Ассоциация Забытых Колдунов. Воскрешающая – 3

Потом было утро. Надо было узнать новости. Не случилось ли чего необычного за прошедшие часы.

За завтраком Аната сообщила, что во сне снова разговаривала с сестрой. Бель обнаружила, что за стеной ее камеры кто-то живет, и они переговариваются стуками. Еще она занялась поисками острого предмета, которым можно было бы проломить или хотя бы продырявить стену. А кларкса у нее нет. Бель подозревает, что обо всех ее намерениях становится известно колдунам. Она боится, что ее соседа могут переселить в другое помещение.

– А насчет того, где она? – поинтересовался Иштер.

– В ее комнате нет окон, и она ничего не может нам полезного сообщить. И еще: ее глазами я видела комнату. Из мебели: стол, кресла и кровать. На полу пушистый ковер, а на стенах большие картины, какие принято развешивать в замках. Есть пара зеркал, но она боится в них заглядывать и потому перевернула их обратной стороной. Кроме этого есть допустимый минимум удобств. Еду ей приносит человек в красном плаще, но лицо его из капюшона Бель пока не удалось разглядеть.

– Пусть Бель попробует поговорить с ним или еще лучше сымитирует приступ эпилепсии или чего-нибудь в этом роде, – посоветовала я. – Интересно, как отреагируют колдуны.

– Это может быть опасно, – сказала Аната.

– Так или иначе, ее жизнь все равно висит на волоске.

Все были вынуждены со мной согласиться.

На ночь я не стала глотать капсулы от сна, решив, что этим способом я не смогу предотвратить убийства, лишь наврежу себе. Утешало то, что, по крайней мере, я буду в курсе злодейств, совершаемых против меня. И я должна попытаться разглядеть убийцу.

И поэтому бессонница этой ночью была занята кем другим.

***

Энтония Крозейронеп прогуливалась по саду. Сад располагался под огромным куполом, который подстраивал наружное освещение так, что преобразованный им солнечный свет становился удобен для роста растений. Сад плодоносил. На ветвях наливались соком плоды.

Она шла и знала, что у выхода ее ждет любимец Чоги – полуптица, полузаяц. Он по давней привычке ожидает от нее гостинца, и Энтония еще ни разу не обманула его ожиданий.

Муж ее улетел устраивать старшего сына в колледж. На этой планете учить детей было негде и нечему. Остальные дети находились под присмотром молодой служанки. Энтония знала, что муж неравнодушен к служанке, но ей было все равно. Она не держала в себе обиду и злость на мужа. Она давно поняла – его не переделаешь. И радовалась тому, что у нее есть увлечение. Без этого сада и детей она давно сошла бы с ума.

Чоги вопросительно защелкал клювом, заметив за стеной купола силуэт хозяйки. Он словно спрашивал, скоро ли она выйдет.

Энтония улыбнулась. Ей нравилось чувствовать, что кто-то в ней нуждается.

Женщина сорвала с дерева три яблока и не торопясь, направилась к выходу…

***

Я вдруг проснулась. В каюте было темно. Я прислушалась. Гульсияра продолжала спать. Значит, я не кричала.

Прислушавшись к тревожным чувствам внутри себя, я села и укуталась в одеяло. Тревога в душе усиливалась.

«Он ее убьет, – в отчаянии думала я, – он ее убьет. Что я ему сделала? Дарьян, почему ты молчишь? Он убивает… их! Что мне делать? Подскажи, умоляю…»

Но Дарьян молчал.

До утра я не сомкнула глаз.

Потом встала, накинула халат и вышла из каюты. Никто не мог меня понять. Как понять, что кроме боли чувствует человек, у которого каждый день отрезают какую-нибудь часть тела?

Мне хотелось забыться. Я вошла в солдатскую столовую и заглянула на кухню. Но там не нашлось того, чего я искала.

Случайно вспомнила о маршале.

