Русские богатыри в поисках «Ноева Ковчега»

Двое мужчин быстро развернувшись на шум и нацелив на нас своё оружие, приготовились стрелять.

Я, приподнявшись на локте, посмотрел на вооружённую банду, потом на Серёгу. Серёга, не понимая, что происходит, с перепуганным, бледным лицом, рассматривал вооружённых людей.

Вышедшие, увидели, что источником шума были испуганные, валяющиеся на полу дети. Они, сказав друг другу несколько слов на иностранном языке, ушли по направлению к выходу.

– Слушай Серёга, а ты уверен, что это церковная библиотека? Может вернёмся домой, пока нас не пристрелили?

Серёга в ответ молча пожал плечами.

Мы ещё немного посидели на полу. Так, на всякий случай. Вдруг ещё кто-то выйдет. Пол был холодный. Потом ещё чуток посидели. И, не дождавшись очередного внезапного выхода с той стороны, стали подниматься. Подойдя к двери и, став на незначительном расстоянии, ещё немного постояли. Дверь не подавала признаков жизни.

– Открываем, – решительно сказал Серёга.

Взявшись обеими руками за огромную ручку двери, Серёга с силой потянул её на себя. Немного приоткрыв, мы заглянули внутрь. Увиденное поразило нас. Нет не церковной красотой и убранством, и не стеллажами с множеством книг. Первое, что бросилось в глаза, так – это люди. Вместо священников и монахов в библиотеке сидело, стояло и ходило множество разнообразно одетых взрослых. Здесь находились не только мужчины, но и женщины. Глядя на них, было понятно, что к религии они никакого отношения не имеют. Когда мы вошли все, кто находился в читальном зале, повернули головы в нашу сторону.

Люди, пытаясь понять кого ещё «нелёгкая» принесла, спокойно, оценивающе рассматривали нас.

– Здрассти, – негромко и заикаясь, поздоровался Серёга.

«Читатели» библиотеки разглядев и определив в нас как не представляющих никакой опасности детей, тут же потеряв к нам всякий интерес, занялись каждый своим, оставленным на миг делом.

Послышалось шуршание бумаги, тихие разговоры и негромкие, на разных языках, в отношении чего-то, споры.

Оглядев зал, мы обратили внимание на единственную, одиноко сидевшую спиной к двери монахиню. В отличие от неё, все находившиеся в библиотеке, сидели и стояли лицом к выходу, ну или боком. Она единственная кто не обернулась и не посмотрела на входящих.

Серёга подтолкнул меня плечом и кивком головы определил направление движения.

– Сядем пока рядом с ней. Расспросим, осмотримся, потом будем действовать по обстоятельствам.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, мы тихо пошли вдоль высоких стеллажей с книгами, расставленными у стены.

С противоположной стороны зала стеллажи отсутствовали. Там почти от пола до потолка были окна с цветными, разных размеров стёклами. Казалось, что их кто-то хаотично склеил друг с другом, но это был упорядоченный хаос, и каждое окно представляло из себя картину, с изображёнными на ней стоявшими воинами, опиравшихся на мечи, словно на посохи. Но тот, кто был изображён на центральном окне действительно опирался на посох.

Двигаясь к намеченному месту, я по дороге, взял с полки, наугад, первую попавшуюся книгу.

Робко остановившись возле монахини и выдвинув из-под столов стулья, мы собрались сесть.

– Не дождались родственников? – спросил нас до боли знакомый голос. – И решили по библиотекам пройтись?

Наши тела зависли в нескольких сантиметрах над местом их приземления. Потеряв дар речи, и открыв от удивления рты, мы посмотрели на монахиню. На нас смотрело строгое и серьёзное лицо нашей учительницы. Хотя из-за Серёги я его не видел, но мне и так было всё понятно.

– Здравствуйте Надежда Николаевна, – ответил на её вопросы Серёга.

«Вот так попадалово», – я стал быстро придумывать отмазку, пытаясь спрятаться за Серёгой.

