скачать книгу бесплатно
– Сейчас я вас полью, – ласково проговорила она, заполняя лейку водой.
Ей нравилось разговаривать с ними также как с их любимцем котом – Тошкой. Она касалась рукой каждого растения, и ей казалось, что от этого цветы начинают сильнее пахнуть, привлекая к себе бабочек и пчел.
Где-то спрятавшись в листве деревьев, призывно урчал дикий голубь.
Неожиданно голубь умолк, и послышалось лихорадочное хлопанье крыльев. Глора подняла голову, и увидела, как две птицы взмыли над деревьями. Одна из них – голубь, отчаянно пытался увернуться от когтей сокола— сапсана. Пролетая над балконом, голубь резко бросился вниз и, пикируя, забился между цветочными кадками. Сокол не стал преследовать жертву, опасаясь близости человека. Расстроенный, он сделал над балконом круг и улетел. Глора не шевелилась, боясь напугать чудом оставшуюся в живых, птицу. Голубь был смертельно напуган, и переливающийся зоб трепетал от его частого дыхания. Наконец, он выбрался из убежища, увидел Глору, встревожился и приготовился «дать деру», но что-то остановило его. Голубь, помедлив, взлетел на ажурную оградку балкона, повертелся на месте, взглянул черными бусинками глаз на женщину и вдруг… закаркал.
– Харр, харр, харр, – вышло почти по— вороньему.
Глора вздрогнула, а птица, заметив это движение, умчалась вглубь яблоневого сада.
Глава 2 Тайны семьи
Он спал, спрятавшись в чем-то мягком и теплом, что имела его мать. Она тоже спала. Спали и те, что родился вместе с ним. В последнее время Он заметил, что чем больше ест, тем сильнее становится. Теперь его ноги не дрожали, когда Он вставал на них, что-то острое стало на нем расти. Он изменялся. Изменялись также его брат и сестра. По-прежнему Он не знал, кто Он и для чего появился в этом мире.
Единственное что его заботило – это все возрастающий аппетит и жара, от которой было трудно дышать. Во время жары его родители почему-то появлялись очень редко, а в такое время Он так нуждался в их присутствии и утешении.
Он спал. Даже во сне ему снилось, как Он выпрашивает у матери что-нибудь, чем сможет утолить голод. Голод во сне становился таким сильным, что Он вздрагивал и просыпался. Скоро его мать уйдет. Надолго. Другое существо не появлялось у них уже давно. С ним Он чувствовал себя гораздо сытнее. В последнее время их мать приносила мало еды.
Он не мог знать, что другого существа уже нет в живых. Это знала только его мать. Она старалась прокормить детей, но не могла, сильно уставала, потому что была стара.
***
– Па-па, па-ап… – будила отца Винессия.
– Уу… – пробурчал Росс, не желая просыпаться.
– Ну, пап, проснись! – упрашивала дочка.
– Что случилось? – сквозь сон произнес отец.
– Поехали к дяде Юлису, у него жеребеночек родился.
– Винессия… Я же просил не будить меня. И чего тебе не спится, крошка моя?
Росс вынужден был прогнать остатки сна и открыть глаза.
– Ну, поехали… – не унималась белокурая голубоглазая красавица восьми лет. Ее глаза так умоляюще смотрели на него, что сердиться за прерванный сон уже расхотелось.
– С чего ты взяла, что у дяди Юлиса родился жеребенок?
– Они звонили. В гости приглашали. Поехали— а…
– А где твой брат?
– В саду.
– А мама?
– В мастерской.
– Ааа… – Росс задумчиво посмотрел на дочурку. – Мы вот что сделаем: беги к маме и узнай, поедет ли она. Если она не захочет ехать, мы сегодня остаемся дома. В следующий раз, хорошо?
Винессия подозрительно посмотрела на отца и, кивнув, выбежала из спальни. Как только за ней захлопнулась дверь, едва не зажав ее желтенькое платьице, Росс облегченно вздохнул и, откинувшись на подушку, закрыл глаза. Он знал, поездка не состоится – Глора ни за что на свете не бросит заниматься любимым делом. Особенно, когда она только начинает воплощать в жизнь очередную идею – на этот раз вылепить из глины миниатюрную копию фонтана, увиденного на Великом Празднике. Несколько дней она вынашивала эту идею, и вот, наконец, уединилась в мастерской, где на полках расставлены глиняные игрушки, представляющие собой удивительных зверей. И только Росс и ее друзья знали, откуда у Глоры такой неиссякаемый источник фантазии.
Несколько раз в их доме проводились выставки и даже распродажи глиняных изделий, которые пользовались необычайным спросом. Газеты и телевидение восхваляли ее талант, и любая проезжающая через их город знаменитость обязательно посещала их семью, и оставляла свой автограф в книге отзывов.
