Записки старого мага

–Но ведь она невиновна.– Потупил глаза Борг.– Ты же это сама только что сказала.

–Не в этом суть… Виновность – невиновность, понятия относительные и не всегда имеют четкий смысл.– Осекла воина матриарх.– Мне совсем ненужно наказывать эту девушку или призвать ее за что-то к ответу, мне просто нужно, с ее помощью, успокоить толпу, и заставить народ, вновь почувствовать себя защищенным. Сложность в том, что я должна провернуть это дело… по положеным ему правилам… Ритуал должен свершится и свершиться правильно… даже в том случае… если ценой этому будет… жизнь одной маленькой глупой девчонки.

–Законность и порядок, в твоих устах, звучат слишком надуманными понятиями.

–А разве это не так? Борг извини меня за откровенность, но я считала тебя умнее. Ты прошел все испытания за право обладания клинком и все еще… веришь: в светлое, чистое, доброе? В честь, доблесть и прочее… Брось. Законность и справедливость – это шоры на глазах у толпы. Поводок, при помощи которого должнО управлять стадом… и я, как один из пастырей ведущий это стадо к лучшей жизни, в ущерб себе и ему, в угоду еще более идиотскому понятию – о виновности и невиновности, рассеивать эту иллюзию не собираюсь.

–Куда же подевалась та юная цетра, в которую я был влюблен десять лет тому назад.– Грустно улыбнулся Борг.– Куда исчезла та светлая сердцем и умом девушка, с горящими глазами, рассуждавшая – о благородстве души, о чистоте помыслов?

–Моль ее съела.– Ворчливо ответила матриарх.– И тебя бы уже давно съела, если бы больше делами занимался, а не клинком махал…

–Ага…– рассеяно кивнул прим.– Но все же, что насчет цетры. Мне она и впрямь очень, нужна.

–Значит, не собираешься мне ее отдавать?– Закусила губу матриарх.– Хорошо… Твоя миссия городу важнее. Что упало, то попало. Придумаю что-нибудь… Однако хочу сказать, своим отказом ты привел меня в крайне трудное положение, за которое я еще с тебя спрошу.

–Милости просим. Я только меч в руках храма…

– Вот именно.– Повторила за Боргом его собственные слова матриарх.– Ты только меч в моих руках. Не забывай об этом.

После жаркого обсуждения предложенного советом плана, в зале, тем временем, началось голосование. Как и следовало ожидать, большинство граждан, высказались за. Почти единогласно… Теперь следовало определить составы четверок. Со своих мест, один за другим, стали подниматься люди. Предлагать свои или поддерживать чьи-то еще кандидатуры. С ноткой гордости, Борг заметил, как свои услуги, предложили главы дозорных башен. Хорошо, что зная, все – что ждет их впереди, находятся люди, готовые добровольно пойти на смерть…

Наконец, со своего места поднялся Гроз. Откашлявшись, эльб назвал свое полное имя и титул, кратко обозначив причины своего поступка, предложил включить в состав посольства себя.

–Эльбы в свое время поддерживали тесное общение с вечным бунтарем.– Закончил он свою речь.– После решения великого мага скрыться в горах тумана, наши контакты с ним прекратились… но даже минувшие триста лет, не должны были сказаться на связывавшей нас прежде дружбе. Обращение совместного посольства должно стать более весомым аргументом в озвученной нами просьбе. По всем вышеперечисленным причинам считаю свое присутствие в четверке обязательным.

Отвесив полный достоинства поклон, коротышка с важным видом опустился на скамью. Перекинувшись там парой словечек с каким-то богато разодетым горожанином, эльб, с самовлюбленной улыбкой, подмигнул сквозь толпу Боргу…

–Борг, а хочешь услышать одну старую историю?– Неожиданным вопросом отвлекла прима от разглядывания толпы матриарх.

–Почту за честь.

