Девятый всадник. Часть I

«Но вы должны мне поединок», – повторил он вслух.

«Пустое. Я убедился в вашей смелости и чести», – продолжал Фрежвилль. – «Вас ждут настоящие и куда более кровавые поединки с якобинцами».

«В Лондоне?» – усмехнулся барон. – «Скорее уж, там моими соперниками станут такие же, как вы».

«О нет», – на чувственных губах Фрежвилля показалась тонкая улыбка. – «Нам с вами предстоит сражаться под одними знаменами».

«Вот как?»

«Подробности узнаете через две недели. А покамест мне нужно поспешить к своему повелителю. Скоро в Роттердам отплывает баржа „Розалина“. Оттуда я следую в Саутхемптон на „Палладии“. Запомните маршрут и названия кораблей, так как вам, кроме меня, никто вам их не скажет». – говорил Фрежвилль довольно деловитым тоном.

«И да, не держите обиды. Юлия – писатель, и как любому творцу, ей нужны музы. Считайте себя ее вдохновителем и молитесь, чтобы вас не вывели очередным графом де Линаром», – усмехнулся он. – «А пока наслаждайтесь компанией Фредерики и Аннализы. Девицы хорошенькие, да вдобавок еще и просвещенные. И я заметил, что, та, которая может вас разглядеть, глаз с вас не сводила, а та, которая видеть не может, слушала только вас». «Прощайте», – сухо проговорил Кристоф и пошел стремительным шагом от него, не оглядываясь. Продолжать знакомство ему очень не хотелось. Шел мелкий холодный дождь, фонари тускло светили, едва развеивая марево. Незнакомый город с его стылой водой, прижавшимися друг к другу мрачными домами, казался ему враждебным существом.

…Вернувшись домой, Кристоф почувствовал, что заболевает, и к ужину не вышел, сразу же отправившись в постель. Ночью ему снились какие-то ужасы, – будто он тонет в окровавленной воде, хочет выплыть, но неведомая сила тянет его на дно. Проснулся поздно утром с сильным жаром, болью в горле и ломотой во всем теле – сырость и холод взяли все-таки свое. Впрочем, болезнь была ему сейчас с руки – чем заняться в этом городе на протяжении двух недель, а то и дольше, Кристоф не знал. А лежа в постели, рассматривая причудливые синие изразцы на печке, то и дело забываясь прерывистым сном, он мог слегка отдохнуть. Тем более, что обе девушки, особенно Фемке, были довольно участливы и заботливы.

CR (1817)

Одна из моих особенностей – я заболеваю всегда в самый неподходящий момент. А болею я хоть нечасто, но всегда тяжело и подолгу. Но иногда судьба – и мое тело – оказывают мне милость, и посылают хворь тогда, когда мне уже был уготовлен неизбежный рок. Не знаю, от какой напасти избавила меня эта злополучная горловая болезнь в октябре 1794-го, но чувствую, что я подхватил ее не просто так. Если б я был здоров, я бы наверняка постарался уехать в Лондон – или дать о себе знать – гораздо раньше положенного. И, возможно, навлек бы на семейство нашего связного опасность.

Во-первых в Амстердаме уже началось примерно то же, что и в Антверпене. Так мне передавала Фредерика ван дер Сханс. Ее отец был куда более сдержан в оценке политики. Принц Оранский низвергнут, и здесь вот-вот объявят так называемую «Батавскую республику». Его семья должна была удалиться в изгнание. Французы уже подступили к Лейдену, в 30 верстах отсюда. Когда я поинтересовался, будут ли резать аристократов, Фемке (так ее называли – я так и не понял, то ли как сокращение от Фредерики, то ли это было одно из ее имен) рассмеялась и сказала, что аристократы здесь все в Гааге, и их почти не бывает. Но чернь, возмущенная подстрекателями, вряд ли будет требовать предъявить герб и родословное древо, прежде чем повесить на фонаре – скорее всего, «подозрительными» окажутся все, кто выглядит более-менее респектабельно.

Выздоровел я дней за шесть, но доктор настоятельно рекомендовал мне «продлить» свою болезнь, хотя все необходимые бумаги пришли. Мне также решили выправить поддельный паспорт. По нему я назывался Яном-Корнелиусом ван дер Бейком, голландским негоциантом. От местных повстанцев эта бумага меня бы не спасла, но от британской подозрительности – вполне. Передышка эта пошла мне на пользу, тем более, я был рад уютной крыше над головой и компании милого семейства.

Глава 4

Лондон, 1794 год

Туманная молочно-белая зыбь, подсвеченная румянцем утренней зари, покрывала прибрежные скалы, но их очертания вполне можно было различить. Это зрелище было первым, что увидел Кристоф ранним утром, выйдя на палубу приближающейся к британским берегам шхуны «Палладия». В воздухе чувствовалась сырость, поэтому раскурить трубку ему удалось не с первого раза. В голове царила странная легкость, как всегда после бессонной ночи, проведенной за каким-то занятием. Странно – ныне он приобрел другое имя, которым и представлялся своим вчерашним партнерам по карточному столу. К счастью, голландцев среди них не оказалось, иначе бы они сразу поняли, что господин ван дер Бейк говорит на их наречии крайне неуверенно и держится иначе, чем положено обеспеченному негоцианту из Нижних Земель – слишком уж видна развитая бесконечными военными упражнениями выправка, да и отсутствовало такое характерное для представителей голландского купечества туповато-надменное выражение лица. «Корнелиус ван дер Бейк» в исполнении Кристофа оказался весьма щеголеватым и романтичным молодым человеком – на его плечи был наброшен новенький черный редингот, белокурые кудри перевязаны алой атласной лентой Сложно было догадаться, что сей изнеженный щеголь в любой момент готов вырвать из-под полы плаща пистолет или чувствительно двинуть обидчику в бок кулаком с зажатым в нем кинжалом. Вчера ничего этого делать не пришлось, хотя некий эльзасец, по имени, кажется, де Клесси, явно пытался его надуть. Спасло лишь то, что Кристоф быстро вышел из игры с ним. Но следовало ли размениваться на подобные пустяки? Еще пару раз некий бритт, на редкость разговорчивый малый, пытался выяснить, из каких он ван Бейков – гронингенских или же утрехтских, так как в Амстердаме не знает никого с такой фамилией. Кристоф сам не понял, как соврал что-то – кажется, упомянул, что дядя из Гронингена недавно передал ему дело. Если бы плаванье продолжилось на сутки дольше, разоблачения были бы неминуемы, но нынче, через пару часов, «Палладия» уже зайдет в гавань Саутгемптона, и их пути разойдутся.

Более всего барона будоражило его новое поручение. И он постоянно спрашивал себя: а почему эти люди, как бы они не звались, так верят в него? Ведь он может завалить все дело хотя бы неудачным маскарадом или невпопад сказанным словом. За кого они его принимают? Или он для них – лишь один из многих?… Хотя последнее предположение было менее лестным для его юношеского самолюбия, оно виделось ему наиболее реальным. Не один он получал таинственные записки и имел беседу с Армфельтом. Но отчего-то хотелось верить в обратное. И было предчувствие, что эти выбеленные временем скалы, которые стали видны более отчетливо, он увидит далеко не впервые.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.