скачать книгу бесплатно
Глава 3. Мира
Меня пугает эта женщина в хиджабе. Придя в комнату, в которой меня заперли, она первым делом стянула с меня изрядно потрепанное платье, а следом заявила, что если я не перестану рыдать и просить о помощи, то она прикажет жестоко высечь меня плетьми. И так на меня посмотрела, что я мгновенно перестала.
Служанка обращается к ней “Вахида”. Она сидит в белом обтянутом ажурной тканью кресле и зоркими черными глазами следит за тем, как на мою голову повязывают шейлу. У платка длинные края, служанка красиво укладывает их мне на плечи.
В тяжелом платье из плотной ткани, полностью закрывшем мое тело от щиколоток до подбородка, невозможно дышать. А от удушающего сладкого запаха духов, которые нанесли на меня, сильно кружится голова.
– Ты запомнила все, что я тебе сказала? – строго спрашивает Вахида. От ее низкого повелительного голоса у меня мурашки бегут по коже.
– Запомнила, – отвечаю. Многое из того, что она мне рассказала, я и так знала. Их культуру, обычаи и традиции изучала на востоковедческом факультете несколько лет. И арабский язык я выучила тоже в университете. Как знала, что он мне пригодится.
– Заканчивай, – велит Вахида служанке, и та перестает поправлять на мне шейлу. Быстро убирает беспорядок в комнате, оставшийся после того, как меня помыли, накормили и переодели. И выходит за дверь.
– Доложу господину Имрану, что ты готова, – Вахида поднимается с кресла и оставляет меня одну в комнате.
Я готова…?!
Нет! Нет! НЕТ!!!
Я безумно боюсь встречи с ним. Я даже ни разу его не видела! А вдруг он старый или урод…
Ощущение мучительной безнадеги бьет по нервам, точно барабанная дробь.
Нет выхода отсюда. Его просто нет.
Если и есть ад на земле, то я в него попала.
Мне больше не хочется кричать, взывая о помощи, биться о стены, умоляя пустоту открыть дверь и отпустить меня домой. Ничего из этого мне не поможет!
Я пропала! Нет ни единого шанса, что меня станут искать! Тем более, здесь, во дворце влиятельного шейха.
Мне не повезло.
Мне чудовищно не повезло оказаться именно в его доме. И возможно, очень скоро я стану завидовать несчастной Люсе, потому что ей повезло гораздо больше, чем мне.
Из рассказа Вахиды я поняла, что меня подарили крайне консервативному мужчине. Он не из тех шейхов, которые прикрывается ширмой традиционности, а на самом деле живут по-европейски. Нет. Шейх Имран ибн Махир Аль-Бахри строго соблюдает традиции. Поэтому меня наглухо замотали в тряпки. И это только начало моих бед…
Я резко вздрагиваю, услышав приближающиеся шаги за дверью.
Рвано делаю вдох и пугливо задерживаю дыхание.
Не надо.
Кто бы ни был…
Не входи!
Дверь распахивается вопреки. Выдох. В комнату твердым шагом входит высокий восточный мужчина.
Сбивает мне пульс одним взглядом. Суровым. Жестким. Проницательным взглядом.
Нет в его темных, почти что черных, глазах жестокости и злости. Но и доброты, мягкости в них тоже нет. Только короткой вспышкой мелькает удивление.
Спокойный. Уверенный в себе. Красивый.
Мужественное лицо. Смуглая кожа. Сильное тело под белоснежной кандурой. На голове – дважды окольцованная гутра. Не видно его волос, но нет сомнений – они черные, как смоль.
Настоящий шейх. Благородная кровь.
Нельзя смотреть на него так долго и в упор, но я не могу заставить себя отвести взгляд.
Стоя перед ним, испытываю необъяснимый внутренний трепет. И в то же время понимаю – шейх не набросится на меня. Даст понять, если сочтет меня достойной своего покровительства. Отказа не примет, непокорности не потерпит. Но не станет жестко ломать сопротивление и калечить тело.
Он медленно приближается, а я начинаю пятиться назад, пока не упираюсь спиной в стену. Все. Отступать некуда.
Имран останавливается на расстоянии вытянутой руки от меня.
Жаром вспыхивают мои щеки. Если он сделает еще один шаг…
Опускаю голову, смотрю себе под ноги. Тяжелый у него взгляд, будто шейх видит меня насквозь. Эмоции, мысли и намерения. Так и хочется съежиться, спрятаться, скрыться.
– Ты стала похожа на женщину, – глубокий расслабленный баритон. Имран заносит руку над моей головой, а у меня душа уходит в пятки. Он ведет пальцами вдоль моего лица по краю шейлы. Берет за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него. – Вахида заставила или ты по своей воле платок надела?
– Вахида угрожала мне, – отвечаю и внимательно слежу за его реакцией. Чью сторону Имран займет? Мою? Или Вахиды? – Сказала, что прикажет высечь плетьми. Она меня запугала!
Уголок его рта вздрагивает, чуть приподнимается.
Улыбнуться хочет?
Нет. Не стал.
– Ты готова была перегрызть горло людям Абдуллы. Мужчинам, – подчеркивает голосом последнее слово и продолжает: – Но испугалась старую служанку, которая должна прислуживать тебе? У тебя неправильные установки в голове. В доме строгая иерархия. Только я и члены моей семьи имеют над тобой власть. Ты должна была надеть платок. Потому что я так захотел. А не потому что Вахида сказала. Наложница, которая ставит себя на ступень ниже служанки не заслуживает моего внимания, – он убирает руку от моего лица и хмурится, задумавшись о своем: – И на будущее… Женщин в моем доме наказываю только я. Но никогда не использую для этого плеть. И не стану.
Он вроде отчитывает меня, но делает это так… что я не расстраиваюсь, не чувствую себя виноватой за трусость перед Вахидой, а выдыхаю с облегчением.
Он не считает меня рабыней. Даже после того, как ему отдали меня, как вещь.
Меня коробит от того, что придется ему “тыкать”, но в арабском обращения на “вы” нет.
– Только ты и члены твоей семьи. Я запомню, господин Имран.
Он кивает.
– Как тебя зовут?
– Мира.
– Арабское имя? – удивленно приподнимает бровь Имран.
Судьба или нет, но даже мое сокращенное имя связывает меня с Востоком, потому что оно идентично арабскому. Мне как будто с рождения был предначертан плен во дворце шейха.
– Славянское. Мирослава я, – поясняю и вдруг молнией бьет в голову мысль. И как только я могла забыть… Ни разу за дни плена не вспомнила о нем.
Паспорт!
Сущий пустяк на первый взгляд. В моей-то ситуации… думать о забытых в отеле вещах.
Но нет. Нет.
Это важно. Важно настолько, что я начинаю сильно нервничать.
Я не собираюсь надолго оставаться здесь. Не буду игрушкой в руках этого шейха.
Я сбегу. Найду способ и сбегу. Мне нужен паспорт. Я должна улететь в Москву, потому что в Дубае меня найдут, где бы я ни пряталась.
– Что такое? Ты хочешь мне что-то сказать? – Имран сощуривает глаза, заметив волнение на моем лице.
Я киваю.
Хотя бы попытаться стоит…
– Мой паспорт остался в отеле. Номер был оплачен всего на неделю, а я не знаю, сколько дней прошло и где сейчас мои вещи…
– Зачем он тебе? – обрывает меня шейх. – Надеешься сбежать? Не обманывай себя. Без моего разрешения и сопровождения ты никогда не выйдешь из дома. Паспорт тебе больше не нужен.
Звучит дико. Без разрешения. Без сопровождения.
Средневековье в чистом виде.
Удивляет.
Мы же не где-нибудь в Афганистане! Для Дубая это… слишком.
Я, конечно, понимаю, что мне ограничат свободу. На какое-то время, чтобы привыкла так жить и не сбежала.
Но я надеялась, что это не продлится долго. Ведь запирать женщин дома – прошлый век. Местные арабы так не поступают!
Но этот видимо, нет…
Шейх не шутит и похоже реально собирается держать меня в заточении, пока не состарюсь.
Но больше всего меня сейчас волнует паспорт! Как я улечу домой, если удастся все же сбежать?
– Не понимаю… Как это? Как это мне не нужен паспорт?! Без него я – никто! В чужой стране! А если я заболею… А если мне потребуется срочная операция! Меня же даже в больницах не примут, потребуют данные подтвердить, потому что я иностранка! Ты не можешь этого не знать, и все равно так спокойно говоришь, что мне не нужен паспорт. Может, у тебя есть личный штат врачей на любой случай?! Нет? Так я и думала, – нервы окончательно сдают, не сдерживаю себя. – Господин Имран, у тебя есть паспорт Эмиратов? Почему бы тебе не выбросить его в Персидский залив с борта своей яхты? Это ведь такая ненужная вещь…
Имран делает жест рукой, призывая меня к молчанию.
– Не прекратишь мне дерзить – поставлю на колени. Будешь открывать рот не по прямому назначению.
Будь проклят мой язык.
– Не надо! – выпаливаю.
– Ты забываешься. Приведи себя в чувство. Иначе это сделаю я, заодно и перевоспитаю тебя раз и навсегда. Ты меня поняла?
Легкий кивок в ответ его не удовлетворяет.
– Не слышу, – нетерпеливо.
– Да, – говорю, вздыхая.
– Умница. Быстро учишься, – ни тени похвалы в голосе. Раздражен. – Ты задала вопрос – отвечу. У меня есть личный штат врачей. Когда будешь рожать, ты в этом убедишься.
Глава 4. Имран
– Рожать?! – меняется в лице Мира. Бледнеет. Взгляд мечется.
Мысленно усмехаюсь. Напрягаться не надо, чтобы прочесть мысли в ее голове.
– Что? Не планировала? Придется, милая, – делаю шаг к ней. Нависаю над ней, упираясь рукой в стену. – Я долго ждать не стану. День дам, чтобы ты пришла в себя, смирилась. Но завтра ночью ты ляжешь в мою постель.
– Сама не лягу, – заявляет, упрямо поджимая губы. – Я не такая, господин Имран. У меня другое воспитание. Я была свободной женщиной и не привыкла подчиняться. И я не хочу спать с мужчиной, который мне не нравится.
– Не нравится? – насмешливо изгибаю бровь. По глазам вижу – врет. – Не выдумывай. А если… проверю?
– Проверишь?! – паника на лице. – Как?
Не трачу слов.
Беру Миру рукой за затылок, притягиваю к себе. Сминаю ее губы поцелуем. Она цепляется пальцами за мою кандуру. Мычит возмущенно мне в рот, обжигая горячим дыханием. Упирается локтями мне в грудь.
Фиксирую рукой ее голову, чтобы не сбежала. И настойчиво приоткрывая языком нежные губы, проникаю в ее рот. Целую глубоко, делюсь своим дыханием.
Она приторно пахнет. И на вкус сладкая.
Сладкая карамелька.
Сопротивляется. Не отвечает на поцелуй. Напираю, жадно терзаю ее губы, заставляю откликнуться. Мира прикрывает глаза, отпускает зажатую в пальцах кандуру и обвивает руками мою шею. Целует меня неумело, но страстно, покусывает губы.
Бороться с желанием подмять ее под себя становится все труднее.
– Достаточно, – отстраняюсь резко и ловлю на себе ее растерянный взгляд. – Иначе завтра наступит сегодня.
Ее щеки вспыхивают румянцем, в глазах появляется знакомый блеск. Слезы. И вместо того, чтобы признать, что я ей нравлюсь, она продолжает стоять на своем:
– Это ничего не значит, господин Имран. Я не хотела тебя целовать. Это все эмоции… я не справляюсь. Я хочу домой. Хочу позвонить маме, сказать ей, что я жива. Она ведь места себе не находит, не зная, что со мной! Тебе легко сказать – забудь. Но как я могу забыть всех, кто мне дорог?! Меня насильно вырвали из привычной жизни, разлучили с подругой, заперли здесь и запугивают правилами и традициями! А ты меня не отпускаешь, – ее голос надламывается, губы дрожат. По щекам текут слезы. Она вдруг бросается ко мне, впивается в плечи пальцами и прячет лицо на груди.
Рыдает, сотрясаясь всем телом.