–Тогда слушай…– Киввнула верховная жрица.– Давным-давно – лет этак пятнадцать назад, в одном соседнем лесу… жила семья. Семья отщепенцев… Папа, мама, две маленькие дочурки. Ничего интересного… Папа с утра до ночи трудился в поле, да промышлял в лесу. Мать оставалась на хозяйстве. И все бы хорошо… да вдруг, в одну из ночей случилось страшное. Второй сезон в том году был на редкость холодным и мать, для того, что-бы порадовать семейство теплом, как следует разожгла очаг. То ли дрова были сырыми, то ли заслонка оказалась слишком плотно прикрыта, но до утра дожила только одна маленькая девочка… Думаю, что такое дальние выселки объяснять не стоит? Не стоит упоминать и о трудностях… о жизни людей решивших покинуть благословенные стены твердыни и доверить свои судьбы… суровому, безжалостному внемирью… Опасаясь гнева драконов, они подобно диким тролям селятся вдали друг от друга и в случае беды… могут надеяться только на себя. Так было всегда, так случилось и теперь… годовалый ребенок, оставшийся сам по себе, почти месяц жил в кругу мертвецов… Когда же, наконец, ее нашли, девочка, стала казаться подобной дикому зверю. Голодная, грязная, испуганная, она не воспринимала ни слова из того, что ей говорили и только крепче прижимала к груди камешек – оберег, последнее упоминание о своей мертвой матери…

–И что было дальше?– Спросил Борг, как только верховная жрица закончила рассказ.

–А что могло быть дальше? Законы твердыни едины для всех. На древних скрижалях сказано,– "Ни одно дитя да не останется без родителя и пусть матерью и отцом для него станет оплот веры." Девочку доставили в храм, обмыли, одели и воспитали как свою. В положенный срок она пожелала стать цетрой, и после тщательной проверки была поставлена охранять покой твердыни. Остальное ты уже знаешь.

–Знаю…– Кивнул Борг.

–Смерть за стенами твердыни всегда темна и неопределенна.– Словно размышляя в слух, произнесла матриарх.– Кто может сказать правду, если после свершенного зла… единственным свидетелем остается только тот кто остался жив?

–Ты хочешь сказать – что смерть родителей девочки… всего лишь умелое прикрытие для того, что бы внедрить ее… и то, что она носит, в оплот твердыни?

–Если принимать во внимание только факты, то вероятность этого довольно высока.– Пожала плечами матриарх.– По крайней мере… мне кажется очень странным такое количество случайных, на первый взгляд, совпадений. Падение дракона, девочка с мощным артефактом, внезапное появление троля, визит эльба и не просто эльба, а главы ватаги старателей…– жрица многозначительно замолчала.

–Ты думаешь, за этим стоят эльбы?

–Варят-ли.– В сомнении покачала головой матриарх.– Они хоть и живут очень долго и знают очень много, но даже для них это… слишком сложно. Ни причин, ни связей, ни явных, ни скрытых предпочтений, одни косвенные факты, причем настолько нелепые и громоздкие – что одно только их наличие, больше убеждает в ошибочности чем в истинности родившихся под их напором подозрении. С уверенностью пока можно сказать только то – что пока сказать в общем-то нечего…

–Но эльбы на первых ролях?

–Как знать.– Обратив взор к залу, вздохнула матриарх.– В мире есть силы более великие, чем твердыня и жители хрустальной горы… Будет очень грустно, если мы, вдруг окажемся, очередными разменными пешками в их жестокой игре.

Глава. 9. Дайнар.

Дайнар опять был в камере один. Он не был прикован к дыбе, его даже не связали… Зачем железные оковы и кожаные ремни, если его разум в тисках. В таких крепких тисках, что даже стальные цепи рядом с ними, кажутся паутиной… Теперь он словно жалкий пес. Отныне не только его жизнь, но даже его воля, подчинены кому-то, кроме него самого. От осознания собственной слабости Дайнар взвыл. Не умея и не желая справляться с яростью, дикарь бросился на стену. Удар кулака окрасил гранмт в красное. Рука онемела но… не замечая боль, троль ударил снова… Сейчас он легко мог убить себя об камень. Подобно птице попавше в клеть, разбить грудь о железные прутья, однако… Уже в который раз подряд, невидимая сущность владельца кольца вторглась в его разум, и властным нажимом подавив в дикаре злость, оставила после себя, в душе охотника, только ужас и пустоту.

