скачать книгу бесплатно
– Видела я вас сегодня, дети, – вздохнула старушка. – На параде… По телевизору показывали. Я ничего не понимаю. Как же так? Чествуют бандитов и фашистов…
– Времена изменились, бабушка, – сказал Михайло. – Бандеровцы, к которым мы себя причисляем, сражались и с немцами, и коммунистами, – со всеми оккупантами за свободу Украины.
– Ох, – вздохнула старушка, – может, ты и прав, внучок. Времена изменились, а я слишком стара, чтобы понимать новые веяния… Как быстро ныне вечереет! Темень-то какая на дворе. Оставайтесь, дети, на ночь. Места всем хватит.
– Нет, баба Маша, мы пойдём, завтра нам рано вставать. Учиться, учиться и ещё раз учиться, как говорил большевик Ленин. Я только покажу Снежане свою детскую комнату…
Они встали из-за стола. Михайло провёл Снежану по бабкиной квартире.
– Ось тут, – говорил он, заходя в помещение детской комнаты, – прошло мое дитинство. Ось дивися – машинка, якою я грав. (Вот здесь прошло моё детство. Вот смотри – машинка, которой я играл).
Дверь закрылась, щёлкнул замок.
– Твоя бабуся… Чому вона говорить по-росiйськи? – спросила Снежана, медленно приближаясь к окну, где стоял Михайло.
– Тому що вона росiйська, – вздохнул юноша. – Мiй батько зростав в змiшанiй сiм'i: батько – украiнець, мати – росiйська. Втiм, в тi часи це жодноi ролi не грало. (Мой отец рос в смешанной семье: отец – украинец, мать – русская. Впрочем, в те времена это никакой роли не играло).
– А тепер грае! – заметила Снежана, подходя всё ближе. – А знаеш, як то кажуть? Росiйська людина – добра людина, чаем напоюватиме, обiгрiе, але вiн же тебе i прирiже. (А знаешь, как говорят? Русский человек – добрый человек, чаем напоит, обогреет, но он же тебя и прирежет).
– Не треба, Снежана, всiх пiд одну гребiнку причiсувати. Є i серед москалiв поряднi люди. (Не надо, Снежана, всех под одну гребёнку причёсывать. Есть и среди москалей порядочные люди).
– А я думала, що вони лише i умiють, що брехати i красти, красти i брехати. (А я думала, что они только и умеют, что лгать и воровать, воровать и лгать), – говорила она, заглядывая в глаза Михайло. Грудь девушки высоко вздымалась. Сердце юноши учащённо забилось, он тяжело дышал, пряча свой взгляд.
– Я закрила дверi, i твоя росiйська бабка нам не перешкодить. (Я закрыла дверь, и твоя русская бабка нам не помешает), – говорила Снежана сладким певучим голосом. – Хочеш, я тобi зроблю приемне? (Хочешь, я тебе сделаю приятное?)
Она опустилась и расстегнула молнию его брюк, лаская промежность.
– Я хочу тебе, – сказал он.
– Так, я бачу, – отозвалась она. – Але цього не можна. (Но этого нельзя…)
– А що можна? Припини! (А что можно? Прекрати!) – потребовал он и застегнул брюки.
– Я хотiла, як краще. (Я хотела, как лучше), – мрачно отозвалась Снежана, открывая дверь.
Михайло молча проводил свою девушку до дома. Она, заглянув в его глаза виноватым взором, прошептала:
– Ти не образився на мене? (Ты не обиделся на меня?)
– Ну що ти? Я люблю тебе, Снежана.
Она улыбнулась, поцеловала его в щёку и помахала ручкой на прощанье.
