скачать книгу бесплатно
– Почему я должен тебе доверять?
– Я просто хочу тебе помочь. Отец говорит, что, хотя мы все еще дети, а ты так вообще катастрофически мал, – времени почти не осталось.
– В каком смысле?
– Говорит, пора принимать решение…
– Какое?
– Кто станет его преемником. И я… Боюсь за тебя. И за братьев. Либо они будут состязаться друг с другом… И с тобой… Либо их пошлют в лабиринт, – она посмотрела на землю и вздрогнула. – А оттуда… Вернутся не все. Поэтому… Лучше никому вовсе не заходить в него.
Он осторожно положил персик с золотыми узорами в траву. И пнул ствол груши:
– Это все он! Привык их кругами гонять! Ох, да зачем же из царят главного вообще выбирать? Что, на всех дела не хватит, что ли? Они ж вместе – ум! Мощь! Почему он не понимает?! Ух! А мне только десять, и я ничего не могу!
– …Да почему же не можешь, – раздался детский, но слишком глубокий, бархатный голос. – Ты уже… Значительно изменил здешнее скучную жизнь.
Царевна кивнула:
– Привет. Рокот, это Злое Лето.
Он обернулся: прислонившись к столбу беседки, стоял темноволосый мальчик в странной одежде и пристально смотрел в глаза. Сквозь мальчика просвечивали ступеньки беседки, гравий дорожки и трава. Что, это и есть вестник Небесных Сил? Сквозь мальчика неторопливо пролетела гудящая пчела – он сделал вид, что не заметил.
В уме искрами над костром вспыхивали вопросы. Много-много. Иногда с вероятными ответами. Еще привиделась игрушечная страна Карта, на которой можно расставлять войска и крестьян. А этот Лето вместо игрушек-то расставляет… кого? И стало так противно, что он, не глядя, прошел мимо прозрачного мальчика, мимо изнемогающих от тяжести, оплетенных золотыми узорами яблонь и вишен к выходу.
Всю ночь и утро перед глазами стояла жалкая нарядная девчонка. Сны снились паршивые. И реальность тоже была паршивой. Ну, правда глупо: только дураки хамят всемогущим Небесным Силам. Вдруг темноволосый призрак оскорбится да и нашлет на Синие Горы какой-нибудь мор. Выждет и втридорога лекарство будет продавать… Или здесь мальчишек решит проредить. С тоски Рокот убежал ото всех. Надо залезть куда-то повыше. Откуда будет хорошо все видно.
Золотая крыша Детского Дворца слепила глаза. Отсюда можно рассмотреть половину столицы. Он замер, разглядывая крыши, повозки на улицах, крошечных человечков – хаос. Путаница. Мозаика, которую пока никто не сложил как надо.
Еще тут был ветер. Так, ветерок, теплый и слабенький. Пах пылью. Но он был живой, трепал воротник рубашки, и на сердце полегчало, будто все трудности остались внизу. И еще он наконец-то был один. Он сел на теплое железо крыши, покрытое истершейся позолотой. Ой… Он увидел на углу крыши каменную крылатую тварь с огромными крыльями и кошачьей головой. Это же мамин грифон! Вот и крылья золотые! Вскочив, он промчался по гулко загрохотавшей крыше и с разбегу запрыгнул между крыльями, обхватил за шею. Ай! Прикосновения к крыльям, раскаленным на солнце, ожгли. Он подобрался в комок в каменной ложбинке, уткнулся лбом в загривок. Думал, заревет – но удержался. Успокоился немного. Вот бы на таком правда полетать.
Как же здесь над головой пусто. А дома – везде горы, до неба и выше, и ниже, все пространство сложное, заполненное скалами, осыпями, ледниками и выше всего – сверкающими белыми пиками самых высоких гор. Тут – только пустота и слепое солнце.
– Привет, – сказал возле плеча знакомый бархатный голос.
На солнце Лето казался еще прозрачнее. Так, цветная тень с поблескивающими глазами. Он отвернулся.
– Такой же упрямый, как мать. А хочешь, я передам ей весточку прямо сейчас? И тут же принесу ответ?
Он вздрогнул. Мама! Мамочка моя! Но укрепился. Помотал головой, слез с грифона и пошел вверх, а потом, балансируя, по самой кромке конька обратно к слуховому окну, через которое сюда выбрался.
– Да почему «нет»-то?
– Нечем платить, – бросил он через плечо.
Увидел, что Злое Лето сам забрался на грифона и сидит, смотрит на город. Значит, это Рокот на его место залезал? Но грифон – мамин… Чтоб точно не разреветься, он отвернулся и полез в узкое окошко.
На пути вниз, по всем пыльным заброшенным лестницам и этажам, он раз пятьдесят пожалел о том, что отказался. Мама была бы рада… Но в Синих Горах нет лишнего «урожая людей». Или что там нужно Небесным Силам – этого тоже нет. Синие Горы – маленькое княжество. С ладошку.