Заскулив словно ребенок, дикарь упал на грязный каменный пол и долгое время давился горькими, впервые испробованными на вкус, слезами. -"Проклятая самка."– Стонал Дайнар.– "В тряпку привратила. Убью…"

Подпитываемая злыми мыслями, ярость, вновь дала о себе знать… однако, вовремя вспомнив о присутствии чужой воли, дикарь решил подавить, ставшее на время опасным, чувство. Сущность цетры… появившись на грани восприятия, пристально вгляделась в мысли дикаря, но так и не сумев разглядеть в них ничего лишнего, понемногу убралась восвояси… Хищно оскалив пасть, Дайнар поднялся с пола. Коснувшись ладонью холодной стены, едва сдержал глухой звериный рык. Самка была где-то там – недасегаемо близко. Чувствуя, новый прилив ярости, охотник отвернулся от стены и уперевшись затылком в сырой камень кладки, попытался выключить ум…

В пустом мозгу появился образ.. Воспоминание он вольный охотник великого вельда, в сопровождении стражей, уже испытав на себе всю мощь волшебного поводка… бредет за проклятой цетрой, вглубь каменного лабиринта. Опасаясь упустить ее с глаз, понуро, словно трусливый щенок… спускается с ней в тесную камеру. Затем, оставшись с девушкой один на один, растеряв остатки гордости, пытается заглянуть ей в глаза… Цетра принуждает его к проявлению ласки… но, каждый раз, как только он протягивает к ней ладонь, отбрасывает троля прочь… оглушающим ментальным ударом…

Дайнар и прежде видел безумцев, теперь он не сомневался, что послушница одна из них. Ослепнув к реальному миру, остекленев глазами, цетра шептала какие-то невнятные бессмысленые слова. Вновь и вновь, замечая рядом с собой руки охотника, заходилась в тонком испуганном писке…

Так и не распознав, откуда взялась у нее взялась власть над охотником, человеческая самка, тем не менее, быстро нашлась как ее применять. Жестко и безжалостно цетра глушила волю троля своей. Не догадываясь – сколь осторожно следует вести себя с чужой душей, рушила то – чего не должно было касаться ни что извне…

Пытка могла окончиться чем угодно… и если бы не, вернувшийся в камеру прим… Тогда после всего пережитого, охотник был рад видеть воина перед собой. Появившись в дверях, Борг одно мгновение разглядывал дикаря, а затем, довольно ухмыльнувшись, опустился на скамью рядом с цетрой…

–Ну, как тебе такой поворот?– спросил он и Дайнар, только теперь, заметил вошедшую за ним следом женщину.– А ты сомневалась… у нее и не на такое силенок хватит.

–Ты прав.– Согласилась женщина, мельком покосившись на охотника.– Да только… я думала, что тут и троль покрупнее будет, а этот… мелкий какой-то сморщеный…

–Он просто замерз…– Подмигнул собеседнице прим.– Дикарь еще себя покажет.

Увидев женщину, цетра упала на колени. Ударившись лбом о грязный пол, жалобно и нудно очем-то запричитала.

Подступив к девушке, женщина коснулась ее плеча:

– Встань дитя… мне нужно с тобой серьезно поговорить.– Произнесла она улыбнувшись. Затем, дождавшись пока цетра поднимет голову, отерла ей щеки от слез.

