Профессорская дружка

Выдох-вдох и признание:

– Просто пока я научилась правильно называть адрес академии для перехода, я посетила не только мужские душевые в спортзале, а также и кладовую своего куратора и туалет в деканате.

Удивительно, но Дейр, как и Норбит Нокбо, услышал лишь то, что захотел, и ошеломленно воскликнул:

– Ты застала Гову и Трумс в туалете? Когда они там…

Вот уж нет! И даже если бы все было так, не дай Всевышний, я бы молчала об этом в тряпочку. На веки вечные выкинула из памяти это мгновение, минуту, час, а может быть, и весь день. А потому решительно оборвала стихийника на полуслове, чтобы не слышать гадостей о преподавателях:

– Вообще-то я увидела там Гариву Нокбо и Дениэ Гову, которому она руки бинтовала.

Глаза девятого стали в два раза больше, а губы изогнулись в нахальной улыбке. Без лишних слов понятно – сейчас он снова что-то непристойное скажет. И я во избежание громких восклицаний и поспешных выводов ладошкой закрыла его рот.

– Все, что я узнала из того разговора: земляник неравнодушен к древянистке, но у нее всякий раз есть повод, чтобы отклонить встречу.

Сверкнув глазами, Лесски вырвался из моего захвата, спросив обиженно:

– Ну и что! Это еще не повод дарить саламандру. Пусть он вручит ей цветок.

На самом деле Гову уже пытался подойти с цветами, за что и получил ранение рук от воинственно настроенной дамы. Но посвящать Дейра в это я не решилась, ответила строго:

– Это не лучшая идея. А с саламандрой у Трумс причины для отказа попросту не будет.

* * *

Из дома на лекции я не ушла, а сбежала. Лесски отпускать не хотел; не меня, конечно, а огненную саламандру. С маниакальным блеском в глазах, как заядлый коллекционер редкостей, он доказывал, что ящерка ко мне попала уникальная. Во-первых, маленькая, но с огромным потенциалом, девятый просчитал, что в дом ее направили прямиком через световой кристалл в моей лампе. Во-вторых, добренькая. Он забыл, что она явилась отнюдь не с миром. В-третьих, она единственная в своем роде на все приграничье, а это три страны и четыре тысячи изнывающих коллекционеров. В-четвертых, мелкая хищница относится к малоизученному подвиду. Поэтому за ней сейчас нужно наблюдать и наблюдать, фиксировать изменения ее состояния, повадки, постепенный рост и увеличение энергии, а не отдавать заразе Трумс в ее зверинец.

Слушая его «неопровержимые» аргументы, я собралась, закинула в рюкзак огненную бестию и Кишмиша, создала переход в один из коридоров академии и, открыв дверь, сделала то единственное, что могло стихийника остановить… приникла к его губам.

Красавец Лесски с всклокоченными волосами, блестящим взглядом и колючей щетиной застыл как вкопанный. Поцелуй получился нежный, мягкий и, как ни удивительно, обезоруживающий.

– Спасибо, милый, я рада, что ты принял мое решение и не чинишь препятствий. Хорошего дня!

Отступая в объятия Академии МагФорм, я чувствовала, как взгляд псевдожениха опаляет мою спину, и решила не поворачиваться: вдруг его оцепенение пройдет. И что тогда? На ум пришли слова, оброненные им когда-то: «Я перестану себя сдерживать». По плечам проскользнул холодок, поежилась. Если несдержанность девятого будет хоть немного походить на его утреннее пробуждение, я пас! До сих пор чувствую прикосновение горячих рук к моей тазовой области и чуть хриплый, завораживающий своей бархатистостью голос.

Уже в академии, стараясь не стучать каблуками и не привлекать внимания, я пробралась в туалет и раскрыла сумку. Аккуратно погладила по мордочке избавленную от рабства ящерку и вручила ей оранжевый кристалл для освещения. Ночная гостья, бывшая пленница, а теперь почти свободная особь огненных бестий, посмотрела на меня удивленно, не забыв язычком прочистить глаза. Вдруг показалось.

– Значит, так, сейчас ты можешь отправиться к бывшему хозяину, отомстить за пленение и всю жизнь скрываться от таких коллекционеров, как Дейр, – саламандра, вспомнив алчный взгляд девятого, тут же замотала головой, и я уверенно продолжила, – или вернуться ко мне.

Она прищурилась, а затем скосила черные глазища в сторону моей сумки; оттуда, к слову, ей весьма дружелюбно махал взбрык, явно предлагая войти в мою охрану.

