скачать книгу бесплатно
Судья посмотрел на нее.
– Элен не хватает чувства юмора.
Габриэлла прощебетала:
– Господин Фэрбенкс, не слушайте их. Они… как бы вам сказать, большие реалисты. Вот я совсем другой человек. Если бы кто-то признался мне в том, что я сразила его наповал, то я была бы весьма польщена.
– Благодарю вам, мадам, – сказал Ник, – вы понимаете меня.
Атмосфера разрядилась.
– Уверяю вас, господин судья…
– В чем?
– В моей искренности. Как я вам уже сказал, мне часто приходится посещать Ренн. Я не раз имел возможность увидеть вашу дочь.
Элен принесла в столовую кофейный сервиз. Кофейник был из массивного серебра, а чашки с золотым ободком – из тонкого фарфора.
Судья повернулся к Нику.
– Интересно.
– Элен очаровала меня. После нашей встречи на улице Сент-Мелани я все время пытаюсь увидеться с ней и поговорить.
– Скрытная, – произнес судья в адрес Элен.
– Папа, нечего было рассказывать.
Судья поднял свой бокал:
– За ваше здоровье, господин Фэрбенкс, за ваш энтузиазм!
Ник продолжал:
– Я хочу пригласить Элен провести со мной день в море на борту яхты. Я проверяю ходовые качества разных типов судов. Судостроители охотно предоставят в мое распоряжение любую яхту даже на несколько часов.
– Морская прогулка, безусловно, пойдет ей на пользу.
Ник размышлял. Если его грандиозный план удастся и он женится на этой скромной девушке, происходившей из столь респектабельной французской семьи, возможно, он не станет торопиться расстаться с ней. Эти люди, словно пришельцы с другой планеты, разжигали его любопытство.
– Пройдемте в мой кабинет, – сказал судья, – я угощу вас коньяком 1938 года. Это год моего рождения. У нас во Франции…
Какие же они странные, эти люди! Пережившая трагедию семья, проявлявшая во время этого ужина поддельный интерес к своему гостю, немного пришла в себя, но все же отставала от событий.
Отпивая понемногу старый коньяк в кабинете судьи, Ник пытался войти в роль терзаемого сомнениями молодого человека.
– О чем вы задумались, господин Фэрбенкс?
– О трудностях бытия. Я влюбился не только в вашу дочь. Мне нравится и ваша супруга, и вы, и этот дом, и этот город. В вашей семье я почувствовал тепло семейного очага.
Пошел ли он в нужном направлении? Он не был уверен. Судья переставлял с места на место африканскую статуэтку.
– Это смеющийся божок, – сказал он, – произведение кенийских мастеров. Богам можно все. Вот этот счастлив, что является божеством. Господин Фэрбенкс, вы пали жертвой миража. Пребывание на чужбине часто вызывает у людей склонность к преувеличению. Этому способствует другая языковая среда, даже если вы знаете местный язык. Другие нравы, летняя атмосфера, желание пожить какое-то время без привычных забот искажают действительность.
Корнель с вожделением смотрел на серебряную шкатулку с сигарами. Он не курил, но держал ее в кабинете, чтобы укреплять силу воли.
– Для Элен, – продолжал он, – вы являетесь воплощением того мира, который близок ее сердцу. Она любит Америку. Заходите к нам несколько месяцев спустя, если за это время вы не забудете живущих в Ренне судью, его жену и дочь. Время все расставит по своим местам.
Задумавшись, он посмотрел на Ника.
– А пока, до вашего отъезда, вы можете встречаться с Элен, если она этого захочет. Знакомство с вами пойдет ей на пользу. Если бы вы смогли как-то развлечь ее…
– Развлечь? Это слово мне кажется не совсем уместным.