Он находился в отсеке один. Сидел перед смотровым экраном и смотрел на звезды.

– Лануф, так рано, а ты уже на ногах, – удивленно проговорил он.

– А ты, что совсем не ложился?

– Да, я тут в кресле хорошо высыпаюсь.

– У тебя есть что-нибудь крепкое выпить?

Он долго и пристально смотрел на меня. Лишь потом поинтересовался:

– Совсем плохо?

– Бывало и хуже…

Маршал подъехал к пульту и нажал кнопку. Тут же из-под стола выехал столик с баром. Через стеклянные дверцы бара было видно его содержимое.

– Могу предложить грог.

Я кивнула и, подойдя, пододвинула свободное кресло.

– Составишь компанию?

– Не могу, как говорили раньше – я за рулем.

– Тогда я буду пить одна.

Маршал открыл бутылочку и поставил передо мной бокал.

– Может, объяснишь, что происходит?

– Не могу. Я напьюсь и буду нести всякий бред, не обращай на меня внимание.

Я выпила первый бокал и даже не поморщилась. Потом опустошила второй. А после третьего на меня навалилась такая тоска, что я зарыдала. Я зарыдала, опустив голову на стол, и долго не могла успокоиться. Даже говорить не могла.

Маршал не спешил меня утешить. Он сам вдруг достал бокал и, вылив в него остатки алкогольного напитка, залпом выпил.

– Я его ненавижу… – сквозь слезы проговорила я. – Как он посмел поднять на меня руку? – я помню, что подняла голову и мокрыми от слез глазами посмотрела на молчаливого собеседника. – Он убил уже троих: Мерису – ну, ты о ней слышал, потом вождя индейцев – он его утопил, а теперь… – я всхлипнула, – теперь он убивает… нет, наверно, уже убил Энтонию. А у нее пятеро детей. У этого чудовища нет жалости. Георгий, что мне делать? Осталось трое… Ладно гигантское насекомое не жалко. Да и дерево тоже. Но среди них есть мальчик. Он такой милый… – и я опять заревела. Минут десять я захлебывалась слезами.

Маршал достал еще бутылочку и откупорил.

Услышав журчание напитка, льющегося в бокал, я снова подняла голову.

– Всего трое, Георгий, понимаешь? Он убьет их и придет за мной. Я не хочу умирать. Ты понимаешь меня?

Маршал лишь кивал, время от времени подливая мне грог. Он ни о чем не спрашивал, но очень внимательно слушал.

– Почему мне так не везет? То одно, то другое. И Дарьян куда-то запропастился. И от Трокрва… трокбро… тро… бру…ума… – я попыталась правильно произнести имя трехликого божка, – ну, как же его… ну, в общем, от него никакого толку.

Мой язык все больше заплетался. Потом я начала безостановочно икать, пытаясь при этом заглушить икоту напитком.

В каюту неожиданно вошла Аната. Я удивленно уставилась на нее и сказала: «Привет».

– Лануф… Боже… ты же пьяна.

– Да, у меня горе. Большое такое… – я, покачиваясь, развела руками.

Потом икнула.

– Что случилось? – Аната обратилась к маршалу.

– Единственное, что я понял – это опять кого-то убили.

– Уби-и-ли… – захныкала я, – гад, он, гад! Он ничтожество! Он оставил детей сиротами.

Моя рука вновь потянулась к бокалу.

– Лануф, хватит, – Аната остановила мою руку. – Тебе достаточно. Я понимаю, что тебе плохо, но нельзя же так опускаться.

– Ан, я схожу с ума, – пожаловалась я. – Этот гад не выходит из головы… Этот последний честно… – я кивнула в сторону бокала и жалобно посмотрела на подружку.

Аната переглянулась с маршалом, и тот, кивнув, убрал бутылочку со стола.

