скачать книгу бесплатно
– Хотите чаю, кофе, воды?
– Нет, спасибо.
Он обернулся на мою помощницу, и ту аж повело. Придушу.
– А шоколадку или печенье? У нас даже молоко есть. И виски. И весь ассортимент шоколадных сырков, – не унималась Лидия.
– Благодарю, я не голоден.
– Лида, дверь, пожалуйста, закрой, – приказала я. – С той стороны.
Помощница скрылась. Кажется, придётся с ней беседовать о корпоративной этике и чётко обозначить границы. В крайнем случае – прикончить. И взять на должность помощника козлобородого профессора на пенсии, чтоб уж наверняка не зарился.
Я протянула Рафаэлю распечатку об истории Новосибирского скупщика молока, которую мне принёс вчера Юрий Николаевич.
– Ситуация у меня складывается почти аналогичная. Мы – компания небольшая, но активно развивающаяся. «Творожное солнышко» выпускает пять наименований творожных сырков в шоколаде на одной производственной линии. В сутки выработка составляет полторы тонны продукции, хотя в прошлом месяце мы дали две и планируем разрастаться. Склад-холодильник у нас есть, но мне нужен более удобный и просторный. Как раз в Саларьево. На линии работает посменно десять человек, на складе пять, плюс охрана. Мы также сами изготавливаем обёртку.
Раф кивнул и посмотрел с внимательным прищуром:
– Вчера вы сказали, что у вас нет денег даже на телохранителя.
Меня слегка передёрнуло. Нет, конечно, неприятно, когда ловят на лжи. Но ведь ради него же и было задумано! И я ответила чуть обиженно:
– Да, сказала. Так и есть. Бизнес я открыла на свой страх и риск. Всё в кредит. А вы посчитайте, сколько идёт на зарплаты, аренду, сырьё, взятки и сертификаты! И налоги ещё, налоги не забудьте! Что получается?
– В зависимости от вашей прибыли, – усмехнулся Раф. – И любви к искусству.
На днях по телевизору одна известная ведущая заявила, что умный, богатый, красивый, любящий и сильный мужчина – это пять разных человек. По этой логике в моём кресле для посетителей сидело сразу три человека. По меньшей мере. Но лучше б умный сегодня не приходил, выкручиваться трудно. Пришлось сделать вид, что я дура, незнакомая со словом «сарказм», и продолжить:
– О конкурентах. Крупные компании, в данном случае Тримм-Тиль-Бан, которую выкупил ещё более крупный международный монстр, действуют в нашем сегменте так же, как гипермаркеты на районе – планомерно всех выживают. Мы должны как-то парировать, чтобы остаться на плаву. Но даже если дело и не в них, то остальные местные скупщики молока настолько не рады тому, что я предлагаю всем фермерам стабильную цену закупки надоев круглогодично при условии эксклюзивности, что запаслись битами.
– Есть доказательства угроз? – спросил Раф уже без усмешки. Его взгляд стал сухим и опасным, как у военного при рекогносцировке.
– Нет, пока всё только устно и анонимно. Но, – я многозначительно глянула на распечатку криминального происшествия, – я боюсь. Очень.
Раф внимательно пробежался глазами по статье и поджал губы.
– Возможно не безосновательно. В Подмосковье аналогичные случаи были?
– Нет, – вздохнула я. – Известно, что в конце октября одна фермерская семья в Лапушкино пропала. И я не знаю, было ли совпадением то нападение на меня в метро. Сначала не состоялась встреча, сломалась машина, не приехало такси, потом эти ужасные парни…
– Таких много, – взглянул на меня Раф.
– Да, но учитывая все эти бои за молоко, уже и случайное нападение не кажется простым инцидентом.
– Понял. И сколько, на ваш взгляд продлится опасная ситуация?
– Пока все не привыкнут. Два-три месяца. Может, немного больше. Как правило, кризис имеет обыкновение рассасываться.
– Резонно.
– Я могу вас оформить официально на работу, по трудовой или с договором подряда.
– У вас серьёзный подход, – вновь усмехнулся Раф.
И я опять смутилась. Удивительно, другого бы уже за пояс заткнула, а тут робею…
Но Рафаэль протянул мне паспорт и равнодушно произнёс:
– Пусть будет временный трудовой договор, хотя по сути мне всё равно. Сделайте на месяц. С пролонгацией по мере необходимости.
– Хорошо. – Я потянула к себе документ в обложке из крокодильей кожи.
Голова слегка закружилась. Всё-таки на реальность происходящее было слишком мало похоже. Я начальник Рафаэля Гарсия-Гомеса?! Кажется, я перепила на досуге шампанского и заснула, а шальные пузырьки ещё шастают по моей крови, обеспечивая галлюцинации.
Я раскрыла паспорт. Правда он – тот самый из детства. Как в бурные школьные годы захотелось свистнуть фотографию. О, теперь я знаю дату его рождения. Прописка? Пречистенка?! О, погодите-ка, а это не тот комплекс апартаментов де люкс?! Ну, хоть не Охотный ряд, дом один[5 - Адрес Государственной Думы.]. Я моргнула: передо мной был, наверное, самый элитный бомж Москвы. В голове вновь возникла сумятица и какофония. В неё врезался сексуальный голос Рафа:
– А почему вы пошли на риск? Почему не закупать сырьё в другом месте?
– Но ведь это же молоко вкусное! – воскликнула я, ещё растерянная и оттого совершенно искренняя. – Не разбавленное! Таких хозяйств наперечёт в регионе, я по пальцам могу пересчитать! Я хочу, чтобы мои сырки были самыми вкусными, а какими они будут на отвратительном молоке?
– Ясно, – кивнул Раф и вдруг добавил: – Люблю молоко.
У меня снова в душе стало тепло и мягко. Кажется, взрослый мужчина, который любит молоко, должен быть добрым. Или мне только кажется? И вообще какая разница? Может, он на самом деле голодный, просто держит высоко поднятой голову, потому что скромный, обнищавший, но гордый герой, а все эти шмотки просто после другой жизни остались? И прописка – ещё не значит наличие ключей от квартиры. Кто знает, где и как он сейчас живёт… И я спросила почти ласково:
– Хотите? У меня есть.
Он пожал плечами, а я метнулась к холодильнику. Закон «Накорми мужчину, а потом всё остальное» никто не отменял! Я налила домашнего молочка в высокий стакан, разложила мои сырки на большой белой тарелке с одной стороны, имбирное печенье – с другой. Живописно вышло, хоть на мем в вк «С Добрым утром» и сердечками присыпать.
Поставила перед ним.
– Спасибо, – произнёс Раф и, несмотря на всю свою загадочность, потянулся за сырком.
Мой же ты идальго! Красавец-не красавец, а кушать хочет… Умилилась. А потом вздохнула.
– Мне сегодня как раз в Подтёлково на переговоры с фермерами и местным главой надо ехать. И одной это очень опасно.
– Ну, я тут, – ответил Раф и съел ещё одну печеньку.
Счастье залило меня по горло, как будто я сама это печенье пекла, зерно молотила, хлеб убирала, муку молола. В общем, почувствовала себя умницей.
– Когда выезжаем? – спросил он.
Нет, честное слово, жгучий конкистадор с тонкой линией молочных усиков над чертовски сексуальными губами, это чересчур для моей истосковавшейся по мужскому теплу натуры!
– Сейчас… – тихо сказала я.
Он вытер платком молочный след и встал.
– Едемте.
Раф оказался совсем рядом, а у меня внутри всё обмякло до слабости в ногах и головокружения. Он собирается рисковать ради меня жизнью? Вот так просто и без обиняков? Не верилось, не клеилось, просто не могло быть правдой. И я, балда, собираюсь его подставлять под опасность?! Ничего себе спасение! Я подняла на него расширенные глаза. Раф посмотрел на меня с высоты своего роста. И вдруг сказал:
– Любовь, а мы раньше с вами нигде не встречались?
Глава 6
Меня снова посетило странное дежа-вю. Я её точно где-то видел раньше.
– Любовь, а мы с вами нигде не встречались? – спросил я.
Кнопка моргнула.
– Кажется, мы учились с вами в одной школе. Только я младше. Вы ведь из Ярославля?
– Да. Как вы меня запомнили? – удивился я.
Она чуть помялась.
– У вас имя нетипичное.
– А, ну это да, – усмехнулся я. – Мы едем?
– Да-да, конечно. Сегодня в планах поездка в Подтёлково, и если успеем, Тимашево. Там между деревнями километров сорок, – спохватилась Кнопка и вмиг стала деловой, как колбаса, собирая документы в элегантный дамский портфельчик. Вдруг резко встала и спросила, явно волнуясь: – А оклад? Мы с вами не обсудили оклад. Сколько я должна вам заплатить?
Мне стало на мгновение забавно: сколько она там может со своими кредитами!
– Вы платить сырками собираетесь?
– Вы тоже их любите? – с придыханием спросила она. – Правда, вкусные? Но у них срок годности короткий…
Смешная.
– Я уж лучше молоком буду брать.
– А если серьёзно?
– Сколько не жалко, – усмехнулся я. С нынешним уровнем расходов уже имеющихся накоплений мне хватит до конца жизни. Жаль, наследников нет. Хотя зачем мне дети? Это раньше очень хотелось. Только Таша всё не была готова, говорила: «Давай поживём для себя». Как чувствовала…
Сердце сжалось, и я снова перевёл взгляд на Кнопку со стены, выкрашенный в персиковый, под цвет её щёчек.
– А вдруг я жадная? – спросила она с хорошей такой улыбкой.
– Ладно, пусть будет десять тысяч.
– Нет, что вы! – разрозовелась она. – Я, конечно, жадная, но не настолько. Двадцать вас устроит?
– Пятнадцать. И молоко за вредность, – ответил я.
Кнопка моргнула. Я добавил строго:
– Каждый день.
– Хорошо, – тихо ответила она. Быстро заполнила мои данные в пустые строчки договора и протянула его мне. – Подпишите, пожалуйста, Рафаэль.
Мне стало ещё смешнее: эх, начальница! Знала бы она!
Я решил воспринять помощь ей как ретрит – временное задание для самого себя. Проверка на вшивость. Для саморазвития полезно выходить из зоны комфорта. Наверное, я слишком долго был за стенами, которые выстроил от мира сам, поэтому мир и постучался ко мне с надрывным плачем и нестандартным предложением этой Кнопки. Руми[6 - Выдающийся персидский поэт-суфий.] говорит: «Будь лампой, или спасательной шлюпкой, или лестницей… Выйди из дома так, словно ты пастух». Я оставил короткий росчерк, отметив, что не делал этого уже приличное количество лет. Я сделаю своё дело, просто проверю себя и снова уйду. Всё это приключение ненадолго.
Кнопка взяла договор, посмотрела на роспись и чуть слышно запыхтела. Нет, начальницей ей мне не быть. Это игра. Начальников с меня хватит на всю жизнь.
Она набросила шубку. Я надел пальто и пошёл за ней. Секретарша посмотрела на меня с вожделением, встала из-за стола и с пошлой улыбкой подошла к столику с чайником, демонстрируя мне короткую юбку и худые ноги. Бесят такие, если честно. Мне не нравится, когда женщина предлагает сама себя. Даже вот так, без слов, но откровенно. Нет, стоп, спокойно, вдох-выдох. Наблюдаю за собственным раздражением со стороны.
– Рафаэль, вы не против, если мы будем общаться без отчеств для краткости? – спросила моя новая работодательница.
– Да. Чтобы короче, можно просто Раф, – ответил я, переключив всё внимание на деловитую Кнопку.
Мы прошли к её машине. Кнопка села за руль, я устроился на пассажирском сиденье. Непривычно тесные габариты. Раньше я всегда водил сам. И не такое. Но уже три года за руль не садился. С тех пор.
Кнопка вела сосредоточенно, словно только дорога и существовала. Губки надула, вид серьёзный. Сразу ясно – человек делом занят, не хухры-мухры. А я от нечего делать наблюдал за ней. Было в Кнопке что-то притягательное. Даже интересно, как в ней сочетается красота, достоинство и неуловимая забавность. Последнего больше всего. Аж на улыбку тянет. Кстати, даже и не помню, когда я улыбался в последний раз, а тут пожалуйста – губы сами растягиваются… Совсем чуть-чуть, будто знакомое лицо увидел из детства.
