Малосольные огурчики

Ни в одной комнате свет не горел. Кого-то постороннего у входа я не заметила, машин – тоже. Подойдя ближе, я хотела позвонить в дверь, но заметила, что дверь не заперта. И вот же странность: охранная сигнализация была отключена.

«Хорошо, что дети у бабушки!», – мелькнуло в голове, когда я толкнула дверь. Она бесшумно открылась, услужливо впуская внутрь утренний промозглый ветер.

Страх накатил мгновенно, сдавив горло железной хваткой и сбивая дыхание.

Для начала я, пригибаясь, обошла дом и дёрнула ручку кухонной двери, обычно всегда открытую: заперто.

Тогда я вернулась к входной двери, толкнула, и она с громким скрипом открылась.

Иногда со мной такое бывает: когда нужно включать мозги и думать о последствиях, я упрямо бросаюсь в омут с головой – даже зная, что это плохо кончится.

Видимо, из-за выброса адреналина отключается инстинкт самосохранения – не иначе. Хотя, по-моему, должно быть с точностью да наоборот.

Итак, понимая, что делаю страшную глупость, как какая-нибудь героиня из фильма ужасов, я всё же сделала вдох и переступила порог.

Либо пан, либо пропал.

Глава 9. Разбитые мечты.

Я отчаянно тосковала по своей беременности, пусть она и была короткой. Скучала по еле заметному животу, ощущению зарождения новой жизни внутри себя и тому трепетному восторгу, которое вызывает ожидание грядущего крохотного чуда. Но оно не произошло. У меня случился выкидыш, и он – или она так и не назвали меня мамой.

Иногда мой извращённый мозг превращает беременность в фантом, предпринимая отчаянные попытки стереть воспоминания о ней насовсем.

Но это не оттого, что я забыла потерянного ребёнка или пытаюсь это сделать. Наоборот, это происходит из-за невозможно сильной любви к неродившемуся малышу.

И болезненное осознание того, что его нет – страшнее всего на свете.

Ни моё израненное сердце, ни истерзанный мозг не сможет смириться с этой трагедией. Никогда.

И, когда мне особенно плохо, я придумываю иллюзорные ловушки, в которые попадаю сама. К счастью, в них нет вреда, но нет и пользы.

Какое-то время Рома активно поддерживал меня, окружал заботой и любовью. Но однажды вечером он пришёл после работы, спешно собрал свои вещи и объявил, что уходит к другой женщине, которая от него беременна. Этой женщиной была Нелли.

На следующее утро, после ухода любимого, я проглотила грусть вместе с завтраком, после которого меня стошнило. Так началась моя булимия, которую я вылечила далеко не сразу.

Я билась в истерике, приезжала к нему на работу и звонила с просьбой вернуться ко мне. Это продолжалось недолго: до тех пор, пока он не сменил номер и работу, переехав куда-то в пригород.

Как я ни старалась, я не смогла его найти. Наверно, он подговорил наших общих знакомых, чтобы они молчали, а вскоре они и вовсе перестали со мной разговаривать.

Несмотря на весь этот ужас, я не смогла его забыть и продолжала любить. Смешно признаться, но я даже хранила ему верность. Лишь однажды я сходила на заведомо провальное свидание с братом своей школьной подруги, а когда вернулась домой, пролежала всю ночь на полу в обнимку с плюшевым медведем, подаренным Ромой, безостановочно плача и приговаривая: «Любой мужчина – не он, не он, не он…».

И вот я увидела его – любовь моей жизни, гуляющего с семьёй в парке. И это был знак.

Глава 10. Мы.

Между нами была любовь. Мы постоянно говорили друг другу «Я люблю тебя», и это была правда. Мы впервые поцеловались, когда вместе наблюдали метеоритный дождь. Романтичнее этого ничего не придумаешь!

После этого он навсегда овладел моим сердцем и разумом.

Меня влекло к нему, как к никому другому – с неопределимой силой. Я даже помыслить не могла, что встречу его – того единственного…

– Ты, наверное, спустился с небес, малыш?

– Да, это так, – засмеявшись, произнёс он.

– Я стану твоей луной и буду светить тебе. Поэтому, когда будет темно, обещаю, ты увидишь свет.

– Когда ты рядом, мне так хорошо – я словно на седьмом небе от счастья. И не хочется спускаться…

Когда мы впервые остались одни, Рома посмотрел на меня по-особенному – так, словно для него больше не существовало другой женщины – таким особенным взглядом.

Я заглянула в его глаза и поняла, что он испытывает то же самое – сладкую истому, головокружительное возбуждение и необъяснимое чувство, впервые поселившееся в сердце…

– В любви всё должно быть просто. Не нужно ничего усложнять. Ты – моё будущее, ты – моё «сейчас».

– Мне хочется быть с тобой и днём, и ночью…

– Я буду любить тебя до последнего вздоха…

Мы были так молоды, так влюблены, так поглощены друг другом…

В жарком полумраке наши причудливые тени танцевали в страстном танце танго. Раньше я и помыслить не могла, что одно лишь прикосновение может раскрыть тело и душу. Наши пальцы переплелись, дыхания смешались в одно. Воздух вокруг казался тяжёлым и сладким, а ещё каким-то звенящим, словно напоенным тропическим электричеством.

– Прижми меня крепче, – и больше мне его ни о чём просить не пришлось. Как Луна и Солнце, мы слились воедино. Это была безумно прекрасная, почти мистическая ночь…

Но мы не жили долго и счастливо: однажды прекрасная сказка закончилась. Судьба отняла у меня всё, а я так и не поняла, что сделала неправильно. И теперь, все эти годы, я пытаюсь обернуть время вспять, ища дорогу к потерянной любви и счастью, которое мне не суждено было получить. Однако я не сдаюсь. В своих длинных снах, словно проживая параллельно вторую жизнь, я отчаянно ищу путь к своему нерождённому ребёнку и к любимому мужчине.

Меня обожгло так больно, когда Рома в моё отсутствие дома собрал свои вещи и уехал, даже не попрощавшись и не предупредив о своём решении уйти к другой.

В последней смс, которую он мне отправил, было написано: «Прости. Я никогда не обещал тебе хэппи-энда». Что было, конечно же, наглой ложью. После первой проведённой ночи вместе он произнёс другое: «Я буду всегда с тобой!».

– Нам нужно поговорить… Пожалуйста, Рома, не вешай трубку! – мой голос предательски дрожал.

В ответ – недовольное молчание.

– Я знаю, что между нами всё кончено, но я всё ещё зациклена на тебе! Не могу избавиться от мыслей о тебе! Ты в моём сердце и голове… Как ты это делаешь?

– Делаю что?

– Сводишь меня с ума! Хотя я знаю, что мне пора вычеркнуть тебя из своей жизни…

– Прекрасно! Я это уже сделал.

– Я хочу, чтобы ты был рядом. Почему мы не можем быть вместе?

– Так больше не может продолжаться, – он был очень холоден.

– Я умру без тебя! – в отчаянии крикнула я, глотая слёзы.

– Между нами всё кончено. Мы испробовали всё, что могли. Так что давай скажем друг другу «прощай». Навечно.

– Ты любишь её? Любишь свою невесту?

– Прощай!

И короткие гудки. Он повесил трубку, а потом и вовсе сменил номер.

…

Для меня наше расставание стало большим потрясением. Со мной творилось что-то странное. Я начала терять почву под ногами и понимать, что теряю контроль над своей жизнью. Наверное, это и есть депрессия… Не знаю. Ничего не хотелось – ни хорошего, ни плохого.

Я даже бросила университет. Мне перехотелось быть юристом. Рома часто называл меня ласково «юристочка», а любое напоминание о нём, даже косвенное, было настолько болезненным, что я всерьёз подумывала о самоубийстве.

Для меня наступили трудные времена: я не могла сказать, кем являюсь и кем буду в ближайшее время.

Бросив юридический, я вернулась к маме и прожила с ней год. Почти всё время спала. Часы напролёт. Так чувствует себя человек, принявший успокоительное или совершивший длительны перелёт. Я по-настоящему злилась, когда меня будили, ведь в моих снах мы всё ещё были вместе.

Потом мамы не стало. А отца, кстати, я никогда в глаза не видела.

Позднее я всё-таки восстановилась в учёбе, но юристом так и не стала. Пошла в криминальные журналисты. Пожалуй, это единственное, о чём я не жалею, ибо на самом деле люблю свою работу, веря в то, что справедливость когда-нибудь восторжествует в мире.

Но, боюсь, моё желание схоже с одержимостью алхимиков найти философский камень.

Глава 11. Они.

Какая часть нашего тела может хранить все воспоминания – и хорошие, и плохие? Голова? Сердце? Нет, это руки.

Сколько ран на них было, и сколько шрамов – осталось?

Сколько слёз они вытерли, когда мы плакали?

Сколько раз мы держали за руки людей, которых уже нет рядом с нами: они умерли или ушли из нашей жизни?

Руки помнят всё намного лучше, чем память. И проблема в том, что я могу стереть все Ромины сообщения – и электронные, и голосовые, но я не забуду того, что он мне писал.

Мы не разговаривали уже вечность, а я так и не забыла его голос. Последний раз мы обнимались много лет назад, но я всё ещё помню, как он пахнет. Если это не любовь, то я не знаю, что это…

Каждый раз, когда я смотрю на наши фотографии, я вспоминаю, насколько мы были близки с Ромой, словно мир был создан только для нас двоих. Я знаю, как слащаво и банально звучат эти слова, но они были правдой.

Я в тысячный раз просматривала наши совместные с Ромой фотографии на ноутбуке. Было одиннадцать вечера, за окном хлестал дождь и жутко завывал холодный ветер. Вдали слышался гром и сверкала то синим, то фиолетовым светом молния.

Погода хорошо передавала моё настроение: я была в ярости. Все внутренности сжимались от боли. Видеть нас вместе такими молодыми, счастливыми, влюблёнными было просто невозможно, но я продолжала смотреть. Это – всё, что мне осталось.

Я вспоминала последний разговор с Ольгой, который заставил меня усомниться в правильности того, что я собиралась сделать. Но теперь я понимала: одержимость Ромой сильнее меня, сильнее всего.

Я поднялась с кресла и прошлёпала босиком до кухни. Пол холодил ноги, но я не обращала на это внимания. Подумаешь, лёгкий дискомфорт – ерунда.

Недолго думая, я достала красное полусладкое и бокал. Налила до краёв и, расплёскивая, в его компании вернулась в комнату. Теперь мне не было так одиноко.

Я закрыла папку «Мы» с фото и видео, запустила браузер. Привычными движениями, практически не думая, практически не думая, я зашла в социальную сеть и посетила сначала его страничку, а потом – её. Вечерний мониторинг их личной жизни вошёл в мою ежедневную привычку уже давно.

Так, день за днём, месяц зав месяцем и проходила моя жалкая жизнь. Что я искала, заходя на их личные страницы? По правде говоря, мне хотелось в один прекрасный момент узнать, что они поругались, расстались… Но этого так и не происходило.

Мне было ненавистно то, что я шпионила за ними и их идеальной жизнью, но не могла остановиться. Видела вновь и вновь совместные фото с различных семейных мероприятий и путешествий. Алчно рассматривала подарки, которыми он её одаривал, от цветов до шуб, а она – с завидной частотой их постила.

Были и другие фотографии, более личного характера. На них они обнимались и целовались в машине, в которой он меня когда-то катал. Она сидела на моём месте и пленительно улыбалась своей идеальной белоснежной улыбкой (реально, как у модели), словно всегда занимала моё место, словно имела на это право.

Предательство ранило мою душу, в кровь изранило моё бедное сердце, но я всё равно продолжала его любить и верить, что он оставит эту дуру, чтобы вернуться ко мне.

Прихлёбывая вино, словно крепкий чаёк, я с кривой ухмылкой читала посты, разглядывала фото. Со вчерашнего дня у обоих не добавилось никаких новостей, поэтому я вновь и вновь прокручивала те посты, которые уже видела. Я знала их содержание наизусть.

Сначала у него, потом – у неё.

На экране ноутбука высветились сотни фотографий.

Вот он и она в красивых дорогих нарядах и в торжественной обстановке гуляют на свадьбе друзей.

А вот и их свадьба – смотрите! На худосочной красавице-невесте платье жемчужного цвета с двухметровым шлейфом, серебристо-розовый пояс, завязанный бантом на оголённой спине и пышной юбкой, как у принцессы, украшенной засушенными розами и полудрагоценными камнями…

Так… Вот Рома с семьёй пришли на футбольный матч и делают селфи на фоне спортивного поля. Я знаю, как он обожает футбол – настолько сильно, что в детстве мечтал стать знаменитым футболистом, как Роналду, и даже проходил отборочный тур в местную команду, но из-за потянутых связок об этой мечте пришлось позабыть. Помню, как поддерживала его, болела за него. Никто в него не верил так сильно, как это делала я.

Профессиональная семейная фотосессия… Фу, как же я их ненавижу! Все такие красивые, идеальные и непростительно счастливые.

Вот и крошка с дурацким, безвкусным именем Софи появляется на кадрах. Малышка в нелепом лиловом платьице и золото повязкой в виде банта на голове, с серыми глазами, как у мамаши. Да ещё блондинистая, как и она. На Ромку не похожа совсем. На его месте, я бы сделала тест на отцовство…

Зато симпатичный темноволосый мальчик – вылитый отец! Надо же…

Как же тошно! Прискорбно, но их счастье бросается в глаза: в каждой широкой улыбке, на каждом фото…

Не сдержавшись, я написала комментарий с фейковой страницей комментарий:

«Ты отдал всё ей, отняв у меня! Эта жизнь, дом и дети – всё принадлежит мне! Она живёт чужой жизнью – моей! И наслаждается этим! Да пошёл ты! Пошли вы оба!!!».

Я вновь вернулась на страничку Ромы и нажала: «Отправить сообщение». Открыв многолетнюю переписку, я пролистала до самого верха, и начала всё перечитывать. Одному Богу известно, в который раз! Вот так я провожу свои одинокие вечера…

Уже светало, когда я дочитала до конца. Не выдержав, я начала подрагивающими от возбуждения пальцами набирать сообщение, послав всё к чёрту.

Когда бокал был опустошён до последней капли, а я – хорошенько захмелела (для меня это быстрый процесс), я машинально потянулась к новой бутылке вина…

Торопливо, привычным движением откупориваю её и пью ненавистное пойло прямо из горла. Да, ненавистное, зато благодаря нему мне удаётся ненадолго изгнать боль.

Ещё чуть-чуть и я, в обнимку с подаренным Ромой мишкой, проваливаюсь в забытье.

Рядом со мной на полу боком лежала пустая бутылка, а рядом – нечаянно разбитый спьяну бокал.

Утром, протрезвев, я, конечно же, стёрла все свои гневные сообщения, но не прошло и недели, как они оба закрыли мне доступ к своим страницам.

Глава 12. На приёме у психотерапевта.

– Каждый день проходит словно в тумане. Хоть между нами всё давно закончилось, я не перестаю надеяться на то, что наша любовь возобновится. Ведь она – сильнее всего, – поправив в ухе наушник, сказала я. – Любовь к нему – свет в моей мрачной жизни… Я бы всё отдала, чтобы сказать ему хоть что-то, попытаться всё вернуть…

– Почему вы постоянно дома? – неожиданно сменила тему Ольга. – Как я понимаю, после работы вы никуда не ходите.

– Потому что я тут живу, – уклончиво ответила я, решив отшутиться.

– А если серьёзно? – нахмурила тонкие брови специалист.

Я вздохнула и неохотно ответила:

– Я всё время чувствую себя одинокой, словно пришелец с другой планеты. Мне некомфортно среди людей.

– Ну, выбор всегда за нами. Чтобы что-то изменить, нужно выйти из зоны комфорта. Заставить себя.

– Я пробовала, но ничего хорошего из этого не вышло, – я пожала плечами и скрестила руки на груди, эмоционально отгораживаясь от собеседницы.

– Хорошо. Я поняла вас, – Ольга нахмурилась и поправила строгие очки на носу. Вообще она была на удивление серьёзным человеком, хотя какой она была на самом деле, в обычной жизни, а не на работе – неизвестно. – Яна, можете мне назвать пять вещей, которые вам нравятся?

– Да, – слегка удивилась я. – Любые?.. Так… Свежий воздух после дождя. Большие тёплые свитера. Запах старых бумажных книг… Что ещё? Аромат свежей выпечки. И… Музыка, которая напоминает о Роме.

Ольга сняла очки и устало помассировала переносицу, словно продолжать со мной терапию – Сизифов труд какой-то!

– Я предлагаю вам сделать вот что: взять лист бумаги и ручку… – Психотерапевт вновь водрузила очки на нос. Интересно, почему она не использует линзы? Для солидности? – Нашли? Теперь напишите крупным почерком фразу под мою диктовку. Готовы?

Я кивнула.

– «Там, где я не нужна, я не буду.». Ещё раз: «Там, где я не нужна, я не буду.». Записали?

– Да, – ответила я, откладывая ручку в сторону.

– Вам понятен её смысл?

– Да, – вновь ответила я – очень сухо.

Раздражение внутри меня, как у змеи, неожиданно подняло голову. Мне стало очень некомфортно.

– Лучше всего, если вы будете перечитывать по несколько раз эту фразу каждый день, сразу после пробуждения и перед сном, скажем, неделю-другую, – без нажима, но твёрдо произнесла Ольга. – Пора вас вытягивать из того болота, в которое вы себя посадили, Яна. Вы согласны?

– Вам легко говорить, Ольга, – всё-таки я не сдержалась, а ведь до этого мне удавалось скрывать свои эмоции. – Легко судить, потому что вы не испытывали мою боль.

– Все испытывают боль, просто она у всех разная, – не согласилась собеседница, неожиданно посуровев. – Я скажу вам вот что, Яна: в жизни нужно вести себя, как поезд: не ждать того, кто не ждёт его. Иначе вы загубите себя, потратите впустую годы, которые вам никто не вернёт. В то время, как вы скучаете и убиваетесь по кому-то, этот «кто-то» проживает свою жизнь. Возможно, что с кем-то, найдя вам замену. Вы можете принимать мою помощь, можете оказаться – после того, что я сейчас скажу, но то, что вы чувствуете по отношению к Роману – это не любовь, это – мерзость какая-то! – закончила она свою тираду.

На этом прекратились наши сеансы.

Глава 13. Второй флешфорвард.

– Яна, дорогая, ты могла бы меня выручить? Вчера случилась одна неприятность… – из трубки послышался звук захлопывающейся двери автомобиля, звук сигнализации и цоканье каблуков. – Представляешь, не углядела за Софи, и она ошпарила палец. Мы вместе готовили макароны с сыром, вода закипела, и в этот самый момент позвонили со стройки… Я отвлеклась и забыла про эти чёртовы макароны! О, боже мой, я ужасная мать!

«Да, так и есть», – подумала я, но произнесла другое:

– Что ты! С кем не бывает… Надеюсь, с ней всё хорошо?

– Да, она быстро успокоилась, когда я усадила её смотреть мультики про подводный мир, дав большую банку мороженого, – я услышала, как на том конце провода тихонько зарычал мотор машины. – Так ты приедешь завтра с утра? Сможешь?

– Секунду, посмотрю своё расписание, – деловито заявила я и, выдержав короткую паузу, бодро ответила: – Завтра в девять утра у меня назначен показ загородного дома, но, так уж и быть, я постараюсь перенести эту встречу на сегодняшний вечер.

– О, ты такая милая! Спасибо! Целую! – весело прочирикала в трубку моя собеседница.

Я отключилась и с довольной улыбкой легла на диван, закинув руки за голову. Часом позже я написала Нелли короткую смс о том, что всё уладила и приеду завтра утром.

После чего я, сладко потянувшись, свернулась калачиком и прикрыла глаза. Перед тем, как добровольно отдаться в объятия Морфея, я подумала про себя: «Ты у меня на крючке, Нелли. Твоя песенка спета».

Глава 14. Первы