Послушница неуверенно улыбнулась и… сообразив вдруг, что поводок ослаб, Дайнар бросил себя вперед. Человек никогда не учится на своих ошибках, а троль, каким бы униженным и беззащитным он не казался, всегда остается тролем…

Схватив статную женщину за горло, охотник ударом колена отправил прима обратно на скамью. Оглянувшись на девчонку, оскалил клыки. Цетра поняла… Угадывая его чуства словно свои, она не ошиблась и теперь… Дикарь не шутил. Дикарь был готов убивать. Дикарю нужен только повод. При любой попытке надавить на его волю, он пустит в ход когти… Одна ошибка, и самка, что оказалась в его руках – умрет.

–Строй.– Захрипела в его руках женщина.

Приказ был настолько властным -что Дайнар от неожиданности сбавил темп.

–Отпусти меня и я… не сделаю тебе больно.

Женщина говорила так – словно не она сейчас была в волоске от смерти, и не ее горло было зажато в клешне дикаря… а его собственное. Это вселяло уважение. Страшиться, однако, не следовало. Он бы не был самим собой, если бы его можно было остановить одними только словами. Замешкавшись на один удар сердца, он сжал горло самки крепче… а затем… Кажется женщина чем-то уколола его в запястье. Боли почти не было, просто.. в глазах поплыло, свет померк, а затем… пришла пустота.

Очнувшись, Дайнар увидел себя все в той же камере… но теперь уже один на один с собой. Очередная попытка вернуть себе свободу закончилась неудачей. Впрочем… он еще был жив, а значит, шансы еще оставались… Оставалось только заручиться терпением и ждать – ждать когда удача наконец обернется к нему лицом. Раб не тот на ком оковы, а тот, кто считает себя таковым,– а таан великого вельда, никогда не станет рабом…

––

Дверь скрипнув, отворилась и обернувшись, троль увидел вошедших в камеру прима и цетру. Борг оставался Боргом, а вот с девушкой… за случившийся с момента разлуки время случились разительные перемены. От понурой и испуганной послушницы не осталось и следа. Теперь, перед охотником, была смелая, сильная, уверенная в себе, готовая жертвовать другими, ради того, что считала важным… женщина.

Спокойно выдержав взгляд Дайнара, цетра присела на скамью и, подождав пока то же самое сделает Борг, нахмурила, доселе гладкий без единой морщинки, лоб.

–Элина.– произнесла она четко, чуть ли не по слогам.– Как звать тебя?..

Оскалив клыки, троль в замешательстве уставился на меченосца.

–А что ты хотел? Сам виноват.– Пожал плечами тот.– Выбрал себе хозяйку, теперь крепись…

–Элина, он не ребенок и не дурак… хотя в последнем я сомневаюсь.– Обратился прим к девушке.– Говори с ним как со мной. Все те байки, которые ты слышала в монастыре о жителях вельда ложь. Наверняка этот дикарь… даже умеет читать… Впрочем не важно. Охотник, представься девушке.

Нелепая ситуация понемногу стала забавлять Дайнара и больше кривляясь, чем ради приличия парень отвесил девушке, положенный человеческим ритуалом, поклон. Затем назвал свое имя:

– Я Дайнар, сын Калина и Торан, ветвь от ветви первой веньязы, основа кланов, нить связующая, первый побег бредущих сквозь время, вопрошающий у земли ветра и воды право на жизнь… Впервые в вашем городе. Рад знакомству…

Лучше бы Дайнар выпучил глаза, оскалил клыки и зашелся в диком безумном реве. Цетра ожидала всего, кроме такой вот реакции на ее вопрос. Подавившись застрявшими в горле словами, она, несколько мучительных мгновений силилась, что-то сказать но, так, и не придумав ничего нужного, смутилась еще больше.

–Ну, как?– заржал во весь голос Борг, ударив ладонью о ладонь.– Хорош? Я же говорил, что он себя еще покажет. Такой с потрохами сожрет, не подавится… Но ты его не бойся.– Резко сменил свой тон прим.– Недаром на тебе, вот то колечко. Как только, он нос свой задирать станет, так ты его по нему сразу и бей. Наглеть-то не гоже… Ну-ка, для острастки ради, придави его маленько.