Внизу встретил гомон мальчишек, тут же столпившихся вокруг – да они ж должны были сидеть на уроке? Это что ж… Они тут все его ищут?
– Где ты был?! – наставник белел и краснел от ярости. – Почему такой грязный?
Они что, правда не знают, что в старом дворце полно тайных ходов, и плевать на заколоченные двери? Особенно в Детском дворце, который мама девчонкой облазила весь! В основном по тайным коридорам, потому что царевне негоже показываться на людях.
– Я был на крыше.
– Ты… Сумасшедший горный дикарь! Так, все. Непослушных мальчиков наказывают, ясно?
– Вот только троньте, – предупредил он, выглядывая вокруг хоть что-то, что сойдет за оружие.
Разок скользнул ближе и крепко взял за плечи:
– Стой. И не бойся. Никто тебя и пальцем не тронет. Я провожу.
И проводил. За руку отвел – вниз, на подземный этаж. Наставник молча шел следом. На миг Рокот испугался, что ведут в лабиринт – но нет, в конце полутемного, душного коридора ждала полная мрака каморка. Что, оставят во мраке?! Но Разок зажег маленькую масляную лампу, и каморка озарилась едва живым рыжим светом. Лавка, на ней сложенное одеяло; в углу кран в виде змеи над медной раковиной. Разок оглядел все это с ужасом и повернулся к наставнику:
– Он так мал. И – первый раз. Может, я с ним хотя бы первый час посижу?
– Нет. Правила для всех одинаковые. Выходи.
Дверь закрыли. Потом с глухим стуком вошел в скобы засов. Еще пару секунд он слышал удаляющиеся шаги, и вот наступила полная, будто войлоком забило уши, тишина. Он растерянно сел на лавку и покачал ногами. Кто ж тут у нас хотел побыть один?
А царята, оказывается, больше всего боятся одиночества. Еще бы: с младенчества в одном клубке. Тут забоишься. Что ж это значит: они сильны только вместе? А по отдельности сломаются, как прутики?
Сначала подземная прохлада окутывала его, уставшего от жары, лаской и думать не мешала. Потом замерзла спина, потому что прислонялся к каменной стене… Закутался в одеяло с ногами и головой, оставив только окошечко дышать и смотреть. Хотя смотреть тут, кроме тусклой лампы, не на что.
– А вот теперь не сбежишь, – проворчал бархатный голос. – Одинокий горный барс в темнице!
– Что ты ко мне привязался? – он даже глаза не открыл.
– Так поговорить надо. О важном. Что, думаешь, просто так тебя в столицу привезли? Да я еле дождался!
Рокот открыл глаза: лицо. Близко, в одеяло заглядывает. И – как настоящий, потому что тут полутемно, и весь он виднее, чем на свету. Даже конопушки на переносице видно. А глаза-то жадные. Такие же ясные и жадные, как у двадцати девяти братцев. И такие же серые. И брови такие же, темные, вразлет.
– Это твой настоящий облик? – он выпростал голову из одеяла и выпрямился. – Ты на самом деле так выглядишь? Ты призрак?
– Да, в общем, я и есть призрак, – сказал он, став серьезным. – Рокоток, мне интересно, кем ты вырастешь. Потому что по отцовской линии ты из прямых потомков… Одного из первых родов, так скажем. Еще ты… Ты сын своей матери… Мы с ней дружили. Весь дворец облазили.
– Так это ты дружил с моей мамой?! Но ты – еще мальчик! А она – большая!
– Так я не расту. Вот ты – ты живой человек, настоящий, из молекул и атомов… Молекулы – это…
– Я знаю, что такое молекулы. Атомы в ковалентной связи. А ты, похоже, вообще не из вещества?
– Из света. Зато бессмертный. Вот и… Присматриваю за вами.
– …Это твоя была затея с двадцатью девятью царятами?
– Мне это подсказал опыт, который накопила наша цивилизация.
– …Какой опыт?
– Опыт возвращения одичавших колоний на приемлемый уровень. Когда-то наши общие предки быстро заселяли все пригодные для жизни планеты.
– У нас в замке хранится старый атлас, – Рокот вспомнил драгоценную, всю в резьбе широкую низкую коробку, в которой лежали черные листы с белыми точками и непонятными буквами; трогать их было нельзя. – Еще с той земли. Мне мама показала наше солнце, оно было… Одно из. Не особенное.
– Оно и есть «одно из». Но лучше многих. Только слишком далеко от Прародины, чтоб сохранить связи. Сначала-то было ничего, но они… Натворили тут всякого. Потом поумирали, конечно, дети их еще что-то могли, а внуки… Выжили, так спасибо и на этом. Буквари, знаешь ли, самое дорогое, когда так коротка жизнь. Тысячи лет прошли, прежде чем Дом отыскал все миры, которые когда-то засеял, снова.
– А я тут причем?
– Ты стал интересен там, – Лето ткнул пальцем в потолок. – Может, из тебя что-то и выйдет толковое, если я тобой займусь. Ну, еще ты – внук Злого Лета, а я и есть его призрак… Вернее, Злое Лето – это я.
