скачать книгу бесплатно
Тем не менее, объединяющий людей порядок возникает не тогда, когда рождается идея, а когда все вокруг признают её. То, почему человек предпочитает хаосу порядок, думаю, не требует особых пояснений и доказательств. Сам механизм, побуждающий человека поверить в некий порядок, возвращает его в психологически комфортное состояние предсказуемости будущего, понятности происходящего в настоящем и своего места в общности.
Как это не цинично звучит, но для большинства людей само ощущение стабильности, связанное с порядком, важнее идей (или мифов, как считает Харари) создающих этот порядок. Если люди с первобытных времен жили в группах, основанных на кровном родстве, и впоследствии это ощущение общности вросло в пробуждающееся сознание, то по мере отдаления людей друг от друга, всё, что способствует возрождению комфортной «связанности» со своими «соплеменниками» находит позитивный отклик в нашем сознании.
С древности в различных уголках планеты возникали различные верования. В античной Греции были популярны языческие боги, восседающие на Олимпе. Общая вера объединяла, очерчивая круг своих, за пределом которого все чужие, а греческие боги были эдакими суперменами, которым поклонялись совместно и порознь, и деяния которых служили примером.
В древнем Египте тоже были свои боги, но они были совсем не похожи на греческих так же, как древний Египет не был похож на древнюю Грецию. Столь разные религии сформировали столь же непохожие друг на друга государственные порядки. Египет оставил после себя грандиозные пирамиды, поражающие воображение и сегодня, а Греция создала высокоразвитую культуру, основы философии и естественных наук, произведения искусства и памятники архитектуры. Насколько разная мифология, настолько же отличные результаты деятельности людей.
Благодаря общей вере в устоявшийся порядок были созданы и существовали государственные институты. И до тех пор, пока люди сохраняли веру в своих богов, никому не приходило в голову восстать против существующего порядка вещей, поскольку это значило бы восстать не только против самих богов, но и против самих себя.
Параллельно с государственными институтами зарождался другой механизм взаимного доверия. Экономический. Деньги легко проникали через государственные, межэтнические и религиозные барьеры. Торговцы с запада покупали и продавали товары на востоке, а торговцы востока принимали европейское серебро даже если это было серебро страны агрессора.
«Деньги – это система доверия, и более того: деньги – всеобщая и самая совершенная система взаимного доверия за всю историю человечества.»[17 - Юваль Ной Харари. «Sapiens. Краткая история человечества». 2016 г., Издательство Sindbad Publishers, ISBN 978-5-905891-64-9]. Так или иначе деньги должны были появиться. В мире, где в одной его части есть избыток чего-то, а в другой недостаток того же самого, рано или поздно должен был возникнуть механизм перераспределения ресурсов и прочих благ.
У этого инструмента доверия есть существенный недостаток. Доверие проявляют не к конкретному человеку, а к обезличенному металлу (купюре, электронной записи). Совершенно неважно из чьей руки принимается монета. Ценность имеет она сама, а не человек её дающий.
В отличие от благодарности за помощь или содействие соседа, родственника или хорошего знакомого, личность которого важна и именно ему будет обращено благодарное действие, деньги позволяют договариваться без долгих прелюдий. И одновременно избавляет от обязанности ответного действия, а заодно от любых обязательств, до того связывающих невидимыми нитями с другими людьми.
Можно сказать, что деньги – это самый древний и самый надежный механизм независимости, придуманный людьми. Имея деньги, уже не нужно просить родителей, друзей или знакомых о помощи и быть им за это благодарным, что уже своего рода несвобода. Достаточно всего лишь дать монету(купюру) нужному человеку, и получишь то, что нужно. Множество иных вещей, комфорт и отсутствие обязательств дарит этот удивительный механизм универсального доверия.
Разве что этим деньги разобщают людей. Но кто сказал, что это плохо?
Ах да, мы забыли о том, что человек – это социальное существо.
Человеку нужен человек. Потребность в материнской заботе сопровождает первые годы жизни. По мере взросления пробуждается желание, чтобы те, в ком ранее нуждался, оставили, наконец, свои нотации при себе. В итоге, наиболее комфортное состояние взрослого человека – это когда все тебя знают и любят и при этом не лезут в твои дела. Такой баланс между всеобщей любовью и максимально возможной свободой представляется идеальным. Вожди, короли, государственные лидеры и поп-звезды, по общему заблуждению, пребывали и пребывают в этом состоянии абсолютного счастья.