***
В ту ночь Михайло долго не мог уснуть, думая о Снежане, а утром не услышал, как звонит будильник, и опоздал на первую пару. В актовом зале шла вводная лекция по курсу «История Украины с древнейших времён до наших дней». Он прокрался в открытую дверь и нырнул в зал, норовя пробраться на своё место, но был остановлен суровым преподавателем. Грозный глас прогремел под сводами здания XIX века[7 - Далее украинские слова для удобства пишутся по-русски – прим. авт.]:
– Головко! Вы опоздали. А я предупреждал, что всем опоздавшим лучше мне на глаза не показываться. Сейчас я вынужден прервать свою лекцию. Как вы думаете, это повлияет на вашу успеваемость по моему предмету?
Все студенты тотчас обернулись и уставились на своего нашкодившего товарища.
– У меня есть уважительная причина, – смело заявил Михайло.
– Да? И какая? Хотелось бы услышать…
– Вчера я принимал участие в Марше славы, а затем в реконструкции боя воинов УПА с немцами. Мероприятия, связанные с чествованием наших ветеранов, закончились поздно вечером, а дома я оказался во втором часу ночи, поэтому и проспал…
Преподаватель изменился в лице и сразу смягчил резкость своего тона:
– Похвально, что вы заняты в общественной работе, но это не оправдывает вашего опоздания. Садитесь на своё место, – сказал он и продолжил диктовать свою лекцию. – Итак, мы остановились на «Истории Украины-Руси» Михаила Грушевского. Я повторяю – современная Украина является единственной наследницей древнерусского государства, известного как Киевская Русь. Когда Владимир Великий крестил русские земли, на месте Москвы бродили медведи и жили финно-угорские племена, которые впоследствии подверглись ассимиляции со стороны монголов и стали называться русскими… не по праву. Так что украинцы с москалями не имеют никакого родства. Великий князь Даниил Галицкий разбил монголов и принял от Папы Римского королевскую корону. С тех пор Украина неуклонно движется в сторону Европы, отдаляясь от варварской азиатской Московщины. Великое княжество Литовское было преимущественно русским (то есть украинским государством), но, будучи захваченным Речью Посполитой, подверглось полонизации и попытке польской ассимиляции.
После Брестской унии население Украины (то есть окраинной части Польши) оказалось расколотым пополам. Одни казаки поступили на службу к польскому королю (реестровое казачество), а иные сохранили волю и основали первую Сечь за порогами реки Днепр (так, появились запорожцы, запорожские казаки). Гетман Богдан Хмельницкий начал борьбу за свободу Украины, но допустил роковую ошибку, обратившись за помощью к русскому царю. В конце концов, москали обманули гетмана и попрали условия переяславских договорённостей. Запорожская Сечь была сожжена войсками царя Петра, а позже Екатерина Вторая ликвидировала гетманщину. В конце XVIII века вся Украина оказалась под пятою Московщины, которая украинских крестьян превратила в рабов. Как образно выразился наш бессмертный классик Тарас Шевченко:
Ляхи були – усе взяли,
Кров повипивали!..
А москалii свiт божий
В путо закували.
Лишь в начале XX века Украина вновь обрела свободу. Правда, ненадолго. Была образована Украинская народная республика с Центральной радой (председатель – Михайло Грушевский), а на украинских землях, ранее принадлежавших Австро-Венгрии, – Западно-Украинская республика, которые объединились 22 января 1919 года (День соборности Украины). В 1918-20-х годах в Киеве правили разные силы: гетман Скоропадский, директория и Петлюра, красные, белые, поляки. Большевики выбили панов из Киева, но потерпели поражение под Варшавой, и по итогам войны Украина снова была разделена, на сей раз между Польшей и так называемой Украинской ССР. С тех пор и вплоть до 1991 года наша страна находилась под московско-большевистской оккупацией. Лидер организации украинских националистов Степан Бандера, который учился в нашем вузе, свою жизнь положил на алтарь борьбы за свободу и независимость Украины. 14 октября 1942 года была создана УПА – Украинская повстанческая армия…
– Бандера, Шухевич – герои Украины! – выкрикнул кто-то из студентов, зал хором подхватил этот лозунг и взорвался бурей возгласов. – Бандера, Шухевич – герои Украины… Слава Украине! Героям слава! Слава нации – смерть ворогам!
