скачать книгу бесплатно
Он погладил мою щеку и отвел назад мою голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Я все знаю о том, что прошлое не остается там, где ему положено. Что оно любит наносить визиты, когда ты слабее всего. Никогда не нужно извиняться и не нужно стыдиться.
У меня дрогнуло сердце, хотя тяжесть в груди немного уменьшилась.
– Как… как ты все это пережил?
Кастил отвернулся и чуть погодя сказал:
– Не думаю, что тебе понравится ответ. Когда я сбежал, то пообещал себе, что рано или поздно увижу, как жизнь уходит из бездушных глаз королевы Илеаны и короля Джалары. – Он опустил руку. – Вот так я выжил.
Я сглотнула от абсолютной холодности его тона.
– Значит, месть.
Он кивнул, и я не понимала, что должна чувствовать по поводу услышанного. Следует думать о нем плохо? Я по-прежнему не представляла, как совместить то, что он рассказал о королеве, и то, что я знала и видела сама.
– А как выжила ты, Поппи? – Он опять перевел взгляд на меня, наполовину опустив ресницы. – Как тебе удается после нападения Жаждущих не бояться всего на свете? Потому что ты бесстрашная, идет ли речь о столкновении с толпой Жаждущих, о том, чтобы глядеть в глаза вольвену, или о том, чтобы давать отпор мне, даже зная, кто я.
Вопрос застал врасплох, как и то, что он считает меня бесстрашной.
– Я… я не то чтобы не знаю страха. Я многого боюсь.
В золотистых глазах вспыхнул интерес.
– Не верю.
Я бы ни за что ему не призналась, что боюсь саму себя больше, чем Жаждущих, вольвенов и даже его.
– Я выжила, потому что решила больше никогда не быть беспомощной. Это удерживало меня от падения в пучину страха. Это помогало справляться с болью на тренировках с Виктером – со ссадинами и синяками.
Я подумала о клейме на бедре Кастила, о боли, которую ему пришлось вынести, пока оно зарубцевалось, при том, что он всегда так легко исцелялся.
– Я могу понять, как потребность отомстить помогла тебе выжить.
Наклонив голову, он поднял ресницы и пристально посмотрел на меня.
– Так вот что помогает выжить тебе? Представляешь все способы, какими будешь меня убивать?
Нет. Я вообще об этом не думала. Может, и стоило, но я не думала.
Я выскользнула из его объятий и перебралась на свою половину кровати.
– Просто подожди и сам узнаешь.
На его губах появилась усмешка, на правой щеке обозначилась ямочка, но очень быстро пропала.
– Ты помнишь что-нибудь из кошмара?
– Я так стараюсь об этом не думать, – призналась я, натянув на грудь тяжелое одеяло.
Он оперся на локоть, и я опустила взгляд на его подтянутый живот.
– Ты говорила во сне.
– Что?
Заставила предательские глаза вернуться к его лицу.
Кастил кивнул.
– Это было что-то вроде… детской песенки-страшилки. Что-то про милый цветочек.
В момент, когда он это сказал, страшный сон вернулся с пугающей ясностью.
– Милый маковый цветочек, его сорвешь – он кровоточит, и не милый больше… – пробормотала я.
– Да. Это. – Он поднял бровь. – И сейчас звучит так же тревожно, как и в первый раз.
– Не могу поверить, что я такое говорила.
– И я не мог поверить, когда услышал. Тебе об этом раньше кто-нибудь говорил?
– Я… – Я нахмурилась и покачала головой. – Не знаю. Иногда кошмары о той ночи немного отличаются от того, что происходило в действительности, но я не помню, чтобы раньше такое слышала. – Я вцепилась пальцами в воротник ночной рубашки. – И я… я стараюсь не думать о снах, когда просыпаюсь. Я могла слышать стихотворение раньше и забыть. Иногда это…
– Сбивает с толку, – закончил он за меня.
Кивнула, прокручивая в голове все, что помню. Подступила тошнота. Я практически ощущала запах крови, чувствовала влажную руку матери…
– С мамой кто-то говорил. В кошмаре. Голос раздался как раз перед тем, как до нас добрались Жаждущие. – Я широко раскрыла глаза. – Думаю, этот же голос говорил про цветочек, и мама ответила. Но я…
Я с досадой пыталась разобрать невнятное слово, которое она, кажется, произнесла. Вряд ли она сказала больше одного слова. Я практически видела, как шевелятся ее губы, но это воспоминание могло быть фальшивым.
– Я не… не могу вспомнить.
– Может, вспомнишь позже.
– Может. – Я вздохнула. – Но я даже не знаю, в самом ли деле что-то слышала.
– Не исключено. Порой детали прошлого в снах накладываются друг на друга. Мое пленение часто смешивается с пленением Малика. – Он лег на спину и уставился на открытые балки на потолке. – Ночь нападения Жаждущих была не единственным испытанием, через которые ты прошла.
Мои пальцы соскользнули с воротника. Я сразу поняла, что он имеет в виду герцога. По шее поднялся жар. Я ненавижу этот стыд, это унижение от того, что он со мной делал и чему я не могла помешать. Но если кто и знает, каково это было, то это Кастил. Хотя ему пришлось гораздо хуже, чем мне.
– Как ты узнал о герцоге? Я тебе ничего не говорила.
– О его уроках? – Он сжал губы. – Герцога Тирмана среди королевских гвардейцев боялись, но не уважали. Хватило слабейшего принуждения, чтобы один из них рассказал, что им известно.