После этого Аната позволила мне взять бокал. Я с тоской посмотрела на бокал. Каким маленьким он мне показался. И прежде чем выпить, произнесла:

– Этот маньяк-коллекционер. После каждого убийства он забирает по кольцу. У Мерисы – синее, у индейца – белое, а у Энтонии… – я задумалась.

– Какое у нее? – участливо спросила Аната.

Я пожала плечами и, опустив бокал, проговорила:

– Я не знаю. Я проснулась раньше.

– Вставай, я провожу тебя в каюту, – Аната забрала у меня бокал и взяла за руку.

– Мне и здесь хорошо, – воспротивилась я.

– Лануф сюда могут прийти посторонние люди, а ты в таком виде, – Аната рассчитывала на мою благоразумность.

– Плевать, – пробурчала я, – мне жить осталось три дня. Я что не могу их прожить, как хочу?

– Лануф, не выдумывай. Вставай.

– Я помогу, – отозвался, вставая, Георгий.

В общем, они меня подняли, отвели в каюту и уложили в постель. Во время всей этой процедуры я их обзывала и грозилась обидеться на них до конца своих дней.

– Сволочи вы, – последнее, что сказала я Анате, которая, несмотря на мою грубость, терпеливо поправляла постель.

– Засыпай. Я делаю вид, что ничего не слышала, – Аната улыбнулась в ответ, – а то, когда проснешься, тебе будет очень стыдно. Уж я знаю, можешь мне поверить. Засыпай, пусть тебе приснится Айрен. Как он и Армонда ловят сачками бабочек.

И я уснула. Айрен мне не приснился. Мне приснился Татхенган. Он вместе с Армондой бегали за бабочками. Оба весело смеялись. Смеялась я. И смеялась Ирлиса, стоя рядом со мной. Все мы были счастливы…

***

Проснулась я поздно от мучительной головной боли.

В каюте никого не было. На столике стоял графин с водой, а рядом с ним капсулы от похмелья. Вода и лекарство избавили меня от страданий.

Потом целый час, лежа в постели, я пыталась вспомнить, что я творила, когда напилась. Даже становилось стыдно. Хоть провались. Но вскоре вернулись мысли о несчастной Энтонии и ее убийце. Проснувшаяся было совесть, вновь задремала. Я преисполнилась гнева и уже не в первый раз пообещала убить ее убийцу. Я насылала на него проклятия и верила, что самое страшное для него проклятие – это я сама.

«Ничего, я все выдержу, я дождусь тебя и тогда ты покойник! Я уничтожу тебя. Это будет похуже, чем моя месть султану! Ты пожалеешь, что родился на свет! Ничтожество!»

Глава 5

Не помню, как прошел этот день. Я напоминала себе зомби. В еде не нуждаюсь, на внешний вид плевать, почти не разговариваю, лишь в ответ киваю головой. И все время сижу в своей каюте.

Время от времени кто-нибудь заходил ко мне, чтобы узнать, не улучшилось ли мое самочувствие.

Алкоголь еще блуждал по организму, хотелось рыдать, но слезы не текли. Я жалела себя, только тоска в моем сердце от этого становилась еще больше. Она разрывала его на части. Мне было так плохо, что казалось, я не переживу оставшиеся дни, а умру прежде, чем убийца явится по мою душу. Я полностью предалась отчаянию и плыла по течению его бесконечной реки все дальше и дальше, уже не пытаясь хотя бы приблизиться к берегу. Последний лучик надежды давно остался позади и почти уже стерся из памяти.

Этой ночью я не спала. Просто бездумно смотрела в темный потолок…

И вот я увидела огромное коричневое существо с клешнями. Оно выглядело грозным и очень сильным. Оно ползло, роясь ротовым придатком, похожим на хобот, в мелких камешках. Однажды ему все-таки удалось выбраться из пропасти, в которую угодил случайно во время землетрясения. И ценой его свободы была жизнь нескольких сородичей, но зато, когда он выбрался, по его пути вышли остальные пленники пропасти. И уже давно это странное существо пытается разыскать пищу. Сородичи, завидев его, спасаются бегством. А другой пищи нет.

