скачать книгу бесплатно
Сядет вот так Жорик на газоне справлять при всех естественную нужду, сразу найдутся какие-нибудь бессовестные негодяи, которые захотят ему высказать, что так делать не положено! А почему это, спрашивается, не положено? Что естественно, то не безобразно! Да, собакам нельзя! Но люди ведь не собаки, и нечего, значит, людей с собаками ровнять!
– Разинули, видишь ли, рты на проявление себя как свободной личности! – справедливо возмущается Жорик. – Нельзя!.. С собакой меня сравниваете? Дебилы закомплексованные!.. А как вас ещё назвать?! Нечего тут свободного человека ущемлять! Свободе рот не заткнёшь!
И доброта в поведении Жорика тоже налицо.
Вытащит из кармана у стареньких родителей последние деньги, пойдёт в кафе-бар, купит себе чего-нибудь деликатесного, да запить ещё чего-нибудь креплёного подороже. Раздобреет и ходит по городу, добрый такой, весёлый. Тумаки малолеткам раздаёт.
– На, – смеётся, отвешивая очередной подзатыльник. – Получи! Мне не жалко, я же добрый!
Обматюкает прохожих по доброте души.
– У нас свобода слова! – кричит.
Нагадит кому-нибудь под дверь.
– Дарю от всей души! Как с барского плеча! Носите, не стаптывайте!
Иной умный человек бы спасибо ему за это сказал, а идиотам ничем не угодишь! Вредничают, ворчуны этакие, жалуются на доброго Жорика. Нехорошими словами называют, достоинство его человеческое оскорбить пытаются.
Да уж мало культурных людей осталось в мире. Только Жорик один и остался, если подумать. Но, увы, понимают это далеко не все.
Вот выйдет он на улицу в костюме Адама – чего, мол, красоту-то таить! – а ему всякая сволочь нахамить норовит.
– Молодой человек, вы поступаете некультурно! – говорят. – Не хулиганьте, пожалуйста!
– Много вы в культуре понимаете, дегенераты отсталые! – справедливо негодует Жорик. – Скажите спасибо, что я добрый, а то заявление на вас написал бы прямо сейчас за оскорбление личности! А так, из жалости – живите пока! – завтра напишу! Надо же, всякие крендели недоделанные ещё учить меня будут! Никакой толерантности проявлять не желают!
– Ну, молодой человек, как вы можете так выражаться? – спрашивают недоделанные.
– А вы чё, против свободы слова?! – удивляется Жорик. – Или против толерантности?
– Так ведь это у вас не свобода и не слово! А произвол и хамство! – пытаются унизить человеческое достоинство свободного человека всякие недалёкие крендели. – И проявлять толерантность к неадекватности, сравнимо с поощрением сумасшествия!
– Что?! – чуть не теряет дар речи от подобной наглости Жорик. – Да как вы смеете?! Да вам, бездарностям, просто не дано понять культурной ценности моих действий! Мировоззрение моё вас не устраивает?! Ну я вам покажу!.. Я вам ни какой-нибудь там совковский овощ! Я дискриминацию не потерплю! Я личность, между прочим! Личность!.. И требую к себе уважения!
И ведь прав. Человек и должен быть личностью. И каждый индивидуум имеет право отличаться от других, имеет право на своеобразное проявление, и может – и должен! – пользоваться свободой слова. А уж если кто-то не понимает такую личность, то не её это вина, а тех дураков и идиотов, что не понимают! А разве не так?
20.10.2020
ДИТЯТЯ
Жили-были дед и баба. И вот однажды говорит дед бабе:
– Слушай, баба, а чё это у нас ни детей, ни внуков нет?
– Ну ты даёшь, дед! – усмехается баба. – Совсем сбрендил на старости лет? Раньше надо было об этом думать, а сейчас уже поздно.
– Ага, – кумекает себе под нос дед. – А чё, если нам всё-таки рискнуть? Вон счаз новые всякие технологии пошли. В каком тока возрасте не рожают! А на иных звёзд экрана глянешь, вообще диву даёшься! В любом возрасте деток заводят!
– Да ты чё! – снова усмехается баба. – Всерьёз чоль задумал?..
– Ага, – кивает дед бородатой головой. – Давай вон позвоним по этому номеру, я его с экрана списал специально. Там, говорят, какое-то искусное оплодотворение делают.
– Да они не бесплатно небось? – забеспокоилась баба.
– Ну и пусть, – отмахивается дед, как от мухи. – Мы ж на чёрный день откладывали…
– На чёрный день, это на чёрный день! – замечает баба, пальцем указательным в потолок тыкая. – Их и трогать нельзя! А то худо будет!