– У себя не оставлю, – предупредила сразу, и они оба расстроенно сникли, – но и в плохие руки не отдам, – попыталась я реабилитироваться в их глазах.

Не вняли.

– И нечего расстраиваться: уверена, вы будете видеться. Вряд ли наша Эфка Нэфка держит питомник дома. Несомненно, он где-то здесь в академии, так же как и лаборатория Дейра.

Переглянулись, приободрились и кивнули кто головой, а кто лапкой с листиками. И под веселый шелест вечнозеленого саламандра исчезла в кристалле. Неприятный звук и едкий запах гари сопроводили ее перемещение, заставив меня закашляться. Я маг-потоками развеяла клубы черного дыма и свободно вздохнула. Одним вопросом меньше, осталось решить, как или же под каким предлогом вручить живой «сувенир» землянику. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – профессор Гову не обрадуется моей осведомленности, а тем более – помощи. Придется что-нибудь придумать.

Мой переход из дамской комнаты в аудиторию через дверь кладовой никто в группе не заметил, все были взбудоражены и веселы. Собравшись вокруг стола Клифа, они громко переговаривались, перебивая друг друга звонкими восклицаниями: «Не может быть!», «Не верю…», «Как это вышло?», «Хоть кто-нибудь может объяснить?».

Приготовившись к лекции и сев за свою парту, я решила примкнуть к дискуссии и спросила одногруппников:

– Что объяснить? У вас вчера что-то еще произошло?

Все они слаженно повернулись ко мне и так же слаженно моргнули.

– Ирэна? – удивилась улыбчивая Таггри.

– Она самая.

– Ты как вошла? – а вот это уже Тис и Гат в один голос.

– Через дверь.

– Через какую?

– Деревянную, – ответила я, совершенно не собираясь рассказывать о своих перемещениях. – А разве это имеет значение? Вопрос был другой… – Я с удивлением посмотрела на триста первую группу, отметив, что они все улыбаются: смущенно, нервно, заразительно, но все. – Простите, а что случилось?

Сердце тревожно забилось и дрогнуло, чтобы забиться еще сильнее, когда они слаженно кивнули и двинулись в мою сторону. Я поднялась со своего места, не зная, что делать. Бежать к кладовой? Звать на помощь? Или молча ждать, когда взбрык соизволит помочь? Всевышний, почему так не вовремя истощились мои искры? И кажется, девятый не зря говорил, чтобы я сюда поступать не смела. У них здесь явно секта поклонников Норго, которые меня сейчас в жертву принесут.

– Клиф, – позвала самого, на мой взгляд, сознательного, – что происходит?

– А ты не видишь? – спросил он загадочно, и я помотала головой, судорожно сжимая кулачки. Идея с кладовой была самой правильной, но поздно, здоровяк уже стоит напротив и тянет руки ко мне со словами: – Эх, слепондя, дай хоть обниму…

Это было не объятие, это были удушающие тиски, чрезвычайно крепкие и долгие, а потом меня, относительно бездыханную, передали для объятий остальным членам группы, что победили вместе со мной в последнем туре грязевых битв.

– Спасибо! – произнес каждый из них, и всем скопом добавили: – Хоть мы и знать не знаем, как ты это сделала, но спасибо.

И на мой недоумевающий взгляд Клиф со смешком ответил:

– Шрамы прошли.

– Всевышний… – Я чуть не села мимо стула, когда наконец-то увидела, насколько они изменились.

У Таггри в роду были эльфы, об этом говорили ее чуть мерцающая кожа и удлиненные миндалевидные глаза. Тисьян и Гатору – оборотни-рыси, а Клиф – не просто благородный здоровяк, он благородный титан с обезоруживающим прищуром карих глаз и теплой притягательной улыбкой. Был бы старше, я бы потеряла покой.

– Ничего себе… Так вы все это время были под искривляющим заклинанием!

– Мы тоже приятно удивлены, – кивнула водница. – Теперь ждем, когда появится Норго.

– Не появится, – смущенно улыбнулась и пригладила на коленях темно-серую мантию. – И вряд ли захочет продолжать с нами учиться.

В аудитории возникло встревоженное и напряженное молчание. К счастью, его прервал звонок, но, даже расходясь по своим местам, одногруппники смотрели на меня с опаской.

– Таггри, – позвала я тихо, – почему они так странно отреагировали на мои слова?

– Потому что Норго именно с этого выражения начал свое восхождение на пост старосты, – сухо ответила она и отвернулась.

– Да уж, запугал он вас…

Глава 6

Первую пару сегодня вел Ердан Кеслер. Худой водник с необычайно синими глазами и белой кожей двигался медленно, улыбался мягко, но выглядел при этом как поднятый из могилы покойник, да простит меня Всевышний. Казалось, что профессор спит на ходу.

Когда он на середине лекции неподвижно застыл перед доской, а затем странно дернулся, продолжив зачитывать и отображать водные символы, я удивленно спросила у Таггри:

– Что с ним?

– Не выспался, – пожала она плечами.

– А не знаешь, по какой причине? – Может быть, болеет или же это какой-то странный приступ. Учитывая спокойствие группы, я была уверена, что они знают ответ.

– Потому что ранее его силы уходили на жену. Она огневик, и весьма сильный… – Девушка протяжно вздохнула. – А вот теперь уже шесть месяцев как в их семье появились близнецы, двое мальчиков и девочка.

– И что с того? – не поняла я очевидной, по своей сути, вещи. – С зубками мучаются?

Таггри хмыкнула:

– Если бы с зубками! С постоянно возникающими пожарами. Дети явно огневиками будут, они доводят маму до белого каления. А в этом ее состоянии нередко что-нибудь да вспыхнет невзначай.

Удивленно посмотрела на Кеслера и искренне его пожалела. Четыре огневика на одного водника – это сила, даже несмотря на то, что трем из них сейчас и года нет.

– Какой же он уставший…

– Это еще ничего, – беззлобно усмехнулась она, – дома Ердан от силы шесть часов в день. Видела бы ты их горничных, няню и дворецкого… Вот там беда, постоянное паническое состояние.

– А ты их видела?

– Конечно, и в доме была, и малышню катала на фонтане. – По мере ее слов мое удивление росло в геометрической прогрессии, пока водница не сжалилась и не пояснила, в очередной раз удивив меня: – Я его племянница и тоже Кеслер.

– А мама эльф?

– Мама – нет. Но как-то моя прабабушка в путешествии встретила…

– Кажется, схожую историю я уже где-то слышала.

Мы понятливо переглянулись и решили внимать лектору, который замолчал на полуслове. Стоит бледный у доски, сжимая в руке кристалл со слайдами, и не подает признаков жизни. И группа молчит, наблюдая за ним настороженно.

– Профессор? – позвала я. – Профессор Кеслер?

– Что? – Он опять вздрогнул и резко обернулся.

Засыпает стоя, поняла я и поджала губы, плохой признак. Отпустить бы его домой… Вспомнила, что ожидает мага в родных стенах, и мысленно исправилась: отпустить бы его поспать.

– Я могу записать все, что вы покажете… – Мое неловкое предложение с его стороны не встретило препятствий. А рядом со мной тут же поднялась Таггри.

– А я могу зачитать, – предложила она.

– С радостью проведу практическое, – отозвался парень, которого мы вчера в первой грязевой схватке замесили в цементирующий состав. Высокий, светленький, с голубыми прядями в волосах, кажется, Риг или Риггер, именно так его звали соратники по команде. Серый ученический костюм и мантия смотрелись на нем органично, и носил он ее, как носят преподаватели – гордо. Хорош собой, уверен в своих силах. Видимо, об этом думала не одна я, иначе бы рядом не послышался протяжный вздох.

– Ходят слухи, что он – четверка, – пояснила свою печаль водница, но взор эльфийских глаз говорил о том, что чувство, переполняющее ее, отнюдь не зависть.

Обведя аудиторию уставшим взглядом и немного подумав, Кеслер согласился. Он уступил нам преподавательское место и уже через минуту спал, сидя за самой дальней партой, то есть за моей. Чтобы не тревожить профессора, я предложила группе спуститься и занять свободные места внизу, а затем приступила к начертанию заклинаний и схем, которые Таггри тихим голоском объясняла. Время от времени она кидала испуганный взгляд то на спящего дядю, то на пишущих одногруппников или на меня, но никак не на Рига, который, сев на преподавательский стол, с любопытством созерцал смущенную водницу.

Дописывая последний знак, я с трудом подавила улыбку, представляя, как одногруппница попытается трактовать его интерес. Наверняка, вновь краснея до самых ушек, сошлется на резерв, скажет расстроенно: «Он видел во мне… единицу!»

Нашу идиллию длиною в две лекции без перерыва, а она была именно таковой, прервал неприятный звук, донесшийся с задней парты. И стойкий запах гари, которую непонятно каким образом разнесло по всей аудитории. Ердан Кеслер мгновенно проснулся, подозрительно посмотрел на мою сумку. Потер глаза и взглянул на нее еще раз.

– Не может быть! Вот это да… – произнес он, покачал головой и перевел взгляд на притихшую группу. – Всё записали?

– Из схем всё, – взволнованно ответила Таггри. – Мне осталось зачитать вывод, а Риггеру воспроизвести последний практический прием…

– Зови меня Риг, – предложил ей безмолвствовавший до сих пор наблюдатель, чем окончательно смутил девушку.

Я сделала вид, что не слышала, а профессор, одобряя доклад племянницы, отдал новые указания:

– Зачитывайте, показывайте. А вы, Ирэна, подойдите ко мне.

Я подошла настороженно, потому что преподаватель явно активировал свои маг-потоки, водник был напряжен и едва скрывал волнение в невероятно синих глазах.

– Минуту назад в вашу сумку что-то переместилось, – произнес он так, чтобы никто не смог нас услышать.

Саламандра вернулась!

Я медленно выдохнула, разжала руки и улыбнулась:

– Все возможно.

– Опасное создание, – уточнил маг.

– Не совсем верно, но можно и так сказать, – не стала отрицать я, даже не представляя, как он догадался.

– Огненное, – чуть ли не по слогам сказал Кеслер и прищурился, с укором вглядываясь в мои глаза.

– Допустим, вы правы и в моей сумке действительно находится огненное существо, – мирно заключила я. – Но что вас не устраивает?

– Бездействие вашего питомца и ваша невозмутимость, – ответил он и подался вперед, чтобы совсем тихо произнести: – Взбрык, вполне возможно, уже мертв. Поэтому, ради вашей безопасности, предлагаю сумку уничтожить. Позволите?

И, не дожидаясь ответа, взялся за правый ремешок, в то время как я ухватилась за левый.

– Профессор, не стоит идти на столь крайние меры. Видите ли, с недавних пор некое огненное создание временно находится под моей защитой и ожидает передачи в надежные руки.

Водник поднял голову, словно бы к чему-то прислушиваясь, затем взглянул на меня серьезно и прямо спросил:

– Когда передадите?

– На следующей лекции, у нас как раз Дениэ Гову будет подменять заболевшего лектора.

– А документы на бестию есть? – сверкнул он глазами.

– Нет, она ко мне попала так же, как и взбрык.

– Понятно. – Кеслер кивнул, принимая мой ответ, и отпустил сумку. – Хоть я подобного и не одобряю, отобрать не дам, но предупреждаю – готовьтесь к тотальной оборо…

Его слова потонули в грохоте распахнувшихся дверей, что ударили о стены и значительно их повредили. Мраморная крошка и кусочки каменной кладки посыпались вниз, покрывая грозных визитеров толстым слоем пыли. Первым пронеслось через порог нечто худое и невысокое, с всклокоченной рыжей шевелюрой и глазами, пылающими, как горящие угли. Определенно огневик, взбешенный. Вслед за ним в аудитории возникли шесть вампиров в черных одеждах королевской охраны. Замершие с оружием на изготовку, они представляли собой куда меньшую опасность, чем взвинченный молодой человек, не желающий утихомирить бушующую в нем стихию. Дергая головой из стороны в сторону, он неожиданно громко проорал:

– Где?! Где эта тварь! Где ты прячешься, кнутохвост?!

И моя новая группа словно бы окаменела, затихла, опасливо сжалась. Лишь те, кто носил до сих пор шрамы, сидели спокойно, им явно было не впервой слышать истошные вопли этого не-джентльмена.

– Студиоз Норго, – усмехнулся Ердан Кеслер, обращаясь, как оказалось, к всклокоченному старосте нашей группы, – вы что-то потеряли?

Огневик не ответил, будто не услышал, и цепким взглядом стал осматривать аудиторию со словами: «К черту тварь! Где эта стерва новенькая?»

Что удивительно, никто не повернулся в мою сторону, никто на меня не указал. Промолчали.

Приятно. И в наступившей тишине я с довольной улыбкой заметила:

– Видимо, помимо совести, он потерял и главного таракана.

Профессор меня не понял, переспросил:

– Какого?

– Таракана из головы. Такого с усиками, большого и, вероятнее всего, рыжего, как и хозяин.

Это была язвительная грубость, но, помня о шрамах на лицах одногруппников и возможности получить идентичный, я простила себя за подобную несдержанность. К слову, в этот самый момент разъяренный взгляд мстителя сосредоточился на мне.

– Ты – Ирэна… Лесски?! – Норго с презрением выплюнул мое имя, отбросил волосы, открывая лицо, исполосованное горизонтальными красными линиями.

Группа охнула, и профессор в том числе. Кажется, эти шрамы с парня лишь лет через десять сойдут. Саламандры за свое пленение мстят достойно.

– Адаллиер. Можно на «вы». И я очень рада познакомиться с невидимкой-старостой, – бесстрастно поправила я.

– Тварь! Тупоголовая, ублюдочная…

Я улыбнулась ругани, которую представитель одного из богатейших родов страны изливал бурным потоком, и невинно заметила:

– А вы о себе очень лестного мнения. Жаль, мы не настолько хорошо знакомы, иначе бы я помогла продолжить список.

– Ты мне ответишь! – рявкнул огневик.

– С радостью! А на какой вопрос?

И пока он в считаные секунды преодолевал расстояние, разделяющее нас, я аккуратно положила сумку на пол сзади себя. И с нескрываемой гордостью за академию и преподавателей проследила за тем, как Ердан Кеслер вышел вперед и прикрыл меня плечом и рукой подал знак, чтобы не вмешивалась. И вот тут перед профессором появился взбрык и под гул восторженных вздохов нарастил себя до размеров человека, превосходящего водника на две головы, и уже его отгородил «рукой», повторив в точности жест «не вмешивайся».

И вот сын основателя службы НВН добегает до нас с громким, разделенным паузами восклицанием:

– Я хочу знать… где… моя… – добежал, увидел огромного вечнозеленого и просипел: – Мама!

Не ответить было сложно, он же сам просил, вот и добежал, чтобы услышать мои разъяснения:

– Вероятнее всего, дома, ждет вас.

Норго хотел ответить гадость, я это по глазам видела, но так и не услышала, потому что на разъяренного старосту при виде Кишмиша снизошло заикание.

– Взб… взб… взб… – произнес он несколько раз, с ужасом глядя на древесного гиганта, который грозно шелестел, нависая над бледным огневиком.

Конечно же, я поняла его без слов, по взгляду и жесту, но разве это воспрещает немного пошутить?

Предположила первое пришедшее в голову и поспешила успокоить:

– Взбучка от мамы? Вряд ли возможна, а вот от папы вполне. Если не ошибаюсь, вампиры входят в состав исключительно королевской охраны, и вы не имеете права вызывать их для собственных нужд.

Различив среди кровопийц своих знакомых, я их окликнула:

– Деван, Горф! Это ложная тревога, мы просто не поделили зону влияния… – И уверенно указала на парту перед собой: – Вот эту.

Лицо безмолвно застывшего Норго озадаченно вытянулось. То, что он хотел произнести, но не смог, озвучили вампиры. К слову, от них на шипяще-рычащем прозвучала пара-тройка явно нелестных характеристик молодого огневика. После чего они извинились и ушли в серое подпространство.

– Ку… Ку… Ку-у-да?! – очнулся заикающийся мститель.

– Докладывать, – подсказала я. – И мой вам совет, поспешите домой.

– А-а-ах т-ты!.. – начал он и даже вскинул руки, но больше ничего сказать не смог: мой пятилап поднял исполосованного Норго за шкирку, развернул на сто восемьдесят градусов и, многократно удлинив побег, мягко спустил парня вниз и выдворил из аудитории. Почти мягко. Двери за ошеломленным и униженным старостой закрылись.

Несколько мгновений было тихо, а затем звонок об окончании лекции заглушили дружные аплодисменты ликующей триста первой группы. Студиозы хвалили меня и взбрыка. И я с удивлением услышала, как профессор восторженно произнес:

– Всевышний, Ирэна, вы изменили все!

– Я?! Да я ничего… совсем ничего не сделала, – заявила протестующе и указала на довольного собой вечнозеленого. – А вот Кишмиш да, молодец. Меня защитил, Норго выставил, а сейчас он быстро уменьшится и спрячется в сумку. И мы пойдем на следующую лекцию, потому что нам давно пора!

Последнее пришлось сказать громче, чтобы перебить звук не стихающих аплодисментов и напомнить одногруппникам о лекции с земляником.

– Разве пора? – удивился Кеслер: – Сейчас же перемена вдвое больше прошлой.

– Да, но мы с профессором Гову еще не обсудили время посещения лаборатории! – последнее опять сказала громче, обращаясь ко все еще ликующим студиозам.

Они не вняли.

– Лаборатории? – не понял маг.

– Да. Если вы еще не слышали, то вчера наша группа выиграла пять мест внештатного помощника-лаборанта сроком на три месяца.

– Слышал, – кивнул водник, – но это был нечестный ход.

– Нечестным было оставить нас без спецформы, отталкивающей грязь, – возразила я, наблюдая за тем, как довольный вечнозеленый пятилап закрывается в моей сумке. – А все остальное мы сейчас решим.

Мы покинули аудиторию все еще взбудораженные и взволнованные. Не знаю, о чем думали остальные, а я уже искала варианты замены старосты. А что, если выбрать новым главой группы Клифорда, а заместителями – оборотней-рысей? Ведь они и по коридору идут в соответствии с рангом: впереди Дит Мато, по краям Тис и Гат, а уже за ними следуют остальные, спокойно и степенно.

Наше шествие обошлось без каверз со стороны недоброжелателей, а потому я была уверена в своих силах как никогда и готова отстоять наши места для практики. Но, войдя в аудиторию, весьма удивилась. Потому что наш безмерно сдержанный профессор-земляник предстоящей лекции был явно не рад и что-то крушил в кладовой. Делал он это долго и старательно, а заметив нас, ни слова не сказал и дверь изнутри прикрыл ногой.

– Будет лучше, если мы отложим вопрос о выигрыше до лучших времен, – предложил Клифорд, и остальные поспешили его поддержать.

– Да, – согласилась я, но изменила сроки, – до следующей перемены.

Надолго откладывать разговор нельзя: во-первых, по прошествии двух-трех дней от наших условий можно будет отмахнуться, а во-вторых, в моей сумке сидит перепуганная саламандра, которую в срочном порядке нужно передать в надежные руки.

Я заняла свое место, выжидательно прислушиваясь к звукам из кладовой. Профессор пробыл там весь перерыв и вот уже двадцать минут лекции, все это время активно перемежая ругань и заклинания. Несомненно, мы могли бы и дальше смиренно ждать его появления, занимаясь кто чем, но я была твердо убеждена, что в академии нужно учиться, а не просто сидеть.

– Клиф, может, поможешь?

– Чем я могу помочь тебе? – В мгновение ока он оказался возле моего стола, улыбнулся очаровательно и даже подмигнул.

– Не мне, а профессору.

– Зачем? Он помощи не просил.

– И не будет, – тихо призналась я. – Выгоревшие маги редко просят о чем-либо, не желая показаться слабыми.

Студиоз хмыкнул, мол, знает, и пояснил для меня:

– А такие, как Гову, не поймут, если им помогут.

Меткое замечание, но шум из подсобного помещения меня уже порядком тревожил. Давно хотелось позвать весь преподавательский состав на помощь, но прежде надо хоть выяснить, что там происходит.

Я подумала и ответила:

– Значит, мы его заставим. Пошли!

– Ты куда?

Он не успел ничего сделать, а я уже перемахнула через перила и шагнула к кладовой, дверь которой оказалась закрыта. Но кто закрывается в подсобном помещении и зачем это делать посредине лекции?

– А это уже ни в какие ворота… – отошла в сторону и дала нашему титану указание: – Ломай.

– А может, не стоит…

– Ломай, Дит Мато, у меня предчувствие плохое.

Пожав плечами и качнув головой, он рванул дверь за ручку с такой силой, что я была уверена – вырвет с петлями, но не вышло. Тогда парень отодвинул меня и с размаха ударил ногой. Глухой удар, дрожь заклинания вдоль косяка, затем треск, и щепки летят в стороны. Группа, спокойно сидевшая до сих пор, с удивлением на нас оглянулась, а Клиф добил простенькое заклинание словом: «Нунто» и распахнул наконец-то дверь. Правда, не пустил меня вперед, а загородил проход собой.

Я насилу протиснулась и удивленно застыла рядом. В ярко освещенном пространстве кладовой вели борьбу сцепившиеся руками и ногами профессор Гову и каменный голем. Земляник, сжимая монстра в захвате рук, сыпал заклинаниями. А каменный, не задумываясь, рушил их и пытался выйти из стены, в которую его безрезультатно замуровывали.