Его лапы покрылись толстым слоем черной сажи. Идти по пористой теплой магме, еще дымящейся местами, неудобно. И потому он перебегает с нее на камни, и роется, всюду суя свой обонятельный орган. Но на камнях холодно и его движения замедляются, а солнце, скрытое за дымовой завесой, не греет больше его хитиновый панцирь. И по этой причине он все чаще вынужден возвращаться к рекам из застывающей лавы.

В одно из таких возвращений к лаве, существо задержалось дольше обычного. Его ноги прилипли к ней. И он как не старался, не мог вырваться.

Внезапно поднялся вихрь, взметая в воздух сажу и пепел. Черный вихрь обрушился на насекомое и облепил его черными хлопьями со всех сторон…

Потом вихрь стих.

Кто-то приблизился к окаменевшему насекомому, взял с его панциря коричневой кольцо и положил его в шкатулку рядом с красным.

Я все видела, даже не закрывая глаз. Вот умерла еще одна частица великой Богини. Скоро Иринадия присоединиться к Дарьяну, и только тогда сможет в полной мере отомстить своему убийце. Этот маньяк даже не знает, что уже вырыл себе могилу!

Гибель насекомого уже не потрясла меня так, как другие смерти. Я понимала, что и следующие две мне не избежать. Я уже смирилась. В голове начал созревать план мести. И только тогда отчаяние отступило.

Проснулась Гульсияра и, повернувшись, заметила, что я не сплю.

– Лануф, ты не спишь?

– Нет.

– Тебе опять что-то приснилось?

– Да. Послезавтра он придет за мной. А мне уже все равно. Пусть приходит.

Девушка встала и, подойдя, села рядом, обняв меня.

– Лануф, я не позволю ему убить тебя. Пусть сначала он убьет меня.

– Глупышка, ты не сможешь ему помешать, – я с нежностью погладила ее по волосам, – но, поверь, он очень пожалеет обо всем, что совершил.

В этот день я заставила себя подняться с постели, привести себя в порядок и отправиться завтракать. Чтобы не случилось, я должна была быть мужественной.

Иштер и Аната обрадовались моему приходу.

– Лануф, какое счастье, что ты ожила, – весело воскликнула Аната.

– Я тоже рада вас видеть. Извините, у меня вчера был тяжелый день.

– Мы понимаем, – произнес Иштер.

– Аната, расскажи, что там у Бель.

Аната вздохнула.

– Новостей мало. Она смогла продырявить вилкой стену и узнала, что ее сосед Нацтер. При разговоре она выяснила, что парень ничего не знает о том, где Айрен и Татхенган, и где он сам находится, тоже не знает. Она пыталась поговорить с колдуном, приносившим еду, но безрезультатно.

Подружка замолчала, и слово взял Иштер:

– Маршал сообщает, что к вечеру подлетим к черной дыре. Хотя никто не уверен, что именно в ней находится Ийокопена.

И Ийокопены в недрах этой черной дыры не оказалось.

***

С тех пор как мальчика спасли от солнечной болезни, он вырос и окреп, превратившись в красивого юношу. Вместе с драконенком Рофи он продолжал выступать в цирке.

Самым впечатляющим из номеров был «ледяной» трюк.

Вдвоем они выходили на покрытую льдом арену. Затем Юноша под аплодисменты зрителей спрыгивал с дракона – это был уже не тот драконенок, каким был много лет назад. Сейчас он стал в три раза выше, и человек по сравнению с ним казался муравьем.

Спрыгнув с дракона, юноша начинал возводить вокруг себя стену из ледяных глыб.

И вот, когда стена была готова, дракон изрыгал пламя, а сверху на юношу начинали сыпаться крупные хлопья белого снега.