– Что вы как куры несушки, обнаружившие пустые гнёзда, зависли в воздухе, – сказала Надежда Николаевна, – Присаживайтесь, будьте как дома, раз пришли.

Мы, не дожидаясь второго приглашения, сели.

Серёга, не обращая внимания на наряд, одетый на Надежде Николаевне, стал оправдываться. Только теперь он не правду говорил, как обычно, а по страшному врал.

– Да мы вот книжку решили взять по домашнему заданию, – сказал Серёга, так как будто мы зашли в библиотеку рядом с домом.

Он посмотрел на меня, ожидая поддержки, но увидев книгу, выхватил её из моих рук и положил перед собой. Книга в толстой обложке и с пожелтевшими страницами по своему виду больше походила на переплетённую тетрадь. Сверху обложки на сером прямоугольном листке не большого размера и на старинном русском языке написанным от руки был текст.

– Дайте взглянуть, – прочитав надпись, попросила Надежда Николаевна.

Надежда Николаевна, открыв книгу, совсем забыла про нас. И чем больше она перелистывала страниц, тем сильнее радовалось её лицо. Заблестели глаза, а на губах появилась улыбка.

– Что это за книга? – спросил ничего не понимающий Серёга.

– А это, несчастные вы вруны, то, за чем сюда пришли почти все эти люди, – наклонившись в нашу сторону, таинственно и тихо прошептала Надежда Николаевна.

– Кто они все? – так же наклонившись только в сторону Надежды Николаевны, тихо спросил я.

– А ты разве не догадываешься? В отличие от Сергея, тебе ли не знать их.

Я хорошенько осмотрел всех вместе кого видел. Потом каждого по отдельности. Потом осмотрел их в обратном направлении, но кого я увидел, казались мне совершенно незнакомыми людьми.

– Никого не узнал?

Я повертел головой.

– Ну хорошо. Освежим твою память. Давай я их тебе представлю. Вон смотри туда. Тот мужчина с женщиной спец-агенты из ФБР занимаются поиском и изучением необъяснимых и загадочных явлений. Те двое в чёрных похоронных костюмах «люди в чёрном». Тот, тот и тот «библиотекари» из разных стран. А это знаменитый Дэн Браун ищет сюжет для очередной книги.

Чтобы не пропустить ни слова, я приподнялся и почти что встал. Я считался фанатом таких персонажей и готов был пересматривать фильмы с их участием хоть по сто раз. И я всегда верил в их существование. А тут такая удача. Все, и главное, в одном месте. Сколько раз по этому поводу мы спорили с Серёгой, но он согласен был поверить в сверхлюдей и в свои супертехнологии чем во что-то другое. А сейчас даже Серёга был поражён тем, что говорила Надежда Николаевна.

– С вечно преследуемым Гейтсом и его бандой вы могли столкнуться в коридоре, – продолжала Надежда Николаевна. – Ну, а того спящего над толстой книгой старика в ветровой, поношенной, американской шляпе представлять не обязательно. Вам он должен быть хорошо известен.

Я и Серёга, рассматривая старика, пытались вспомнить из какого он фильма, но большая шляпа, закрывающая лицо, не позволяла нам распознать его. И тут мы услышали негромкий смех.

– Видели бы вы свои лица, – тихо смеялась Надежда Николаевна.

– Вы, что нас разыграли? – громко, забыв про осторожность, спросил обиженный Серёга, который уже начинал верить в мои интересы.

В читальном зале, где были лишь слышны перешёптывания людей, шелест перелистывающих страниц, буханье опускаемых на столы тяжёлых книг, воцарилась тишина. Чтобы выяснить причину возникшего молчания, мы подняли головы и осмотрели зал библиотеки. Все присутствующие смотрели исключительно только на нас. Пытаясь понять дальнейшие наши действия, я посмотрел на учителя. Надежда Николаевна выглядела обеспокоенной. Её взгляд был направлен куда-то вдаль, туда, где стояло множество стеллажей. Там между рядов старых книг, не спуская с нас глаз, стояла темноволосая девушка спортивного телосложения.