Он взвешивал каждое свое слово. Да, он изображал пылкого влюбленного. Да, он был чужаком, хитростью вторгшимся в этот дом. Мало-помалу он вошел в свою роль настолько, что и сам поверил в свою искренность:
– В своей жизни я испытал немало любовных увлечений, но еще никогда не думал о том, чтобы жениться. Эта мысль ни разу не приходила мне в голову. И вот всего за несколько дней мое мнение в корне изменилось. У меня, господин судья, самые серьезные намерения.
Удастся ли ему завоевать доверие судьи?
– Какие намерения?
– Если я отвечу вам со всей прямотой, то боюсь, что вы примете меня за умалишенного. Однако, находясь в трезвом уме и твердой памяти, могу сказать одно: я хочу жениться на вашей дочери.
Всего несколько минут назад присоединившаяся к ним Габриэлла подскочила на стуле:
– Жениться?
Судья хранил спокойствие, словно психиатр, сидевший напротив больного, который объявил себя Наполеоном.
– Господин Фэрбенкс, во Франции к браку относятся со всей серьезностью. Это вам не какой-нибудь Лас-Вегас.
Ник улыбнулся:
– Вы более снисходительно смотрите на внебрачные связи?
Судья смотрел на него в упор.
– Это естественный отбор в соответствии с веяниями конца двадцатого века. Однако нет никакой гарантии, что одна теория окажется лучше другой. Я хочу предостеречь вас: не доверяйтесь первому впечатлению. Картины, фамильное серебро, старинная мебель… Эти предметы собирались на протяжении веков и переходили из поколения в поколение. Они имеют относительную ценность. Это только декорации к спектаклю о славном прошлом нашей семьи. На сцене же остается судья со своей скромной зарплатой, его супруга, вынужденная подрабатывать, чтобы свести концы с концами. Элен, кроме своего жалованья преподавателя, получит от нас в приданое только сувениры, фотографии и несколько серебряных ложек.
– Я вовсе не гонюсь за приданым, – возмутился Ник. – Совсем скоро у меня будет приличное состояние. Я получу наследство от моей тети.
Судья поднял руки к небу:
– Я вовсе не желаю ничего знать о вашем материальном положении.
Элен вошла и села рядом с матерью.
– Вы верите в Бога? – спросила Габриэлла таким тоном, словно хотела спросить: «Как вы поживаете?»
– Не знаю, мадам. Я надеюсь..
– Надеетесь на что?
– Поверить. Однако я ни в чем не уверен. Скорее я над этим думаю.
Что еще сказать, чтобы они не разочаровались в нем? И избежать религиозной церемонии? Одна только мысль о церковном браке наводила на него ужас, словно речь шла о пожизненном тюремном заключении.
Он попытался перевести разговор на другую тему:
– Моя тетушка была членом одной…
– Чего? – спросил судья.
– Ассоциации, наподобие «Клуба Бога».
– То есть?
– Обычно такие организации называют сектами. Тетушка слушала разные лекции по метафизике и окружала себя людьми, которые развлекали ее разговорами.
– Секты нынче в моде, – сказал судья. – Однако эта система существует испокон веков. Секты вовлекают в свои сети одиноких людей. Вам следовало бы окружить вашу тетушку вниманием и заботой. Почему она обратилась за помощью к сектантам?
– Я жил на восточном побережье, – ответил с осторожностью Ник. – Я навещал ее каждые полгода.
– У нее не было никого, кто бы мог составить ей компанию?
– Да, была у нее одна приятельница. Она до сих пор живет в ее доме в Сан-Франциско.
– Жюльен, ты задаешь слишком много вопросов господину Фэрбенксу…
– Вовсе нет, мадам, – сказал Ник. – Я с удовольствием отвечу на них. Интерес, который проявляет господин Корнель к моей скромной персоне, дает мне надежду на то, что он воспринимает меня всерьез.
Судья встал, добавил еще коньяка в их бокалы, затем вновь закупорил резной пробкой хрустальный графин.
– Хочу, чтобы вы знали. Единственное, что я желаю от этой жизни, – найти того водителя, который убил мою дочь, и расквитаться с ним.
Словно исчерпав все темы для разговора, они замолчали. Ник играл с огнем. Столь неуместное упоминание о несчастном случае могло свести на нет все его усилия. У него был всего один вечер, чтобы расположить к себе это семейство.
Прислуга открыла дверь в кладовку. Оттуда галопом выскочила миниатюрная собачка, нетвердо державшаяся на коротких лапах. Половину круглой мордочки занимали наполненные тревогой глаза. Нельзя сказать, что возбужденное состояние украшало этого пса. Под тонкой кожей было видно, как бьется его крошечное сердце.
Габриэлла подхватила собаку и прижала ее к себе.
– Он ищет защиты и ласки…
– Господин Фэрбенкс, если случится так, что вы станете частым гостем в этом доме, то вы увидите, что здесь процветает культ животных. У моей дочери был кот. Она не захотела его кастрировать. В результате он сбежал в поисках любовных приключений. Мы его больше не видели. Перед тем как мы потеряли нашу дочь, у нас в доме жила немецкая овчарка. Верный пес бросился под грузовик на дороге в Сен-Мало. Не выдержав разлуки с нашей младшей дочерью, он покончил с собой. Так нам показалось… И вот сейчас моя жена купила этого странного щенка, которому я, тем не менее, присвоил весьма достойное прозвище – Крыса.
Вскоре Ник понял, что ему пора уходить. Он повернулся к Элен:
– Когда я смогу увидеться с вами?
– Наш дом открыт для вас, – сказала она.
Никто в этом доме не собирался задерживать его. Они смотрели на него как на пустое место.
Элен проводила его до входной двери. Он взял ее лицо в свои ладони.
– Вы позволите мне…
Она посмотрела на него.
– …вас поцеловать?
Приблизившись губами к ее губам, на одном дыхании он прошептал:
– Я люблю вас. Вы приснились мне во сне обнаженной. Я занимался с вами любовью. Всю ночь я держал вас в своих объятиях.
«Только бы он не исчез из моей жизни, – подумала она, – только бы в эту ночь у него не изменилось настроение и он не сел бы в первый попавшийся поезд до Парижа, а затем в самолет, чтобы улететь на другой край света».
Их поцелуй был долгим. Наконец она отпрянула от него.
– Вы такой…
– Страстный, – сказал он. – Такой же, как и вы. К чему отрицать?
Некоторое время спустя после ухода Ника готовившийся ко сну в их общей комнате судья как бы невзначай спросил жену, что она думала об американце.
– Сентиментальный, обаятельный, чистый.
– И еще блаженный!
– Что?
– Потому что чистый, – произнес судья, развязывая галстук. – Надеюсь, что под прикрытием этой судоверфи, которая мне кажется чистым блефом…
– Блефом?
– Да… Что, если он намерен отмывать здесь грязные деньги?
– Одни люди страдают от артрита, деформирующего суставы, а другие – от профессии, деформирующей мозги. Элен привела в наш дом не преступника, а воспитанного молодого человека.
– Вот именно, слишком хорошо воспитанного. И очень покладистого. Ты должна была заметить, что он все время соглашался с нами. Словно не хотел нам перечить.
– Но он же влюблен! – воскликнула Габриэлла. – Конечно же, он хочет понравиться нам. И это нормально. Это наш реванш за того мерзавца Рауля. На кухне Матильда рассказала мне, что видела его с какой-то девицей. Очень юной. Заметив Матильду, он настолько испугался, что тут же затолкнул девицу в свою машину и уехал вместе с ней.
– Ты выслушиваешь сплетни?
– Да. Я слушаю разные городские радиостанции. В том числе те, что разносят всякие слухи и сплетни. Это нормально. Я всегда в курсе событий. Ах, если бы удалось устроить роскошную американскую свадьбу! На зависть всем сплетникам!