Во рту пересохло, когда я услышала, что он применил принуждение. Но такую реакцию вызвало не то, что он сделал, а напоминание, что он это может. Такая способность пугает и внушает благоговейный страх. Впечатляет и то, что он не использует ее когда вздумается. Сомневалась, что у меня на его месте хватило бы силы духа.
Я нахмурилась.
Неужели я правда льщу ему? Человеку, который лгал, похитил меня и держит в плену?
Мне наверняка нужно еще отдохнуть.
– Стихотворение, которое ты читала во сне, – сказал Кастил, оторвав меня от размышлений. – Оно звучит так, что его мог читать тебе герцог. Оно достаточно порочно для этого ублюдка.
И правда – стихотворение достаточно порочно для герцога Тирмана. Голос казался знакомым. Может, Кастил прав? Что два… испытания наслоились одно на другое? Временами я не помнила всего, что происходило в личном кабинете герцога, если боль от ударов палками повергала меня в полубессознательное состояние.
– Как часто он это делал? – тихо спросил Кастил. – Устраивал уроки.
Я не ответила.
Кастил повернул ко мне голову.
– Я знаю, что он делал. Знаю, что он не всегда был один. И знаю, что иногда это длилось полчаса, а в иной раз гвардеец терял счет времени. – Черты его лица обострились и посуровели. – И я знаю, что он предпочитал бить палкой по голому телу.
Грудь сдавило при воспоминании о том, как лорд Мэзин, лишая меня остатков достоинства, прижимает к столу мои руки, чтобы я не прикрывала грудь.
– Каждый раз, когда я его расстраивала, – резко ответила я. – А расстраивался он часто.
Губы Кастила превратились в тонкую линию.
– Если бы я знал, что лорд Мэзин присоединялся к нему, то прибил бы его к стене рядом с герцогом.
Я подняла на него взгляд.
– Рада, что ты этого не сделал. Иначе мне бы не довелось увидеть выражение его лица, когда я отрубила ему руку, прежде чем снести голову.
Кастил уставился на меня. Уголки его губ изогнулись, рот приоткрылся, и я увидела кончики клыков. Появилась ямочка на правой щеке, а потом и на левой. Я ощутила трепет.
– Ты такая невероятно неистовая, моя принцесса.
Трепет спустился ниже.
– Я не твоя принцесса.
Он с усмешкой отвернулся и спросил:
– Как ты думаешь, не поспать ли еще? У нас, наверное, есть пара часов до того, как Киеран или еще кто-нибудь начнет тарабанить в дверь – убедиться, что ты не нашла ночью способа убить меня.
Я закатила глаза.
– Как только утихнет буря, мы отправимся в Предел Спессы.
Я мало что знаю о Пределе Спессы. Только то, что это небольшой городок, подобный Новому Пристанищу, расположенный на берегу Стигийского залива. Это ближайшее поселение к Помпею, который во время войны был последним оплотом атлантианцев. Одна из жриц рассказывала, что Стигийский залив представляет собой врата в Храмы Вечности, за которыми надзирает Рейн, бог обычных людей и окончаний. По ее словам, залив был черен, как ночное небо.
Легла и повернулась набок, но не уснула. Я смотрела на умирающее пламя, думая о герцоге, о кошмаре и о том, как мало будет шансов сбежать по пути, когда мы отправимся в Предел Спессы.
– Не спишь? – чуть погодя поинтересовался Кастил.
– Откуда ты знаешь?
– Ты покачиваешься, как ребенок, которого убаюкивают.
– Я не… – Я поняла, что именно это и делаю. Подавив стон, я заставила себя не ерзать. – Прости, это старая привычка из детства.
Через несколько секунд я добавила:
– Обычно после кошмаров я не могу уснуть.
– И тогда ты выбиралась из замка исследовать город?
Поскольку он не видел моего лица, я улыбнулась.
– Иногда. В зависимости от того, насколько было поздно.
– Ну а здесь нет города, который можно исследовать. – Кровать под нами прогнулась, когда он передвинулся. – Уверен, ты помнишь, как хорошо я помогаю заснуть.
На моей коже заплясали искры. Конечно, я помню ночь в Кровавом лесу, когда он просунул руку между моих бедер, и я впервые в жизни познала чистое наслаждение. Я постаралась прогнать эти образы.
– Нет необходимости.
– Печально.
– Это твои проблемы… – Внезапно я почувствовала, что он прижался к моей спине. Резко втянула воздух и дернулась. – Что ты делаешь?
– Держу тебя, – ответил Кастил, обвив рукой мою талию.
Мое сердце запрыгало, как детский мячик.
– Я не…
– Я больше ничего не буду делать, – оборвал он. – Однажды я обнаружил, что мне легче уснуть, прижимаясь к кому-то.
Интересно, каким образом он пришел к такому выводу? Вместо этого я спросила:
– Тогда почему ты не предложил этого в Кровавом лесу?
– Потому что это и близко не так забавно и интересно, как то, что я тогда делал, – ответил он. – Тот дневник где-то здесь. Знаешь, в котором описаны пульсирующие…
– Я прекрасно знаю, о каком дневнике ты говоришь. В нем тоже нет необходимости.
– Все это так печально. – Кастил прижал голову к моему затылку и практически обездвижил меня. – Мне нужно поспать, но ничего не выйдет, если я чувствую себя словно в лодке. – Он помолчал. – Причем очень неустойчивой.
– Я не так сильно раскачивалась, – возразила я, извиваясь в попытке отодвинуться.
– Не советую так делать, – хрипло ответил он, обхватив меня крепче.