Росс представлял, как Глора сосредоточившись, забыв обо всем, измазав руки по локоть в сырой глине, тщательно выводит каждую деталь задуманного изделия. В такие минуты она не отвлекалась ни на что. Все понимали, что на нее сошло вдохновение, и ей не стоит мешать. В такие моменты, которые длились максимум полдня (всю остальную половину Глора казалась выжатой как лимон) в доме стояла таинственная тишина. Все ждали, когда откроются двери мастерской и тогда… начиналась настоящая семейная жизнь.
«Что ж я могу еще поспать» – подумал, засыпая, Росс. В последнее время он возвращался из института, в котором работал руководителем отдела генетических исследований, ближе к полуночи и был очень уставшим.
Но не успел Росс погрузиться в объятия сладостных сновидений, как дверь спальни с шумом отворилась и к нему подбежала Винессия.
– Папа! – выкрикнула она радостно. – Мама согласилась! Поехали!
Девочка взобралась на постель и стала стягивать с него одеяло.
– Ну, ты чего? – спрашивала она. – Опять спишь?
Росс приподнялся и недовольно посмотрел на дочь.
– Ну—ка, повтори дословно, что тебе сказал мама?
– Она сказала, что поедет, если я тебя разбужу.
– А ты не обманываешь?
– Пап, ты разве забыл, что дети—Стрельцы самые правдивые дети на свете? – Винессия хитро улыбнулась.
– Помню, помню… А теперь дай мне одеться и, тогда уж если мама согласна, значит, едем, – сдался отец.
– Ура! – громко воскликнула Винессия и, соскочив с кровати, выбежала из спальни, отправившись, как догадался Росс, рассказать новость брату.
Росс быстро оделся и направился в мастерскую. Глора сидела за столом и вертела в руках синего дракончика. Услышав, скрип двери, оглянулась и, улыбнувшись, произнесла:
– Все-таки она тебя разбудила.
– Я не рассчитывал, что ты все бросишь и решишь поехать в гости, – ответил муж, застегивая на ходу пуговицы белой рубахи.
– Нет вдохновения…
– Тебя что-то тревожит?
– Почему ты так думаешь?
– Ну, – Росс помедлил с ответом, – странная ты какая-то. Вот уже несколько дней ходишь как привидение, молчишь и почти не улыбаешься.
Росс наклонился к ней, и внимательно посмотрел в глаза. Ее глаза его не могли обмануть: что-то тревожное было в ее взгляде. В них затаилось беспокойство. Даже потускнели они как-то…
– Что с тобой? Ты несчастлива? – в голосе Росса послушалась тревога. – Расскажи мне, что произошло?
– Я самая счастливая женщина на свете… – проговорила Глора. – Я, правда, очень счастлива. Тебе нравится? – она указала взглядом на дракончика. – Правда, похож?
– Очень похож. У тебя золотые руки, любовь моя, но ты уходишь от ответа. Итак, какую тайну скрывает от меня моя обожаемая женушка? – Росс продолжал настойчиво ловить ее взгляд.
– Никакой тайны… У меня, кажется депрессия.
– Ты разве забыла одно чудодейственное средство от всяких там депрессий и плохого настроения? – Росс намекал на смехотерапию.
– К сожалению, оно оказывает кратковременное действие.
– Тогда тебе действительно надо развеяться. Поехали в гости. Скорее приводи себя в сногсшибательный вид. Я жду тебя внизу…
Росс произнес последние слова шепотом, прижимая ее руки к своим щекам.
– У меня самый заботливый муж на свете, – восхищенно проговорила Глора, улыбаясь. – И самый красивый! Ты не раскаиваешься, что женился на мне?
– О чем ты? – на лице Росса отразилось недоумение. – У тебя действительно депрессия. Это я должен задавать тебе такой вопрос. Разве плохо, когда у сказки о принцессе с серебряными туфельками не только счастливый конец, но и счастливое продолжение?
– Лишь бы продолжение было бесконечным… – многозначительно ответила Глора. – Но раз уж мы решили ехать, давай не будем испытывать терпение Винессии. Она ужасно хочет увидеть жеребенка.
– Поторопись, я очень тебя жду.
Росс вышел из мастерской и поднялся по лестнице в комнату детей, желая знать, готовы ли они к поездке. Проводив его взглядом, Глора вздохнула, и направилась к двери со словами: «Лишь бы принцесса не стала толстой, эгоистичной, занудливой королевой, а иначе принц найдет прекрасную замену».
Не прошло часа после разговора в мастерской, как счастливое семейство по фамилии Кирвинт – фамилию Фогер Глора и Росс категорически отказались присвоить себе после свадьбы – ехала за город с полным багажником всяких подарков и гостинцев в голубом «Шевроле». На заднем сиденье нетерпеливо ерзала дочурка, а Уланд относился к ней снисходительно, даже не сердился, если сестренка приставала с глупыми вопросами.