К тому времени, когда ледяная стена растает от огненного дыхания, юноша оказывался погребенным под толстым слоем снега.

А дальше дракон подходил к юноше, и из его пасти вновь вырывалось пламя. Снег таял, таял, разбегаясь журчащими ручьями по арене, и все зрители вдруг видели, что прекрасного юноши нет. Он будто сам растаял. Это чудо потрясало воображение. Но не успевали зрители придти в себя, как вдруг замечали этого юношу, стоящим на голове дракона. И эмоциям не было предела. Всех охватывало ликование и восторг. Ради таких ярких эмоций, многие неоднократно посещали его представления. Эта необычная парочка пользовалась большой популярностью.

Так должно было произойти и в этот раз. Но когда дракон начал поливать огнем снежную фигуру юноши, снег не растаял. Юноша так и стоял с расставленными в стороны руками. Дракон понял, что случилось что-то невероятное, он огласил своим криком здание цирка и зрители с ужасом рванулись к выходу. Дракон был вне себя от ярости. Он потерял единственного друга…

Только автоматная очередь служащих цирка прервала его неконтролируемые метания по арене. Дракон упал замертво. А фигура юноши так и осталась стоять. Никто не смог сдвинуть ее с места.

Потом здание цирка построят в другом месте, и спустя много лет кровля старого цирка похоронит под собой ледяное тело несчастного, и туристы уже не смогут сфотографироваться рядом с ним.

А пока он стоял лишь первые минуты своей ледяной жизни. Когда людская суета стихла, к нему подошел человек. Он поднял у своих ног желтое кольцо и положил его в шкатулочку к остальным.

***

Это был пятый сон. Я проснулась в холодном поту. Сердце еще долго пойманной птицей билось в моей груди. Мне так и не удалось рассмотреть убийцу.

За завтраком я рассказала о своем сне. Я рассказывала и удивлялась, какими равнодушными выходили из меня слова.

Гульсияра, не выдержав, расплакалась.

Иштер взял ее за руку, желая успокоить.

– Лануф, мне так жаль, – произнесла Аната, – если бы мы могли что-то для тебя сделать…

– Спасибо. Но мне уже никто не поможет. Давайте этот день проведем весело.

Мое предложение еще больше расстроило Гульсияру.

– Иштер, вспомним былые времена, сыграем в «Оборотней»?

– Ты же всегда проигрываешь, Лануф.

– Ну и что? Мне нравится. И я проигрываю только после третьего уровня.

– А меня научите? – поинтересовалась Аната.

– С удовольствием.

– А ты сыграешь с нами? – обратился Иштер к девушке.

После завтрака вчетвером мы сидели в компьютерной комнате со шлемами на головах и всецело погрузились в виртуальные миры.

– Лануф, я уже на четвертом уровне, – сообщил Иштер, – не забудь, что тебе перед входом в портал надо сразиться с кикиморой. Она маскируется под камни.

– А я уже нашла ее.

– А мне кто-нибудь поможет? – поинтересовалась Аната.

У каждого из нас перед глазами были игровые поля других игроков. И мы могли видеть, кто с какими проблемами столкнулся. Аната всеми силами отмахивалась от роя гудящих ос. При этом от каждого их укуса она стремительно теряла очки, заработанные ранее.

Гульсияра убегала от зубастого крокодила и сообразила вскарабкаться на дерево. Но одна из веток под ногами не выдержала и сломалась, и бедной девушке пришлось упасть прямо в пасть чудовища. Крокодил остался доволен…

– Я не могу пройти даже первый уровень, – огорчилась Гульсияра.

А Иштер посмеивался над нами. Даже встреча с уродливыми гуманоидами нисколько не задержала его.

Я же отстреливалась от волосатых обезьян. И неплохо справлялась с такой трудной задачей.