– Тише, – постучал по микрофону преподаватель. – Не надо лекцию превращать в уличный митинг. Мы всё-таки цивилизованные люди, и на нас смотрит вся Европа.
В перерыве между парами Михайло обступили его товарищи по группе, засыпая вопросами, на которые тот не успевал отвечать.
– Оружие было настоящее?
– Да, только патроны холостые.
– А откуда форма?
– Что-то из музея, что-то сами сшили.
– Ты умеешь шить?
– Я много чего умею…
– Михайло, почему ты не рассказывал о военной реконструкции? – спросил Дмитро Чумаченко.
– А ты не спрашивал, – сухо отозвался Михайло.
– Да он просто скромничает, – сказала Маруся Старостюк и, сгорая от любопытства, спросила. – А кто та девушка, которую вчера видели рядом с тобой?
– Как говорят политики – без комментариев… – улыбнулся Михайло.
– А можно записаться в военно-исторический клуб?
– Думаю, тебе лучше обратиться к Славе Куценко.
– Здорово ты препода поставил на место: «у меня есть уважительная причина», – восхищённо проговорил Микола Луговый.
– А сегодня не будет ещё одного Марша славы?
– Нет, но празднования продолжатся.
– Говорят, москали возмущены вчерашним парадом, – сказал Дмитро Чумаченко, сверкая глазами.
– И что же? Они всегда чем-нибудь возмущены!
– Было бы неплохо поучить их уму-разуму, чтобы они поняли, кто в городе хозяин.
Михайло погрозил пальчиком и, скрывая улыбку, проговорил:
– Дмитро, на нас смотрит цивилизованная Европа.
Он не выдержал и покатился хохотом, подавая пример остальным. Молодые люди вволю посмеялись и пошли в спортзал на следующую пару…
Господин Потоцкий, физрук Львовской политехники, был человеком незаурядным, состоял в местной ячейке партии «Свобода», возглавлял её молодёжное крыло «Сокол» и летом 2013 года выступил организатором спортивного лагеря, где юноши проходили идеологическую и физическую подготовку для предстоящей борьбы за «дело Степана Бандеры». Они стреляли из бутафорского оружия, ходили строем, а вечерами сидели вокруг костра и слушали лекции в духе националиста Дмитрия Донцова о двух мирах: цивилизованном «Латино-германском» и варварском «Московско-азиатском». Там же впервые прозвучал лозунг: Украiна – це Европа!
После окончания занятия физрук Потоцкий отпустил всех студентов, кроме троих: Михайла Головко, Дмитра Чумаченко и Миколы Лугового.
– Парни, – сказал он, обводя взглядом своих студентов. – Я помню вас по летнему лагерю, где вам преподали ряд уроков. Пришло время проверить, сколь хорошо вы их усвоили. Я верю, что вы способны выполнить самое ответственное поручение.
– Я за вас пойду в огонь и воду! – выкрикнул Дмитро Чумаченко, вытягиваясь по струнке. Михайло покосился на него, испытав чувство, родственное тому, которое называется «дежавю», то есть уже виденное где-то.
– Какое поручение? – спросил он.
– На улице Короленко есть здание, которое наши власти задарма сдают в аренду москалям.
– «Русский дом»?
– Именно. Это логово оккупантов, которые занимаются на украинской земле пропагандой и агитацией своих имперских идей. Мы должны положить этому конец. Пускай убираются в свою Россию. Чемодан – вокзал – Москва… Сегодня ночью настоящие патриоты нанесут удар по логову врага, и я верю, что это будете вы, парни.
– Я долго ждал этих слов, – с жаром подхватил Дмитро Чумаченко. – Пора выгнать всех москалей из нашего города.
– Что мы должны делать? – спросил Михайло.