– Дедушка? Ага. Там саркофаг с гербами в крипте, если что.
– Я – призрак его двенадцатилетнего. Световая копия. А потом я только и делал, что учился… Мы жили с ним параллельно. Короче, кому еще отвечать за своих потомков? Оптимизация системы, понимаешь?
– Нет, – честно сказал он и снова замотался в одеяло с головой. Сказал оттуда: – Эй, дедушка. Ты мне лучше скажи, что ты будешь делать с двадцатью девятью внуками? Зачем тебе их столько?
– Я хотел от Небесного города, забравшего «Урожай людей», максимум. Вот и получил.
– Кем они стали там? Те младенцы?
– В небесных городах нужны нормальные, живые люди. Все хорошо с теми детьми. Царь это знал. Вырастят с заботой, обучат. Кто-то из них другие миры, может, увидит. Большинство же незаметно вернется – учителями, лекарями или инженерами.
– А первенец моей матери, Сполох?
– Ему только тринадцать… Он выбрал себе будущее в Небесном городе. Там другой мир, другие реалии. Ночью посмотри на небо. Увидишь медленную звезду – он там.
– Я знаю. Зеленая. Мама показала.
– Ну, она знает, что жить там в сто раз легче, чем здесь. А здесь… Здесь нужны такие, как ты. Живучие и умные. Чтобы здесь жизнь сделать лучше.
– Двадцать девять царят будут делать жизнь лучше?
Помолчав, Лето вздохнул:
– Тебе не понравилась их жизнь? Ну да, он не воспитывает их как будущих царей. Не цари, а солдатики. А время-то уже на исходе…
– Сестра о том же. Почему времени мало?
– Царя видел?
– И что?
– Он похож на здорового человека?
– Он старик! Ой. На самом деле ему столько же, сколько маме, но он… Что, болен? А почему ж ты его не вылечишь?
– Он не болен. Он – стар. Пережил уже все мыслимые пределы человеческой жизни.
– А мама?! Тоже?!
– Ее организм изменен. Волшебницы должны жить долго. Хранительницы традиций, знаний, все такое.
– Ага. Так что, царь скоро – все?
– Ну, не завтра.
– Но ему надо принять решение…
– Да. Потому тебя и привезли.
Его выпустили только через два дня поздно ночью. Он был набит разговорами с Лето под самые завязки и голоден, как зверюга – голод входил в наказание. Лето, полупрозрачный, даже куска хлеба принести не мог. Поэтому отвлекал. Грифона, здоровенного тигра с крыльями, рисовал пальцем, а Рокот за ним процарапывал линии острым камешком на рыхлой штукатурке стены, а потом от скуки прорисовывал каждый коготь, каждую шерстинку. Злое Лето уверял, что эти твари где-то за морем водятся на самом деле. Про сокровище под дворцом сказал, что да, есть, не-скажу-какое…
– А я знаю, какое, – буркнул Рокот. – Мама сказала. Я его хочу откопать.
Злое Лето замер. Потом встряхнулся:
– Не дам, потому что это мой настоящий дом. И вообще я прикован к нему. Из-за него и из Дворца ни ногой.
– В каком смысле прикован?
– Да там спрятана машина, которая обеспечивает мое существование. Ну, вот сам этот призрак, что ты видишь. Дает энергию.
– Значит, за сотни лет ты ни разу не покидал Дворца?
– Только если на небо.
– А если эта штука внизу сломается?
– Слышал сказку про Кащея? Про его смерть в игле?
– Ты что, настолько мне доверяешь?
– А ты добрый, Рокоток. Ты же дедушку не прикончишь?
– Это ты добрый, – подумав, сказал Рокот. – Возишься тут с нами, а мог бы давно… Вместе со своей штукой… Куда угодно.
– Да как его поднимать, разнесет же весь город в щебенку…
– Я бы его перестроил. Теснота, пыль. Дома плохие. Воды мало…
Лето радостно взвыл и начал излагать планы по переустройству страны. И чем голоднее становился Рокот, тем противнее ему становились эти планы.
И вот наконец: скрежет засова, свежий воздух. Коридор, потом десяток ступенек наверх, и – летняя теплая ночь с громадными звездами в небе. Та звезда, толстая, низкая, зеленая, медленно пересекала небосвод. Там… Неважно, что там. Важно, что тут кормить никто не собирается – дежурный наставник привел к дверям спальни и ушел. Середина ночи. Хоть вой. Все спят…
Он бесшумно прошел мимо дверей спальни в умывальную, поплескался, смывая духоту и тоску подземной каморки. Может, выйти во дворик, поискать яблочко на ветках? Ага, найдешь там яблочко после братцев-то. А в саду у сестрицы… Не те яблочки, да. Тихонько он проскользнул в спальню и пошел вдоль спинок кроватей к своей, слушая сонное дыхание мальчишек. Кто-то вдруг поднял лохматую голову. А кто-то совершенно бессонным голосом громко сказал:
