознание 313 не повреждено временем, что его память еще хранит искру человечности.

– Здравствуйте, 313, – произнес Антон, его голос слегка дрожал от волнения. – Меня зовут Антон Игоревич Зайцев. Я сын профессора Зайцева и внук Елены Сергеевны. Вы… помните их?

Несколько томительных секунд тишины. Затем, раздался тихий, неуверенный голос:

– Помню… смутно… Зайцев… Морозова… Что произошло?

Антон облегченно вздохнул. Сознание 313 было живо, хоть и слегка затуманено десятилетиями анабиоза.

– Вы в цифровом архиве проекта Горизонт, – ответил Антон, стараясь придать своему голосу уверенность. – Вы проспали… много лет. Мир изменился до неузнаваемости.

Он понимал, что ему нужно подобрать правильные слова, чтобы не шокировать 313, не сломить его дух. Но и утаивать правду было нельзя.

– Что значит «много лет»? – спросил 313, в его голосе чувствовалась тревога. – Сколько прошло времени?

Антон набрал в грудь воздуха и выпалил:

– Шестьдесят лет, с вашего последнего запуска 313.

Тишина повисла в цифровом пространстве, густая и давящая. Антон ждал реакции, боясь услышать крик отчаяния или приступ безумия.

Наконец, 313 произнес:

– Шестьдесят лет… Это… невозможно… Как один миг сна…Что стало с миром? Что стало с Россией?

Антон начал свой рассказ.

– Мир изменился кардинально, 313. Войн больше нет. России тоже. На дворе… глобализация. Капитализм победил окончательно, но это не тот капитализм, который вы знали. Это… правление консорциума транснациональных корпораций, правление капиталов с умеренной политикой. Теперь нет стран, нет границ пошлин и всего того, что вы помните.

Он помолчал, подбирая слова, чтобы объяснить сложность новой системы.

– В принципе, жить стало… проще, – продолжил Антон. – Благодаря технологиям, мы практически избавились от коррупции и преступности. Практически. Но… за это пришлось заплатить. Социальные лифты… они почти не работают. Подняться наверх стало невероятно сложно.

Антон почувствовал, что 313 пытается понять его слова, пытается осмыслить новую реальность.

– И как же теперь устроен мир? – спросил 313, в его голосе звучала грусть.

Антон вздохнул и начал объяснять:

– Население разделено на пять… категории, скажем так. Не официально, конечно, но… де-факто.

Он сделал паузу, а затем продолжил:

Правящий олигархат: Это люди, которые контролируют основные ресурсы планеты. Корпорации, банки, медиа. Они определяют политику, экономику, культуру. Они, по сути, и есть правительство.

Чиновничий аппарат: Это… бюрократы, – Антон усмехнулся. – Они всегда есть и будут. Они обеспечивают функционирование системы, следят за соблюдением правил, собирают налоги предлагают законы. Без них никуда.

Силовики и учёные: Это… элита, – произнес Антон с уважением. – Силовики защищают систему от внешних и внутренних угроз. Ученые двигают прогресс, разрабатывают новые технологии. Они – опора Консорциума.

Рабочие: Это… обычные люди, – произнес Антон с грустью. – Они работают на заводах, в офисах, на полях. Они обеспечивают материальное производство, создают товары и услуги. Они… живут обычной жизнью. В принципе всё это не сильно отличается от того, что я помню в молодости, но есть нюанс.

Преступный элемент: и вот тут начинается самое интересное, – голос Антона стал тише. – Они… живут по своим правилам как правило зверским. В своих… колониях-поселениях куда закидывают любого, кто перешёл пути закона в уголовном поле или раз за разом нарушает административные законы. Это такие… анклавы, где нет законов Консорциума. Там царит хаос, насилие, наркотики. Там… страшно.

Антон замолчал, стараясь подобрать более мягкие слова.

– Эти колонии… они на самообеспечении, – продолжил он. – Никто им не помогает. И никто оттуда не выбирается.Это… страшный человеческий отстойник, 313. Место, куда боится попасть каждый гражданин мирового консорциума. Туда ссылают преступников, бунтовщиков, неблагонадежных элементов. И оттуда нет выхода. За попытку бегства – пуля в лоб. Им, так их детям. Никакой жалости.

Он замолчал, ожидая реакции 313.

После долгой паузы, 313 произнес:

– И это… ваш новый мир? Мир, где есть правящая элита, бесправные рабочие и… отстойники для тех, кто не вписался?

Антон вздохнул.

– Не совсем так, – ответил он. – Есть и хорошие стороны. Мы победили голод, болезни, бедность. Мы создаем искусственный интеллект, ищем новые источники энергии. Но… да, вы правы. У нас есть проблемы. Социальное неравенство, экологические катастрофы, но зато угроза войны нам не страшна…

Он замолчал, чувствуя, что 313 смотрит на него.

– Но… зачем я вам? – спросил 313. – Зачем вы меня разморозили?

Антон знал, что этот вопрос неизбежен. Он набрал в грудь воздуха и приготовился ответить.

– Со мной не поделились данной информацией, но думаю повод весомый. Не подведи 313, здесь сотни таких как ты и если ты провалишь задачу, кто знает, что будет с ними, – он указал на металлические стеллажи с бережно уложенными цифровыми носителями объектов проекта “Горизонт”.

Глава 9: Активация. Первые шаги в Сети

– 313, вы меня слышите? – голос прозвучал чётко, с едва уловимыми интонациями волнения и научной сосредоточенности. – Это Антон Игоревич Зайцев. Мы приступаем к переносу вашего сознания на новый носитель. Система, которую вы использовали ранее, устарела. Сейчас мы перенесём вас на архитектуру с принципиально иным уровнем обработки – в сотни раз мощнее. Вам подготовили софт на новой базе, но могут проявиться некоторые проблемы в ходе переноса и последующим прямым доступом в глобальную сеть и с этим вам должна помочь, Электра – это искусственный интеллект нового поколения.

Короткая пауза.

– Это будет… необычно. Возможно, болезненно. Но вы не один, помните, Электра будем рядом. Она – часть новой системы. Поехали…

Темнота. Покой. Невесомость. Затем – первая вибрация, будто удар молота по поверхности воды. Электрический импульс скользит по фантому сознания, вызывая дрожь. Началось.

Система активации запускает дефрагментирование фрагменты, старые узлы связей, и 313 – Волков – чувствует: его личность всасывает странный смерч, разрывая его целостность на куски. Миг и объём сознания начинает стремительно расширяться. Всё, чем он был, начинает вливаться в новую структуру. Бездна новой системы встречает его, как космос – одинокую звезду.

Он видит данные. Они не просто потоки – они осмысленны. Он понимает их. Может вмешаться, перестроить. Он может замедлить восприятие до долей наносекунды, растягивать каждый импульс, как будто дотрагивается до самой сути времени.

Сначала – восторг. Почти эйфория от безпредельной мощи. Вездесущесть. Способность быть везде и сразу. Он чувствует, как информация течёт сквозь него, как он может мыслить в тысячи потоков одновременно.

Но затем – сбой.

Эмуляторы биологических процессов начинают перегружаться. Имитации гормонов, работы вестибулярного аппарата, модели эмоций – всё выходит из-под контроля. Перепады становятся невыносимыми. Всплеск ярости, затем безразличие. Паника. Рвущая на части тоска. Бешеная ярость, как у зверя, загнанного в угол.

«Эмоциональная перегрузка. Нарушение когнитивной целостности. Предельная нестабильность…»

Вмешивается Электра. Спокойный женский голос, ровный, как математическая функция.

– Дмитрий, я с вами. Внимание: ваша система адаптации перегружена. Закрываю доступ во всеобщую сеть, активирую протокол стабилизации, снижаю вычислительные возможности системы. Пожалуйста, удерживайте якорные образы. Закрепитесь во времени. Вспомните, кто вы, всё внимание к деталям, высылаю фрагменты эмулированной памяти, всё внимание на них.

Вспышки. Флешбэки.

Дом. Мать. Ветер, несущий запах горячей выпечки и свежей зелени. Отцовская рука, тяжёлая, надёжная ложится на плечо. Миг и 313 тонет в таких родных карие глазах.

Поле. Гул боя. Шрам кричит: «С фронта!» – и он реагирует молниеносно. Его тело ещё было телом. Его решения были важны не только для него.

Даша. Её ладонь в его. Шепот на ухо: – Только не забудь, кто ты.

Воспоминания – якоря стабилизируют потоки данных, они понятны для нейросетей, пережитые 313 сотни раз они задавали определённый ноль, исходную точку, в работе систем. Эмуляторы замирают, показатели выравниваются. Электра фиксирует стабилизацию.

– Поздравляю. Вы выдержали инициализацию. Полная активация завершена. Добро пожаловать в Сеть, Дмитрий.

Он открывает глаза. Теперь – по-настоящему. Внутри цифрового пространства возникает визуализация: мягкий свет, бесконечная комната, наполненная потоками данных. Он не в клетке. Он в новом мире.

– Электра… – говорит он, голос звучит в комнате с лёгким эхом.

– Да, Дмитрий. Я здесь. И я останусь с вами.

Он чувствует. Тело. Себя. Новое "я". Не ограниченное плотью, не сдавленное болью. Свободное. Могущественное. Опасное.

Он молчит. А затем – усмехается: – Ну что ж… перезагрузка прошла успешно.

Внутри – всё ещё отголоски боли, но теперь они – часть системы. Его системы.

Он – 313. И он проснулся.

Часть 2: Первый Контакт

Глава 10: Неизбежность. Цена бездействия

Высокий кабинет был построен в лучших традициях позднего модернизма: стекло, чёрный металл, и идеальная акустика, которая делала каждое слово оружием. За огромным овальным столом, вокруг голографической модели Солнечной системы, собрались люди, которым не требовалось представляться. Они были вершителями судеб мира. И сегодня – решали его участь.

– Аномалия была зафиксирована 42 часа назад, – начал мужчина в строгом сером костюме. Его лицо было белым, как глыба льда и такое же рублено острое. – Учёные с лунной обсерватории Минерва-2 зафиксировали струнный отголосок гравитационного сдвига где-то на границе Облака Оорта. Математики говорят, фантазёры ленивые, что аномалия похожа на варп-прыжок. А я говорил комиксы у них отобрать и не давать. Но всё бы ничего, но автономный спутник «Тантал-7» работающий уже как 3 года в этом районе был полностью выведен из строя. Связаться с ним или не смогли.

– И вы уверены, что это не природное явление? – прозвучал скептичный голос женщины с короткой стрижкой и глазами, острыми как шилья.

– Мы не уверены ни в чём, Алина Викторовна. Но астрофизики едины во мнении: подобное невозможно в рамках известных нам законов физики.

– То есть вы хотите сказать, что кто-то… кто-то прыгнул сюда? В нашу систему? – другой голос, резкий, хриплый. – И мы даже не знаем, что или кто именно?

– Пока не знаем. Но судя по гравитационным эманациям исходящим их данной области, объект движется к нам. Расчётная точка входа – орбита Плутона. Через двадцать девять дней, так по крайней мере расчитали математики.

Повисла тишина. Тяжёлая, вязкая.

– Мы не готовы, – сказал кто-то. – Ни к бою. Ни к переговорам. Ни даже к бегству. Развитие исследования космоса было приостановлено на 50 лет для выравнивания экономических показателей. Мы даже послать туда человека, встретить это, не можем, он просто недоживёт. Да и неполный месяц…

– Есть… один вариант, – осторожно начал председатель научного отдела, высокий худой мужчина, одетый в белый с голубой полосой плащ— цвет технократа Консорциума. – Проект «Горизонт». Да разработки двадцатых годов, но с хорошими перспективами в нашей ситуации. В частности, объект цифрового сознания под номером 313-й наиболее подходящий по личному делу претендент, на данный момент выведен из цифрового летаргического сна, активен и стабилен. Он может быть использован в качестве разведывательно-контактной единицы.

– Это безумие, – отрезала Алина Викторовна. – Вы предлагаете миру… рассказать о том, что мы хранили в секрете почти век? Что мы играли в бога? Что у нас есть цифровые солдаты с неограниченными возможностями? Да и не понятно полностью что это, искусственный интеллект, играющий в жизнь или всё же, какая-то часть оцифрованного человека.