скачать книгу бесплатно
Внезапно появился дядя, и я оцепенела. Прошло так много времени с тех пор, как я его видела. У него были такие же глаза, как у мамы – глаза-хамелеоны.
Сейчас они были изумрудными. В груди кольнуло. Я шагнула вперед.
– Александрия. – Его глубокий голос вывел меня из воспоминаний. – Столько лет прошло, и вот я вижу тебя снова… – Его тон был холоден, а глаза не выражали ничего: ни радости, ни облегчения от того, что он видит свою единственную племянницу живой и невредимой. Полное безразличие.
Что-то в углу кабинета привлекло мое внимание. Мы были не одни.
Мистер Стероид стоял рядом с чистокровной женщиной. Она была высокой и стройной, ее волосы цвета воронова крыла ниспадали на плечи. Я решила, что она инструктор.
Только чистокровные, не имеющие стремлений к политическим играм, преподавали в Ковенанте или становились Стражами, как Эйден, у которого были на то личные причины. Когда он был ребенком, даймоны убили его родителей прямо у него на глазах. Поэтому он и решил стать Стражем, чтобы отомстить. У нас с ним было что-то общее.
– Садись. – Маркус указал на стул. – Нам есть, что обсудить.
Я послушалась. Присутствие тех двоих вселяло надежду. Они здесь явно для того, чтобы поговорить о моей недостаточной подготовке и о том, как это исправить.
Маркус сел, скрестил руки на груди и посмотрел на меня. Стало неловко.
– Я правда не знаю, с чего начать… Этот беспорядок, который устроила Рашель…
Я не ответила, потому что не была уверена, что правильно расслышала.
– Во-первых, она чуть не погубила Люциана. Дважды. – Маркус говорил так, будто имел к этому личное отношение. – Разразился жуткий скандал, когда она встретила твоего отца, опустошила счет Люциана и сбежала вместе с тобой. Полагаю, ты представляешь последствия такого поступка.
Ах, Люциан. Совершенный чистокровный муж моей мамы, мой отчим. Не знаю, любила она его или моего смертного отца, с которым у нее случился роман. Как бы то ни было, Люциан был настоящей находкой для нас.
Маркус продолжал говорить, как ее поступки ранили Люциана. Я почти отключилась. Последнее, что помню: Люциан намеревался занять место в Совете чистокровных. В него входило двенадцать руководителей, двое из которых были министрами. Министры обладали наибольшей силой. Они, подобно Зевсу и Гере на Олимпе, контролировали жизни полукровок и чистокровных. Стоит ли говорить, что у министров было чересчур раздутое эго?
В каждом Ковенанте был свой Совет: в Северной Каролине, Теннесси, Нью-Йорке и в университете для чистокровных в Южной Дакоте.
Советом руководили восемь министров.
– Ты слышишь меня, Александрия? – Маркус нахмурился.
Я дернулась.
– Да, вы говорите о том, как ужасно все обернулось для Люциана. Мне очень жаль. Принесу ему свои извинения лично. Но, по-моему, это ничто, по сравнению с тем, когда тебя лишают жизни.
Маркус изменился в лице.
– Ты говоришь о своей матери?
– Вы говорите о своей сестре?
Наши взгляды встретились. На его лице по-прежнему читалось безразличие.
– Рашель сама решила свою судьбу, когда сбежала. Случившееся с ней трагично, но я не могу сказать, что слишком расстроен. Выкрав тебя из Ковенанта, она доказала, что ей плевать на Люциана и вашу безопасность. Она была эгоистичной и безответственной.
– Она была всем для меня! – Я вскочила. – Она думала только обо мне! То, что с ней случилось, чудовищно! «Трагично» – это о тех, кто погибает в автокатастрофах.
Брови Маркуса изогнулись.
– Она думала только о тебе? Странно. Она сбежала из Ковенанта и подвергла вас обеих опасности. Это так она о тебе думала?
Я прикусила внутреннюю сторону щеки.
– Да. – Его взгляд похолодел. – Садись, Александрия.
Разъяренная, я села и заставила себя заткнуться.
– Она сказала тебе, зачем бежит из Ковенанта? Назови мне хотя бы одну причину, чтобы решиться на столь безрассудные вещи.
Я посмотрела на чистокровных в углу. Там же стоял Эйден. Все трое наблюдали за этой мыльной оперой с каменными лицами.
– Александрия, я задал вопрос.
Я вцепилась в подлокотники кресла.
– Слышу. Нет, она мне этого не сказала.
Маркус стиснул зубы.
– Стыд и позор.
Я не знала, что ответить, и молча наблюдала, как он открывает папку и раскладывает на столе бумаги. Наклонившись вперед, я попыталась разглядеть, что там.
Он взял один из листов.
– Я не могу винить тебя в том, что сделала Рашель. Видят боги, она страдает от последствий своего поступка…
– Думаю, Александрия в курсе, как пострадала ее мать, – перебила его чистокровная. – Нужно двигаться дальше.
Взгляд Маркуса стал ледяным.
– Да, полагаю, вы правы, Лаадан. – Он повернулся ко мне. – Когда мне сообщили, где ты находишься, я запросил о тебе отчет.
Я заерзала.
– Все инструкторы были в восторге от тебя.
На моих губах промелькнула улыбка.
– Я была чертовски хороша.
– Тем не менее, – он поднял глаза, встретившись со мной взглядом, – когда дело дошло до записей о твоем поведении, я был ошеломлен.
Мне стало не по себе.
– Несколько замечаний о неуважительном отношении к учителям и другим ученикам, – продолжил он. – Например, инструктор Бэнкс пишет, что это происходило постоянно.
– У него не было чувства юмора.
Маркус поднял бровь.
– А инструктор Ричардс? А Октавиан? Они написали, что ты неуправляемая и недисциплинированная.
Я ничего не сказала, хотя хотелось.
– Это еще не все. – Он взял в руки следующий листок. – Тебя много раз наказывали за прогулы, драки, срыв занятий и нарушение правил. Ну и мое любимое – многократное нарушение комендантского часа и вылазки в мужское общежитие.
Стало неловко.
– И все до четырнадцати лет! – Его губы сжались. – Ты должна гордиться.
Мои глаза расширились, и я уставилась на его стол.
– Не скажу, что горжусь этим.
– Учитывая такое твое поведение, боюсь, способа возобновить твое обучение нет.
– Как? – Мой голос дрогнул. – Тогда почему я здесь?
Маркус сложил бумаги обратно в папку и закрыл ее.
– Наше общество нуждается в слугах. Этим утром я разговаривал с Люцианом. Он предложил тебе место в своем доме. Это честь для тебя.
– Нет! – Я снова поднялась на ноги. Меня охватили паника и ярость. – Я никогда не стану слугой в его доме или в чьем-либо другом!
– И что тогда? – Маркус посмотрел на меня. – Будешь жить на улице? Я этого не допущу. Решение уже принято. Ты не будешь вновь посещать занятия.
Глава 3
Эти слова шокировали меня. Мои мечты на глазах превращались в пыль. Я смотрела на дядю, ненавидя его так же, как даймонов.
Мистер Стероид нарушил тишину.
– Могу я кое-что сказать?
Мы повернулись к нему. Оказывается, он умеет разговаривать. Не знала.
Маркус одобрительно помахал ему рукой, велев продолжать.
– Она убила двух даймонов.
– Я знаю об этом, Леон.
Человек, который собирался разрушить всю мою жизнь, оставался безразличным.
– Когда мы нашли ее в Джорджии, она сражалась одна против еще двух даймонов, – продолжал Леон. – Если ее обучить, то ее возможности станут безграничными.
Потрясенная тем, что этот чистокровный меня защищает, я осела в кресло.
Изумрудные глаза Маркуса все еще не выражали никакого интереса.
– Я понимаю, но я не могу закрыть глаза на ее поведение до инцидента с матерью. Это школа, а не детский сад. У меня нет ни времени, ни энергии следить за ней. Я не могу допустить, чтобы она бегала по школьным коридорам и втягивала в авантюры других учеников.
Я закатила глаза. Он выставлял меня преступницей, которая собиралась уничтожить весь Ковенант.
– Тогда назначьте кого-нибудь, – сказал Леон. – Летом здесь есть инструкторы, которые могут присмотреть за ней.
– Мне не нужна нянька. Я не собираюсь сжигать школу.
Меня проигнорировали.
Маркус вздохнул.
– Даже если мы кого-то назначим, она уже слишком сильно отстала в обучении. Она не догонит остальных учеников в классе.
В этот раз заговорил Эйден:
– У нас впереди все лето, чтобы ее подготовить. Это вполне возможно.
– Кто будет этим заниматься? – нахмурился Маркус. – Эйден, ты Страж, а не инструктор. И Леон тоже. А Лаадан скоро возвращается в Нью-Йорк. У других инструкторов есть свои дела, им некогда заниматься с полукровкой.
Выражение лица Эйдена было непроницаемым, и я, черт побери, не знаю, что заставило его произнести следующее:
– Я могу заниматься с ней. Это не помешает моим обязанностям.
– Ты один из лучших Стражей. – Маркус покачал головой. – Незачем распылять свои силы.
Они спорили о том, что со мной делать. Я попробовала вмешаться, но Эйден и Леон посмотрели на меня так выразительно, что я заткнулась.
Маркус продолжал настаивать на том, что я безнадежна, а Стражи – утверждать, что это можно исправить. Дядя был готов передать меня Люциану, и тогда мне пришлось бы распрощаться со своим будущим. Все это знали. Ходили ужасные слухи о том, как чистокровные обращаются со своими слугами, особенно с женщинами.
Когда у Леона и Эйдена не осталось аргументов, вступилась Лаадан:
– Как насчет сделки, директор Андрос? Если Эйден утверждает, что может ее тренировать и при этом выполнять свои обязанности, вам нечего терять. Скажем так, если ее не подготовят до конца лета, она просто вылетит из Ковенанта.
Я повернулась к Маркусу.
– Хорошо, – он откинулся на спинку кресла, – но это на тебе, Эйден. Понимаешь? Все, что она натворит, отразится на тебе. А она, поверь мне, натворит. Она такая же, как ее мать.
Эйден осторожно посмотрел на меня.
– Да, я понимаю.
Я расплылась в широкой улыбке, и Эйден, очевидно, насторожился. Я вновь повернулась к Маркусу. Он смерил меня холодным взглядом.
– У меня нет столько терпения, как у твоего старого директора, Александрия. Не заставляй меня сожалеть об этом решении.