– Вы, наверное, в младших классах учились, когда я школу заканчивал? – спросил я, когда мы выехали на трассу.
– На четыре года младше.
– Я думал больше.
– Я качественно притворяюсь, – сказала она. – На самом деле мне уже двадцать семь.
Кнопка расцвела и так на меня взглянула, что в моей давно пустой груди потеплело. Приятно.
* * *
Я заставляла себя смотреть на дорогу, а не на Рафа, и уже корила за то, что затеяла всю эту котовасию. Точнее, с одной стороны, я чувствовала совершенно дурную подростковую радость – ту самую, когда сердце бьётся от волнения, ладони потеют, гормоны скачут, а самой хочется взвизгнуть и оторвать кусочек одежды от кумира или кинуться ему на грудь, сфоткаться на память, а потом хвастаться подружкам до скончания веков. С другой стороны, меня одолело полное замешательство: я его стеснялась. Сильно. Робела, смущалась от слегка подёрнутой сарказмом улыбки, почти усмешки, застывшей на губах. Боялась сказать не то, хотя уже сморозила. Подумать только, я предложила ему зарплату сырками! Он же решит, что я полная идиотка! По сути, так оно и есть. Он даже денег не стал с меня брать особо, как с придурочной. Представляю, что он думает о моих предпринимательских способностях…
Когда он сказал, что решил, что я младше, хотелось признать это абсолютной правдой, ведь по ощущению, между нами было не четыре года, а, по меньшей мере, лет десять разницы. Или двадцать.
Счастьем Раф не лучился. Однако теперь было странно предположить, что ему требуется помощь – скоси глаза, увидишь великолепного, полного чем-то глубоким и непонятным мужчину. Бомж?! Господи, как я вообще могла такое подумать! Нет, просто бесчеловечно было с его стороны настолько преобразиться за одну ночь! Верните срочно бороду и космы, и куртку с обрезанными перчатками, иначе я за себя не ручаюсь!
Но, главное, как переговоры проводить в таком состоянии?! Я должна быть убедительна, обаятельна и вообще звезда… А не он – звезда, а я ослик в шубе. И как же теперь себя вести?!
Я предпочла молчать на всякий случай и набираться духа. Мне он был нужен – фермеры – народ ушлый, и у каждого свой характер, своя корысть и у многих простая сермяжья мудрость, которую не особо проведёшь.
Хорошо, что и Раф был не сильно разговорчив. Но даже молчал он так таинственно и уверенно, что я казалась себе маленькой и глупой. Влад при всей его импозантности не излучал из себя и сотую долю неподдельной мужественности и спокойной силы, какая исходила от Рафаэля. Одного его присутствия в салоне Феденьки хватало, чтобы я чувствовала, как горят щёки, и мысленно била себя по пальцам и заклеивала невидимым скотчем себе рот, чтобы не предложить вместо деловой поездки остановиться в одном из уютных кафе по дороге.
Я любопытная, многие из них уже изучила. Можно было бы позавтракать вон в том ресторане в Архангельском, в «Авиаторе», заказать такие вкусные десерты и корейские пельмени, поговорить или помолчать, а потом погулять по парку, утонув в романтизме усадьбы, аллей и беседок. Сдержалась. Воля не подвела.
А потом, когда мы проезжали лес с высокими елями, я представилась себе Белоснежкой, которую должен был спасти принц ещё до того, как разгуляются гномы и придётся впасть в летаргический сон в хрустальном гробу. Тянуло оставить Феденьку на обочине и побежать в заснеженную чащу, спрятаться, и чтобы Раф меня нашёл в густых еловых лапах, румяную, улыбчивую, как наливное яблочко. На наши темноволосые головы упал бы снег с верхних более тонких веток, потревоженных сорокой, Раф обнял бы меня, смеясь, и… Тут я поймала себя на невозможном и закашлялась. Пришлось на самом деле притормозить и подъехать к обочине.
