Дева и дракон

– Костик? – позвал Виталик. – Костик, ты меня слышишь?

Друг его был без сознания. Или мертв. Впрочем, второе казалось маловероятным. Едва ли кто-то стал бы подвешивать на дерево мертвеца.

Виталик попытался покрутиться, чтобы осмотреться по сторонам. Он никого не увидел поблизости. В роще они, похоже, были одни. Кошмарный монстр, что подвесил их на дереве, или ушел, или хорошо спрятался.

Судя по сгустившимся сумеркам, с того момента, как они оба лишились сознания при контакте с большим и твердым бревном, прошло не так уж много времени. Минут тридцать, или около того. В лагере уже должны были обеспокоиться их долгим отсутствием. Но как скоро соратники отправятся на поиски? И отправятся ли? Близится ночь. А в темноте в нынешние времена будет шастать только конченый безумец. Да еще по незнакомым местам, в которых можно столкнуться с кем и чем угодно.

Виталик подумал о том, чтобы покричать, но сам же сообразил, что толку от этого не будет. Соратники в лагере не услышат его. Они слишком далеко. А вот кто-то другой может услышать.

От осознания того, в каком беспомощном и уязвимом состоянии они пребывают, Виталика бросило в дрожь.

– Костик, – вновь позвал он. – Костик, очнись же!

Друг не реагировал.

Тогда Виталик, раскачавшись всем телом, принялся толкать бесчувственного друга. После восьмого по счету толчка Костик тихо застонал, а после десятого пробормотал, едва ворочая губами:

– Что? Где?

– Костик! – воззвал Виталик.

Друг приоткрыл мутные от боли глаза, и посмотрел на него.

– Где мы? – прохрипел он. – Мы что, висим кверху ногами?

– Да, – признался Виталик.

– Но что случилось? Кто нас подвесил?

Виталик понял, что друг помнит не все.

– Когда мы собирались драться, на нас что-то напало, – сообщил он.

– Что-то?

– Я не знаю, что это было.

– Не человек?

– Не уверен. Оно было похоже на человека, но его глаза…. У людей не бывает таких кошмарных глаз. Будто вся злоба вселенной сконцентрировалась в этих глазах.

– И что оно собирается с нами делать? – горько всхлипнув, спросил Костик.

– Я не знаю.

– Оно нас убьет, как думаешь?

Виталик думал, что если бы неведомый монстр хотел просто убить их, то давно бы сделал это. У него было предостаточно времени на то, чтобы расправиться со своими жертвами, пока те валялись без сознания. Но он их не убил. Он связал их, и подвесил на дереве. Для чего? Чтобы помучить?

Да, этот страшный вывод сам просился на ум. Чудовище, с которым они столкнулись, не желало им легкой и быстрой смерти. Оно уготовило им нечто иное, куда более страшное.

Виталик не стал озвучивать свои мрачные догадки, но Костик, не будучи дураком, сам обо всем догадался.

– Эта тварь собирается нас пытать, – простонал он, и из его глаз покатились слезы, которые, ввиду положения тела, текли не по щекам, а по лбу.

Виталику тоже захотелось разрыдаться. И почему им так крупно не повезло? Довелось угодить не в лапы злодеев, и не в зубы мертвецов, а прямо в пасть какого-то немыслимого монстра.

– Слушай, Виталик, – всхлипывая, произнес Костик, – ты прости меня за все, ладно. Ну, за то, что я к Машке подкатывал. Ты ведь сказал, что она тебе понравилась, а я…. Блин! Даже не знаю, что на меня нашло. Вел себя как гнида конченая.

– Я тоже хорош, – глотая слезы, пробормотал Виталик, растроганный извинениями вновь обретенного друга. – Из-за какой-то девки, которую даже знать не знаю, хотел тебя убить. Будто крыша поехала.

– Да уж, – Костик невесело усмехнулся. – А ведь мы действительно чуть друг друга не поубивали. Как сейчас об этом подумаю, так дурно делается.

– Не представляю, как бы я смог жить дальше, если бы тебя убил, – признался Виталик. – Наверное, никак. А все из-за этой Машки.

– Да, это она все подстроила, – с радостью согласился Костик, охотно ухватившийся за прекрасную идею переложить всю вину со своих половых желез на третье лицо.

Друзья пришли к единодушному выводу, что именно коварная Машка своим бесстыжим флиртом помутила их несчастные умы и настроила друг против друга. А сами они, разумеется, имели белый цвет и пушистую поверхность.

– Брат, надо нам выбираться отсюда, – заметил Виталик, когда все разногласия, едва не доведшие их до взаимного смертоубийства, были улажены.

– Хорошо бы, – согласился с ним Костик. – Но как?

– Попробуй освободить руки.

Костик попробовал. Попробовал и Виталик. Минут пять они дергались, как рыбы на крючках, но ничего не добились. Монстр, который упаковал их, подошел к этому делу со всей возможной ответственностью.

– Не получается, – простонал Костик, прекратив дергаться. – Давай попробуем покричать. Вдруг наши услышат?

– Далеко, – безнадежным тоном протянул Виталик. – Не услышат.

– Давай хотя бы попробуем. Нельзя же просто висеть тут и ждать....

Он не договорил, но Виталик прекрасно понял вновь обретенного друга и без слов. Ждали они оба чего-то ужасного, чего-то, что обязательно должно было последовать. Ведь не просто же так монстр подвесил их на дереве. Явно с каким-то кошмарным умыслом.

Они уже дружно набрали в легкие воздуха, чтобы разразиться хоровым криком, но тот так и не прозвучал. Воздух вышел вхолостую, притом так торопился, что не весь выскользнул через рот, а кое-где прорвался и иным путем. Потому что оба друга услышали треск ветки под чьей-то ногой. Кто-то приближался к ним в сгустившихся сумерках. Кто-то или что-то.

– Ты это слышал? – прошептал Костик. Вопрос был довольно глупый – конечно, Виталик слышал. Рад бы был не слышать, но слышал.

– Там что-то есть, – тихо ответил он.

– Боже! – вновь расплакался Костик. – Это чудовище! Оно вернулось. Оно будет….

– Тише! – взмолился Виталик. – Вдруг это не оно.

Вновь треснула ветка, на этот раз заметно ближе.

– Господи, да что же это? – застонал Костик. – Я все понимаю – конец света, зомби-апокалипсис, все дела, но это уже какой-то перебор.

– Тише! – взмолился Виталик. Сквозь листву деревьев он уже видел темный силуэт, бредущий в их сторону неровной походкой. Силуэт покачивался при ходьбе, будто пьяный. Или будто мертвый.

Когда из зарослей перед ними вывалился мертвец, они оба, не сговариваясь, завопили во всю силу своих глоток. Кричали, а сами понимали – даже если друзья каким-то чудом и услышат их зов, то просто не успеют прийти им на помощь. Но они просто не могли в молчании наблюдать за тем, как неминуемая и ужасная смерть надвигается на них.

Мертвец был страшный и отвратительный. Кажется, это был мужик, хотя сказать наверняка было трудно – за минувшие четыре месяца эти чудовища изменились настолько, что почти перестали напоминать людей. Из одежды на нем остались только рваные штаны, покрытые толстым слоем грязи и крови. Живот мертвеца был разгрызен, и из безобразной раны свисали тухлые кишки. От них исходил настолько лютый смрад, что Костика стошнило, и он едва не захлебнулся собственной рвотой.

Но хуже всего было лицо зомби, если это вообще можно было назвать лицом. Оно состояло их пустых провалов глазниц, ввалившегося внутрь черепа носа, и огромного рта от уха до уха. Кожа и мышцы на щеках сгнили, и рот превратился в чудовищную пасть, полную черных гнилых зубов. Когда пасть приоткрывалась, наружу высовывался какой-то бесформенный гнилой отросток, в котором невозможно было опознать язык.

Виталик и Костик продолжали громко кричать, когда кошмарная тварь, постояв немного и разглядывая любезно поданный ужин, заковыляла к ним. Из ее глотки зазвучало жуткое замогильное рычание.

Мертвец приблизился к ним, и Виталик понял, что сейчас его тоже вырвет. Смрад от этого ходячего куска гнилой плоти исходил невыносимый. Зомби стоял перед ними, словно выбирая, с кого бы начать. Затем, определившись, протянул свои гнилые руки к лицу Костика. Тот извивался и визжал. Мертвец схватил его за голову, подтянул ее к себе, разверз пасть, и впился гнилыми зубами в щеку несчастного паренька. А затем, резко отдернув голову, оторвал от дергающегося и орущего тела кусок свежего мяса.

На Виталика брызнули капли дружеской крови, но он этого не заметил. Его лицо давно было мокрым от мочи, которую его организм непроизвольно выплеснул, когда кошмарность ситуации достигла своего апогея.

Костик продолжал орать и дергаться. Из огромной уродливой раны на его лице хлестала кровь. Мертвец, умяв отхваченный кусок, вновь притянул к себе добычу. В этот раз его зубы с жутким хрустом впились в нос Костика, и откусили его. Несчастный, пожираемый заживо, паренек, уже охрип от крика. Он давно и обмочился и обгадился, но эти защитные меры не сумели отбить мертвецу аппетита. Зомби вообще не отличались брезгливостью.

Виталик взмолился, чтобы третьим укусом мертвец перегрыз его другу горло. Он хотел, чтобы брат по оружию наконец-то умер, чтобы его мучения прекратились. Но его не услышали на небесах. И мертвец продолжил медленно, вдумчиво, обгладывать Костику лицо. В какой-то момент то превратилось в сплошное кровавое месиво, сквозь которое там и тут белели кости черепа. Виталик, продолжая непрерывно кричать, подумал, что сейчас он неминуемо сойдет с ума. И он хотел этого. Хотел рехнуться, и не видеть больше этого ужаса. Но он не утратил рассудка. И видел все.

Он так и не понял, от чего умер его друг – от потери крови или от болевого шока. Но в какой-то момент его хриплый крик оборвался, и он повис на веревке, словно свиная туша на крюке.

Мертвец куснул его еще два раза, но уже без прежнего азарта, словно мертвое блюдо потеряло для него былой вкус. Затем замер, выпустил из рук голову Костика, и повернулся к Виталику.

– Нет! – завопил тот. – Не трогай меня!

Когда зомби потянул к нему свои кошмарные зловонные руки, кишечник Виталика оперативно опорожнился, и его содержимое теплой густой лавиной поползло по его спине в сторону головы. А когда черные пальцы мертвеца ухватили его за голову, изо рта Виталика хлынул поток рвоты. Захлебываясь ею, он почувствовал, как мертвец поднимает его голову, а затем его правую щеку пронзила страшная боль. Он чувствовал, как гнилые зубы мертвеца погружаются в его плоть, как они, вонзившись достаточно глубоко, скребутся по его костям. Затем зомби резко отдернул голову, и вырвал из лица Виталика солидный кусок мяса. Сквозь собственный крик, он услышал жадное чавканье, и понял, что этот мерзкий звук издает мертвец, пережевывая его плоть.

Кровь заливала Виталику глаза. Его трясло от боли и ужаса. Он почувствовал, как руки мертвеца вновь поднимают его голову, а затем челюсти чудовища жадно впились в его горло. Подвешенное на веревке тело какое-то время содрогалось в предсмертных конвульсиях, а затем обмякло и повисло мертвым грузом. Из горла, откуда мертвец выгрыз солидный кусок, хлестала кровь, и стекала на землю по слипшимся волосам.

В этот момент Владика вырвало в четвертый раз. Он вместе с Центом наблюдал за кошмарной сценой из кустов. Вообще-то сам он смотреть на это не хотел, честно пытался отказаться, но изверг из девяностых настоял. Сам Цент созерцал адское зрелище с нескрываемым удовольствием, и не переставал хвалить себя за проявленную изобретательность. Труднее всего было найти и притащить в рощу мертвеца, но он справился и с этим. Братва могла бы им гордиться.

– Мы стали еще на шаг ближе к освобождению Машки из лап похотливых насильников, – шепотом сказал он, дабы не привлечь внимание зомби. Тот был занят пленниками, но как только горе-рыцари испустили дух, потерял к ним изрядную долю интереса. Кормился потихоньку, но уже без прежнего азарта.

Когда-то Владику казалось, что ради своей возлюбленной он готов на все. Но теперь он усомнился в этом. Потому что это самое все подразумевает, в том числе, и скармливание мертвецам живых людей. И сжигание их заживо. И помещение в зады живым людям всевозможных инородных предметов несовместимого с жизнью размера. И это еще далеко не все. Легко сказать – готов на все. Делать все, в том числе и все самое ужасное, могут единицы.

И Цент был как раз одним из таких умельцев.

14

Уже стемнело, а Виталик и Костик так и не вернулись в лагерь. Ратибора охватила тревога, начавшая уверенно перерастать в настоящую панику. Кажется, он недооценил маньяков. Те, судя по всему, продолжали преследовать их отряд. Отряд, от которого осталось одно только название.

– Что-то ребята не возвращаются, – заметил Артур, подойдя к погруженному в мрачные думы вождю.

– Да, – согласился тот.