Серёга, не обратив особого внимания на нашу популярность среди посетителей и забыв про наш залёт, наглым образом спросил:

– А вы, Надежда Николаевна, почему здесь и так странно одеты?

Серёгин голос вывел Надежду Николаевну из оцепенения.

– Всё мальчики, нам пора. Берите книгу и пошли.

Монахиня, держа нас двоих за руки, быстрым шагом шла к выходу. Читатели библиотеки, в полной тишине, взглядами проводили нас до двери.

На выходе я оглянулся. Темноволосая девушка с серьёзным лицом разговаривала с кем-то по телефону. На телефоне ярким серебристым пятном блеснул символ популярного брэнда, и в этот момент всё в библиотеке, не заметно для обычного человека, пришло в движение. Один из «библиотекарей» приподнял до уровня груди согнутую левую руку и, отодвинув рукав куртки, посмотрел на свои необычные часы. Другой, присев на корточки, решил перевязать шнурки на своей, с известным логотипом, кроссовке. Мужчина в чёрном похоронном костюме поправил свой хвалёный чёрный галстук. Парень, в форме без знаков отличая, из другой группы, вытащил зажигалку с известной всем буквой. Он пару раз открыл и закрыл крышку. Старик в шляпе стукнулся носом в книгу, он просто спал.

Закрывшаяся за нами тяжёлая дверь прервала рекламную паузу. Надежда Николаевна, продолжая держать нас за руки, ускорила шаг.

– Как вы сюда попали? – спросила она. – Кто впустил? И где обещанные родственники?

Мы, тащимые Надеждой Николаевной, молчали.

– Всё ясно. Сбежали из дома, – вынесла она вердикт. – И как я сразу не догадалась. Ещё в поезде.

Остановившись возле места для охранника, Надежда Николаевна нам сказала:

– Идите на улицу за ворота и там ждите. И ни шагу от калитки.

Совсем старый друг

Мы поплелись к выходу, размышляя над тем, что нашим розыскам правды о былинах, пришёл конец.

Надежда Николаевна сняла с себя одеяние монахини и осталась одетой в ту одежду, в которой была в поезде. Осторожно подойдя ближе к перегородке, Надежда Николаевна заглянула за неё. Видневшиеся из-под стола ноги, плавающие в луже крови, и скрюченное в углу тело охранника, отсутствовали. – Там вообще никого не было.

«Странно. Когда заходила, был. Отошёл наверно».

И Надежда Николаевна, бросив снятое одеяние к охраннику в кабинку, побежала догонять своих легкомысленных учеников.

Мы, в ожидании своей участи, стояли за оградой возле проезжей части.

«Не сбежали, это уже хорошо», – увидев два маячащих знакомых силуэта, подумала Надежда Николаевна.

Пока Надежда Николаевна шла через парк библиотеки…

К калитке подъехал чёрный внедорожник с чёрными тонированными стёклами. Из него вышли два крепких парня. Первый, что постарше – здоровяк. Второй чуть худее, но на вид не слабее первого. Вышли такие – все из себя, крутые. Упражнения делают. Шею разминают, плечами водят. Огляделись по сторонам. Стали кого-то высматривать.

Надежда Николаевна, обратив внимание на подозрительную машину с парнями, остановилась. Постояла несколько секунд, подумала и пошла, не торопясь прогулочным шагом, делая вид, что она вообще не в курсе всего происходящего. Выйдя за калитку, пройдя мимо парней, подошла к нам и взяла снова, словно маленьких, за руки.

Парни на неё не отреагировали.

Кроме одного.

Он, рассматривая Надежду Николаевну, опустил немного тёмные очки и пытался ей вслед просвистеть что-то пошлое, но у него ничего не получилось из-за жвачки, которая наработала полный рот слюны…

Надежда Николаевна, повела нас быстрым шагом через дорогу. Перейдя на другую сторону и оказавшись на противоположном тротуаре, она побежала, увлекая нас за собой.

Странное поведение своей учительницы я объяснить не мог: – то ли она лично куда-то опаздывала, то ли торопилась посадить нас на поезд, отправляющийся в обратном направлении, то есть домой.

Добежав до перекрёстка и поворачивая за угол, мы услышали громкий женский крик:

– За ними!

Поворачивая за угол дома, я оглянулся и увидел, как те два амбала пытались перейти дорогу, виляя между машинами, поехавшими на зелёный свет.

– Быстрее! – И крепче взяв нас за руки, Надежда Николаевна побежала ещё быстрее, а мы, пытаясь не отстать, побежали за ней.

«Будто в приключенческом кино», – ускоренно двигая ногами, пытался думать я.

Скорость нашего бега могла бы быть лучше если бы Надежда Николаевна не держала нас.

Серёга попросил отпустить наши руки и от этого быстрота переставления ног возросла. Но мы по-прежнему не бежали так быстро, как хотела Надежда Николаевна.

– Быстрее, быстрее мальчики, не отставайте.

«Я по-прежнему не мог понять, почему мы так быстро бежим и почему теперь ещё эти двое за нами бегут? Ещё меня мучал вопрос, когда это Надежда Николаевна успела переодеться, и зачем она всё время переодевается?»

На бегу спросить я не мог, а пробежав несколько кварталов, я стал задыхаться. Оглянувшись, я увидел, что амбалы увеличили скорость бега и стали нас догонять.

«Ну и где весь народ, идущий обычно в фильмах навстречу преследователям, мешая им догонять убегающих, и где различные прилавки с фруктами и овощами, которые можно в данной ситуации весело опрокидывать под ноги преследователей? Где столы, стулья, другие предметы, всегда мешающиеся под ногами у бандитов и помогающие хорошим людям убегать. Никого и ничего. Как-то наш бег не вписывается в установленные стандарты кинематографа», – думал я, теряя скорость бега от усталости.

– Сюда, – показывая на проход между домами, сказала Надежда Николаевна.

Надежда Николаевна в несколько шагов вернулась ко мне, схватила снова, как маленького за руку и с силой увлекая за собой, затащила в подворотню. Во дворе также оказалось безлюдно.

«Ни тебе, ни строителей, ни переезжающих, ни детей, ни старушек, – никого. Ну а чего ещё стоило мне ожидать от двора? Двор на то он и двор. Двор должен быть пустым и своей пустотой привлекать сомнительных личностей. Несколько машин да белый кот, лежащий на лавке. Белый?»

Пытаясь выяснить цвет всего кота, я в беге, выкручивая шею, не переставал смотреть на него.

«Снова белый кот. Такой же, как на вокзале. Что бы это значило?»

Топот наших ног, эхом отражаясь от стен домов, разносился по двору.

«Силы мои были на исходе. При таком беге надолго меня не хватит».

Серёга бежал первый, он всегда бегал быстрее меня. «Несётся так, как будто всю свою жизнь только и делал, что от кого-то бегал. И откуда он знает, в каком направлении бежать? Ах, да мы же во дворе, а во дворах для тех, кто в них первый раз, один вход и один выход. Местные, возможно, знают и третий. Но нам не местным – хана, если второй выход по каким-либо причинам отсутствует. Раз Надежда Николаевна сюда повернула, значит, она на сто процентов уверена, что выход есть. Может она здесь раньше жила ещё в детстве? Или она постоянно в бегах и использует этот двор для ускользания от преследователей?».

Выбежав на другую сторону двора, Серёга, остановился в ожидании нас.

– Туда, – указала Надежда Николаевна в сторону здания со старой ржавой надписью «Рынок».

Пришлось опять перебегать дорогу по проезжей части. Но в этот раз мы оказались на ней прямо в гуще нескончаемого потока машин, двигавшегося в одну и в другую сторону. Водители, сигналя нам, резко тормозили. На рыночной стороне дороги ходило много народу и все люди оглядывались на визг тормозов, и сигналы машин. Мы оказались в центре внимания.