– Да брось уже старым приметам верить! – опять отмахивается дед. – Чай не в пещере живём, а в двадцать первом веку! Так давай людями цивилизованными будем!
– Ну, ладно, – выдохнула баба, – поступай как знаешь.
Позвонил, значит, дед в специальную фирму…
Прошло пять лет.
Кормят дед и баба своё дитятко из ложечки, поят из бутылочки. Ничего для него не жалеют. Всю пенсию на игрушки тратят, все силы отдают.
– Пущай побольше кушает, – умиляются старики. – Вырастет большим, сильным, помощником нам будет!.. Что, добавочки хочешь, сыночек?.. На-ка, кушай! А мы уж перебьёмся…
Кушает дитятко, кушает и к хорошему привыкает.
Прошло ещё лет десять.
Выросло дитятко большое-пребольшое. Сидит себе на диване, как слон, лишний раз зад поднять не хочет, чтобы на двор по нужде сходить.
– Эй, дед! – орёт. – Горшок принеси! Приспичило!
Принесёт дед горшок, потом вынесет.
– А теперь жрать хочу! – орёт дитятко. – Баба, тащи щей! Да побыстрей!
Баба старается – варит, надрывается. За водой на колодец четырежды сбегает, восемь вёдер воды за день притащит. Дед пять раз в погреб слазает, три мешка картошки, мешок моркошки, бочку квашенной капусты приволочёт. Баба щей на две роты сварит… Дитятко слопает всё за один присест и опять голодный! Сидит себе на диване, мультики по экрану смотрит, и краном его подъёмным с места не сдвинешь!
– Старенькие мы уже стали, – намекают баба с дедом. – Ты бы хоть помог нам, что ли, сыночек…
– Да ладно, бросьте прибедняться! – смеётся дитятко. – На вас ещё пахать да пахать! Чего вы меня сказками кормите? Дайте чего-нибудь вкусного пожрать лучше!
– Так ведь и кушать уже почти нечего, – вздыхают баба с дедом. – Ты же, сыночек, годовой запас за неделю съедаешь…
– Ну не я же виноват, что таким уродился, – попрекает сыночек. – И, вообще, нечего было детей заводить если прокормить не можете! Я уж не говорю, что и так ничего вкусного с вами не вижу! Одним силосом меня потчуете!..
– Ну, так… так ты уже и сам здоровее нас будешь, сыночек, – фыркает дед. – Может, пора пойти поработать, раз тебе вкусной еды не хватает?
– Мне работать ещё не положено, – замечает с умным видом дитятко. – Я ещё несовершеннолетний. Значит, должен находится на полном вашем иждивении. А вот вы пошли бы и поработали, раз дитё у вас голодает!
– М-да, идрить её туды налево! – ругается дед, пока дитятко храпит на всю избу после обеда. – Вот мы с тобой, баба, и откормили борова неблагодарного! Вот нам с тобой и подмога на старости лет!
– И жалко его, – вытирает баба набежавшую слезу подолом юбки. – Вот загонит он нас, как лихач лошадей, помрём мы оба, кто тогда о нём, таком увальне, заботиться станет…
– Говорил я тебе, надо было его кнутом воспитывать, а не пряником! – ворчит дед.
В общем, думали они, думали, что же делать, и придумали.
Проснулось поутру дитятко, смотрит, лежат баба и дед оба на койках, будто мёртвые, ручки на пупки сложили и не шевелятся!
– Баба! Дед! – окликает сыночек. – Вы что, померли, что ли?
А они – ноль внимания.
Расстроилось тут дитятко, расплакалось.
– Ну вот, этого ещё не хватало! – сидит на диване, хнычет. – У них дитё не завтракамши, а они помирать надумали! Ох, неразумные!..
Ныло, ныло дитятя… Но делать нечего, жрать-то хочется! Да и с этими… окочурившимися… делать что-то надо.
– В огород их отнести, что ли? – пытается ворочать заплывшими извилинами, но не получается.
Думало, думало… надумало!
– Закрою-ка я глаза и усну, – говорит себе. – Во сне вроде жрать не хочется.
Отвернулось к стене дитятя, захрапело. Встали дед и баба со своих коек, посмотрели друг на друга, покачали головами…
– И кончина наша его с дивана не сдвинет, – вздыхает дед. – Надо что-то другое выдумывать.
Пошли они тогда в лес за грибами и заблудились. И только одна записка от них на столе лежать осталась:
"Милый наш сыночек, чтобы тебя прокормить, мы были вынуждены пойти в лес. Наберём там грибов побольше и ягод послаще и вернёмся, если, конечно, не заблудимся, и если нас волки не съедят. Через месяц-другой может и вернёмся. Мы бы и тебя с собой взяли помощником, но, сам знаешь, не положено: утруждать тебя нельзя, ты же ещё несовершеннолетний. А ты, пожалуйста, не скучай тут без нас. В погребе осталась кое-какая пища, если мыши её не съели. Готовь себе еду, щи да кашу, можешь и десерт, если хочешь. Мука в мешке, масло в горшке, вода в колодце. Где находится колодец ты, увы, не знаешь, но людей поспрашивай, они тебе подскажут".
Прошло ещё несколько лет.
Возвращаются домой дед и баба. Живёхонькие и даже малость отдохнувшие.
"Ну, – думают, – теперь-то наше дитятко наверняка за ум взялось! Похудело небось, готовить приловчилось, работать научилось, и вообще познало по чём фунт лиха!"
Только в избу вошли и… чуть концы не отдали!
Сидел раньше на диване один слон, а теперь два слона оказалось! Сидят оба в обнимку и мультики смотрят!
– Ох, идрить её туды налево! – у деда аж чуть челюсть под кровать не улетела. – Вот тебе и исправился наш сыночек!
– Уж лучше бы нас в лесу волки съели! – простонала баба.
– О-о! – обрадовалось дитятя, заметив деда с бабой. – Кормильцы наконец вернулись! А я вот тут, пока вас не было, жениться успел! Теперь вам не одного меня, а нас обоих кормить придётся!.. Эй, эй!.. Куда это вы?.. А ну, стойте!.. Стойте!..
– Да шутит он, шутит! – смеётся тут невестка. – Не двоих нас кормить придётся, а уже троих! А если у меня двойня родится, то четверых!
Но дед и баба даже не обернулись. Так сиганули обратно в лес, что и спустя неделю после их побега из родного дома пыль над дорогой висела. С тех пор никто их не видел. И что с их дитятей стало и с женой его, а также с их новорожденным слонёнком, тоже неизвестно.
22.10.2020
В ТИХОМ ОМУТЕ
Полезла как-то раз одна сумасшедшая купаться в какой-то омут, вошла в воду по самую ключицу, а её вдруг исподтишка – хвать! Прямо за щиколотку! И нет бы краб там какой-нибудь, а тут, чувствуется, рука настоящая!
Испугалась барышня, начала трепыхаться, кричать:
– Помогите! Помогите!
Никто не отзывается, будто и нет на всей планете никого. Только лягушки одни вокруг – ква-а, ква-а-а!..
"Кто же это в меня вцепился? – содрогаются в барышне испуганные мысли. – Уж не водяной ли?"
А тут… бац!.. и за вторую щиколотку чья-то ручища – хвать!
Вообще барышня растерялась. Стоит, руками машет, и сдвинуться с места не может.
– Караул! – кричит. – Спасите! Убивают! Топят!
Орала, орала… ни один дурак на помощь не кинулся.
"Ну всё, – паникуют мысли, – пора с жизнью прощаться!"
Сердце у барышни, разумеется, тут же вниз провалилось – бряк! – в грудной клетке пустота образовалась. Лежит себе сердце где-то в пятках, трясётся в предсмертных судорогах.
Вдруг, чувствует будущая утопленница, чьи-то руки будто бы хватку ослабили, потом совсем отпустили. Обрадовалась она, только собралась на берег выскочить, только в его сторону метнулась, как вдруг… Выпрыгнул перед ней из-под воды какой-то бородатый дядька!
– Ох, – охнула сердешная. – Иван Кузьмич! Это, оказывается, вы? Как вы меня напугали!
А Иван Кузьмич, это был один добрый мужичок из того же посёлка, в котором жила будущая утопленница.
– Постойте-ка! – опомнилась тут барышня. – Вас же вроде бы в прошлом году похоронили?!
– Да не-е, – усмехается бородатый. – Это точно был не я. Потому что я, знаете ли, Нептун, а совсем ни какой-то там Иван Кузьмич. А раз я Нептун, то, значит, живу под водой. Занимаюсь тут, так сказать, подводными видами спорта, ну и за рекой заодно приглядываю.
– Нептун, Нептун… – попыталась припомнить барышня. – Вроде где-то слышала, а что – не помню.
– Да это, собственно, неважно, – подмигивает мужичок, отмахиваясь. – Я, знаете ли, не тщеславный. Мне, главное, чтобы в речке порядок был, чтобы рыбу тут никто динамитом не глушил, ну и чтобы не топился никто.
– Так вы, что? Подумали, что я тут утопиться собираюсь? – удивилась барышня. – Ну вы даёте! Делать мне больше нечего!
– А разве нет? – Нептун удивился не меньше.
– Да нет, конечно! – усмехнулась барышня. – С чего вы взяли-то, что мне жить надоело?
– А зачем же вы тогда в омут полезли? – поинтересовался Нептун.