Внезапно в кустах показалась чья-то зеленая физиономия. Но я не могла вспомнить кто это. Среди персонажей второго уровня такой тип не значился. Я перепроверила параметры игры и, решив, что мне померещилось, продолжила игру.

Внезапно Гульсияра громко вскрикнула.

– Ой, кто это?

– Что ты увидела? – спросил Иштер.

– Уу… это такая мерзкая сине-зеленая тварь. Аж волосы встают дыбом!

– Гульсияра, на твоем уровне не может быть гистер, они только на девятом.

– Значит, ты ее видишь?

– Нет, не вижу, вижу только, как ты куда-то смотришь. Но догадываюсь, что у нее красные глаза, синие волосы, желтые гниющие зубы, так? Еще четыре руки с когтями и перепонками.

– Точно! Иштер, если она встречается лишь на девятом уровне, что она делает на моем?

Ситуация Гульсияры заинтересовала нас.

– Ты заработала тысячу очков? – спросил Иштер.

– Да.

– Тогда поменяй их на флакон с серной кислотой.

Гульсияра выполнила его совет. Схватив флакон, отвинтила крышку и плеснула в зеленую ухмыляющуюся рожу.

– Аа! Она исчезает! Иштер, я победила… – и вдруг вскрикнув, отключилась.

– Гульсияра, что с тобой? – я попыталась снять шлем, но у меня не получилось. – Эй, что-то здесь не так. Шлем не снимается!

– У меня тоже, – забеспокоилась Аната.

Иштер остановился, испуганно озираясь по сторонам.

– Лануф, что происходит? Я вас не слышу…

– У… мерзкая гадина! – завопила Аната, увидев перед собой злобную гистеру. У нее не было тысячи очков и потому шансы спастись равнялись нулю в десятой степени.

– Убегай! – крикнула я подружке. – Слева за пнем есть портал. Скорее, я тебя жду.

Аната поспешила выбежать на мой уровень. Вскоре мы оказались вместе посреди прекрасного луга под чистым голубым небом.

– Лануф, это странная игра. Она мне не нравится. Нужно выбираться отсюда.

– Мы застряли…

И вдруг скала, в которой располагался портал, замерцала, появилась рябь, и наружу показался жуткая голова.

– Это она, она! – закричала Аната и, схватив меня за руку, потянула подальше от портала.

Тварь оказалась быстрее нас. В считанные секунды она обогнала нас и исчезла, врезавшись в стену из кирпича.

– Она ушла на высший уровень, – догадалась Аната.

– Иштер! Там Иштер…

– Лануф, Гульсияра, Аната, вы меня слышите? – беспокоясь, спрашивал Иштер. – У меня шлем не снимается.

Иштер растерялся. Вокруг него мелькали неясные силуэты оборотней, но они не спешили нападать. Это и было странно…

– Гистера! Я вижу ее!

Существо приближалось.

– Что происходит? Это что новая версия игры? Так… у меня осталось восемьсот очков. Это нечестно! Гистерам еще рано появляться!

Иштер решил, что лучше в его ситуации – это бежать.

Существо не отставало.

– Я выхожу из игры, – произнес он и на бегу оглянулся. – Ты не понимаешь, все я не играю!

Тварь прыгнула, Иштер отскочил.

– Кто-нибудь отключите игру!

А я и Аната в ужасе следили за этой схваткой. Мы ничем не могли ему помочь.

Иштер понял, что это уже не игра. Существо хотело его убить, а с бешеными гистерами ему сталкиваться прежде не приходилось. И он помчался, не разбирая дороги.

Гистера опередила его и выскочила в метре перед ним, в злобной ухмылке оскалив зубы. Иштер резко затормозил и попятился.

– Эй, я ведь не смогу вечно убегать. Кто-нибудь помогите! Лануф, Аната… где вы?

И гистера прыгнула. Иштер не успел отскочить. Существо уронило его на спину и, захохотав, просочилось в его тело. Парень закричал, забился в конвульсиях и… затих.

