скачать книгу бесплатно
Я себе все рецепторы во рту сожгла!
– Съешь, – Имран подносит к моим губам рахат-лукум. Откусываю немного, стараясь не задеть зубами его пальцы, потом еще и еще, пока не съедаю весь.
– Что я съела? Господин, зачем делать еду такой острой? – спрашиваю, только сейчас замечая, что Имран сидит настолько близко, что я чувствую его терпкий с древесными нотками парфюм. Расслаблен, руку положил на спинку дивана за моей спиной. Спокоен, как хищник, загнавший добычу в тупик. Знает, что никуда не денусь. Но не спешит. Незачем. Я для него легкий трофей.
У меня подскакивает пульс. Слишком близко.
– Эту пасту понемногу намазывают на хлеб, а не едят ложкой, – объясняет Имран. – Хочешь еще рахат-лукум?
– Нет. Не хочу больше ни острого, ни сладкого.
Его взгляд скользит по моему лицу, останавливается на припухших от притока крови губах.
– А мне наоборот, неожиданно сильно захотелось острого, – говорит и наклоняется ко мне, сзади придерживает рукой за плечи, не позволяя отклониться. Его требовательные и теплые губы сминают мои в сильном поцелуе. Язык тараном раздвигает их, врывается в мой рот. Находит мой язык, уверенными касаниями заставляет ответить ему. Горячий поцелуй. Влажный. Глубокий. Ни грамма нежности. Его язык властвует в моем рту, полностью подчиняя своей воле.
Дышать нечем. Меня ведёт. Голова кружится, губы печет.
Имран крепко держит меня, не оставляя ни шанса на сопротивление. Контроль во всем. Даже в поцелуе. Он пугает меня. Стиснутая в его руках, я беспомощна и уязвима. Терплю. Жду, когда он меня отпустит.
Чувствую сильные руки на своем теле. Имран гладит поверх платья мои бедра, сжимает несильно и отпускает, спускается ниже. Накрывает ладонью колено, и вверх по бедру ведет рукой к животу. Проводит по талии и упирается ребром ладони под грудь.
Отрывается от моих губ, в глазах горит неутоленное желание.
Он откидывается на спинку дивана, проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, задевает большим пальцем мои губы. И раздраженно одергивает руку: – Красивая и холодная. Смотреть можно, трогать нельзя, так, Мира?
Киваю и отодвигаюсь от него.
– Ты меня пугаешь. Когда ты на меня так набрасываешься, я тебя боюсь. Мне страшно, что если ты себя не остановишь, то мне просто не хватит сил тебя остановить, – признаюсь честно.
– Ты боишься, что я возьму тебя силой?
– Да.
Я смотрю на него с такой надеждой…. Он должен сказать, что этого не произойдет! Должен успокоить меня и пообещать, что подождет и не станет насильно делать своей. Ведь именно так поступил бы любой мужчина, который обязан меня защищать и оберегать! Разве не это Имран имел в виду, когда сказал, что я под его опекой?
Глава 6. Мира
– Говорить тут не о чем, – произносит Имран. – Каждая женщина боится первой ночи с мужчиной. Там, где ты жила, так не принято, но здесь браки по любви – редкость. В правящих семьях женщин сватают сразу после рождения. До свадьбы невеста видит жениха несколько раз и всегда при свидетелях. Как ты думаешь, с какими чувствами эти женщины в первый раз входят в спальню мужа?
– Я понимаю. Такая традиция, господин Имран. Но это жестоко, – сглатываю, отпуская надежду.
Нет. Он не изменит своего решения. Если восточные женщины терпят сквозь страх, то и я должна.
– Жестоко? – усмехается Имран. – Мира, в твоем мире все мужчины жестокие, а женщины несчастные?
– Нет.
– И в моем нет. В моем мире слабые женщины и сильные мужчины. Поэтому женщинам не приходит в голову бороться с мужчинами в постели, а им незачем брать жен силой. Мысль понятна?
– Понятна, господин, – воодушевленно отвечаю.
Терпи и бойся. Авось сильный мужчина пощадит. А если нет… то плохо терпела.
Что ж, выбора у меня немного. Вернее, всего один. И мне он совсем не нравится.
– Идем. Я отведу тебя в дом, – говорит Имран и поднимается с дивана.
Я встаю на ноги и выхожу следом за ним из шатра.
– Ты запрешь меня на весь день? – спрашиваю, стараясь поспевать за ним.
– Да.
Вздыхаю. Ну, конечно. Сама виновата. Жалею, что заявила ему о своем желании сбежать. Не сделай я этого, может и разрешил бы мне выходить из комнаты под присмотром служанки. Но обратно слова не вернешь. А говорить, что передумала – глупо. Не поверит.
Мы выходим из сада, обходим дом, и издалека я замечаю девушку в хиджабе, которая, увидев нас, делает шаг навстречу, а после остается на месте и ждет, когда подойдем.
– Захра? – голос у Имрана удивленный.
Неужели? Это его сестра!
У меня сердце подпрыгивает от радости.
Захра склоняет голову и говорит, с интересом бросая взгляд на меня:
– Брат, мне нужно съездить к швее, примерить свадебное платье.
– Наиль дома? – спрашивает Имран.
– Нет. Брат уехал, – отвечает Захра.
Брат. Еще один. Видимо, младший, раз не он глава семьи. Я не удивляюсь. Большая семья – обычное дело для арабов.
– Я переоденусь и отвезу тебя и Джейду, – решает Имран.
– Спасибо, – кивает Захра. – Но бабушка не поедет.
– Почему?
– Она с вечера чувствует себя нехорошо, – говорит Захра и спешит его успокоить: – Ей уже лучше, я дала ей лекарство. Но она хочет отдохнуть, поэтому останется.
– Что с ней?
– Давление поднялось.
– Почему ты мне сразу не сказала? – задает вопрос Имран, а я задумываюсь: точно ли он ей брат? Может, она ему не родная? Потому что от его арктического тона у меня мурашки бегут по коже.
Она ведь сестра! Сестра! Как можно так с ней разговаривать?!
Захра молодая совсем, мне кажется, ей только-только исполнилось восемнадцать лет. Худенькая, как тростинка. Милое лицо, выразительные карие глаза. Приятная, по-восточному красивая девушка. Она вызывает у меня сильное желание заступиться, закрыть ее собой от Имрана. Но я остаюсь в стороне и просто наблюдаю.
– Я… я… – она начинает теряться, вжимает голову в шею и сутулит плечи. – Я не знаю, брат. Не хотела беспокоить тебя. Бабушке ведь стало легче.
– Ты так решила? Ты теперь у нас врач? Захра, не зли меня. Не хочешь сама идти ко мне, посылай Вахиду. Но не смей скрывать от меня, что Джейде нездоровится.
Захра вдруг закрывает лицо ладонями и начинает плакать. От ее всхлипов у меня сжимается сердце. Бедная девочка. У нее явно расшатаны нервы.
Имран рукой отстраняет ее в сторону. Оборачивается ко мне, и коротко:
– В дом.
Я не могу сделать шаг. Ноги будто ватные, не слушаются.
– А можно мне… с вами к швее? – спрашиваю, представляя, каково будет Захре ехать с Имраном вдвоем. Он уже ее до слез довел…
– Зачем? – грубо.
Я подхожу к ним и говорю:
– Я не хочу сидеть в комнате. Я же не кукла, которую запирают в шкафу и достают только для того, чтобы поиграться. Мне скучно. И я хочу посмотреть на свадебное платье Захры. Своего ведь у меня не будет.
Выдерживаю прямой взгляд Имрана. Хотя трудно. Я его боюсь и еле держусь, чтобы не отойти на безопасное расстояние. Не узнаю его. Как будто в шатре со мной был совсем другой человек. Меня в дрожь бросает, как подумаю, что пережила Захра, когда Имран узнал о ее запретной любви. Опасный мужчина. За языком впредь стоит следить. Иначе обожгусь, играя с огнем.
– Эта швея шьет все твои платья? – он переводит взгляд на Захру.
Она молча кивает.
– Надень хиджаб, – бросает Имран мне.
– Как скажешь, – соглашаюсь.
Он разворачивается, быстро шагает к дому, а я едва ли не срываюсь на бег, не поспеваю за ним. Нас встречают Асия и Вахида. Асия уводит меня в комнату, и я быстро надеваю хиджаб. Мне неудобно в нем, но стараюсь этого не замечать.
Захра стоит там же, где была. Я подхожу к ней, но не успеваю и слова сказать, как из дома выходит Имран.
Удивляюсь, когда он садится за руль мощного внедорожника.
– Господин Имран, у тебя нет водителя? – спрашиваю, открывая заднюю дверцу.
– Мира, закрой рот и сядь в машину, – слышу в ответ.
Закрываю. Сажусь. И внедорожник выезжает за ворота. Прилипаю к окну, вспоминаю, как меня сюда привезли. Всего два дня прошло, а как будто вечность. Слышу сзади шум двигателя, и понимаю, что следом за нами едет еще одна машина.
Колеса поднимают в воздух дорожную пыль, и смотреть в окна становится не интересно. Серо тут. Каменный город.
Здесь как будто пытались сохранить частичку той самобытной культуры, которой в современном Дубае не достает.
Поворачиваюсь к Захре. Она молчит, но хотя бы уже не плачет.
– Скоро свадьба? – спрашиваю ее.
– Через полгода, – неохотно отвечает Захра и бросает быстрый взгляд на брата.
– И уже готово свадебное платье? – удивляюсь.
– Нет. Сегодня только первая примерка, будет еще несколько.
– А кто жених? Он хороший? – улыбаюсь.
Захра кивает:
– Шейх Салим ибн Абдулла Аль-Рахман.
Бьет наотмашь. Больно.
Ибн Абдулла… Аль-Рахман…
“Чей этот дом?”
“Шейха Абдуллы… Добро пожаловать, шлюхи”
Там осталась Люся. И теперь Захра. Несчастная девушка с печальными глазами.
И кто толкает ее в ад? Ее родной старший брат!
Пересекаюсь с ним взглядом в зеркале дальнего видения. Вспыхиваю, как спичка.
– Ты отдашь ее сыну этого мерзавца?! – кричу, от бессилия хлопая рукой по его креслу. – Этого подлеца!!! Грязной свинье!
Имран резко бьет по тормозам, я едва успеваю выставить руки, иначе бы влетела лицом в спинку кресла. Он выходит из машины и открывает заднюю дверцу. Хватает меня за руку, вытаскивает из салона.
Взбешен. До сильной боли сжимает мое запястье. Тянет за собой, не обращая внимания на то, что я упираюсь и пытаюсь разжать его пальцы, чтобы освободить свою руку. Сажает на переднее сидение, пристегивает ремень. Взглядом пригвождает меня к креслу и возвращается за руль.
– Ты намеренно выводишь меня из себя? Ни слова больше моей сестре, – едва не рычит на меня. – Отвернись к окну.
Слушаюсь его. И поражаюсь тому, как же легко довести его до кипения. Запястье болит. Оставил мне синяки. Так и хочется его язвительно спросить, это уже прелюдия или еще нет? Не спрашиваю. Ночью узнаю ответ.
Я молчу, но не могу успокоиться. Узнав, как Имран обращается с Захрой, я решила не отговаривать ее от свадьбы. Подумала, что возможно, в семье мужа к ней относиться будут лучше. Но теперь… Я точно знаю, что в доме Салима ее ничего хорошего не ждет. Меня передергивает от воспоминаний о той крепости с решетками на окнах.
И шейх Абдулла… этот похотливый шакал девушек похищает, удерживает насильно, дарит кому ни попадя, как товар. А может, он вообще связан с теневой работорговлей, раз ему так легко средь бела дня удается проворачивать такие преступные дела.
Имран не может не знать, что он за человек. И все равно собирается доверить ему Захру. Он ее ненавидит? Разве можно за один проступок так жестоко наказывать свою сестру?
Имран останавливает машину у двухэтажного здания. Над входом большая вывеска на арабском, рядом торговый центр. Людей здесь много, проходное место.
Мы входим внутрь. Здесь очень много света и так же много женской одежды. Но это не магазин, а скорее ателье. И не видно манекенов.
Нас встречает арабка лет тридцати. На ней белый хиджаб и абайя глубокого фиолетового цвета с роскошной вышивкой на рукавах и плечах.