Стоявшая на остановке какая-то женщина, покрутив пальцем у виска, громко, так чтобы все вокруг слышали, сказала: «Совсем мамаша рехнулась. Самой жить надоело, так и детей решила прихватить».

Пробежав полпути до рынка, мы услышали очередной визг тормозов, сигналы машин и ругань. Это преследователи почти догнали нас. Кроме них к обочине на огромной скорости подъехал и резко остановился чёрный внедорожник.

– Бежим.

«Зачем убегать? – думал я. – Может они просто хотят поговорить? И кто мы вообще такие, чтобы вот так за нами гнаться? И если им нужна эта тетрадь, почему бы её не отдать? Мне так она теперь совсем не нужна».

Возле входа в рынок стояла группа коротко стриженных молодых парней в камуфлированной форме.

– Бегите через рынок на ту сторону, там есть ещё один вход и ждите меня там, – сказала нам Надежда Николаевна, направляясь к этим парням.

Внутри, из-за большого скопления народа, наш бег перешёл в ходьбу. Мы насколько могли, быстро обходя людей, пересекли рынок. Долго ждать не пришлось. Надежда Николаевна, снова взяв нас за руки и быстро шагая, куда-то повела. По дороге она, часто сворачивала в переулки.

– Что вы им сказали? – Спросил Надежду Николаевну Серёга.

– Что сказала? Аа, я сказала, что за нами гонится бывший муж со своим приятелем. Хочет забрать моих детей и увезти в Россию.

– А, что это за люди, которые бежали за нами? И, что им от нас надо?

Похоже Серёгу, как и меня, всю дорогу мучали такие же вопросы.

– И зачем нам надо убегать?

Надежда Николаевна оглянулась. Преследователей не было видно. Она с быстрого шага, напоминающего полу-бег, перешла на обычный. Отпустила наши руки, и мы теперь не тащились за ней, а шли рядом. Ещё раз свернула в переулок.

«Запутывает следы, – подумал я. – Видно всё серьёзно, раз так приходиться петлять».

– А за тем, что это плохие люди и нам надо держаться от них как можно подальше. И лучше было бы больше не попадаться им на глаза.

Потом мы сели в трамвай. Затем в троллейбус.

– Куда мы едем? – поинтересовался я у Надежды Николаевны.

– К одному моему старому знакомому. Там мы решим, как вас отправить обратно домой. О чём вы только думали? И как вообще в такое не спокойное время, вам пришло в голову отправиться именно сюда?

Отчитывала нас Надежда Николаевна долго. Она подкрепляла каждый, самой же заданный нам вопрос страшными историями о том, что могло бы с нами случиться. Мы уже вышли из троллейбуса, а она всё не успокаивалась.

«Напомнила мне мою маму. Она может несколько дней приводить в примеры, леденящие душу истории. И самое интересное, что эти её истории, на моей памяти, ни разу не повторились. У Серёги не так. Его родители проще ко всему относятся и не переживают за Серёгу так, как переживает за меня моя мама. Они вечно в разъездах. Постоянно их нет дома. Не жизнь, а малина. У меня, так вечно все дома. Но Серёга почему-то не очень-то и рад постоянному отсутствию обоих родителей.

Мы шли рядом с Надеждой Николаевной, продолжая молча её слушать. Потом она остановилась, и мы встали. Посмотрела на нас внимательно.

«Похоже, успокоилась», – подумал я.

– Я, кажется, начинаю понимать причину вашего легкомысленного поведения. Вам понадобился первоисточник, о котором вы расспрашивали меня в поезде. Так?

Мы в знак согласия закивали.

– Вы считаете, что первоисточные рукописи – вот так просто, где попало валяются. Или падают с полок под ноги в тот момент, когда вы заходите в хранилище.

Теперь отрицая, мы покрутили головами из стороны в сторону.