Выслушав воина, Дайнар с ухмылся цетре. Та не выдержав его взгляда, отвернулась в сторону…

–Ну, так не годится.– Развел руками Борг.– Вспомни, что ты матриарху говорила. Или для тебя это пустой звук?

–Но он же ведь… не животное… он понимает все…

–Вот именно. И оттого, отношение к нему, должно быть, самое что ни на есть, строгое. Знаешь какая эта шельма хитрая? Заметить не успеешь, как он тебе на шею сядет. Ты его не жалей. На его счету, только за сегодня, уже пять жизней, а скольких он до сего дня убил – так это только великой пятерке и ведомо. Думаешь, он бы тебя пожалел? Не знаешь? Так я отвечу. Нет у его народа жалости к людям… Мы для них куски мяса. Разумный, еще не значит добрый. Так что… давай… откинь все свои сомнения, и хорошенько, не взирая на его ужимки и симпатичную мордашку… вдарь так, что бы ему мало уже не показалось.

Подняв глаза на охотника, подчиняясь словам прима, цетра, не очень уверено и не очень сильно, сдавила в ментальной хватке сущность дикаря. Дайнар поморщился, застонал и… с намерением вызвать еще большую жалость к себе, картинно повалился с ног на гранитный пол.

–Не переигрывай.– пожурил троля Борг.– Со мной такие штуки не проходят… А ты, моя девочка, либо берешься за ум, либо… мне придется сообщить матриарху, что ты не та, кто нам нужен. Что будет позже, говорить не стану… Казнят обоих. Да и чхать бы мне на вас двоих, да вот только, что с городом станет…

Ударом сердца спустя… охотник оказался в аду. Возникшая словно из неоткуда, боль, в буквальном смысле пропитала каждый кусочек его тела, каждую крупицу. Неподъемной стеной навалившись извне, подобно урагану, разметала его сознание в прах…

Мало помалу вернувшись в сознание… троль постарался никак себя не проявлять. Судя по всему, пытка обещала быть долгой… и начинать ее раньше времени, Дайнару совсем не хотелось. Маленькая хитрость, однако, не сработала. В который уже раз, четко уловив движения его чувств, подола голос цетра…

Испуганно шевельнувшись на гранитной скамье, проклятая самка, пояснила заскучавшему было воину, что троль готов… продолжать.

–Прекрасно.– Тут же отозвался прим.– А теперь, заставь его встать. И сделай это так, что бы он, в следующий раз, не заставлял тебя просить об этом дважды.

–Троль встань.– Словно перед ней был служебный пес, нахмурилась цетра.

Дайнар не подчинился и снова… в который уже раз, его голова будто раскололась на куски… Стало ясно – игры кончились, начался тяжелый неуютный быт.

–Хорошо.– Услышав стон охотника, улыбнулся прим.– Но будь осторожна и следи за тем, что бы он опять не уснул. Я знаю – силой кольца можно причинить ужасную боль, но с его помощью можно и преодолеть чужую волю. Ударь по двум направлениям сразу.

Девушка кивнула и Дайнар, мгновение назад уверенный, что никакая боль не заставит его встать, тут же… потеряв все желание бороться, словно ужаленный, вскочил с земли.

–Хорошо.– Похвалил цетру Борг.– А теперь, заставь его поднять вверх правую руку. Молодец. Пусть положит мизинец себе в рот. Так. А теперь… пусть он откусит себе палец… по среднюю фалангу. Ты можешь сделать это так – что бы он не чувствовал боли, а можешь, заставить его страдать. Лучше, конечно, чтобы он боль чувствовал. И отпусти чуток с поводка его волю, так, что бы он понимал, что он делает и пытался этого избежать. Готова? Давай.