– Под покровом темноты устроить небольшой погром. Вооружайтесь, чем можете – битами, бутылками, булыжниками. Я хочу, чтобы земля горела под ногами москалей, и они бежали из нашего светлого города.
– У меня руки чешутся разобраться со знакомыми москалями и жидами. Загнать бы всех оккупантов в сарай и сжечь там!
– Ещё не пришло время, Дмитро, – перебил запальчивого юношу Потоцкий. – Для начала сбросим с трона свинью в короне…
Физрук остановился, осознав, что сболтнул лишнее, и продолжал:
– Ну, так что, парни, я могу на вас положиться?
– Мы всё сделаем, – отвечал Дмитро Чумаченко. – Не так ли, парни?
– Да, – единодушно отвечали Михайло и Микола.
– И помните – никому ни слова!
Поздно вечером трое народных мстителей, вооружённые битами и благим намерением очистить город от русских, сошлись в тёмном переулке.
– Что у тебя в пакете? – спросил Михайло.
– Коктейли Молотова, – усмехнулся Дмитро Чумаченко. – У батьки в гараже канистру с бензином нашёл, и три бутылки зарядил. Мы сожжём этот вертеп!
Они подступили к двухэтажному особняку на улице Короленко, где размещался Русский культурный центр. Стояла тишина. С неба за происходящим наблюдала одинокая луна, иногда прячась за дымкой облаков. Дмитро вытащил бутылки из-под пива, наполненные бензином и заткнутые грязными тряпками. Эти снаряды, поджигая, он бросал в окна, закрытые решётками, восклицая:
– Гори, гори ясно, чтобы не погасло!
Микола Луговый, тем временем, битой громил витрину с афишами, – сыпались стёкла на каменную мостовую. А Михайло Головко тщетно пытался выломать входную дверь. Потом он бросил это занятие и, схватив баллончик с аэрозольной краской, начертал на фасаде здания нацистские лозунги:
– Слава Украине – героям слава! Слава нации – смерть ворогам!
Дмитро Чумаченко израсходовал все огненные боеприпасы, но цели так и не добился. Бутылки с зажигательной смесью, побив стёкла, застряли в оконных решётках и внутрь здания не попали. Тогда он подскочил к Михайло и рявкнул:
– Я знаю, что писать – «Москалiв на ножи». Они ещё запомнят нас!
В этот момент из ворот православной церкви, что находится по соседству с «Русским домом», выбежали несколько человек и с кулаками бросились на вандалов. Дело принимало опасный оборот. Дмитро, крикнув: «Братва, шухер!» – кинулся наутёк. Сообщники разбежались в разные стороны.
Михайло опрометью кинулся к трамвайной остановке, но время было позднее, и общественный транспорт уже не ходил. Сердце тяжело стучало в его груди. Он бежал, оглядываясь назад, пока не убедился, что оторвался от преследователей. В третьем часу ночи Михайло пришёл домой и, не отвечая на вопросы матери, завалился на кровать в своей спальне… Утомлённый тревогами дня, он быстро заснул, а во сне видел охваченный пламенем «Русский дом».
На следующий день сотрудники Русского культурного центра в Львове написали заявление в милицию по факту вандализма, но сотрудники правопорядка не смогли найти виновных – просто потому, что никого и не искали. Многострадальный львовский русский дом неоднократно подвергался нападениям, и ещё в девяностые годы появились такие стихи:
Наполненные жаждой мести,
Не в танк, плюющийся огнём,
Летят бутылки с адской смесью,
Летят во Львове, в Русский дом…
Три недели спустя
Небо хмурилось. Моросил дождь. Влюблённые гуляли по аллеям парка Франко. Михайло держал над головой Снежаны зонт и был задумчив. Она коснулась его руки и сказала:
– Ты как будто не со мной. Где витаешь, милый?
Он нехотя улыбнулся и отвечал неопределённо:
– Да так, задумался… о своих делах. Я бы не хотел об этом говорить.