От крика Анаты заложило мои уши. Я бы, наверно, оглохла, если бы кто-то в этот момент не снял с меня шлем.

– Лануф, это я – Гульсияра.

Я резко вскочила и бросилась к Иштеру. Парень сидел без шлема и был без сознания. Рядом зашевелилась Аната.

– Что это было? Иштер, что с ним? – дрожащим голосом спросила подружка.

– Не знаю, – я проверила пульс на шее и принялась трясти его. Затем обратилась к Гульсияре: – Вызови маршала. Сообщи, чтобы прислал врачей.

– Да, да…

Девушка отыскала деофон и, набрав код, связалась с маршалом.

– Иштер, очнись, – упрашивала я.

– Лануф, а если эта тварь… в нем? – предположила Аната.

На что я рассердилась:

– Аната, перестань нести бред! Это всего лишь игра. Иштер просто очень испугался.

– Лануф, я так не думаю. Сначала твои сны, потом эта ужасная игра. Это не случайность!

Через минуту после разговора Гульсияры с маршалом в комнату вбежали пять человек в белых халатах.

Иштера перенесли в его каюту, положили в постель, подцепили массу датчиков. Состояние парня к лучшему не менялось.

Врачи уверяли, что он находится в коме и выйти из нее может в любое время. Поэтому мы втроем не отходили от него ни на минуту.

Так продолжалось целые сутки. Потом была долгая бессонная ночь.

На следующий день состояние Иштера значительно ухудшилось. Врачи делали, что могли, но о прогнозах на будущее предпочли отказаться.

У меня складывалось впечатление, что нечто высасывает из него жизненные силы. И я готова была поверить словам Анаты о виртуальном монстре, поселившемся в его теле.

Лицо Иштера было так бледно, что сердце замирало от отчаяния. Я забыла обо всех своих бедах. Я думала лишь об Иштере. Неужели Дарьян допустит гибель короля? Или он даже не знает, что происходит?

– Лануф, от твоего хождения у меня скоро голова разболится, – сердито произнесла Аната.

– Он не должен умереть, не должен. Если он умрет, то все… – от бессилия я хваталась за голову. Но ничего полезного в нее не приходило.

Гульсияра села в кресло и тихо заплакала.

– Ну вот, ты довела девчонку до слез.

– Аната, где у нас успокоительное?

Аната указала на шкафчик у зеркала, пробурчав: «Там, на верхней полке».

Я отыскала капсулы. Две из них проглотила сама, а две отнесла Гульсияре. Дождавшись, когда она их проглотит, подала ей стакан с водой.

– Я не хочу, чтобы Иштер умер, – всхлипывая, проговорила девушка.

– Я тоже не хочу. Если бы я могла что-то сделать…

Внезапно все мы ощутили в каюте чужое присутствие. Страх холодом пробежал между нами. Гульсияра вскрикнула и указала взглядом в сторону зеркала. Оттуда выплыла человеческая фигура в черном плаще с капюшоном.

Аната вскочила и отошла подальше.

Гульсияра судорожно вцепилась руками в подлокотники кресла.

Человек снял капюшон. И мы его узнали. Это был Феонирд.

– Это ты… Это ты его убиваешь, – поняла я. – Почему? Что он тебе сделал?

– Так, ты готова сделать все, чтобы спасти ему жизнь? – после минутной паузы, обратился ко мне колдун.

– Да. И что тебе от меня надо?

– Немного. Мне нужна Воскрешающая, и ты знаешь, кто она. Если скажешь, где ее найти, я спасу короля.

– Почему ты думаешь, что я ее знаю?

Колдун пронзил меня тяжелым насмешливым взглядом.

– Я лишил тебя возможности прятать мысли, и ты выдала, что знаешь ее.

– Так, это все ты… – от потрясения все чувства и мысли во мне перемешались. – Это ты… Это ты их убил! Теперь ты пришел за мной?