скачать книгу бесплатно
– Что ж, с боевым крещением! – вдруг отвлёкся от телефона Чёрный и посмотрел на меня с любопытством.
– Ты о чём?
– Зубр повязал тебя мокрым делом.
Я невозмутимо пожал плечами.
– Ничего не боишься? – усмехнулся по-кошачьи Чёрный.
– Не с нашей работой задавать такие вопросы. Мне не впервой.
– И часто ты убивал? – продолжал допытываться тот. – Спрашиваю потому, что у некоторых наступает ломка. А мы с тобой в одной лодке.
Я на секунду отвлёкся от дороги, глянул на пассажира. Солнце превратило его медные волосы в золотые, и тот стал похож на демона, маскирующегося под ангела в дешёвой комедии. Я вернулся взглядом к дороге и ответил:
– Я был в горячих точках. Ты сам не служил?
– Нет. У меня другая история.
– Страшно только сначала. Потом привыкаешь и включаешься в режим робота. Как в стрелялке: двигающиеся мишени, автомат в руке. Всё просто: или ты, или тебя.
– И почему ушёл?
– Не люблю, когда из меня делают дурака. Боевые за участие в военных действиях пришлось требовать через суд. Думаешь, выплатили?
– Сам скажи.
– Нет.
Мой внедорожник медленно прополз мимо голых тополей к кругу с большими каменным буквами «Ростов-на-Дону».
– Сочувствую, – почти искренне сказал Чёрный.
– Поубивал бы уродов, – зло проворчал я. – И больше я побираться не собираюсь.
– Правильные выводы. Кстати, что делаешь с деньгами?
– Откладываю.
– Молодец. Ты в курсе, что Эдик просерает всё до последнего гроша на тачки, тёлок и шмотки?
– Его бабки, пусть тратит, – не повёлся я на провокацию.
– А что ты думаешь об инвестициях? – с далеко идущим вступлением проговорил Чёрный.
И получив мой интерес, он распустил хвост, как лис на снегу, и начал втирать про биржи, акции, проценты и прочую финансовую лабуду, не догадываясь, что внутри меня уже всё клокотало нетерпением. У этого чувства, покалывающего в мышцах, как перед стартом на беговой дорожке, было одно название «Женя».
Обвешанный биржевой лапшой от ушей по самую макушку, я высадил, наконец, Чёрного там, где он мог вызвать такси. И помчал по городу, лавируя и нарушая правила. Уже наступил полдень.
«Она голодная», «она маленькая и одна», «она балда» – пульсировало в моей голове, как у сумасшедшей мамаши, честное слово! Никогда за собой подобного не замечал! Пожалуй, так сильно я волновался только о хомячке в детстве, когда тот заболел.
Спускаясь к центру по Змиёвской балке, я притормозил. В сердце что-то щёлкнуло, как антирадар. И я понял, что баран. Чёрный на «такси» уже наверняка едет за мной, наблюдая. Для собственных целей, а скорее всего, по приказу Зубра. Это мой первый в группе проект, и нужно быть идиотом, чтобы считать, что всё идёт гладко и мне не устроят проверок. Я бы сам перестраховался, если бы хоть на миг возникло о ком-то из бойцов подозрение.
Собрав волю в кулак, я свернул в промзону как раз возле ларька под гигантской вывеской «Шиномонтаж». Проехал неторопливо, объезжая, как сонный слизняк, выбоины на дороге, а сам внимательно всматривался в зеркало заднего вида. И чёрт меня подери, если из-за водителя серой Калины не майкнула рыжая голова.
Нетерпение и беспокойство о Мухе без присмотра росло и множилось, и я проклинал всё на свете, пока не выехал к полулегальной автомастерской в самой глуши возле Ботанического сада. Спокойно вышел, сощурился на солнце, потянулся, размяв кости, и пошёл договариваться с мастерами. Калина проехала мимо. Скрылась за поворотом.
Да, место не бойкое – почти деревня, всё на виду. Я молодец.
Давай, Чёрный, езжай за инвестициями в светлое будущее.
?
Шустрый армянин с широким носом, грассирующим «р» и тестостероновой лысиной оказался сговорчивым за хорошие деньги. Я пересел на его белый Рено, почувствовал себя таксистом и ещё более кривыми задворками отправился, наконец, по своим делам. К дому на пустыре, где уже неизвестно что думает обо мне голодная балерина кордебалета и восходящая звезда. Хоть бы не ревела. Не выношу женских слёз.
То, что сказал Зубр, не выходило у меня из головы.
Эх, Женя-Женя, скажи, как угораздило твоих друзей оказаться такими про-активными? Кажется, на самом деле, тебе придётся выбирать: жизнь или сцена. И мне тоже.
Я подумал с тяжёлым, как грипп, чувством в груди, что выбор очевиден. Мда, Женя, прости…
Глава 9
Терминатор
Меня сложно просчитать, ибо по натуре я ходячий парадокс – люблю риск и осторожность. Да, они как бы на противоположных чашах весов, но в этом моя суть. Поэтому я распихал по карманам внутренний сумбур и ажиотаж. Заехал в частную клинику, где полированный хирург поставил мне нормальные скобы на голову, интеллигентно поиздевавшись. Навестил МакДональдс, наблюдая за возможным «хвостом». Как назло серых Калин расплодилось, будто кроликов весной и нельзя было исключать, что Миха, будучи опытным оперативником, уже пересел на другую тачку.
Поэтому я, как записной параноик, проехал в «шанхай», расположенный на спуске к Дону. Покружил по извилистым переулкам, где новёхонькие высотки соседствовали с хибарами, помнящими Соньку Золотую Ручку, где в ржавчину кованых ворот въелись разговоры шпаны, а в каждом дворике имелось по нескольку выходов на случай облавы. И даже сегодня персонажи у ветхого крыльца одним выражением физиономий оправдывали гордое звание детей Ростова-папы. Я не рассматривал этот дореволюционный колорит, подпорченный соседством с ультрасовременной архитектурой, меня по-прежнему интересовала слежка.
То ли Чёрный потерял хватку, то ли я перебдел, но когда я припарковался у старинного многоквартирного дома неопределенной расцветки с облупленными следами серо-буро-малинового, никого за мной не оказалось. Однако я всегда работаю на совесть, если затеялся. Поэтому спросил у дружно несущих вахту на скамейке бабок в пальто:
– Подскажите, пожалуйста, проститутка на каком этаже живёт?
Бабки опешили. Потом разорались. Трое предложили пятый этаж, третий и второй, обложив женскими именами, как матом. А четвёртая смачно меня послала, некстати вспомнив о морали и «куда молодёжь пошла».
Довольная «молодёжь» в моём лице пошла в подъезд. Под ногами скрипнул деревянный пол, не ремонтированный со времен славного послевоенного бандитизма. Тускло крашенные стены, двери-близнецы, выстроившиеся в ряд, человека незнакомого с данным строением, заставили бы усомниться, что проститутки тут достойные. Или потопать наверх, если уж совсем невтерпёж. Я прошёл до самого конца, прилип к грязной стене и глянул из узкого окошка. Внутренний клоун устроил ликующие прыжки с переворотом: рядом с бабками рыжела знакомая макушка. Бинго!
Мысленно послав Чёрного к чертям, я открыл последнюю дверь в ряду и аккуратно закрыл. Узкая лестница хитрого дома-лабиринта вела не вверх с первого этажа, как можно было бы предположить, а вниз – на три. Я рванул по ступеням, как бешеный лось, по коридору и выскользнул на улицу с противоположной стороны. Оглянулся на остатки крепостной ещё стены, подпирающие историческую насыпь улицы сверху. С благодарностью ростовским бандитам, лет двести назад построившим это здание-уловку-для-воров, в котором по сей день жили люди, я помчался по улице Красных Зорь и за угол. Во трухлявом дворике на Седова с выдохом облегчения выковырнул ключи из-под старого кирпича в стене, сел в «запасную машину» и теперь уже совершенно спокойно поехал к Жене.
?
На светофорах и в очереди в супермаркете, где я сгрёб, как трактор ковшом, всё подряд, я не поленился посмотреть, что действительно происходит в соцсетях по поводу моей балерины. VK пестрил сообщениями, Инстаграму было плевать – там все заняты собственным эго. Но, к моему удивлению, к обычным постам ростовских пользователей присоединились и пара онлайн СМИ.
«Исчезла балерина! Многообещающая юная звезда большой сцены»
«Ушла и не вернулась: последний танец маленького лебедя».
Мда, пафос зашкаливал. Зачем столько шума? Всего лишь ночь и половина дня прошло. Не могла девушка заболеть, напиться, загулять, наконец, с любовником?
?
Я вошёл в дом на берегу реки, сделал несколько шагов вниз и понял: эта не могла. Голодная, испуганная, похищенная и запертая, Евгения репетировала. В тёмном спортивном костюме и гетрах, она держалась за штангу, как за станок, и стояла спиной ко мне. Выставив изящно одну руку в сторону, Женя возила ножкой по полу громадного тренажёрного зала. Тыкала носком, а затем задирала с поразительной лёгкостью так высоко, будто вся состояла из мягкой резины на шарнирах. И ещё, и ещё. Вспомнилась заводная балерина из маминой шкатулки. Такая же точёная, беленькая, идеальная, просто сказочный персонаж. И хрупкая, как стеклянные бабушкины новогодние украшения, привезённые из Германии. Чистая.
Я застыл в дверях, залипнув на её грациозные, чёткие движения. Мелодия из шкатулки, похожая на шарманку мультяшных эльфов, сама собой зазвучала в голове. Трампам-пам, трампам-пам.
Девушка передо мной была так далека от бандитских трущоб, дешёвых проституток, слежек, жаргона, грязных шуток и пошлых намёков, что у меня по спине пробежали мурашки. Она была настоящей и не настоящей одновременно, эта ожившая механическая статуэтка из серебряного века.
«Балерина», – мысленно произнёс я, а фоном пронеслись в голове заголовки, сообщения из лент новостей, слова Зубра и даже измазанная сырой землёй лопата в багажнике Лэнд Крузера. И моё восхищение покрылось понизу грязными потёками и пятнами, как белые брюки в слякоть. Захотелось взять девушку на руки и собой закрыть, чтобы не заляпать.
А Женя продолжала отрабатывать движения уже раз двадцатый. В позе, осанке, посадке головы с туго затянутой дулькой на макушке было столько устремленности и собранности, будто перед ней высилась не стена, а выход наружу. Как минимум, зрительный зал. Даже невольно вспомнилось выражение из советского фильма: «Вижу цель, не вижу преград[7 - Имеется в виду фильм «Чародеи», советская комедия.]».
Вдруг Женя сделала поворот и повернулась ко мне лицом. Большие тёмные глазищи хлопнули длинными ресницами:
– Я думала, ты уже не приедешь! – воскликнула Женя.
– Я же сказал, как только смогу.
– Хорошо, – по-деловому кивнула эта девочка и выставила другую руку в изящную позу, вытянула вперёд носок. – Я решила не терять время.
– Молодец… – Я замялся, как дурак, в дверях.
Женя вскинула подбородок и произнесла так, словно учительница дебилу-второгоднику:
– Мы тренируемся ежедневно по пять часов. Не считая репетиций. Это минимум. Две недели без режима и меня можно отправлять на пенсию. Я не имею права пропускать, хоть у меня и горло болит.
– У тебя горло болит? – обеспокоился я.
– Чайник тут не работает. Да, болит.
Сдержанный голос говорил об обратном, а также о том, что она не слишком рада меня видеть. Я почувствовал досаду. Но не плачет, уже соль. В общем, молодец. Может, у неё так стресс выходит? Не каждый день тебя убивают… Меня хуже колбасило, когда в первый раз мимо уха пуля пролетела. Поэтому я постарался быть дружелюбным:
– Так, Женя, я купил продукты, не знаю, что ты ешь, поэтому прихватил всего и с запасом, так как вырваться было сложно. И не знаю, когда снова получится. Пойдём разбирать пакеты.
– Я доделаю батман, иначе потом снова разогревать мышцы.
– Ладно.
Она снова меня удивила. Нахмурившись, я развернулся и пошёл разгружать мою непримечательную Ниву Шевроле. Когда тянул в дом на плечах две девятнадцатилитровые бутыли, Женя показалась в кухне уже в куртке.
– Ой, зачем всего так много?! – опешила она, оглядывая меня и бесчисленные белые пакеты с логотипом торговой сети.
– Лучше больше, чем меньше, – буркнул я.
Она посторонилась и пробормотала:
– Два-три дня же всего! Этого на месяц на всю нашу труппу хватит! – Она увидела палку сырокопчёной колбасы и поморщилась: – Мяса я не ем.
Я с грохотом поставил на пол кухни бутылки и выпрямился. Отряхнул руки:
– Значит, будешь в бродячих собак кидаться, – ответил я и, обозлённый, чуть не ляпнул: «Чтобы они на «кости» не бросались».
Но Женя сунула нос в другой пакет и с восторгом из него вынырнула. Голос её зазвучал совсем по-иному, внезапно высокий, радостный, как звонок:
– О, Боже, грейпфрут! Какой румяный! Спасибо! Это как раз то, что я ем на завтрак! Спасибо, спасибо тебе! Не знаю, как благодарить! Я кошмарно голодна!
Она улыбнулась, всплеснула руками, и я мгновенно размяк, подумав, что в наше время девушки так не выражаются. Её воспитывали при монастыре и не давали в руки айфон?
Женя потупилась и слегка покраснела.
– Извини, пожалуйста, я подумала, что ты про меня забыл. Испугалась. Рассердилась. Это было несправедливо по отношению к тебе.
– Дела, прости. Там где-то есть ножик и разделочная доска, – сообщил я. – Чай, кофе, сахар, тостовый хлеб и сыр с маслом к завтраку.
– Что ты! – удивилась она. – Я же так вес наберу, а мне никак нельзя. Достаточно одного яйца и половину грейпфрута. Идеальный рацион!
Хм… И копыта отбросить.
– И ещё, – она вдруг молитвенно сложила на груди руки, – Сергей, простите за неуместность просьбы, но мне нужен планшет или ноутбук. Или хотя бы что-то, куда я могу вставить флэшку. Я придумала, как приспособить зеркало из ванной, хоть оно и маленькое. Мне нужно учить роль! Очень-очень нужно!
Внутри у меня всё возмутилось. Захотелось воскликнуть: «Женя, ты что?! Какую роль, окстись! С ролями закончено! И точно не на три дня!»
Но она смотрела меня с такой надеждой, словно я был волшебником на голубом вертолёте, у которого за пазухой пространственный карман и целый мир в сжатом виде. Я открыл рот и сказал:
– Женя…
– Да?
«Ролей больше не будет».
У неё глаза, как два озера…
В долю мгновения в моей голове пронеслось её лицо, когда она узнает, что теперь будет под вечным прицелом. Мои неуклюжие фразы про неудачное стечение обстоятельств и активных поисковиков, про то, что теперь можно не репетировать и кушать всё вагонами. Про то, что надо относиться философски и есть другая жизнь, образование, увлечения, что я постараюсь организовать ей другое имя по своим каналам… Что так уж вышло. И следом представил, как Женя будет переживать это одна. Сутками одна в этом пустом, недоделанном доме. И плакать. Или делать глупости. Она точно их наделает.
В груди стало неудобно, а во рту сухо. Женя смотрела на меня, тёмная синева в глазах плескалась надеждой. Я кашлянул и продолжил:
– Хорошо, не проблема. Я привезу тебе планшет. И зеркало установлю. Но, может, нужно побольше размером купить, не из ванной? Тут строительный гипермаркет по дороге…
Она моргнула и облизнула губы, разволновавшись.
– Но разве это удобно, так можно?..
– Удобно. И можно, – усмехнулся я и достал из пакета кастрюльку. – А в этом сваришь себе яйцо. И мне заодно. Я скоро вернусь.
И вышел за порог.
Глава 10
Женя
