И время, и сны

Роман Арефкин

И время, и сны

Содержание

1. Гроб и Скрипка ….............................ст.2

2. Рейс ….................................................. ст.51

3. Галерея ….............................................ст.60

4. Лабиринт …..........................................ст.78

5. На страже ….........................................ст.131

6. Пробуждение …...................................ст.141

7. Неведение …........................................ст.172

8. Преобразователь ….............................ст.182

9. Наблюдатели …...................................ст.194

Гроб и Скрипка

Часть 1

– Я в сотый раз вам повторяю: тёмно-чёрного цвета, натуральная кожа, две

петли и замок из серебристой стали! Никаких лейблов, никаких наклеек! Вы

хоть понимаете, что один этот футляр стоит как несколько ваших месячных

окладов?

Мужчина активно жестикулировал перед небольшим проёмом в стене, над

которым висела табличка «Lost and Found». За толстым стеклом сидела

женщина в деловом костюме – форма сотрудников отдела розыска багажа – и, не отрывая взгляда, что-то записывала в какую-то форму. Всякий раз, как

мужчина повышал голос, она лишь давала понять, что слышала его, отвечая

лаконичным:

– Угу, да, ясно…

Мужчина делал короткие паузы, пристально глядя на женщину. Его терпение

стремительно иссякало, а действия сотрудницы не вселяли в него надежды.

Белая рубаха прилипла к его спине по линии вдоль позвоночника, в других

местах тоже проступили пятна пота. В помещении, где он находился, почему-то

не работал кондиционер.

– Да что же это такое… – в очередной раз выдохнул мужчина, заведя обе руки

за голову и сложив ладони на затылке. Очевидно, так он привык поддерживать в

себе остатки самоконтроля.

– Там, за дверью справа, стоит кулер. Вода тёплая, противная, но вам бы

сейчас не помешало немного остыть… – голос донёсся откуда-то сзади.

Негодующий мужчина обернулся и увидел в нескольких метрах от себя

человека, сидевшего на одном из пяти сопряжённых друг с другом неудобных

металлических кресел. Если между этими двумя и была какая-то разница в

возрасте, то на глаз определить её не представлялось возможным.

– Мы знакомы? – безуспешно пытаясь замаскировать своё раздражение, спросил негодующий мужчина.

– Нет, едва ли! – отмахнулся сидящий в кресле человек. В отличие от своего

собеседника, он был коротко стрижен, но на его лице присутствовала

многодневная небритость, что добавляло образу мужчины некоторой

вызывающей небрежности.

– Вы что, тоже хотите подать заявление? – негодующий посмотрел в окно.

Женщина в костюме, наконец, закончила с заполнением формы и теперь

разговаривала с кем-то по телефону.

– Да нет, – сидящий в кресле вновь отмахнулся. На этот раз он отвёл взгляд в

сторону, и некое подобие улыбки проступило у него на губах. – Представители

перевозчика сами меня нашли, мне ничего заполнять не надо.

– Правда? – на лице негодующего отразилось негодование. – Сами вас

нашли? То есть они сами подошли к вам и сообщили о пропаже багажа?

– Ну да, так и есть.

– Боже правый! – негодующему пришлось расцепить руки за затылком. Он

воздел очи к небу и фыркнул: – Моя скрипка, Ямаха Ю-Си Ви, пропала, несмотря на все меры предосторожности, и я вынужден битый час им

разжёвывать ситуацию, а кто-то просто теряет сумку с барахлом – и вот, представители компании сами бегут к нему! Чёрт знает что!

Сидящий в кресле мужчина задумался на секунду-другую, затем его улыбка

стала явной, широкой и оттого обескураживающей.

– Вы, стало быть, скрипач? – разумно предположил мужчина в кресле.

В ответ негодующий развёл руками в театральном жесте и изобразил нечто

отдалённо напоминающее поклон.

– А я мог слышать ваше исполнение где-нибудь?

Вновь негодующий был готов ответить очередной дерзостью, но что-то

заставило его сдержаться.

– Очень в этом сомневаюсь… – буркнул он, отвернувшись и подойдя к окну.

За стеклом он мог видеть пустой офисный стул и заполненный от руки лист с

какой-то формой. Женщины-сотрудницы отдела не было – она словно

испарилась. Это привело негодующего в бешенство. Он с силой ударил обеими

руками по пластиковому козырьку окна обращений.

– Ох, не стал бы я этого делать, будь на вашем месте… – реплика незнакомца

в кресле заставила негодующего вновь обернуться.

Он увидел, что мужчина встал и потянулся, разминаясь. На нём были светлые

хлопковые штаны в стиле «карго» с большими карманами. В штаны незнакомец

заправил рубаху цвета хаки с широкими нагрудными карманами и имитацией

погон на плечах. Широкий военный ремень плотно опоясывал его талию.

Незнакомец демонстративно отёр руки о штаны и, приблизившись к

негодующему, протянул ему руку.

– Меня зовут Куто!

Негодующий опешил, но быстро справился с ситуацией, ответив на

предложенное рукопожатие.

– Я Гайгер, Гайгер Сильвестер-Бенджамин! – Каждый слог своего имени

скрипач произносил нарочито медленно, дабы заложенная в слогах важность

могла передаться собеседнику.

– Значит, Бен?! – с задором в голосе уточнил Куто.

Гайгер! – настойчиво потребовал скрипач. – Очень приятно, Куто, откуда вы?

–Да вот, домой вернулся, – развёл руками мужчина, широко улыбаясь.

Скрипач сделал вид, что понял, и несколько раз кивнул.

– Что у вас случилось? – задал вопрос Гайгер, поправляя правый рукав

своей белой рубахи. Из-за активной жестикуляции рукав начал непокорно

сползать в направлении запястий.

– У меня? – переспросил Куто.

– Ну да, у вас! – с лёгким нажимом в голосе продолжил скрипач. – Что эти

бездари потеряли, что аж сами побежали вам помогать?

– Да вот, груз 200 вёз…

Сказав это, мужчина словно впился взглядом в лицо скрипача, желая не

упустить ни одной из множества мимолётных переходных фаз, отражавших

переживаемые эмоции.

– Что вы везли?

– Отца вёз хоронить… – ответил Куто, не было смысла выдерживать эту

паузу дольше. – Он у меня профессор, читал лекции на каком-то проекте в

Осаке. Там у них, у антропологов, свой слёт был, каждый год съезжаются со

всей Океании. Кто мог знать, что эта вот конференция окажется для моего

старика последней…

– Мне очень жаль… мои соболезнования… – скрипач промямлил

привычные «формулы», в таких ситуациях. – Он, ваш отец, был профессором, известным?

– На вроде того, – пожал плечами Куто. – Мы с ним не очень хорошо

ладили, и честно признаться, поддерживали связь лишь постольку-поскольку.

Матери у меня не было, а у отца не осталось никого, кроме меня. Так что вот я и

отправился за телом в Осаку.

– Да… – Гайгер не нашёл что и сказать, ситуация казалась ему настолько

необычной, что он и думать забыл о своей пропавшей скрипке. – А как же так

получилось, что тело пропало?

– Хотел бы я знать! – усмехнулся Куто. – Я-то, как вы сами недавно

кричали, соблюдал все необходимые меры, требующиеся от меня. Сам видел, как гроб поставили в контейнер, контейнер опечатали, и всё это погрузили ещё

в грузовом отделе Кансай. Сюда прилетели, я пошёл было в грузовой терминал, а там меня уже встречают представители авиакомпании, все в мыле, как

говорится, на панике. Стали обещать, что всё уладят, что всё сделают, только бы

ничего в медиа не утекло…

В этот момент скрипач громко фыркнул и покачал головой.

– И вы собираетесь им подыгрывать в этом?

– О чём вы говорите?

– Я говорю об этом их косяке! Вы собираетесь идти у них на поводу?

На этот раз невозмутимый ранее Куто изменился в лице, растерянность

коснулась его, на время отогнав напускное спокойствие.

– Я, если честно, не знаю, что именно делать. Пока что жду, что станет

известно. Быть может, всё разрешится, и мой гроб, и вашу скрипку найдут, и всё

будет в порядке…

– Хотел бы я обладать толикой вашей уверенности!

По кафельному полу застучали каблуки сразу нескольких сотрудников, одетых в

форму различных служб аэропорта.

– Господин Гайгер! Сильвестер-Бенджамин…

– Да-да, это я! – откликнулся скрипач.

– Рады вам сообщить, что ваш багаж нашёлся! Футляр для скрипки, всё

как вы описали, цел и невредим! Пройдёмте со мной, пожалуйста, уладим

последние формальности и не смеем вас более задерживать.

Скрипач издал вздох облегчения, на этот раз это не было демонстрацией

недовольства, он действительно испытал чувство отступившей тревоги, позволив себе сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Господин Куто, – перед тем как проследовать за сотрудницей розыска

багажа, скрипач обратился к новообретённому знакомому, – я вынужден идти…

Был рад знакомству! Надеюсь, вас они тоже… обрадуют…

Каждая следующая реплика была неуместнее предыдущей, но Куто ответил

скрипачу улыбкой, сглаживая образовывавшуюся между ними неловкость.

– Ничего страшного! – ответил Куто, продолжая улыбаться. – Может, ещё

увижу вас на каком-нибудь концерте!

Часть 2

Скрипка, едва ли не главный инструмент в жизни Гайгера, сохранности ради

транспортировалась не просто в футляре, но и сам футляр был последовательно

уложен в несколько коробов с противоударной прослойкой из пенопласта.

В гостиной своей квартиры Гайгер принялся осторожно вскрывать слой за

слоем. Избавившись от первых двух коробов, он, наконец, приступил к

третьему. Теперь его руки обрели излишнюю аккуратность: обтянутый кожей

футляр скрывался прямо под этим слоем, и меньше всего скрипач хотел

оставить царапину и испортить дорогой предмет. Наконец, и эта преграда была

устранена. Осмотрев футляр, скрипач сделал вывод, что с ним всё в порядке.

Оставив футляр на столешнице, Гайгер сходил в прихожую, где на вешалке

покоился пиджак, во внутреннем кармане которого и находился ключ от одного-

единственного замка, охранявшего скрипку. Музыкант хранил ключ в

маленьком пакете с зиплоком, но теперь, нырнув рукой на самое дно кармана, мужчина ощутил дрожь в коленях – ключа на месте не было.

«– Так, ну это уже полный маразм!» – подумал мужчина и принялся хаотично

обыскивать все карманы, что были в его костюме, безрезультатно.

Вернувшись в гостиную, он подверг обыску весь свой багаж, который вёз из

Осаки – ключа нигде не было.

«– Да быть того не может!!» – Гайгер громко выругался, занеся руку высоко

над головой и уже был готов обрушить кулак на стол, как вдруг опомнился: там

как раз находился заветный футляр. «Спокойно, не будь идиотом! По крайней

мере большим, чем ты уже себя сделал!»

Футляр был ручной работы, изготавливался по заказу одним итальянским

ателье, у которого не было много представительств за пределами Европы.

Загуглив название ателье, скрипач обнаружил, что одно-единственное

представительство на территории США базировалось в Нью-Йорке. Час был

уже поздний, звонить прямо сейчас не было никакого смысла.

«– Завтра первым же делом туда!» – Гайгеру пришлось сделать пару звонков

своим контактам по грядущему выступлению в концерт-холле. Ему отвечали

сонные голоса, и после неуклюжих извинений мужчина объяснял им, что завтра

утром их встреча отменяется, причину он обозвал «форс-мажором» и не стал

вдаваться в детали.

«– Ага, да если они узнают причину, то следующее моё выступление пройдёт

уже в баре „Голубая устрица“ или „Две лизбухи“, где мне придётся делить

сцену с местным клоуном, на скорость опустошающим пивные кружки.»

Гайгер дозвонился до сотрудников представительства ателье лишь с четвёртого

раза.

« – Вот тебе и работа вдалеке от босса! На двадцать пять минут позже

заявленного начинают шевелиться!»

Объяснив ситуацию, скрипач добился-таки времени для встречи. Специалист

сказал, что успех операции во многом зависит от наличия в производстве

футляра с таким же замком и что ему в любом случае нужно своими глазами

посмотреть.

Такси пробиралось через пробки, всё это время Гайгер держал свой футляр

плотно прижатым к груди – словно мать, оберегающая младенца.

В салоне местного представительства ателье его встретили с подозрением, которое музыкант воспринял как некую форму укора.

Мастер, осмотрев футляр в присутствии скрипача, разумеется, неутешительно

пожал плечами.

– Мне очень жаль, но ничем не сможем вам помочь!

– Что?

– Ну, в смысле вскрытия этого замка, – пояснил мастер, словно бы

именно в этом заключался вопрос Гайгера. – Нет, конечно, если вы

дадите добро, то я мигом возьму долото и молоток и…

– Да этот чёртов футляр стоил восемь тысяч! – выпалил скрипач. – Вы

предлагаете сломать замок! Испортить футляр за восемь тысяч?

Мастер вновь пожал плечами.

– Как так может быть, что у вас нет ключа от замка, который вы

используете в собственном производстве?

– Мы и не используем этот замок в нашем производстве, – спокойно, равнодушно пояснил мастер.

– Что вы хотите этим сказать? – Гайгер буквально опешил.

– Ну вот футляр, судя по всему, вам изготовила наша компания, мастерская, что на континенте. А замок-то здесь не наш!

– Вы в своём уме? Как это не ваш! Целиком и полностью это ваша работа!

Вы думаете, я мог бы забыть, у кого и когда купил футляр за восемь

тысяч?

– Я думаю, господин…

– Гайгер.

Господин Гайгер, я думаю, что мне нужно быть с вами откровенным, этим

славится наша компания. Мы берём большие деньги и предоставляем

нашим клиентам топовый продукт. И мы очень хорошо знаем, с чем мы

работаем. Замки на наших футлярах произведены швейцарской

компанией, вот взгляните на этот… – мастер снял со стенда один из

футляров, на этот раз это был футляр для саксофона, и показал мужчине

замок. На отполированной до блеска стали действительно стояло клеймо, которого не было на замке на его футляре для скрипки.

– Ничего не понимаю! – возмутился Гайгер. – Но ведь я точно знаю, где

и когда…

– Я, конечно, не сомневаюсь в том, как и чем работают в нашей компании, господин Гайгер, – мастер откашлялся и попытался успокоить мужчину.

– Но если вы так уверены в том, что говорите, то попытайтесь связаться

с тем самым ателье, где вы непосредственно приобретали этот футляр!

Возможно, хотя я в этом сильно сомневаюсь, ситуация прояснится.

– У меня концерт на носу, я должен репетировать, от меня зависит

выступление! А вы мне предлагаете звонить в Италию и выяснять этот

нонсенс.

Мастер пожал плечами в третий раз, Гайгер ещё хотел что-то сказать, но в

кармане его пиджака завибрировал смартфон. Это был директор

репетиционного совета, медлить было нельзя. Скрипач схватил с верстака

футляр и помчался к выходу, попутно объясняя по телефону причину своего

опоздания.

Вернулся домой скрипач уже поздно вечером, усталость настойчиво

преследовала его по пятам. Проведённые в такси последние сорок минут

погрузили было мужчину в сон, из которого пришлось выбираться, когда

водитель заявил, что они приехали. Гайгер, несмотря на накопленное за день

негодование, бережно положил злосчастный футляр на столешницу.

Принимая душ, мужчина вспоминал всё, что с ним случилось за день.

Репетиция, вопреки опасениям, состоялась. Менеджер проекта выслушал

объяснение музыканта, хоть и одарил Гайгера сомнительным взглядом, но

ничего не сказал. Распорядился подыскать ему другой инструмент, и словно по

волшебству откуда-то появилась другая скрипка. Совсем не чета той, на которой

играл Гайгер, но на безрыбье жаловаться не приходилось.

– До выступления пять дней, – говорил менеджер после прогона первой

партии. – Ни о какой Италии и речи быть не может! Все эти свои дела

уладишь после выступления. Я завтра же распоряжусь подобрать тебе

инструмент рангом повыше, если нужно – возьмём напрокат. Однако сам

понимаешь, расходы…

Разумеется, Гайгер понимал, знал, каким человеком был этот менеджер.

Выходило всё так, что с непокорным футляром приходилось смириться, по

крайней мере на какое-то время. И вот уже сидя в кресле с бокалом холодного

вина – той небольшой роскоши, которую скрипач в данной ситуации

рассматривал как средство для достижения терапевтического эффекта – он то

и дело бросал взгляд на футляр.

«Да какого же чёрта!?» – мужчина не находил себе места. – «Как такое может

быть? Я точно помню этот ключ. И замок этот! Что этот мастер о себе

возомнил. Мы таких не устанавливаем, это не наше… Да он просто не хочет

работать, вот и всё.»

Гайгеру не пришлось себя упрашивать лечь спать. Несмотря на недавний

перелёт и ожидаемый джет-лаг, теперь он валился с ног от усталости, и, оказавшись на кровати, глаза его закрылись сами собой.

Посреди ночи Гайгер вдруг почувствовал, что чёрная пелена, окутывавшая его

сознание, медленно сползает, повинуясь неведомо чьей-то воле. Недовольно

засопев и протирая глаза, мужчина увидел яркие зелёные цифры, висевшие в

воздухе над его прикроватной тумбой. Электронные часы показывали без

четверти четыре, скрипачу сделалось досадно, что и сон его был бесцеремонно

нарушен, лишая, пожалуй, последнего оплота уверенности хотя бы в малом

контроле над своей жизнью.

– И кому в голову пришла идея слушать музыку в такое время…? —

вопрос повис в темноте, очевидно, не найдя пути, куда он был адресован, смысл этих слов вернулся тому, кто их произнёс. – Музыка? Какого

чёрта?!

Поднявшись в постели и прислушавшись, мужчина убедился, что странная

мелодия доносилась из гостиной. Это была мелодия без слов, мотив которой

Гайгер очень быстро узнал. Так звучала одна из его партий в предстоящем

концерте, как раз эту часть он репетировал с коллегами минувшим днём. Но

откуда эта мелодия была здесь? Кроме того, и в этом не было ни малейшего

сомнения, мелодия исполнялась на скрипке. Гайгер отчётливо различал каждое

движение смычка, трущегося о соответствующую струну. Это были звуки, на

которые была способна лишь его собственная скрипка, та самая, что по

странной иронии судьбы оказалась узницей своего футляра.

– Да быть того не может....

Встав с кровати, мужчина медленно, стараясь не издавать ни малейшего звука, подошёл к двери, ведущей из спальни в гостиную. Он помнил, что перед тем

как пойти спать, оставил ночник включённым в прихожей, такая была

привычка, и скрипач не намеревался её менять. Однако теперь, глядя сквозь

небольшую щель между дверью и косяком, он увидел другой источник света.

Футляр оставался на том самом месте, куда Гайгер его водрузил, вернувшись домой. Однако теперь, из-под той части футляра, которая играла

роль крышки, исходило мягкое, синее свечение. Ровное, плавное свечение не

пульсировало и не искажалось, просто просачивалось из-под плотно

примкнувшей крышки, проникая в темноту ночи. У Гайгера не оставалось

никакого сомнения, что и мелодия, продолжавшая звучать, доносилась оттуда

же.

Вопреки здравому смыслу, мужчина не испытал чрезмерного удивления.

Ситуация явно не укладывалась в рамки нормального положения вещей, но

скрипач приоткрыл дверь спальни и проследовал в гостиную, прямиком к

столешнице. Мелодия стала звучать несколько громче, скорее всего, из-за

приближения к её источнику. Гайгер помедлил некоторое время, пока его

пальцы ловили на себе таинственный свет, затем он осторожно прикоснулся к

футляру. Ощущения от этого прикосновения были хорошо знакомы. Не

прикладывая существенных усилий, мужчина потянул крышку наверх, и та

послушно последовала за его руками. Замок более не сковывал футляр; это

наблюдение словно вывело Гайгера из некоего транса. Он успел подумать, что

стоит вытащить скрипку, освободить её из заточения, пока представляется такая

возможность, но крышка уже раскрылась полностью, позволив музыканту

увидеть то, что было под ней.

Гайгер встрепенулся, у него перехватило дыхание.

– Что это за ……? – он не был уверен, удалось ли ему вымолвить эти слова.

Или же то были его мысли, нашедшие отголоски в сознании.

Внутри футляра лежал человек, миниатюрный, размером как раз что скрипка, для которой данный футляр предназначался. Этим человеком был мужчина, судя по всему пожилой, он был одет в тёмный костюм с ярко-белой рубахой.

Одежда была безупречной, так выглядит костюм, который никогда не носили.

Руки мужчины были сложены на солнечном сплетении, а морщинистое лицо

выражало полнейшее умиротворение.

Так выглядят покойники, после тщательных, дорогих процедур подготовки к

погребению.

Как будто бы отвечая на пристальный взгляд Гайгера, глаза старика открылись.

Под медленно поднявшимися веками показалась пара серых глаз. Взгляд

старика встретился со взглядом музыканта, затем уголки губ покойного

устремились вверх, формируя приятную улыбку.

– Простите… – запинаясь в междометиях, произнёс Гайгер – простите, но

как вы здесь…

– Добрый час тебе, музыкант, – голос старика был ровным, спокойным, но

совершенно невыразительным – Ты уж прости, что разбудил тебя, но по-

другому было никак…

– Мы знакомы?

– Нет, лично нет, – ответил старик, продолжая неподвижно лежать в

футляре – но у нас есть один общий знакомый, с недавних пор.

Скрипач беспомощно покачал головой, явно не понимая, о ком идёт речь.

– Да это не важно, маэстро… – проговорил старик, и Гайгер лишь сейчас

заметил, что больше не слышит мелодии.

– Где моя скрипка?

Старик ещё сильнее улыбнулся, а движением век дал понять, что данный

вопрос был едва ли уместен в сложившейся ситуации.

– Для тебя очень важно её найти!

Скрипач повторил про себя эти простые слова, затем несколько раз кивнул.

– Всё, что утеряно, должно вернуться на свои места.

И вновь Гайгер лишь кивал, соглашаясь с пространными речами старца.

– Но как я это сделаю? Может, нужно всё-таки разбить этот замок?

– Нет, не замок вовсе служит препятствием на пути, – пояснил старик, терпеливо – Тебе скоро позвонят, скрипач. Человек попросит тебя о

помощи.

– Кто этот человек? Откуда…

• Я бы не был здесь, скрипач, если бы не знал, о чём говорю, – старик не

повысил голос, но со смыслом сказанных им слов трудно было спорить —

С тобой свяжется человек и попросит помочь ему. Сколь бы странным ни

казалась его просьба, ты должен согласиться. В этом акте милосердия

кроется решение твоей проблемы.

– Вы что, хотите сказать, я таким образом верну скрипку?

Старик, продолжая улыбаться, прикрыл глаза, словно давая понять, с каким

снисхождением он воспринимал эти вопросы.

– Ты, скрипач, вернёшь нечто большее… – вновь пояснил старик – Всё

должно вернуться на свои места.

В комнате воцарилось молчание, впервые Гайгер смог отвести взгляд в сторону.

В прихожей горел ночник, за окном лишь изредка проезжали автомобили, шелестом резины об асфальт взбудораживая ночную тишину.

– Вы ведь мертвы? – Гайгер задал вопрос, стараясь не смотреть в лицо

старику.

Ответа не последовало достаточно долго, чтобы скрипач всё же

посмотрел на своего собеседника, но к своему удивлению он обнаружил, что на столешнице перед ним теперь лежал уже закрытый футляр, без

какого-либо свечения или подозрительного звука. Гайгер тут же

попытался открыть его, но крышка вновь была заперта, мужчина

приложил усилие – безрезультатно. На этот раз, любопытство

помноженное на удивление, подтолкнули музыканта к неслыханной

дерзости, он попытался приложить к футляру усилие столь великое, коего

раньше не позволял, опасаясь сломать дорогой предмет. Послышался

скрип, кожа и стальные элементы замка, однако на этом всё.

– Что же это, – пробормотал Гайгер – вернулся к тому, с чего начинал…

Утро застало Гайгера в постели, музыкант попытался сопротивляться

настойчивому и вездесущему свету, проникающему через оконные стёкла, минуя задёрнутые занавески, но долго так продолжаться не могло. К тому