Оба понимали, что Виталик и Костик не стали бы задерживаться где-то до темноты. Оба они всегда отличались здравомыслием, и не были склонны к безосновательному и тем более глупому риску. А бродить во тьме ночной по незнакомой местности было очень и очень глупо.

– Я за них волнуюсь, – признался Артур.

– Я тоже, – сказал ему Ратибор.

И причин для волнений у него хватало. Теперь у вождя не осталось никаких сомнений в том, что кто-то охотился за ними, словно хищник за дичью. И эту охоту неизвестный злодей вел упорно и планомерно, постепенно сокращая численность отряда. Такое изощренное и зверское поведение было нехарактерным для маньяков или отморозков. Так мог действовать только настоящий монстр. А после зомби-апокалипсиса, когда прежде живые люди превратились в ужасных чудовищ, не верить в существование и иных монстров было как-то глупо. Они существовали. Безусловно. И один из них поставил своей целью уничтожить всех бывших членов клуба «Детинец».

– Этой ночью спать не будем, – сказал Ратибор. – И доспехи не снимай. Завтра, чуть рассветет, тронемся в путь. Будем ехать так быстро, как только сможем.

– Ты что-то знаешь? – встревожился Артур. – Знаешь о том, что нас преследует? Если знаешь – скажи мне!

– Наверняка я ничего не знаю, – признался вождь, – но что-то мне подсказывает, что мы столкнулись с настоящим злом. Это зло не от мира сего. Нам его не победить. Можно лишь попытаться спастись бегством.

Артур сильно побледнел. Ратибор озвучил то, что он и сам подозревал. Их преследовали не люди. За ними вело охоту некое ужасное существо.

– Девушке ничего не говори, – добавил Ратибор. – Незачем пугать бедняжку.

Бедняжка, она же Машка, и не думала пугаться. Она не замечала, что число ее новых поклонников тает на глазах, пребывая в полном восторге от того, что вокруг нее пляшут мужчины, охотно исполняющие любое ее пожелание. Когда Виталик с Костиком куда-то ускакали, а Ратибор с Артуром занимались приготовлением ужина, она, не желая скучать в одиночестве, поманила к себе пальчиком юного Петю.

В коллективном ухаживании за Машкой Петя участия не принимал – слишком сильно стеснялся. Но Машка прекрасно видела, какими жадными глазами таращится на нее это юнец, как наблюдает за ней, спрятавшись за телегой или палаткой. Как же она скучала по подобным взглядам! Прежде многие мужчины смотрели на нее так – с восторгом и вожделением. Ловя на себе эти взгляды, она как бы всякий раз получала фактическое подтверждение очевидной истины – она молода, красива и сексуальна.

Когда Петя увидел, как Машка подзывает его к себе, он вначале решил, что это касается не его, а кого-то другого. Но Ратибор и Артур находились в другой стороне, а рядом с ним больше не было никого. Машка, заметив его растерянность, мило улыбнулась, и только опытный человек, вроде многомудрого и все познавшего Цента, мог увидеть в этой улыбке оскал хищника, чьи горящие зеленым огнем глаза нащупали добычу, а мозг, произведя быстрые расчеты, выдал вывод – жертва обречена, ей не спастись, не сбежать и не скрыться.

Девушка вновь поманила Петю, а когда тот указал на себя, кивнула головой, как бы подтверждая – да, да, ты-то мне и нужен, юный сочный мальчик.

Побагровев от смущения до томатной кондиции, Петя на ватных ногах приблизился к Машке. На девушку он смотрел с нескрываемым страхом, тупо не зная, что ему делать. Он с трудом подавил импульсивное желание просто сбежать, и, подойдя ближе, столбом застыл напротив Машки. Та сидела на одеяле, подложив под спину несколько больших плотных подушек. Возле нее, на небольшом столике с низкими ножками, стояла чашка с только что сваренным кофе и блюдо с конфетами. За недолгое время пребывания на попечении рыцарского отряда, Машка успела уничтожить почти все запасы сладостей.

– Привет, – сказала Машка, обращаясь к пунцовому Пете.

Тот попытался что-то сказать, но от смущения забыл азы разумной речи.

– Присядь, – предложила Машка, указав ему место напротив себя.

Петя уселся на траву, стараясь не смотреть на девушку.

– Тебя ведь Петя зовут? – спросила Машка.

Тот судорожно кивнул головой.

– Петя, сладенький, у меня к тебе большая просьба. У меня ножка болит. Не мог бы ты ее нежно помассировать?

Ножка, на самом деле, давно уже свое отболела. Машка могла свободно двигать ступней, не чувствуя никакого дискомфорта, и была уверена, что уже в состоянии и ходить, и бегать. Но эти милые мальчики в блестящих доспехах так сильно хотели о ней заботиться, что Машка просто не могла им отказать. Она великодушно позволяла на руках сгружать себя с повозки и загружать на оную, переносить с места на место, и всякий раз робко благодарила за помощь.

Услыхав озвученную просьбу, Петя в первое мгновение не поверил своим ушам. Ему подумалось, что он, должно быть, ослышался, и Машка, в действительности, сказала нечто иное.

– Что? – выдавил он из себя, всерьез опасаясь, что его багровая физиономия вот-вот самовоспламенится.

– Помассируй мне ножку, – повторила Машка, не переставая мило улыбаться. – Вот тут.

И она указала пальчиком на место чуть повыше лодыжки.

И, как бы заранее отметая какой-либо намек на всяческие непристойности, уточнила:

– Это в оздоровительных целях.

Петя протянул руки к женской ножке, обтянутой темно-синими джинсами. Руки у него тряслись как у алкоголика со стажем, тщетно ищущего точно остававшуюся вчера водку, но не находящего ее. Он осторожно коснулся Машкиной ноги, и тут же отдернул пальцы, будто обжегся.

– Да, да, вот тут, – подбодрила его девушка. – Вот тут вот помассируй.

Нечастный Петя не знал толк в массировании, и не очень-то понимал, каким образом оно может помочь при вывихе. И это не говоря о том, что Машка, перепутав ноги, предоставила для массирования здоровую конечность. Но в голове у паренька царила сумятица, мысли путались, и он, вновь коснувшись Машкиной ноги, стал осторожно тискать ее пальцами.

– Чуть посильнее, – попросила Машка. – Вот так, да.

С Пети градом катился пот. В своем невинном занятии ему чудилось то-то столь непристойное, что он готов был провалиться сквозь землю от стыда. И в то же время, какая-то его часть не желала прерывать процесса. Видимо, та часть, что заставляла его жадно таращиться на Машку, хитро выглядывая из-за борта повозки.

– Очень хорошо, – похвалила его Машка. – А теперь чуть выше.

– Вы… вы… выше? – пробормотал Петя.

– Да, выше.

Его руки поползли вверх по ноге, и успешно добрались до колена. К тому моменту Петин пульс подскочил до двухсот ударов, и сердце продолжало наращивать обороты. Юноша чувствовал, что в самое ближайшее время с ним случится либо оргазм, либо инфаркт, либо и то и другое одномоментно.

Массирование колена продлилось недолго.

– Выше! – потребовала Машка.

Петя понял, что беда неминуема. Но его руки послушно поползли по бедру.

– Вот, вот, еще немного, – не переставая улыбаться, подбадривала его Машка. – Еще совсем чуть-чуть.

Но на это самое чуть-чуть Пети уже не хватило. Мир закружился у него перед глазами, и он, лишившись чувств, повалился на одеяло рядом с Машкой. Та осторожно потыкала его пальцем, выяснила, что пробуждаться он не намерен, и позвала остальных.

– С милым мальчиком что-то случилось, – сообщила она подоспевшим Ратибору и Артуру. – Мы с ним так хорошо общались, а потом он потерял сознание. Я так за него волнуюсь.

– Наверное, просто переутомился, – предположил Ратибор. Они с Артуром подняли бесчувственное тело Пети и уложили его в одной из палаток.

– Бедняга, – сочувственно произнес вождь. – Он видел обугленные останки своих друзей, и это его подкосило.

Артур покосился на Петю, который даже в бессознательном состоянии блаженно улыбался, а его штаны в районе гульфика оттопыривались так яростно, что, казалось, толстая ткань вот-вот треснет под напором рвущегося наружу мужского начала.

– Да, мальчишке довелось повидать страшные вещи, – согласился Артур. – Пусть отдохнет. К утру он придет в себя.

Ратибор хотел добавить, что до утра им еще нужно дожить, но решил не нагнетать.

Машка хорошенько отужинала, умяв двойную порцию каши с тушенкой, и выпив две большие кружки крепкого чая с последними конфетами. После чего, почувствовав склонность ко сну, позволила переместить себя в палатку и уложить на спальный мешок.

Ратибор и Артур остались сидеть у костра. Оба почти не притронулись к каше. Кусок не лез им в горло. Зато в душу лезло кое-что иное. Страх. Они не могли отделаться от подозрения, что зло, объявившее на них охоту, не остановится, пока не прикончит их всех. И от этого зла не сбежать и не спрятаться.

– Возможно, пришла пора взглянуть в лицо этому злу, – задумчиво пробормотал Ратибор.

– О чем ты? – тихо спросил Артур, и подбросил хвороста в костер.

– Да так, мысли вслух, – отозвался Ратибор.

Но это были не просто мысли. Если от зла нельзя ни сбежать, ни спрятаться, с ним нужно сразиться. Это лучше, чем позволить неведомому монстру перебить их всех по одному.

15

До самого утра Ратибор и Артур исправно несли вахту. Перед рассветом, в самые тяжелые для бдения часы, Артура сморила дрема, и он, уронив голову, уснул сидя у костра. Но Ратибор устоял. Когда небо посветлело, суля скорый восход солнца, он толкнул соратника, и сказал ему:

– Пора собираться.

Артур, зевая, и часто моргая красными от недосыпа глазами, поднялся на ноги, и поковылял к палатке, в которую они сгрузили тело бесчувственного Пети. Однако, заглянув внутрь, самого Пети он там не увидел. Спальный мешок был пуст.

Решив, что младший член их заметно поредевшей дружины вышел по нужде, Артур спросил у Ратибора, не видел ли тот Пети.

– Нет, – ответил вождь, моментально встревожившись. Вход в палатку был обращен к костру, и Петя просто не мог покинуть ее незаметно для него.

Охваченный недобрыми предчувствиями, Ратибор забрался в палатку, осмотрел ее, и быстро обнаружил вертикальный разрез в ее дальней стенке. Разрез был достаточно велик, чтобы в него мог пролезть взрослый человек.

Сам Петя едва ли сотворил бы такое. Ему незачем было резать палатку и тайно покидать ее. Произошло нечто иное, нечто чудовищное, и Ратибор сразу это понял. Кто-то подобрался к их лагерю под покровом ночи, взрезал ножом стенку палатки, и похитил Петю. В силу того, что паренек находился в бессознательном состоянии и не оказывал сопротивления, сделать это было нетрудно.

Встревоженный Ратибор бросился во вторую палатку, но там продолжала спокойно спать Машка. Неведомый монстр в ходе ночного проникновения ограничился похищением только одного человека – несчастного юного Пети.

– Как же они могли сделать это? – недоумевал Артур. – Ведь мы были рядом. Я, правда, заснул под утро. А ты?

– Я не спал, – ответил Ратибор виноватым тоном. Ему было стыдно. Одного из его соратников умыкнули прямо из-под его носа, а он ничего не заметил. И это лишь укрепило его в мысли, что они имеют дело не с обычными людьми, а со сверхъестественным чудовищем. Кому еще, если не всесильному демону, было по силам провернуть такое?

– Зачем им Петя? – спросил Артур. – Что они собираются сделать с ним?

Ратибор молчал, мрачный, как грозовая туча. То существо, что преследовало их, хотело, очевидно, лишь одного – сеять смерть и мучения. И если несчастный Петя очутился в лапах монстра, а в этом сомневаться не приходилось, то паренька не ждало ничего хорошего. Возможно, он уже мертв, или близок к этому состоянию.

Было еще одно объяснение состоявшемуся похищению – чудовище хотело задержать их на месте, не позволить им тронуться в дальнейший путь. Злобный монстр знал, что они не бросят своего соратника, будут разыскивать его. И потому никуда не поедут. Возможно, следовало поступить иначе, забыть о Пете, как бы это ни было тяжело, и отправиться дальше. Но Ратибор не хотел больше убегать. Да и кого им было спасать? От некогда многочисленной и сплоченной дружины осталось два человека, он да Артур. Неведомое зло выкосило всех их соратников, одного за другим. И до них оно тоже доберется, Ратибор не сомневался в этом. А потому он и не хотел убегать. Если столкновение с монстром неизбежно, он не собирается его оттягивать.

– Что будем делать? – спросил Артур.

Ратибор положил руку на его плечо, и ответил:

– Мы примем бой. Если это чудовище хочет драки, оно ее получит.

В ходе осмотра места вокруг разрезанной палатки, они обнаружили примятую траву. След от влачимого тела уходил куда-то в поле, на соседнем краю которого маячила стена деревьев. Вероятно, Петю утащили в том направлении.