– Уланд, а это правда, что лошади живут меньше человека?
Уланд, соглашаясь, кивнул.
– Это же несправедливо! – сестренка была возмущена. – Они такие большие и жить должны долго—долго. Знаешь, а сегодня я видела сон, будто бы была волком. Таким огромным, черным… – Винессия размахивала руками, изображая страшное животное. – Я была такая голодная… Уланд, а волк может съесть лошадь?
– Один вряд ли справится, – нехотя ответил Уланд, разглядывая через стекло мелькающий за ним городской пейзаж.
Уланд походил немного на отца: такой же черноволосый, кареглазый, широкоплечий красавец. Его узкие губы были крепко сжаты, словно он хотел что-то скрыть, и не позволял лишними словами вылететь тайне наружу. По характеру он был скрытный, но общения с родителями и с друзьями не сторонился. Но даже в самом откровенном разговоре он вдруг, будто дойдя до определенной преграды, запирался на ключ и не допускал никого к более скрытой стороне своей души. Уланд в такие минуты казался загадочным и таинственным, словно что-то неведомое ему знакомо, но информации этой не пришло время быть доведенной до сведения окружающих.
– А два волка? – спросила сестренка.
– Могут, – уверенно ответил Уланд.
– Тогда нам нельзя подходить близко к лошадям, – шепотом предостерегла она.
– Почему? – заинтересовался Уланд, заглядывая в ее голубые глаза.
– Потому что я и тебя видела волком, а вдруг мы превратимся в них и набросимся на Уголька или Чудачку и убьем их? Или на их маленького жеребеночка?
– Не говори чепухи, Винесс! – вмешался в их разговор отец. – Уверяю тебя, ты волком никогда не станешь.
– Но я была им!
– Во сне, – Росс вырулил с трассы на грунтовую дорогу.
– И Уланд был волком, – не унималась дочь. – И мы оба были такие голодные и злые…
– Это же всего лишь сон, Винесс, – ласково проговорил ее брат, – там все понарошку.
– Это особенный сон. Он означает, что мы скоро станем волками.
– Ну, выдумала! – рассмеялся отец. – Мне в детстве снилось, что я экскаватор, но я же не стал им.
– Обманываешь! – обиделась Винессия. – Пап, ты забыл, что дети-Стрельцы чувствуют любую ложь? Ты вовсе не видел сны про экскаватор.
– Какая у нас дочь растет, – переглядываясь с мужем, с улыбкой прошептала Глора. И глядя в зеркало заднего вида, обратилась к дочери: – Может, ты скажешь нам, что на самом деле снится твоему папе?
– Уланд, не разрешает… – огорчилась Винессия, заметив, как брат украдкой прижимает пальцы к своим губам.
– Ничего, Уланд, пусть говорит – это интересно.
Уланд недовольно отвернулся к окну.
– Моему папе часто снится, что он лошадь с одним рогом и длинными ушами, – отчеканила, осмелев, девочка.
Глора, услышав ее слова, вздрогнула и побледнела. Росс постарался не выдать своего замешательства. Но тоже побледнел, нервно крутанув руль. Его руки мелко затряслись.
– Но это не значит, что он скоро будет таким зверем… – сдерживая волнение, проговорила Глора.
Тут Винессия громко вскрикнула:
– Уланд! Ты наступил мне на ногу! Мне больно!
Но хныкать она не стала. В гороскопе, который она однажды прочитала и вызубрила наизусть, про Стрельцов не говорилось, что они ноют по каждому поводу. Она была в восторге от своего знака зодиака и потому при каждой возможности, говорила: «Дети—Стрельцы самые…».
– Дети, успокойтесь, – попросил Росс, останавливая машину, – Винессия, ты так напугала маму, что ей стало плохо.
– Со мной все в порядке, дорогой, просто меня укачало.
– Но я не дорассказала…
– Винессия, расскажешь потом, хорошо? – попросил отец. – Сейчас мне нужно помочь вашей маме выйти из машины на воздух. Она очень чувствительная.
– Но мама, ведь ты сама попросила рассказать…
Винессии не хотелось чувствовать себя хоть сколько— нибудь виноватой в плохом самочувствии мамы. Она всегда хотела быть гордостью своих родителей – ведь в гороскопе так и написано: «Ими все гордятся», а ведь быть иначе не может.
– Винесс, ты ни в чем невиновата, – сказала мама, покидая машину. – Я, наверно, что-то не то съела за завтраком.
Услышав слова матери, Винессия вздохнула с облегчением. Родители отошли от машины и о чем-то стали тихо разговаривать.