– Ничего подобного. Многие годами сидят в библиотеках и хранилищах. Читают документы, письма, чтобы найти нужную информацию, или способ выйти на человека, владеющего ей. Есть люди, которые всю свою жизнь этим поискам посвящают. Некоторые, состарившись умирают, но так и не находят предмета своих поисков. А вы вдруг решили, что, приехав в древний город и зайдя в старинную библиотеку, сразу найдёте всю нужную информацию.

Мы закивали.

– Нам сюда, – сказала Надежда Николаевна, показывая на дорогу, поворачивающую направо. – А в интернете поискать не пробовали?

Мы вновь закивали. Но Надежда Николаевна на нас не смотрела.

– Неет, конечно же. Зачем он вам нужен? Вам ведь, как всем нормальным, надо сразу в Киев.

«Похоже, не отошла», – глядя себе под ноги, думал я.

– Простите, Надежда Николаевна, – перебил её Серёга. – Вы только что сказали хранилище, а разве это не секретная библиотека церкви.

– На счёт секретной, не уверена. О ней здесь почти каждый знает. Раньше может и была библиотекой, а теперь это хранилище старинных книг. Любой желающий, получив пропуск, может в неё войти. Раньше в ней много чего можно было найти, а сейчас оно наполовину разграблено и опустошено. Теперь всё продаётся и покупается. Нынче всякий может куда захочет и где захочет войти, а договорившись с ценой вынести всё что угодно. А вы откуда про неё узнали и где взяли адрес?

– В интернете купили, – ответил Серёга.

– Час от часу не легче, – возмутилась Надежда Николаевна. – И много заплатили?

Серёга вздохнул и кивнул один раз головой.

– Но, похоже, сегодня день открытых дверей. Пропуск у нас никто не спрашивал, – решил я внести свою лепту в оправдательный процесс. – Во всяком случае, когда мы туда входили нас никто не остановил. Ни у калитки, ни в хранилище.

– Всё пришли, – сказала Надежда Николаевна, прервав моё повествование.

Мы уже достаточно долго шли по частному сектору. По обеим сторонам грунтовой дороги стояли одноэтажные дома. Изредка попадались двухэтажные. Каждый участок ограждён забором, и все заборы на моё удивление были разными ничем не похожие друг на друга. Сколько заборов мы мимо ни прошли, не попалось ни одного одинакового. Рассматривая заборы и дома, я пришёл к выводу о несостоятельности проживающих здесь жителей. А у забора, к которому мы подошли, был уж совсем удручающий вид: «Видать его давно никто не ремонтировал и даже не красил. Возможно, здесь живёт совсем бедный, старый друг нашей учительницы».

Калитка закрывалась просто. Сверху на штакетины накидывалась наполовину сгнившая верёвочная петля.

Надежда Николаевна сняла петлю. Открыла калитку. Сначала прошла сама, а потом позвала нас. Двор был в заброшенном состоянии. Всё в округе заросло травой с сорняками. Местами в траве виднелись чьи-то древние обглоданные кости. Полусухие деревья стояли почти без листьев. Сам дом от старости перекосило на один бок. Это один из тех старинных домов, называемых мазанками. В некоторых местах глина, заменяющая штукатурку, отвалилась, образовав дыры, в которых виднелись переплетённые друг с другом ветки. Солома, покрывающая крышу, почернела. Возле двери стояла собачья будка. Она по своей старости, не уступала дому. Рядом с будкой алюминиевая миска, заполненная до краёв, ещё невесть, когда, приготовленной кашей.

«Возможно, когда-то давно мимо этих мест с ордой проходил Чингисхан, – смекнул я. – Он то и пожалел бедное животное, вывалив в миску остаток недоеденного плова, но не успел».

Цепь, не привязанная ни к чему с одной стороны, и уходящая внутрь будки другой, легонько дёрнулась.

«Похоже, есть ещё живые, – подумал я, подходя ближе к Надежде Николаевне. – Вдруг кто выскочит».

Но из будки так никто и не вылез.

Надежда Николаевна постучала. В доме было тихо. Потом ещё раз постучала. Где-то в глубине дышащего на ладан строения послышался скрип кровати, затем кряхтение и следом шарканье шагов.

– