Невидимый свет

Развернувшись всем корпусом к Климу, Тимофей первый начал разговор:

– Ну и как бы я тебе такое сказал? Подумай сам. Ты бы решил, что я псих.

Начало так себе. От этих слов Клим ещё больше покраснел.

– Надо было попробовать! А не делать с ходу обо мне такие выводы. Ещё друг называется, – Клим громко фыркнул, вскинув брови, и отвернулся к окну. Посидев так пару секунд, он снова словесно напал на Тимофея: – Я, как дебилоид, слежу, что ты ешь, пьёшь за столом. Потому что не пойму, почему я превращаюсь в скукожившийся урюк, а ты, мать его, до сих пор тюльпанчик в весеннем саду. Хотя ты должен быть старше меня!

Я, уже привыкшая к грубостям мужчины, на этом внимание не заостряла, меня волновало другое. Любопытство взяло верх, и я, не удержавшись, таки влезла в разговор:

– Как ты узнал обо всём? Саша тебе рассказала?

Мужчина посмотрел на меня и укоризненно перевёл глаза на Тима.

– Да. В отличие от некоторых, она со мной честна.

– А что ещё она тебе рассказала? – не угомонилась я. – Ну может быть, что мы не просто так скрываемся в другом городе, например? И что некоторой информацией владеть опасно? – иронично заметила я, желая защитить Тимофея от нападок.

Клим потупил глаза, глядя на свои наручные часы, и промолчал. Тимофей удручённо вздохнул, покосившись на обалделую меня, и нервно провёл рукой по волосам. Обыденный жест, когда парень испытывал хотя бы незначительный стресс.

– Я бы рассказал тебе всё. Но позже, – признался Тима, и в том, что это правда, я не сомневалась. – Было бы странно спустя почти двадцать лет вывалить на тебя эту новость.

– Куда ещё позже, Тимон? Или признайся, что собираешься так же свалить ещё на два десятка лет. Тогда и объяснять ничего не надо! – рассерженно подметил Клим, сдвинув брови. – Если это был единственный повод, чтобы уехать отсюда, то… то почему ты не мог рассказать и позвать меня с собой? Ты ведь знал, что происходило у меня в семье, – мужчина дёрнулся, словно ляпнул лишнее.

Тимофей изменился в лице:

– Да нет же, Клим! – возразил брюнет. – Я не мог. Тогда не мог.

Повисла пауза, от которой становилось не по себе.

– Что поменялось сейчас? – сквозь зубы процедил качок качок и повысил голос: – Если раньше ты мне, как оказалось, не доверял, что поменялось сейчас? – повторил он отрывисто вопрос.

Тимофей мимолётно метнул взгляд на меня и тут же опустил серые стеклянные глаза. Мне казалось, ему было неловко, что я присутствовала при откровенной сцене выяснения отношений давних друзей. У меня даже созрела мысль выйти из машины, оставив их одних. Но Тимофей, склонив взор в пустоту, ответил мужчине раньше, чем я среагировала.

– Всё изменилось, – красивое лицо парня исказилось, напоминая раненого затравленного зверя. – Я изменился, – костяшки его пальцев побелели от напряжения, и я с немалым старанием заставила себя отмести идею взять Тима за руку. – Чёрт, Клим! Я всегда боялся впускать кого-то в свою жизнь, – брюнет сделал паузу и, сглотнув слюну, продолжил: – Но я понял, что в такой жизни нет никакого смысла. Сейчас… ты мой друг, моя семья. Я безмерно благодарен, что спустя столько лет ты смог меня простить, принять. И… я рассказал бы тебе всё… – Тима лишь сейчас заглянул в лицо сердитого друга. – Прости за то, что тогда оставил тебя здесь. Я не мог взять тебя с собой. Но я обещаю, что больше не пропаду, никогда!

Почему-то от этих слов у меня по спине пробежали мурашки. По влажному блеску в глазах Клима стало очевидно – Тимофей нашёл нужные слова и задел тонкие струны души друга. Попал в нежное сердце большого и сильного человека. Я отвернулась, уставившись на дорогу. По правде сказать, я совсем не ожидала подобной ситуации. Этих двоих объединяло общее прошлое, и эта связь была такой сильной, что спустя много лет они считали друг друга близкими людьми. Я лишь надеялась, что они найдут силы понять друг друга. Не дадут, как сказал Гектор, человеческому эгоизму поглотить себя.

Мужчина неспешно протянул руку Тиму, и парни обнялись через сиденье. Клим был не тот человек, который бы мог длительно обижаться. Я и не заметила, как расплылась в улыбке. Мужчина выпрямился и откинулся назад, уже более расслабленно. Если уши меня не обманули, Клим с явным облегчением выдохнул.

– Вот же чёрт! Я не могу злиться на тебя, даже когда хочу, – признался Клим, и привычный оптимизм мужчины осветил его суровое лицо.

– Ты просто не умеешь злиться, – Тимофей усмехнулся. – Ты слишком добрый.

Я почувствовала невероятное благодушие и успокоение. Смотреть на улыбки этих двух людей было настоящее удовольствие. Ведь их конфликт друг с другом – это то же самое, что идти против своей природы.

Клим существенно повеселел и обратился ко мне:

– Ну а ты, Ники, тоже одна из них?

Я усмехнулась. Мне даже польстило такого рода предположение.

– Нет. Я одна из вас, человечишка, – я с сарказмом прищурилась и рассмеялась.

Клим фыркнул и, дразня, пропел, отплатив той же монетой:

– Ну я так и думал.

– Эй! – возмутилась я. – На что ты намекаешь?

Заразительный смех большого мужчины разлетелся по салону автомобиля. Я и Тим тоже улыбались. Длинные прохладные пальцы чуть коснулись моей руки, и я непроизвольно крепко сжала его ладонь в ответ.

Мужчина снова кинул взгляд на свои часы и оповестил:

– Я уже задерживаюсь. Меня Саша, наверное, заждалась. Пора ехать.

Мужская часть компании вышла из машины в состоянии явного душевного подъёма, и парни обменялись крепким дружеским рукопожатием. Клим помахал мне в окно рукой и, бодро запрыгнув на свой байк, умчал, вздымая в воздух листья. Тимофей вернулся в автомобиль, и мы неспешно покатились по дороге. Я искоса наблюдала за парнем, и что-то меня в нём настораживало.

Я натянула нейтральное выражение лица и как бы невзначай поинтересовалась:

– Всё нормально?

Тим быстро посмотрел на меня и понуро вперил взгляд перед собой.

– Почему спрашиваешь?

– Мне показалось, ты загрустил, – откровенно призналась я.

Тимофей взглянул мне в глаза, выдавив подобие улыбки, и положил ладошку на хрупкое женское колено.

– Всё нормально, – успокоил меня брюнет. – Просто я правда не рад тому, что сделал.

– Ты о Климе? – тактично уточнила я, и Тим кивнул, паркуя машину у дома Аиды и Феликса. – Не хочешь рассказать? – это был вопрос не от пущего любопытства, а больше для того, чтобы терзающие мысли парня отпустили его душу из вязкого плена.

Парень заглушил мотор и, несколько раз нервно стукнув пальцами по рулю, направил взгляд в осенний лес, не фокусируясь на чём-то конкретно.

– Когда мы познакомились с Климом, ему было шестнадцать, – глубоко вздохнул Тим. – Он исправно посещал тренировки в «Катане» и был серьёзным противником на ринге. Махался как бешеный. Никто не понимал, откуда столько злости в мальчишке, пока один раз я не пришёл к нему домой. Не помню даже, зачем и как я там оказался. – Тим тяжело вздохнул, а затем продолжил: – его отчим до полусмерти избивал мать. И всё это было при Климе. Регулярно. Один раз он не выдержал и написал заявление в полицию. Когда следователь вызвал их всех на допрос, мать в глаза Климу сказала, что он всё выдумал и такого никогда не было. Парня это сильно обидело, но бросить родную мать он не мог, так как боялся, что отчим её убьёт. – Тимофей лишь мельком покосился на меня и вновь перевёл взгляд куда-то неопределённо вперёд. – Даже если бы я его позвал куда-то сбежать с собой, он бы этого не сделал.

Я нахмурила лоб и непонимающе замотала головой:

– Не понимаю. Тогда почему он злился на тебя?

Грустная улыбка коснулась губ парня:

– Ему казалось, что он злится на меня. На самом деле он зол на отчима, на свою мать, на несправедливость и несовершенство этого мира. И в первую очередь – на себя.

Представив молодого паренька и его жизнь в такой непростой семье, и это ещё мягко сказано, я откровенно восхитилась Климом. Он сумел сохранить детскую непосредственность, неповторимое жизнелюбие и неисчерпаемую доброту. Как только израненная душа ребёнка смогла это сделать?! Полнейшее непонимание этого обстоятельства приводило в замешательство. Всё-таки он настоящий пример для подражания. Я даже представить не могла, каких трудов ему стоило не потерять себя. Ведь стать чёрствым и озлобленным на весь мир, впасть в уныние и депрессию – самый простой выход из сложившейся ситуации. Когда жизнь шпыняет вдоль и поперёк, сохранить своё доброе сердце, не давая ему ожесточиться, – задача из разряда «максимум».

– Но тогда о чём ты говоришь? Что не так ты сделал? – я старалась, но не могла уловить логику.

Тимофея ласково взглянул на меня и, аккуратно заправив прядь длинных волос за ухо, томно улыбнулся. Казалось, нотки благодарности сверкнули в его дымчатых бездонных глазах, что не могло меня не радовать.

Тим грустно опустил взор и приглушённо ответил:

– Мне не хватило смелости вытащить Клима из его личного ада, и я уже не могу ничего изменить. Тогда я старался ни во что не вмешиваться, так как был уверен, чего я хочу и к чему иду, и в то же время твердо не знал, в какой ситуации можно кому-то помочь, а в какой нет. Меня терзали сомнения. Я боялся, если Клим поедет со мной, его мать в действительности может плохо кончить, ведь у её сожителя полностью развяжутся руки. Я думал о последствиях. Но… возможно, проявил малодушие.

Я нежно дотронулась ладошкой до прохладной кожи лица Тима и, заглядывая в потемневшие пепельные глаза, негромко произнесла:

– Ты не должен себя ни в чём винить. Ты же видел Клима – он стал очень хорошим и душевным человеком. Как пушистое облачко, правда, иногда грубо ругающееся, – я по-доброму усмехнулась. – И он действительно считает тебя своим другом. Иначе он бы не психовал так сегодня. Знаешь, – обронила я, облизнув пересохшие губы, – люди обижаются лишь на тех, кто им дорог. А вспоминать, что и как было и было бы – пустая трата времени. Нельзя жить, постоянно ругая себя за былые ошибки.

Я не старалась приободрить, это было моё честное мнение. Выбор жить прошлым обозначал то, что человек намеренно блокировал своё будущее, возводя вокруг себя невидимую кирпичную стену. Я прочно закрепила эту мысль на подкорке сознания, пытаясь пережить нападение маньяка. И смысл уяснила навсегда.

Брюнет притянул меня к себе, зарывшись лицом в длинные волосы. Мне показалось, он действительно осознал суть моих слов. Я гладила тёмные волосы успокаивающими и плавными движениями. Полминуты спустя, бережно отстранившись, брюнет чмокнул меня в губы. Я чувствовала приятное касание его прохладных пальцев на щеке.

– Спасибо, – выдохнул он в мою шею.

Я улыбнулась и шутливо отметила:

– Знаешь, у людей и Падших ангелов больше общего, чем я думала. И те и другие занимаются самокопанием.

Тим наигранно задумался:

– Хм-м… – и, очаровательно усмехнувшись, ещё раз поцеловал меня.

Тут же послышался звонкий детский голосок. Обернувшись на звук, мы увидели, как из дома вприпрыжку выбежала Элли в красивом голубом платье и куртке нараспашку. Она взяла курс точно в нашу сторону.

Глава 26. Важный подарок

– Ника! – не успела я хлопнуть дверью автомобиля, как девочка повисла у меня на талии, чуть не сбив с ног. Я нежно обняла её в ответ и потрепала по голове, слегка распушив косички.

Тимофей, чуть задержавшись, вышел вслед за мной из машины. Элли тут же подбежала к нему, и парень ловко подхватил девчушку на руки, кружа в разные стороны не хуже карусели.

– Эй, привет, совёнок, – ласково поздоровался Тим. – Соскучилась?

– Да! По вам обоим! – у девочки радостно светились глаза, как два ярких фонарика.

Боковым зрением я заметила, что на крыльце показался Феликс. Как и прежде, выглядел он безукоризненно: в классических отутюженных серых брюках и светлой однотонной рубашке. Его манера одеваться даже дома в изумительные мужские костюмы лишний раз как бы напоминала о респектабельности и статусе главы семьи Спирит. Широко улыбаясь, он помахал нашей шумной компашке, и мы бегом, попутно играя то ли в догонялки, то ли марафонцев, домчались до дверей дома. Феликс тепло обнял сначала меня, потом Тимофея.

– Рад снова видеть, – приглашая жестом в дом, лучезарно ослепил улыбкой мужчина. Интересно, все члены семьи были в курсе про наш недолгий разлад?

– Взаимно, – вежливо ответила я и прошагала внутрь жилища, вдогонку за Тимом и Элли.

Оставив новые сапожки у входа, я прошла в зал. В помещении вкусно пахло домашней едой: чем-то мясным и, кажется, сырным, вынуждая мой желудок нецензурно громко бурчать. В последние дни режим питания сбился напрочь, и я чуть ли не всё время чувствовала лёгкий голод. Обведя рассеянным взглядом присутствующих, я уселась рядом с брюнетом на мягкий диван, а Элли устроилась с другой стороны от меня, довольно улыбаясь. Мужчина одним лёгким движением захлопнул ноутбук, по-видимому, решив сделать паузу в работе, и устремил своё внимание на нас.

– Погода сегодня просто чудо. Осень, судя по всему, передумала отдавать бразды правления зиме.

Тимофей кивнул:

– Это к лучшему. Не люблю холод.

– Кто ж его любит?! – риторически поинтересовался хозяин дома и усмехнулся.

Я была прямо уверена, что они могли так считать лишь потому, что в их жизни не встречалась по-настоящему волшебная зима. И дело, между прочим, вовсе не в холоде и замёрзших щеках и ладошках, а в тех неповторимых эмоциях счастья, которые так щедро дарит зима. Но очень важно, чтобы в этот момент рядом был правильный человек. Я ещё обязательно покажу Тимофею зиму, да такую, о которой он будет вспоминать в течение долгих лет с лучистой и ностальгической улыбкой на устах.

В корне не согласная с услышанным, я возмутилась:

– Как же так? До Нового года осталось чуть больше месяца. Какая же зима и праздник без снега?!

– Да! – подтвердила Элли, задорно округлив глаза.

Все с пониманием улыбнулись, и я притворно заговорщицки прошептала девочке, прикрыв ладонью рот, но чтобы все остальные слышали:

– Они просто боятся проиграть нам в снежки.

Элли хихикнула, а Феликс, облокотившись на колени, подметил:

– Надеюсь, у вас будет возможность это доказать.

Он весело подмигнул дочери, и та восхищённо просияла.

Я обожала Элли за её непосредственность и несхожесть с современными детьми, которых ничего в жизни не интересовало, кроме новых гаджетов и покупок всякой ерунды в магазине. Её простота и умение радоваться заурядным вещам дарили мне веру во что-то хорошее. Она смотрела на реальность своими не запятнанными вседозволенностью глазами. И почему-то меня это безумно подкупало и безвозвратно очаровывало. И хотя шансы на то, что в наших краях пойдёт снег, с каждым годом стремительно падали, мне почему-то очень хотелось иметь возможность продемонстрировать ребенку, какая волшебная зимняя сказка может быть в хорошей компании. Что ж, я, конечно, тот ещё романтик.

Сзади раздался знакомый мелодичный голос, который обманчиво напоминал своей красотой песню:

– Добрый день, – в привычной маске вежливости и добродушия появилась Аида, развязывая фартук на шее. – Рада видеть, – женщина наклонилась и поцеловала Тимофея, едва касаясь щеки. – Николь, – любезно кивнула она, быстро посмотрев на меня, и перевела взгляд на мужа. – Я приглашаю всех в столовую. Ужин готов.

Все, поочерёдно помыв руки душистым мылом, уселись за стол. Меня что-то беспокоило, но я не улавливала что конкретно. Возможно, я просто привыкла ждать чего-то нехорошего от хозяйки. Показное радушие вызывало лишь недоброе предчувствие и лицемерное послевкусие. С чего это вдруг женщина такая приветливая? Находиться в выжидающей позиции, готовой к оборонительной линии, стало обычным состоянием в присутствии блондинки. Я даже вздрогнула от неожиданности, когда Тимофей аккуратно протянул руку под столом и дотронулся до моего колена сквозь упругую ткань чулок. Он всмотрелся в лицо с немым вопросом в глазах, и я покачала головой, давая понять, что всё в порядке. Радовало одно – скоро мы вернёмся домой, и я надеюсь, долго, а лучше – никогда, мне не придётся видеться с притворством в лице этой женщины.

Аида, приклеив красивую улыбку к нежно накрашенным губам, вынесла блюдо с запечённым мясом и картофелем под соблазнительной сырной корочкой. Ловко разложив по тарелкам еду, все приступили к её уничтожению. Не могу не признаться вновь, что готовила она как богиня половников. Мясо таяло во рту, оставляя привкус нежных сливок и сыра. Тимофей вопреки безуспешному возмущению дополнительно положил в мою тарелку салат со странным кисловатым соусом и пару рулетиков из баклажана с помидором, тофу и свежей зеленью. Мой разыгравшийся аппетит позволил ненадолго забыть об Аиде и её косых взглядах, хотя даже к ним я уже привыкла и так остро, как раньше, не реагировала. Какое-то время мы провели в тишине, нарушаемой лишь приглушённым стуком вилок о поверхность тарелок. Изредка молчание прерывалось фразами, произнесёнными для поддержания вежливой беседы на отвлечённые темы.

– Красивое украшение, – обратилась вдруг ко мне женщина.

От неё вообще ничего невозможно утаить?! Аида обладала суперспособностью замечать любую мелочь! Хотя сидела дама слева от меня – по центру стола, и правую сторону руки с кольцом ей даже не было видно. Как ищейка, ей-богу, нюх как у собаки.

– Спасибо, – подавив приступ нервного кашля, ответила я.

– Очень необычный камень, – женщина подала мне руку, вытянув через стол своё изящное запястье, призывая сделать то же самое. – Можно посмотреть поближе?

Я почти поверила в её дружелюбие, но амбре от очередного подвоха так просто не спрячешь. Я бросила быстрый взгляд на остальных присутствующих – все смотрели на меня.

– Это очень личный подарок, – натягивая длинные рукава свитера на пальцы, ответила я, чувствуя, как заливаюсь румянцем.

Хотелось уменьшиться в размерах, чтобы отвести внимание от себя и этого разговора. Я словно оказалась за школьной партой, не выполнив домашнее задание, а строгий педагог ждёт моего ответа у доски. Блондинка же лишь прищурилась и кивнула в знак отступления. Но я не могла противиться себе – меня раздражали её показные ужимки.

– Мам! – Эллен отвлекла Аиду от разговора. Как же это вовремя! – А когда будет пирог?

– О, сегодня пирог? – Феликс промокнул салфеткой губы.

Красивая блондинка мило ухмыльнулась, явно довольная собой:

– Да, это был небольшой сюрприз. Тимофей всегда очень любил этот пирог с брусникой.

– Точно! – вспомнил парень. – Я уже почти забыл, какой он на вкус.

Феликс сыто, словно домашний избалованный котяра, улыбнулся и откинулся на спинку стула:

– Милая, может, тогда уже приступим к десерту?

– Ура-а! – обрадовалась девочка.

Аида расцвела в объятиях похвалы.

– Хорошо, поставлю чайник, – промурчала женщина и скрылась из виду.

У Феликса вдруг зазвонил телефон, и он, извинившись, вышел из-за стола и прошёл в гостиную. Элли залпом допила яблочный сок из стакана, очищая посуду, чтобы быть полностью готовой к десерту.

И вдруг серьёзно сказала:

– Ника, я скучала по нашим совместным занятиям. Одной рисовать не так весело.

Тимофей устало потёр висок и заметил:

– Вы всего-то пару дней не виделись.

Элли по-взрослому перевела на парня выжидающий взгляд.

– И что это меняет, скажи мне на милость?

Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Что-то мне подсказывало, что это мамины словечки. Ну манера говорить – так уж точно. Оставалось только надеяться, что она не все её повадки старается копировать. Тимофей же лишь едва удивлённо приподнял брови.

Элли с невозмутимым видом продолжила:

– За эти пару дней я и поняла, что мне не хватает компании Ники.

Я прикусила губу, обдумывая мысль о нашем возвращении домой, и решилась её озвучить. Это было справедливо.

– Мне приятно, что ты скучала по нашему совместному досугу, – аккуратно начала я и, переглянувшись с брюнетом, продолжила: – Я тоже скучала, но… судя по всему, мы скоро возвращаемся домой, – извиняющейся интонацией произнесла я. – Но ты сможешь приезжать к нам в гости. И мы тоже будем стараться находить на это время. И обязательно обменяемся номерами, хорошо?

Я говорила с таким показным воодушевлением, что даже скулы свело от растянутой улыбки. Но я вправду очень не хотела расстраивать девчушку и потому смягчала ситуацию как могла.

«Нет, нет, нет, только не это лицо», – про себя повторяла я, увидев вселенскую грусть в глазах ребенка. Но я же не могла обещать всегда проводить с ней время. Это была бы обидная ложь.

С кухни раздался голос:

– Эллен, пожалуйста, помоги носить тарелки!

Девочка сползла со стула и понуро потопала на голос матери. Вот вроде я сделала всё правильно – была честна, но в душе стало паршиво. Я взглянула на Тимофея, внутренне ощущая необходимость в поддержке.

– Зря я это сказала? – огорчённо выдавила из себя я.

Парень погладил меня по ноге и с пониманием в голосе негромко ответил:

– Рано или поздно нам всё равно придётся уехать. Хуже было бы, если бы прямо в день отъезда перед фактом её поставили.

– Ну да, – вздохнула я.

Тимофей одним плавным движением загрёб меня в свои богатырские и успокоительные объятия, поцеловал в лоб и отстранился, потому что в столовой появились Элли и Аида. Они принесли в тарелках нарезанные кусочки пирога, заполняя всё пространство столовой ягодным кисло-сладким запахом. Мне достался довольно большой кусочек. И хотя мне казалось, что я уже наелась на неделю вперёд из-за заботливого Тимофея – устоять перед выпечкой не смогла.

– О, этот знакомый аромат! – Феликс тут же нарисовался в проходе и вернулся на свой стул.

– Крышесносно, – жуя с аппетитом первый кусок, пробубнил Тим.

Хихикнув, я последовала его примеру и через секунду словно попала в ягодный рай. Если бы я только могла, обязательно бы выпросила у вредной блондинки рецепт, а может, даже и предположила бы выкупить. Даже Элли вроде повеселела и несколько раз мне улыбнулась, за что я была несказанно ей благодарна. Удивительная поездка в Кисмет! Несмотря ни на что, я была безумно счастлива, как сложились обстоятельства.

После ужина, поблагодарив за вкуснейшие яства, все лениво разбрелись по комнатам. Я вышла из ванной, а Тимофей зашёл следом в тёплое помещение, включив горячую воду. Наконец я смогла примерить свою новую шёлковую пижаму, которая лежала в пакете вместе со всеми подарками. Приятная к телу, абсолютно белая, и только мокрые волосы тёмной россыпью спускались по плечам, оставляя влажные следы. Я перекинулась несколькими короткими сообщениями по телефону с мамой и Кариной и, удостоверившись, что у всех всё хорошо, расстелила кровать. Закинув ноги на стену, я валялась на чистой мягкой постели, вспомнив про то, что ещё не рассказала парню про Дена. Но поток мыслей прервал тихий стук в дверь.

– Тима?

Дверь слегка приоткрылась, и в неё протиснулась маленькая детская головка:

– Нет. Это я, – заглянула в комнату Элли.

Я опустила ноги на постель и поднялась с кровати, подходя к ребенку и открывая дверь шире.

– Милая, что-то случилось? – забеспокоилась я. Раньше она так поздно к нам не заходила.

– Нет. Я просто подумала и хочу, чтобы она была у тебя, – девочка протянула листок бумаги. Вопросительно сверкнув глазами, я молча развернула рисунок – это была та самая ожившая в лесу собака! – Пусть она тебя охраняет. Даже когда вы с Тимофеем уедете.

Как же приятно стало на душе! Милый детский подарок, но с каким смыслом!

– Ты не будешь по ней скучать?

– Уже нет. У меня теперь есть много разных животных, – пожала плечами Элли и радостно улыбнулась.

– Правда?

– Ага.

– Ну ты поосторожнее с этим, ладно? – я нежно погладила ребенка по голове, и она согласно кивнула. – Спасибо за подарок, мы подружимся, – улыбнулась я и встретила объятия Элли. Я успокаивающе слегка похлопала малышку по спине и постаралась подбодрить, – эй, мы не завтра уезжаем. Не надо со мной прощаться. Я ещё тебе надоесть успею, – усмехнулась я и была вознаграждена ответной улыбкой.

Дверь напротив раскрылась, и в проходе показался Тим в одном лишь белом полотенце на поясе. Из ванной комнаты пахнуло морским бризом и чем-то цитрусовым.

Элли оценивающе осмотрела парня с ног до головы и равнодушно подметила:

– Хоть бы оделся. Тут вообще-то леди.

Я и Тим переглянулись и чуть не рассмеялись в голос.

Повторяя за Элли внимательный взгляд снизу вверх, кашлянув в руку, я подтвердила:

– Ну а что?! Замечание по делу.

Тимофей фыркнул и скрылся на несколько секунд за дверью ванной комнаты и появился уже одетый в махровый халат.

– Все леди довольны? – изогнув бровь, с усмешкой он обратился к девчушке.

– Удовлетворительно.

Тим сел на корточки перед малышкой:

– Совёнок, а ты почему не спишь до сих пор?

Элли выразительно посмотрела на меня и ответила Тиму: