Призраки Черного моря

Друзья пришли в лавку, где продавалось всё, начиная от гвоздей, мыла и заканчивая керосином. В народе это место так и прозвали «керосинка». Дед Якуб сидел на невысокой скамеечке возле своей лавки в тени раскинувшихся широко стволов столетнего дерева тутовника. Мальчишки поздоровались со стариком. Оглянувшись вокруг, они отметили, что кроме них и деда Якуба никого поблизости не было.

– Что надо? – строго спросил дед Якуб.

Мальчишки замялись, а дед смотрел на них со всё большим подозрением.

Эркин, стоя за спиной Рустама, подталкивал его, чтобы тот не тянул и уже начал свой эксперимент. Рустам одёрнул друга, но тот никак не мог угомониться.

Наконец, вздохнув, Рустам, не моргая, уставился на деда Якуба.

Дед Якуб удивился:

– Ты чего это?

Рустам, молча, не отрывая взгляда от глаз деда, наклонил голову в одну сторону. Дед Якуб последовал его примеру. Рустам склонил голову в другую сторону. То же движение повторил и дед. Эркин с замиранием сердца следил за обоими.

Рустам вытянул шею и приблизился к лицу деда. Горячее дыхание мальчика обожгло лицо старика, и тот громко чихнул. Рустам отпрянул от него, а дед, ничего не понимая, схватил метлу и замахнулся на мальчишек:

– Ну я вам покажу!

От разъярившегося не на шутку деда Якуба они тогда еле унесли ноги.

А потом ещё с сестрой Эркина поэкспериментировали. Можно сказать, случайно, когда эркиновская старшая сестра Лола не отпускала брата поиграть в футбол, предполагая его использовать на каких-то важных и срочных домашних работах:

– Не пойдёшь, я сказала! Сначала дело сделай.

– А я сказал, пойдёт, – медленно проговорил Рустам и уставился на Лолу, прищурив свои большие карие глаза. На удивление им обоим, она застыла как вкопанная, и мальчишки благополучно сбежали. Самое удивительное, что Лола потом их даже не отругала, а о том, что произошло, и не вспомнила.

Ещё не раз потом Рустам проводил свои опыты, но с переменным успехом. Коня вот зато, почти дикого, и вправду удалось приручить. С возрастом появились всякие другие интересы, и о своём «таланте» Рустам почти подзабыл.

А вот когда он кабана в лесу увидел, то от страха не мог глаз от него отвести. Пристально и сосредоточенно смотрел – это и сработало. Рустам сам был удивлён, что его странные способности заново и враз открылись.

– А как именно, я и сам объяснить не могу, – закончил Рустам, удивлённо пожимая плечами.

– Страшно представить, если б с кабаном не сработало… – вздохнула Тася.

– И на твоей могиле мы бы написали: «Его сожрал кабан», – снова сумничал Яша и залился таким смехом, который заразил всех остальных – и Рустама, и даже едва пришедшего в себя Дроздова.

– Да уж, кабану не повезло, молодец Рустам, – проговорил командир, – а костёр разведчика кто развёл?

Айдер смущённо пожал плечами:

– Я. Отец научил. Он меня с детства и на рыбалку в море брал, и в лес, и в горы на охоту. Чтоб зверя не спугнуть, мы именно такие костры разводили. Он не дымит, а жару много даёт. Возле него можно даже осенней ночью спать… Ну всё, мясо, кажется, готово.

Айдер, нанизав на прут кусок мяса, протянул его Дроздову, а второй кусок Тасе. Те, не раздумывая, тут же впились в сочное мясо зубами. Яков тоже взял свой кусок, но есть почему-то не торопился. Не присоединились к общей трапезе и Айдер с Рустамом. Они, потупив взгляды, сидели чуть в стороне и лишь пили понемногу, передавая друг другу Тасин отвар из котелка.

– А вы чего, ребята? – Лишь сейчас Тася заметила, что мясо пришлось по вкусу только ей и Дроздову.

– Так… – развёл руками Яша. – Кабан – это кто? Свинья! А евреи и мусульмане свинью не едят. Вера запрещает! И шо ты, Рустам, кроме свиньи в лесу никого больше встретить не мог? Эх, сейчас бы мамин фиш.

И увидев непонимание в глазах товарищей, Яша тут же пояснил:

– Фиш – это ж фаршированная рыба.

Дроздов, облизнув пальцы, резко приподнялся на локте здоровой руки.

– Вот закончим войну и все на фиш к твоей маме поедем. А пока, братья басурмане, жуйте за обе щеки! Это приказ! Уже несколько дней ничего почти не жрали, откуда силы возьмутся до своих добраться? За невыполнение отдам вас под суд военного трибунала! – Хотя Дроздов говорил вполне строго, видно было, что глаза его смеются.

Яша, Айдер и Рустам переглянулись.

Яша, притворно вздохнув, первым взял ароматный кусок мяса и почувствовал на себе взгляды Рустама и Айдера:

– А шо? Приказ есть приказ, так шо жрите давайте, – смиренно произнёс он, вгрызаясь зубами в сочную мякоть, и, набив полный рот, добавил: – Господи, ты мне свидетель, после войны ни куска свиньи.

Айдер и Рустам уже без особых раздумий последовали его примеру, уплетая мясо именно что за обе щеки. Доев свой кусок, Яша потянулся за вторым, что-то негромко насвистывая себе под нос.

– Отставить, Моцарт, не на концерте. Пусть лучше птицы пока одни посвистят.

Яша приложил палец к губам, сообщив тем самым, что понял командира. Уже спускались сумерки, и Дроздов принял решение сделать здесь привал до утра.

– Товарищ командир! А можно вопрос? – вежливо поинтересовался Рустам.

– Задавай, боец! – разрешил Дроздов.

– Извините, но почему вы до сих пор лейтенант, вроде бы и возраст у вас, и опыт…

– Да жизнь так сложилась, – усмехнулся Дроздов и после небольшой паузы добавил: – Ладно. Нечего мне тут, перед вами скрывать. Дело было ещё на финской, на той, предыдущей войне…

…Разбор полётов проходил в кабинете следователя управления госбезопасности НКВД майора Головачёва.

Майор Головачёв уже в который раз спрашивал об одном и том же, только разными словами:

– И почему ты, майор, выполнял преступный приказ? Хотя твой командир тебя и выгораживает. Вот. – Головачёв поднял ближе к подслеповатым глазам рапорт полковника Ремизова и зачитал: – «Командир танкового батальона майор Дроздов в бою с противником первым вышел на одну из возвышенностей линии Маннергейма. Но советским танкам дорогу перекрыли противотанковые надолбы противника. Недостаточная броневая защита и малая мощность двигателя Т-26 не позволили танкам продвинуться дальше. Батальон Дроздова оказался под прямым прицелом вражеской артиллерии. Советские танки горели как свечи…»

– Я солдат, гражданин следователь, – в десятый раз повторял Дроздов. – И привык выполнять приказы беспрекословно.

– Но это же был приказ врага народа! – вскинулся следователь. – И его обвинили в некомпетентности и халатности. Как же так, майор?

– Товарищ Ремизов не был врагом народа. И сам выполнял приказ вышестоящего командования…

– Значит, вы с полковником – ангелы во плоти, а во всём виноваты другие? Может, и фамилии назовёте?

– Вы их сами лучше меня знаете.

– Знаю, знаю, тоже враги народа…

Головачёв, казалось, устал больше Дроздова. Он, наконец, склонился над столом и поставил быстрый росчерк под какой-то важной, окончательной бумагой:

– Всё, Дроздов, некогда мне с тобой больше валандаться. Передаю твоё дело на усмотрение военного трибунала!..

– …Вот так я и стал лейтенантом. Меня просто разжаловали и отправили командовать танком. А полковника Ремизова расстреляли. Так что мне, считай, просто очень повезло.

Глава 9

Тася весь их маленький отряд провела по краешку болот, куда немцы пока благоразумно не пытались даже соваться. Местность тут она знала как свои пять пальцев, и деревни, в которых могли уже быть немцы, они заблаговременно обходили стороной. Приходилось давать крюк, но бережёного, оно известно, бог бережёт.

Дроздов уже настолько пришёл в себя, что приказал бросить носилки и шёл сам. Труднее всего ему давались спуски в овраги и подъёмы на их крутые гребни. Сначала он отказывался от помощи ребят, справляясь сам, опираясь на здоровую руку. Но когда однажды оступился и покатился по откосу вниз, прижимая к груди свою культю, то больше не сопротивлялся. Двое из ребят брали его под локти и помогали спуститься и подняться. Но вскоре Дроздов снова отказался от их помощи. Балансируя здоровой рукой и культёй, он так намастрячился преодолевать самые сложные препятствия с подъёмами и спусками, что уже обгонял своих молоденьких подчинённых.

Иногда подступало отчаяние. И казалось, что они будут вечно брести по этому бесконечному лесу. Канонада то отступала дальше на восток, то порой волной возвращалась обратно. Опытное ухо командира определяло, что линия фронта чрезвычайно подвижна и извилиста. Как извилист был и их путь, путь маленького отряда, пробиравшегося к своим.

Огонь больше не рисковали разжигать. Питались кабанятиной, провяленной сразу на первом и единственном костре. Да ещё ягодами, которые умело собирала Тася во время коротких привалов. В помощники к ней сразу заделался Яша, и Айдер с Рустамом восприняли это спокойно, как должное.

Дважды шёл проливной дождь, промочивший их до нитки. Но странное дело – никто не только не заболел, но даже элементарного насморка не подхватил. Однажды чуть не ухнули в трясину, слишком глубоко взяв в сторону болота.

И всё же на рассвете четырнадцатого дня, если считать с момента танкового боя, удивительным образом обойдя как немецкие, так и свои посты, они вышли в расположение пятьдесят пятого стрелкового корпуса Красной Армии. Что называется, свалились к своим будто снег на голову!

Особо тёплого приёма им, однако, не оказали и даже посадили под арест в бывший амбар, который охраняла пара солдатиков. И уже трижды каждого по очереди допросили. Требовали от них одного: признаться, что они засланные в расположение советских войск немецкие шпионы. Каждый раз грозили расстрелом по закону военного времени.

– Ну да, Батя таки специально себе руку отрезал для достоверности, – мрачно пошутил Яша.

Шутку никто не поддержал.

Дроздова допрашивали с особым пристрастием. Резвого капитана-особиста почему-то интересовали не подробности боя у переправы, а то, почему разжалованный за воинское преступление танкист Дроздов вновь оказался в танковых войсках.

– Наверное, танк доверить было больше некому, – огрызнулся Дроздов.

– А ты тут истерик не закатывай, а отвечай на поставленные вопросы, лейтенант! – рявкнул особист и тут же вытянулся по стойке смирно, приветствуя вошедшего начальника. Дроздов его не видел, так как дверь находилась аккурат за его спиной. Вошедший лишь бросил с порога:

– Капитан Окулов, доложите по ситуации… – и, оставшись невидимым, грузно присел на лавку в углу комнаты. Голос его показался Дроздову откуда-то знакомым.

– Лейтенант Дроздов был задержан ещё с тремя бойцами и деревенской девушкой при переходе линии фронта…

– Не при переходе линии фронта, а уже непосредственно в расположении штаба корпуса, – не дал капитану соврать Дроздов.

– Молчать!

– Пусть ещё раз расскажет, как всё было. А мы послушаем… – раздался голос. – Сидите, сидите, – бросил он Дроздову, увидев, что левую руку Дроздова поддерживает бинт, перекинутый через плечо.

Дроздов, глядя в глаза особиста, но обращаясь на самом деле к невидимому его начальнику, кратко изложил события последних двух недель, начиная с момента танкового боя у переправы под Смоленском.

– Документы у бойцов и лейтенанта в порядке?

– Так точно, документы при них, – отрапортовал Окулов.

– Оружие?

– Так точно! При них.

– Так что же ты тут мозги вправляешь, Окулов? – резко поднимаясь и подходя к столу, проговорил человек с полковничьими лычками. – Люди вышли из окружения, а ты их мурыжишь!

– Согласно инструкции…

– Согла-асно, согла-асно… Ну здравствуй, Пал Данилыч! Давно не виделись. Полковник Артёмов, начальник разведотдела армии.

Пал Данилыч при всей своей выдержке чуть не ахнул: перед ним во всей красе стоял Серёга Артёмов. С которым они ещё на испанской бились, а потом и с белофиннами сражались.

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Окулов! Лейтенанта Дроздова немедленно освободить из-под стражи и вернуть личное оружие!

– Спасибо, товарищ полковник. Ещё бы…

– Что ещё?

– Моих ребят освободить?! Они герои, можно сказать. Меня не только из танка горящего вытащили, но потом на носилках через чащобу тащили. За каждого ручаюсь, и за девчонку тоже!

– Ну, раз ты ручаешься, то доверять можно. Окулов, распорядись!

Глава 10

– Ну давай, Данилыч, за встречу!

Молча чокнулись и выпили. Им было что вспомнить. И бои под Мадридом, и позорное поражение на финской, правда, до воспоминаний ли сейчас было?

– Товарищ полковник… – но увидев суровый взгляд Артёмова, Пал Данилыч хмыкнул и продолжил: – Сергей Петрович, как всё у нас сейчас? А то я пока по лесам шастал, понятие про оперативную обстановку напрочь утратил…

– Да не очень, Данилыч. Отступаем. Немец рвётся к Москве. Честно говоря, хреновая совсем обстановка… оперативная. Да и прочая. Немец захватил узловую станцию Ярцево. И гонит, и гонит через неё напрямик составы с живой силой и техникой. По нашим сведениям, там сейчас скопилось несколько составов с топливом.

– Вот бы рвануть!

– Рвануть-то хорошо, только как? Хотел диверсионную группу свою проверенную отправить туда, да они застряли где-то в окружении. Придётся искать людей здесь, прямо на месте. Хотя там, конечно, опыт нужен – станцию немцы охраняют, как зверь своё логово! Хоть бы пару-тройку опытных бойцов найти…

Дроздов долго смотрел в стол, а потом резко поднял глаза на Артёмова:

– А давай, Сергей Петрович, я со своими ребятами…

– С какими своими ребятами, Паша? Они ж молодые-необстрелянные, какая из них диверсионная команда?

– Верно, молодые, но надёжные, каких поискать надо. А в этом деле, Серёжа, надёжность главная сила! – и Дроздов с силой сжал кулак так, что даже костяшки побелели, и вновь его разжал, демонстрируя Артёмову свою крупную пятерню. – Яша со мной в одном экипаже воевал, его давно знаю. Это раз, – и он загнул мизинец. – Айдер – толковый, крепкий парень, рыбак и охотник, так что премудростям всяким охотничьим обучен. Это два, – и он загнул следующий палец. – А узбек наш, Рустам, без единого выстрела кабана завалил…

– Как это завалил?

– Вот в глаза ему посмотрел, и тот наземь грохнулся нам на съеденье! Это три, – и он загнул палец средний. – Тася, местная, каждую дорожку-тропинку здесь знает, без неё мы бы не выбрались, – и Дроздов загнул указательный палец. – Это четыре.

Артёмов пожал плечами:

– По твоим рассказам, ребята у тебя прямо богатыри былинные!

– Былинные не былинные, а должны справиться. Ну а в моих навыках, надеюсь, у тебя не было повода сомневаться. Это пять! – и Пал Данилыч накрыл своим мощным большим пальцем четыре остальных, так, что рука вновь сложилась в мощный кулак. – Так что скажете, товарищ полковник?

Поймав взгляд Артёмова на своей перебинтованной культе, Дроздов вскинулся:

– Ты на это не смотри, раненый не убитый! Голова цела, ею будем думать. А рук у меня, кроме своей одной, ещё аж четыре пары.

– Что скажу, что скажу. Всё равно послать сейчас больше некого. Давай-ка над картой поколдуем. Наметим план операции. Станция хорошо охраняется, как я говорил. С другой стороны, немцы чувствуют себя там как дома.

– Это они – зря, – ответил Дроздов.

И офицеры склонились над картой. Спорили они почти всю ночь. Но к утру план действий диверсионной группы был готов.

Выход группы на задание назначили на двадцать два часа. Линию фронта перешли в полночь по дну узкого оврага, плотно заросшего по склонам орешником. То есть по тому самому оврагу, по которому их маленький отряд ещё накануне незаметно для своих «просочился» непосредственно в расположение.

Тася уверенно, даже в ненадолго опустившейся темноте, вела группу по едва угадываемым звериным тропкам и вдоль ручьёв и небольших речушек.

Под утро вышли на заброшенную лесную дорогу, которая под уклон скатывалась прямо к узловой станции. Тасю оставили здесь, в схроне, для прикрытия отхода группы, если понадобится.

Пал Данилыч, Яша, Айдер и Рустам взяли левее, поближе к станции. По-пластунски они пробрались сквозь густой ольшаник, покрывавший вершину холма, возвышавшегося метрах в трёхстах от станции.

– Остаёмся тут до вечера, – приказал Дроздов. – Сидим тихо как мыши. И оцениваем обстановку.

На станции буквально всё кипело, но так, по-немецки, аккуратно. Прибывали и отбывали поезда, вагоны ставили под разгрузку. К ним, а также к складам один за другим подъезжали грузовики, в которые солдаты перекладывали тяжёлые ящики. Прибывали и ждали своей очереди для отправки платформы с танками, орудиями и бронетранспортёрами.

Меткий Яшин взгляд насчитал сто двадцать цистерн с нефтепродуктами, пятьдесят два вагона с разнообразным военным скарбом и около полусотни единиц бронетехники и орудий, в основном противотанковых.

Пал Данилыч назначил дозорных с тем, чтобы каждые два часа ребята могли меняться. Остальным была дана команда высыпаться.

Уставшие, после длительного перехода, бойцы сразу заснули.

К вечеру с ближнего пути ушёл на другой путь состав с бронетехникой, а его место занял длинный ряд цистерн.

– Будто по заказу, – прошептал Дроздов.

Правда, и автоматчики стояли вокруг станции не далее чем метрах в пятидесяти друг от друга, практически на расстоянии прямой видимости. Иногда они не только «переговаривались» жестами, но и перекрикивались друг с другом. Хотя каждый из участников диверсионной группы наизусть знал, что он должен делать, ближе к вечеру Пал Данилыч ещё раз всех проинструктировал.

Группа № 1, в состав которой входили сам Дроздов и Яша, под покровом ночи должна была спуститься к станции, миновать посты и заложить взрывчатку под рельсы и заминировать эшелон с нефтепродуктами. После чего выдвинуться к лесной дороге, где в схроне ожидала подхода группы Тася.

В задачу группы № 2, а именно Айдера с Рустамом, входило незадолго до взрыва захватить один из немецких автомобилей и продвигаться на нём вверх, к той же лесной дороге, где вся группа и должна была соединиться.

Далее предполагалось в полном составе выехать в сторону линии фронта и через лес опять вернуться к своим, в расположение штаба пятьдесят пятого стрелкового корпуса. «Это если, конечно, получится», – про себя подумал Пал Данилыч, но вслух ничего не сказал.

Начало операции запланировали на двадцать четыре ноль-ноль. Как раз в это время, судя по вычисленному графику, часовые должны были меняться. В любом случае, это сопровождалось дополнительными звуками, возгласами и случайными шумами, под прикрытием которых легче было проскользнуть непосредственно к путям и составу.

Рустам и Айдер подползли на расстояние метров пятидесяти к складу, где разгружались грузовые машины.

Всё сначала пошло вполне по плану. Немцы меняли часовых, обмениваясь позывными и шурша сапогами по насыпи.

Дроздов с Яшей, бесшумно спустившись вниз с холма, перескочили с ходу дренажную канаву и быстро оказались между рельсами, прямо под жирным брюхом одной из цистерн. Сделав подкоп под рельсом, Яша заложил туда первый заряд. Вторую, магнитную мину они «приклеили» к пузу цистерны. Таймер, как и планировалось, установили на пятнадцать минут.

Пал Данилыч и Яша, проследив за только что сменившимися часовыми, вновь миновали дренажную канаву и, быстро взобравшись на холм, двинулись к лесной дороге, где их ожидала Тася.

А вот у Айдера с Рустамом вышла заминка. Нет, машина была близко, и даже со включённым мотором. И водитель куда-то как раз отлучился. И даже ближняя к ним пассажирская дверь была распахнута, а на сиденье лежал беспечно забытый автомат. Только… Один из немцев, кажется именно водитель «их» машины, вдруг выскочил из-за угла склада, таща за собой упирающегося невысокого чумазого мальчишку лет пятнадцати. Немец громко кричал, выкручивая мальчишке руку, а тот извивался, словно уж!

Айдер с Рустамом быстро переглянулись. Мальчишка же, извернувшись, умудрился укусить немца за руку. Тот, заорав ещё громче, мальчишку отпустил. Парень, недолго думая, одним прыжком подскочил к машине, схватил автомат и, выпустив в немца весь магазин длинной очередью, помчался по дороге, ведущей от склада.

Айдеру с Рустамом уже не оставалось ничего другого, как броситься к машине и рвануть вперёд. Мальчишку они нагнали через сотню метров.

– Давай сюда, свои! – крикнул Рустам, а Айдер немного притормозил.

Мальчишка сначала совсем ошалел и направил автомат на Рустама, но, увидев мужика в маскхалате, орущего ему по-русски, не заставил себя ждать и запрыгнул в кабину.

Вой тревожной сирены рвал перепонки, лучи прожекторов шарили по сторонам, выхватывая то куски леса, то неподвижные облака. Но машина уже неслась по лесной дороге, уходя от погони, в сторону своих.

Глава 11

Полковник Артёмов и капитан Окулов тоже не спали этой ночью. Они стояли на пригорке, откуда был виден далеко простиравшийся лес, курили и ждали, по очереди посматривая на часы.

Ровно в 00:15 тишину взорвало грохотом далёкого взрыва, а небо залило яркое малиново-жёлтое зарево.

– Молодцы ребята! Только б живы остались! А ты, – усмехнулся Артёмов, – в них ещё сомневался.

– Да не сомневался я, товарищ полковник! Действовал по инструкции, как положено.

Но только через несколько часов, уже в предрассветном тумане один за одним стали возникать силуэты человеческих фигур.

– Похоже, наши бойцы, – проговорил Артёмов, узнав тяжёлую, но уверенную походку Дроздова. – Один, два, три, четыре, пять, шесть, – считал он почему-то шёпотом. – Прямо как призраки. А шестой-то откуда? Языка, что ли, ещё взяли?

Приблизившись к Артёмову, Дроздов взял под козырёк:

– Товарищ полковник, ваше задание выполнено!

– Да видели, видели! – бросился обнимать его Артёмов. А вслед за ним и других, выходящих по очереди из тумана.

С выскочившим на голоса капитаном Окуловым «Призраки» почему-то обниматься не стали.

– А это ещё что за мелюзга тут с вами?

– Сами вы мелюзга! – огрызнулся парнишка, с шеи которого свисал немецкий автомат.

– Егор, – представил его Дроздов. – Настоящий боец, фашиста убил и оружие себе в бою добыл, – добавил он, совсем «забыв» о том, что благодаря Егору чуть было не сорвалась вся операция.

– Какой серьёзный! – отшутился полковник, для порядка прижав крепко к груди и упирающегося подростка с взъерошенными русыми волосами.

– Потери есть? – почему-то у Артёмова поинтересовался Окулов.

– Потерь нет, – ответил Дроздов. – Все целы. Ни одной царапины!

– Ну и замечательно! – отозвался капитан. – Сейчас будем ужинать!

– А ты понимаю, что устал, но останься ненадолго. Разговор есть, – остановил Дроздова Артёмов. – Давай-ка присядем, – и он увлёк Дроздова к скамейке, вкопанной чуть в стороне от крыльца.

– Слушаю, товарищ полковник.

– Данилыч, мы с тобой знакомы много лет. Не одну войну прошли вместе, а сейчас, сам видишь, ситуация какая…

– Да не темни, Сергей Петрович…

– Тогда, значит, так. Я прибыл сюда ещё с одним заданием – подобрать толковых ребят для создания диверсионно-разведывательных групп. Сейчас такие группы формируются по всем фронтам. Ожидается, – Артёмов сделал паузу, – что война не скоро закончится и даже, возможно, затянется надолго. Придётся бить немца и в прямом сражении, и партизан подключать, и с помощью диверсионных групп. Непосредственно в тылу врага. А надёжных людей, проверенных, профессионалов, сам знаешь, не хватает. А у тебя, считай, уже группа готова, боевая. В деле себя проявившая. Давай со своими переходи к нам?

– Куда это к вам?

– В Пятое управление при Генеральном штабе Красной Армии! В разведку!

– Да я ж прирождённый танкист, Сергей Петрович!

– Но танка же у тебя сейчас нет? – На эти слова Пал Данилычу возразить было решительно нечего. – Да ты и без танка хорошо справился. Ну а диверсантам, сам понимаешь, – полковник положил руку на плечо Дроздову, – вообще-то, всё надо уметь делать – и на танке ездить, и стрелять, – «с двух рук» – хотел добавить Артёмов, но вовремя осёкся, – и плавать, как рыбам в воде. Ну а уж твой опыт боевой и знания нам очень пригодятся. Так как, лейтенант Дроздов?

Дроздов молча кивнул.

– Другого от тебя и не ожидал. Спасибо за службу. И пойдём-ка, наконец, выпьем с твоими ребятами. Заслужили!

Глава 12

После утреннего «ужина» Артёмов дал команду отсыпаться. И, глянув на часы, добавил:

– Лейтенант Дроздов! В полдень соберите своих бойцов у меня. И введите в курс дела.

– Есть, товарищ полковник! – резко поднимаясь из-за стола, кивнул Дроздов.

Под ночлег им отвели сеновал в том же доме, где располагался и временный «кабинет» полковника Артёмова.

– Батя, – вкрадчиво окликнул Дроздова Яша, когда все улеглись на мягкое пахучее сено. – Шо-то спать совсем не хочется. Может, сразу в курс дела?

– Согласен, – добавил Айдер.

– Отставить! Всем спать! – грозно остановил их Дроздов. – Приказы не обсуждаются!