Зная, что его, только что, вывернули на изнанку, выпотрошили по живому и опять собрали в аморфную зловонную кучу. Дайнар сдавил челюсть. Раздался скрежет и во рту… разлился, уже ставшим привычным, вкус… Боль была сильная, но сейчас, она казалась ничем по сравнению с теми пытками, что терпела его честь…

–Молодец.– Распаляясь все больше, кивнул Борг.– Пойми, он как глина в твоих руках. Ты можешь слепить из него все, что угодно, и заставить сделать его… все, что угодно. В твоих ладонях его душа, ты можешь сделать с ней все, что захочешь. Прикажи ему убить своих близких, заставь его вырвать глаза своим детям, и он сделает это. Сделает без промедления. Сделает с радостью, если, конечно, ты этого захочешь… или, наоборот, со слезами на глазах и с чувством дикой вины. Ты ведь уже поняла, как этого можно добиться?

–Да.– Вяло кивнула цетра, зачарованно глядя на дикаря.– Я могу с ним сделать все.

–Вот и хорошо.– Похвалил прим, привалившись спиной стене.– Значит можно отдохнуть… Отпусти его, только медленно. Не хватало, чтобы, он на нас кинулся…

Девушка подчинилась. Железная хватка на воле дикаря исчезла. Боль, рвавшая тело и душу на части, ушла, и о ее недавнем присутствии, напоминал только, пульсирующий острыми толчками, в такт бешено бьющегося сердца, перекушенный пополам мизинец. В троле клокотала злость. Бешенная, не знающая границ ярость… Бешенным огнем, в любой миг, готовая прорваться наружу, такая родная, такая своя, привычная, но пока бесполезная и оттого… сдерживаемая в поводу.

–Как тебе успехи моей ученицы?– Обратился к охотнику Борг.– Способная, правда?

–Очень. Придет время и ты в тройне ответишь за то… что сделал с ней и со мной.

–Сам виноват. Я предлагал тебе другое. Мне нужен проводник, ты против… остается одно, превратить тебя в куклу.

–Борг ты ответишь за это.

–Не пугай меня. Что может значить твоя угроза по сравнению с той, что нависла над твердыней? Люди могут исчезнуть Дайнар… Нам некуда идти. Я не требую проникнуться к нам любовью, но… ты должен понять, я пойду ради своего народа на все. Даже на то, о чем после, без содрогания, и вспомнить будет нельзя. Хочешь совет? Не мешай мне. Лучше помоги.. и тогда, тот путь (который тебе так или иначе придется пройти бок о бок со мной) станет для тебя много проще…

Троль глухо зарычал и Борг, не очень рассчитывая на другой ответ, вновь обратился к девушке.

–Элина, завтра мы отправляемся в путь. До вечера ты должна пройти все обряды. За ночь, ты должна как следует отдохнуть. Сделать это держа троля в узде, у тебя не выйдет… Однако, оставлять его без присмотра тоже не следует. Он еще много чего может натворить, а нам этого, как ты понимаешь, совершенно ни к чему. Пусть поспит. Я знаю – при помощи кольца его можно усыпить на любой срок. Сделай то, о чем я говорю, и это будет последним твоим заданием на сегодня. Справишься?

Девушка кивнула и… тут же, у Дайнара стали слипаться веки. Усталость и, без того валившая охотника с ног, обрушилась на него всесокрушающей снежной лавиной. Мгновение, он еще пытался бороться с неизбежным, пока наконец, его окончательно не поглотила хлодная, мельтешащя мгла…

Глава. 10. Гроз.

Ночь, в прочем как и всегда, выдалась бессонной. Не помогли даже забористые настойки из трав и кореньев, которые эльб, накануне, вечером, в тайне от городской стражи, выторговал у какой-то темной знахарки. Мази и жидкости, все без исключения омерзительные на вкус и оттого, наверняка, очень действенные, принесли ему только туман в голову, да легкое помутнение рассудка. Видения вызванные приемом внутрь какого-то серого, плохо пахнущего, порошка, ни в какое сравнение не шли с настоящими снами, и своим появлением, только сильнее раззадорили застаревший голод.

Оповещая о начале дня, звякнул механиз часов. -Одна пытка кончилась… Настал черед следующей.

Кое-как встав и одевшись (давали о себе знать свидетельства вчерашней потасовки) Гроз склонился над походным сундуком. Его визит в твердыню затевался как торговый, и потому, сундук был до верху забит разными цеными безделушками. Драгоценные камни, вычурные украшения, сложные и тонкие в исполнении механические вещицы… да что говорить, одних только золотых и серебряных слитков, в нем, было навалено столько, что любой бедняк, с их помощью, мог купить себе титул лорда, а любой лорд, стать главой твердыни…

Покопавшись в сундуке, эльб вынул пару редкостных вещичек. Закрыл тяжелую крышку. Немного повозился над массивным висячим замком и уверившись в надежности креплений, тяжело вздохнув, поднялся с колен. Глупо оставлять такое сокровище на попечение трактирщику… но другого выхода нет. Следующий торговый караван, в твердыню, придет только лет через пять, а отдавать сокровища в казну твердыни… рискованно из-за тех вопросов, которые, в связи с этим, могут возникнуть. Лучше уж так…

Оставив ритуальную мантию на крюке, эльб стал напяливать на себя потертую походную куртку. Затем, поднял с пола массивный боевой молот. Надел на плечи заготовленный с вечера рюкзак, приторочил к поясу фляжку с зельем, осмотрелся… Кажется ничего не забыл. Значит пора.

Скрипнув дверью, коротышка вышел из комнаты. Бляха был на месте и пожелав пантере доброго утра, эльб спустился в обеденный зал. Завидев старика, сорвался с места трактирщик. Расплывшись в испуганной улыбке, спросил: – Чего угодно? Отобедать?

Задерживаться в гостинице эльбу не хотелось. Отказавшись от завтрака, Гроз направился было к выходу но, почувствовав, что трактирщик схватил его за рукав, остановился.

–Чего тебе?

–Ваша светлость… Помните тех ребят… ну тех, что вчера утром… сюда заходили?

–Ну.

–Вчера и сегодня, к вам их папеньки, днем и потом вечером заходили. Днем вас не было, а вечером вы их прогнать решили… Так они, очень вас просили, что бы вы, с их деток… проклятье сняли…

–А, ты про это…– С тоской, что день начинается так нудно, обнажил ржавые зубы эльб.– Передай их папенькам, что могут не волноваться. Проклятье к завтрашнему дню само пройдет… и станут они прежними. Такими же глупыми, и такими же жизнерадостными… Дерьмо, которым они думают, в мозги уже не сделать… В общем, передавай им привет и самые наилучшие пожелания…

–Да господин Гроз. Хорошо господин Гроз.

–И это… О чем я тебе говорил…

–Да господин.

–В мое отсутствие в номер никого не впускать… и самому в него не лезть. Рискнешь, дураком на всю жизнь останешься. Там защита, магическая… Трепать языком, тоже не надо, узнаю, шкуру сдеру. Попытаешься удрать, город маленький… все равно найду. К слову сказать, пантеры очень любят человеческое мясо, а у тебя, как я слышал, еще два сына…

–Милостивый господин.– Побледнев словно полотно, рухнул с ног трактирщик.– Господин Гроз.

Потеряв интерес к перепуганному на смерть человеку, эльб оторвал его руку от своего предплечья и оставив того стоять на коленях, покинул трактир. На улице было еще темно. Остывший за ночь камень голодным зверем караулил солнце, желал, искупавшись в его лучах, опять напитать свое нутро животворным теплом. Налетел свежий ветерок и резвясь в танце, принес с собой запах пыли, пустых улиц скорого рассвета. В чувствительных ноздрях коротышки засвербело и, чихнув, эльб плотнее закутался в куртку. Где-то, на соседней улице, зычным голосом пропел городовой. С далекой башни храма, в такт его голосу, раздались первые колокола. Усмехнувшись тягостному ощущению обреченности, Гроз, подозвав пантеру, неспешно зацокал, окованными сталью каблуками, по стоптанному булыжнику мостовой. Начинался новый день.