В универсальной природе денег Юваль Ной Харари выделяет два принципа:
1. «Универсальная конвертируемость: деньги, словно философский камень, могут превращать землю в верность, справедливость в здоровье, грубую силу в знания.
2. Универсальное доверие: деньги играют роль посредника, позволяющим любым двум людям сотрудничать в работе над любым проектом»[18 - Юваль Ной Харари. «Sapiens. Краткая история человечества». 2016 г., Издательство Sindbad Publishers, ISBN 978-5-905891-64-9].
Помимо этих двух универсальных принципов, у денег ещё есть две стороны. Деньги далеко не всегда вызывают доверие и не всегда объединяют. В определенных ситуациях деньги сеют недоверие между людьми и разрушают человеческие отношения.
Так же, как у самих монет есть аверс и реверс, так же и у любого дела (бизнеса) есть два этапа: созидательный и распределительный. Как вдох и выдох, как весенний посев, и осенний сбор урожая, такова природа любой человеческой деятельности.
Тысячелетия после неолитической революции созидательный этап завершался тем, что собранный урожай помещался в общие закрома. Каждый член семейной общины уже в этот момент мог оценить свою долю, и понимал, придётся ему голодать, либо, напротив, он и его дети будут есть от пуза до следующей весны. В первом случае он испытывал неуверенность и страх, а во втором – душевный подъем и уверенность в завтрашнем дне.
В любом случае, размер доли, причитающейся каждому землепашцу, зависел от вклада в общее дело. Чем лучше все поработали, тем больший урожай собрали (природные условия оставляем за рамками уравнения). Сам факт получения причитающейся доли подкреплял уверенность каждого в справедливость заведенного порядка, в том, что все члены общины помнят, как самоотверженно трудился каждый: ценят это и его самого. Так ежегодно закреплялось взаимное доверие и удовлетворялось чувство справедливости.
Вместе с тем, часть зерна оставлялась для нового посева. Отсутствие такого задела лишило бы общину надежды на следующий урожай. Так зерно становилось первым инвестиционным продуктом. Впоследствии все эти функции приняли в себя деньги, которые люди начали использовать для того, чтобы упростить сначала торговлю зерном, а впоследствии и всеми остальными товарами.
Так же, как надежды на урожай вдохновляют в период посева, а сомнения и страхи сопровождают дележ урожая, так и всё оптимистичное и объединяющее связано с периодом созидания, а всё разделяющее людей – с периодом распределения.
С тех пор многое изменилось. Теперь люди объединяются для создания чего-то, как им кажется более важного, вкладывая свои силы и время: инженеры разрабатывают технологии, рабочие запускают их в дело, а торговцы направляются в дальние дали или к монитору офисного компьютера, чтобы продать результат совместного труда.
На этапе созидания все преисполнены надежд и соответствующего им доверия друг к другу. И хоть в итоге победителей ждет материальное вознаграждение, осеняют взаимным доверием по большей части не сами деньги, а надежды и мечты.
Совместная цель делает людей одной большой семьей, тем самым первобытным племенем, охотящимся на мамонта или общиной, совместно возделывающей целину. А деньги – это, по сути, те самые семена, которые должны взойти и по осени многократно преумножиться, накормив всех досыта.
Чем больше и грандиознее цель, тем большее количество людей она может объединить, и тем больше денег в конечном итоге можно гипотетически заработать. Самыми большими доходами могут похвастать самые крупные корпорации, а самым большие надежды пробуждают самые передовые и инновационные идеи.
Илон Маск объединил тысячи людей для совместной работы над воодушевляющей задачей производства первого массового серийного электромобиля. Ему поверили не только рабочие и инженеры, но и миллионы инвесторов. Их воодушевила большая экологическая миссия, способная изменить мир, ну и конечно же деньги. Если вы посмотрите на котировки акций «Тесла» в период до 2022 года, то заметите, что её стоимость выросла в разы и в итоге стала превосходить общую стоимость группы основных гигантов автомобилестроения США, каждый из которых производит во много раз большее количество автомобилей и, как следствие, генерирует большую прибыль, чем компания Илона Маска.
Из этого простого примера видно, что объединяют людей не столько деньги, сколько мечты. На этапе созидания, как правило, никаких доходов ещё нет – они подразумеваются где-то впереди, как достойное вознаграждение за тяжелый труд.
На этапе распределения доверие между людьми подвергается серьёзному испытанию. Если полученная доля более-менее соответствует ожиданиям, то доверие подтверждается, если не соответствует, то доверие тут же куда-то улетучивается. В первом случае торжествует справедливость, а во втором – возникает чувство обманутости, и мысль о нечестной оценке собственного вклада другими участниками процесса не даёт покоя. Большинство бизнес-партнеров, особенно если это друзья или родственники, взявшиеся за реализацию совместного проекта, на этапе распределения переживают жесточайший стресс, и не всем удается преодолеть такое испытание на прочность без потерь.
Деньгам удалось принять в себя все элементы совместного ведения хозяйствования наших предков. Так же, как члены общины когда-то брались за совместный труд, воодушевленные будущим урожаем или глаза охотников загорались при виде мамонта, так же современные предприниматели, инженеры и рабочие идут на работу, воодушевленные планами продаж или объёмом производства, а заодно надеждой на достойную оценку своего труда. После удачной охоты или богатого урожая, зерно или куски мяса распределялись в зависимости от вклада каждого или значимости его в племени точно так же, как совладелец итальянской пиццерии и индийский программист или владелец компании Тесла сегодня получают долю прибыли или оговоренную в договоре найма плату.
В психологии есть направление изучающее отношение человека к деньгам и к другим людям, когда в эти отношения вмешиваются деньги. Психология денег изучает влияние денег на поведение человека и на принятие им решений.
Экспериментальные исследования в этой области сопряжены с определенными трудностями, такими как, например, эффект замалчивания. Во многих культурах о деньгах не принято говорить. Зачастую данная тема замалчивается, считается неприличной для обсуждения, вытесняется.
Англичане говорят, что «любой разговор – это разговор о деньгах», подразумевая, что хоть разговоры могут быть о чем угодно, но сами деньги всегда идут подтекстом. Можно констатировать, что тема денег очень важна, и при этом довольно болезненна. Настолько болезненна, что даже в экономических и философских трудах деньги зачастую вуалируется нейтральной или даже возвышенной терминологией вроде «общего блага».
Степень чувствительности данной темы можно проследить по непростой судьбе исследования (Vohs, Mead, and Goode, 2006) в котором были сделаны выводы о том, что даже простое «напоминание о деньгах вызывало заметные изменения в последующем поведении, включая значительные изменения в поведении, казалось бы, не связанном с деньгами».[19 - Discrepant Data and Improbable Results: An Examination of Vohs, Mead, and Goode (2006) Doug Rohrera, Harold Pashlerb, and Christine R. Harrisb BASIC AND APPLIED SOCIAL PSYCHOLOGY 2019, VOL. 41, NO. 4, 263–271. https://doi.org/10.1080/01973533.2019.1624965 (https://doi.org/10.1080/01973533.2019.1624965)]
В данном эксперименте исследовалось то, как деньги влияют на самооценку и на самостоятельность принятия решений. Главная закономерность, которую удалось выявить состоит в том, что даже при простом упоминании денег (демонстрации изображения денег, чтение вслух или про себя фраз о деньгах) испытуемые начинали больше ориентироваться на собственное мнение в принятии решений, что вполне можно расценить не только как стремление к самодостаточности, но и в более широком смысле как стремление к свободе.
Статья, содержащая описание эксперимента, была опубликована в журнале Science в 2006 году, и набрала за первые 5 лет более 1300 цитирований. Она широко обсуждалась в средствах массовой информации, а нобелевский лауреат Дэниел Канеман упоминал о ней в своей книге-бестселлере “Думай медленно… решай быстро” в 2011 году.
[20 - Discrepant Data and Improbable Results: An Examination of Vohs, Mead, and Goode (2006) Doug Rohrera, Harold Pashlerb, and Christine R. Harrisb BASIC AND APPLIED SOCIAL PSYCHOLOGY 2019, VOL. 41, NO. 4, 263–271. https://doi.org/10.1080/01973533.2019.1624965 (https://doi.org/10.1080/01973533.2019.1624965)]
[21 - Discrepant Data and Improbable Results: An Examination of Vohs, Mead, and Goode (2006) Doug Rohrera, Harold Pashlerb, and Christine R. HarrisbBASIC AND APPLIED SOCIAL PSYCHOLOGY 2019, VOL. 41, NO. 4, 263–271. https://doi.org/10.1080/01973533.2019.1624965 (https://doi.org/10.1080/01973533.2019.1624965)]
[22 - Солнцеедение (праноедение) – сторонники этой философии утверждают, что поддержание жизнедеятельности организма осуществляется за счёт праны (жизненной силы в индуизме), или, по некоторым данным, от энергии солнечного света (в соответствии с Аюрведой, солнечный свет является одним из основных источников праны).]
Критерием истины является опыт. Но когда результаты одного и того же опыта у одних ученых противоречат результатам других ученых, то остается полагаться только на логику и здравый смысл.
Попробуем провести гипотетический эксперимент. Возьмём для простоты общинный сельскохозяйственный цикл, и попробуем представить, что случилось, если бы весь собранный урожай и общий сельскохозяйственный инвентарь члены семейной общины вдруг решили обменять на деньги и тут же поделить между собой.
Предположу, что после раздела, им ничего не оставалось, как перестать полагаться друг на друга, а вместо этого начать решать свои задачи самостоятельно. Брать, так сказать, судьбу в собственные мозолистые руки. Ведь теперь никто не мог рассчитывать на то, что за них всё решат старшие и мудрейшие, а мог рассчитывать только на себя. Вряд ли можно было по-настоящему рассчитывать и на то, что кто-то за них (или вместе с ними) станет обрабатывать их личный клочок пашни и помогать в решении всех прочих хозяйственных трудностей.
Теперь каждый вынужден был думать о том, где и как самому достать (купить) всё необходимое для следующей посевной и, главное, как самостоятельно прокормить себя и своих детей до следующего урожая. Ровно тоже самое происходит и сегодня во всех семьях, в какой стране и на каком континенте бы они не жили. До тех пор, пока повзрослевший ребенок не начнет зарабатывать самостоятельно, он остается ребенком в том смысле, что все основные вопросы за него решают родители.
Итак, простой пример с привлечением денег демонстрирует возникновение естественной потребности к самостоятельному принятию решений.
Хорошо, но при чём тут самоуважение и самооценка? Напомню, что деньги не стимулируют доверие к другим людям. Но тогда чему мы доверяем, получая деньги взамен выполненного нами труда или продажи созданного собственным трудом товара? Наверняка уж не бумажкам или монетам. Большая часть нашего доверия достается эмитенту, выпустившему деньги. Если бы люди не доверяли Центральному Банку страны, то ни за что не обменяли ценный товар на нарисованную бумажку или маленький кружочек металла.
Но вот ведь задача, в процессе обмена участвуют не только деньги, но и мы сами. Тот, кто платит за наш труд, материализует через универсальный коэффициент оценку нашего труда, с которой мы, принимая деньги, соглашаемся. Когда цена нас устраивает или, ещё лучше, превышает наше ожидание, то это повышает нашу самооценку, самоуважение и собственную значимость, что, в общем, можно рассматривать как повышение доверия к самому себе.
Иными словами, деньги стимулируют доверие человека не к другим людям, а к самому себе. В этом поистине великая (или страшная, в зависимости от точки зрения) миссия денег, до конца не оцененная мировым научным сообществом. Деньги пробуждают в человеке уверенность в себе и склонность к самостоятельному выбору, то есть по определению – к свободе.
Что в сухом остатке? Основой для любого взаимодействия между людьми является доверие. Оно развивалось с течением времени. Если генетически людям свойственно доверять кровным родственникам, то в процессе совместной деятельности доверие распространилось на всех тех, кто совместно трудится ради общего результата. Это было тем более естественно, что в течении сотен поколений совместно трудились исключительно родственники.
Назовем такое доверие созидательным, поскольку оно основано на общей цели или, учитывая, что реализация цели зависит от множества независящих от людей факторов (в сельском хозяйстве внезапный мороз может убить посевы, а саранча сожрать весь урожай), то можно сказать, что это доверие, основанное на общей мечте или, если хотите, идее.
Надо сказать, что такое доверие имело обратную сторону. Оно было очень требовательно к тем, кому доверяют. В общине сородичи, приступая к совместному труду, фактически доверяли друг другу свою жизнь и жизнь своих детей. Поскольку производительность труда была невысока, то недостаточная отдача в работе даже нескольких членов семьи (общины) могла быть для всех если и не фатальной, то весьма болезненной. По этой причине семейные общины не принимали к себе чужих до тех времен, пока развитие сельскохозяйственных орудий и технологий не позволило ослабить взаимную зависимость и менее придирчиво относится к выбору соседей, особенно, после того, как пашню поделили на личные наделы.
Другой канал доверия развивали деньги. Обладая универсальной конвертируемостью, деньги олицетворяют собой готовый результат труда. Если совместная деятельность вдохновлялась общей целью или мечтой, то деньги – это их реализация. Как правило получение денег связано с успешный завершением определенного рабочего процесса, и может восприниматься как реализованная цель или свершившаяся мечта.
При этом деньги в наших руках – это доля общего труда (часть того самого совместно выращенного урожая) и результат свершившегося распределения. Если эта доля соответствует ожиданиям, то справедливость торжествует и доверие к людям, компании, стране и народу укрепляется. Если плата не соответствуют ожиданиям, то вступает в дело механизмы совести. При чем, совесть может работать в обоих направлениях, как в случае неоправданности ожиданий, так и в случае незаслуженной переплаты.
Внутренний дискомфорт в первом случае ищет виноватых вовне, а во втором – пытается найти в себе нечто достойное такому незаслуженному вознаграждению. Зачастую переплата воспринимается как подарок судьбы или как вознаграждение за старые заслуги. Однако, если доля превышает все допустимые пределы, на которые способна закрыть глаза совесть, то запускается подсознательный механизм компенсации, который либо заставляет максимально быстро все излишки спустить: проиграть, растратить, зарыть клад или иным способом спрятать с глаз долой, либо найти такие природные или химические соединения, которые помогут сознанию отплыть в страну грез, где всё это уже не так важно.
Не будем забывать, что деньги обладают ещё и инвестиционными свойствами. Они сулят рост, обещают преумножиться, точно так же как из года в год на глазах землепашцев по осени из одного семени вырастал злак с множеством семян. Это инвестиционное чудо происходило тысячи раз и, закрепившись в сознании, перекочевало и к универсальному коэффициенту. Таким образом, деньги приняли в себя и долю мечты, став самостоятельной идеей.
Оба канала доверия позволили человечеству более динамично развиваться и осуществлять такие грандиозные проекты, которые невозможно осуществить в рамках немногочисленной, пусть даже и сильно разросшейся, семьи. Процесс совместного созидания, с одной стороны, повышал уровень доверия между людьми. С другой стороны, деньги обезличили этап распределения, разорвав не только узы семейной общины, но и благополучно замещают собой личные обязательства, освобождая людей от сложных человеческих отношений, развивая с каждым прикосновением и мыслью о них самостоятельность и индивидуализм.
В любом случае, идеи, сопутствующие созиданию и деньги, олицетворяющие собой распределение, – это два канала доверия, которые регулируют взаимодействие людей как в совместной деятельности, так и почти в любом социальной проекте.
Кратко. Социум не существует без доверия. Для доверия нужны основания. Генетически доверие базировалось на кровном родстве, а в процессе совместной деятельности доверие стали вызывать общие идеи (мечты) и деньги, как итог поставленной цели или, если хотите, реализованной мечты.
.
В 1861 году в Российской империи началась реформа, упразднившая крепостное право. Одновременно с началом реформы возникло революционное общество «Земля и Воля», так страстно желавшее подарить освобождение крестьянам, что даже не заметило начало реформы.
Если первый состав «Земли и Воли» мечтал о социализме, не имея на руках даже «Капитала» Маркса (он опубликует его только в 1867 году), то второй состав, разочаровавшись в идеях первого, своей новой программой провозгласил идеалы «анархизма и коллективизма».
Как революционерам удавалось совместить в своём сознании коллективизм и анархию – это отдельный вопрос к психоаналитикам, но возмечтав дать крестьянству одновременно землю и волю, они ещё и попытались переписать историю набело, объединив доселе несовместимое.
Вот факты. Все демократии древности – греческие полисы, Рим и Новгород, были поглощены империями или сами стали империями, как Римская.
Почему народ Рима предпочёл демократии автократию? Может быть, народ Рима никто не спрашивал. Лишь отчасти можно с этим согласится. В том смысле, что народы вообще не выбирают форму правления.
Форму правления выбирают не сами люди, а тот канал доверия, который преобладает в данном сообществе. Если созидательный труд не приносит излишков, то людям приходится держаться плотнее друг к другу ради выживания, и эта сплоченность накладывает отпечаток на форму правления. Когда условия позволяют иметь излишки, люди могут уже не так сильно держаться друг за друга, что позволяет установлению более свободной форме правления.
Посудите сами, когда человеку едва хватает на пропитание, он не будет это жизненно необходимое обменивать на что-нибудь, тем более столь несъедобное, как деньги. Деньги появляются только там, где возникает излишек чего-либо. Развитие торговли само по себе намекает на то, что в данной конкретной местности есть нечто для продажи (некий излишек), и люди могут свободно выдохнуть, уже не так переживая за завтрашний день. То есть, даже не торговля взывает к большой свободе для перемещения товаров, а само наличие излишков говорит об определенной степени изобилия и соответствующей степени свободы.
В соответствии с условиями среды в одних местах сформировались торговые полисы, а в других – военные автократии. Ранние демократии торговых полисов были призваны обеспечить наилучшие условия для торговли. Если часть элиты и была землевладельцами, то основу их богатства составляла торговля, в большей степени торговля различными продуктами питания, среди которых особое место занимало зерно.
Для роста торговли нужна свобода перемещения товаров и денег, ну и защита частной собственности от произвола. Поглотившие их автократии игнорировали свободу и частные права, однако продержалась почти повсеместно вплоть до двадцатого века. Почему так долго, если они так плохи?
Как и ранние демократии, автократические монархии черпали доход из хлеба и иных продовольственных товаров, для выращивания которых нужна земля. Чем больше земли, тем больше зерна и тем больше богатства. Торговые полисы сами породили условия для прихода монархий. Покупая зерно у землевладельцев, купцы давали им не только деньги, но и повышали ценность земли.
Когда земля была только основой для выживания, её отвоевывали у лесов, болот, но как только земля, кроме питания, стала приносить доход, её стали отвоевывать ещё и друг у друга. Воины объединялись в ватаги и дружины, которые сначала предлагали местным жителям свою защиту, а потом узаконили свою власть на землю, а позднее и на тех, кто на ней трудится. Мелкие князья враждовали между собой, пока самый ловкий не объявлял себя монархом и, вуаля, подчинял себе тех, кто его породил. Я имею в виду торговые города.
Вполне законен вопрос, если власть сменилась в ранних демократиях на автократию, то значит и сами условия изменились? В общем, да. Даже при том, что природные условия не менялись, но став частью большого государства, бывший полис разделял общую судьбу и достаток со всеми остальными землями.
Теперь основой богатства стала недвижимость – земля, приносящая хлеб. А земле не нужна свобода, ей нужна лишь защита. Для землевладельцев важна сильная власть и сильная армия, чтобы могла и крестьянский бунт усмирить, и захватчиков прогнать. Поэтому автократия – идеальная форма правления для сельскохозяйственных государств и государств, основной ценностью которых является земля и ее недра.
Землю можно купить или продать, но вне зависимости от собственника земля остается объектом приложения труда. Испокон веков земля взывала к деятельности, оставаясь по сегодняшний день важнейшим элементом созидания. Труд на земле был до последнего времени изнуряюще тяжел. Без сельскохозяйственной техники он требовал коллективного взаимодействия. Тяжелый труд объединял людей. Воля если людям и снилась по ночам, то при свете дня суровая реальность требовала сплоченности и такой воли, которая нужна в преодолении трудностей, нежели та, которая зовет на просторы.
Деньги же появляются лишь там, где образовываются излишки, будь то зерно или что-то иное, что можно продать без риска самому оказаться у разбитого корыта. Излишек подразумевает некий достаток, когда можно уже не так переживать за насущное, и когда часть сообщества может быть освобождена от работы в поле, со всеми вытекающими последствиями для роста культуры, искусств и наук.
Чем больше излишки, которые можно без ущерба продать или купить, тем активнее развивается торговля. Никто не торгует насущным. Торгуют обычно тем, без чего смогут легко обойтись. Так рост торговли сопровождается уменьшением зависимости людей от изнуряющего труда и соответствующей потребности в сплоченности. Созидание уступает центральное место в человеческом сотрудничестве распределению.
Если монархии – это иерархии, центральное место в которых занимают воины (лендлорды, дворяне), то с переходом к либеральной форме правления место воинов занимают торговцы (купцы, бизнесмены, банкиры). Если для монархии важнейшей ценностью является земля, а власть опирается на элиту, состоящую из воинов, способных защитить землю от захватчиков, то, когда в структуре государственных доходов торговля забирает себе первое место, деньги начинают взывать к тому, чтобы участники распределения товаров стали оказывать влияние на принятие ключевых решений в стране. Но как только земля или её недра вновь становятся главным источником государственных доходов, возвращается автократия несмотря на то, что кому-то милее свобода.
Либеральные формы правления возникают только там и тогда, когда создается настолько много излишков, что распределение их становится существенно важнее самого процесса созидания. А когда торговля становится важнее производства, то и доверие к деньгам в силу их природы начинает превалировать над доверием к людям.
Выбор той или иной формы правления – это не заговор элит, не преступление против людей и не чей-то злой умысел. Люди всего лишь выстраивают свои отношении сообразно условиям. Если для земледелия требовалась сплоченность, то и форма правления вбирала её как основное свойство. Если для торговли необходима свобода, то и властные структуры так организовывались, чтобы обеспечить наибольшее благоприятные условия для свободной торговли.
Деньги не имеют родины, не держатся за землю или определенную территорию, они ищут, где лучше, а за ними устремляются за лучшей долей и наиболее зависимые от них люди. Поэтому демократическим государствам требуется создавать более комфортные условия для того, чтобы деньги и люди не убегали.
Свобода для денег – это причина, свобода для людей – следствие. Без свободного перемещения капитала и инвестиций не возможен рост торговли, а несвободные граждане являются плохими потребителями товаров и услуг.
Народы не выбирают форму правления. Её выбирают придуманные людьми для своего удобства деньги. Формы правления сменяются не потому, что так лучше для людей, а потому что это лучше для денег.
При этом, являясь универсальным механизмом доверия и конвертации, сами по себе деньги не объединяют людей. Людей объединяют мечты, великие цели и общая вера. Деньги лишь смазка в колесах истории, а двигателем выступают путеводные звезды, зажигающие надежду в человеческих сердцах.
Утверждать, что одна форма правления лучше, чем другая, это уподобляться спору моряка и хлебопашца о том, что лучше парус или плуг. Если им удастся убедить друг друга в собственной правоте, то оба станут посмешищем, как только один попробует возделывать землю парусом, а второй выйдет в море ловить ветер плугом.
Каждая форма правления соответствовала тем историческим условиям и возможностям, которые были в наличии. Объединить землю и волю никто бы не смог в тех реальных условиях.
Только промышленная революция спутала все исторические карты, предоставив народам больше возможностей. В отличии от технологий люди не способны меняться так быстро. Людям нужно время. Поэтому общественные формы правления не так быстро реагировали на изменения условий.
Возвращаясь к народовольцам, можно сказать, что для того, чтобы дать людям землю и волю, не нужно призывать к народному восстанию, а всего лишь обеспечить в стране условия для технологического прорыва, который позволил бы внедрить в сельском хозяйстве технику и освободил крестьян от изнуряющего труда.
Восстание – это зачастую слишком простой путь, ведущий не к поставленной цели, а к хаосу, из которого ещё неизвестно куда кривая выведет. Чтобы изменить социальные отношения не требуется их разрушать, достаточно изменить реальные факторы, влияющие на них. А когда возникнут необходимые условия, тогда они немедленно потребуют смены старых и не соответствующих новым реалиям социальных отношений.
Причина того возбуждения среди студенчества, что привело к революционному движению, по всей видимости, кроется в самой природе российского общества. Студенты, будучи выходцами из различных сословий, в стране, нацеленной на единство, очень остро воспринимали себя частью общества.
Несправедливость распределения, когда одни вынуждены тяжело работать, и другие в рассвете юных сил не принимают никакого участия в общем труде, взвывало к совести точно так же, как если бы эти студенты оставались дома, когда их младшие братья выходили в поле, а после все вместе садились за один обеденный стол.
Когда люди ещё не разобщены, то чувство стыда невозможно подавить никакими силами. Это выше человека, это природа. Поскольку с неолитической революции прошло не мере семисот поколений, а промышленная революция случилась буквально вчера, то вопросы совместного труда и справедливость распределения остаются самыми важными до сих пор.
Кратко. Вплоть до промышленной революции земля и воля были не совместимы. Монархии, охраняя коллективный труд на земле, держались на единстве, а избыток в распределении развивал торговлю, которая в свою очередь побуждала к развитию либеральных свобод и индивидуализма.
.
Общие цели объединяют людей на совместную деятельность. Доверие, рождающееся в процессе достижение этих целей, распространяется на идеи, способствующие их достижению и мечты, всегда соседствующими с целями и идеями.
Сегодня мы считаем, что в прошлом все идеи носили мифологический характер. Мол всё было вымысел, дурман и «опиум для народа». Зато теперь нас объединяют настоящие идеи, основанные на самых правильных истинах. Впрочем, так считали во все времена.
Юваль Ной Харари на этот счет подмечает, что «поначалу аграрная революция не сказалась на статусе других объектов анимистской системы верований, таких как скалы, источники, духи и демоны. Однако и они постепенно стали отступать под натиском новых богов. Пока люди жили в тесных пределах нескольких сотен, максимум тысяч квадратных километров, местные духи вполне могли позаботиться обо всех их потребностях. Но с ростом царств и торговли людям понадобилось покровительство кого-то, кто охватывал своим могуществом целое царство или торговый регион.
Из этой потребности родились политеистические религии (от греч. poly – много и theos – бог)»[23 - Юваль Ной Харари. «Sapiens. Краткая история человечества». 2016 г., Издательство Sindbad Publishers, ISBN 978-5-905891-64-9]. Язычество наполнило сознание людей совершенно новыми фантазиями и образами, расширило воображение, заполнив его титанами, метателями молний и молотов, и всяким таким, чего никогда не увидишь в реальной жизни. Это был качественный скачок в развитии сознания.
Множество всесильных богов, специализирующихся на разных вопросах, курировали земледелие, охоту, войны, виноделие и т.д. Эдакий небесный совет министров, правда довольно разобщенный. Поэтому направлять единичные прошения или общие петиции требовалось строго по инстанции.
Министр войны не отвечает за плодородие, а министр охоты не очень ладит с министром виноделия. Они редко устраивают совместные совещания, а если и собираются, то в основном чтобы повеселиться, посплетничать или выяснить отношения.
Запросы простых смертных удовлетворяются через раз не только по причине недостаточно богатых даров, но и из-за довольно взбалмошного характера самих министров. Они же не на службе у народа, чтобы выполнять каждый запрос какого-нибудь никчёмного просителя. Ну вы поняли…
При всем несовершенстве такой картины мира, для наших не очень далекий предков она доступно объясняла непостоянство природы и неудачи в войне. Стихийные бедствия, нашествие саранчи, извержение вулкана или нападение вражеского войска – всё получало свою причину и осмысленное объяснение. Прогневили того или иного бога – получите. Хочешь добиться успеха в труде или на воинском поприще – забей жертвенное животное. Это конечно-же не наука с её сложными математическими формулами, зато всем всё понятно.
Мог ли политеизм стать основой для объединения людей и территорий в большие государственные формирования? Стать центральной идеей для создания монархий или грандиозных империй, объединяющих большие территории?
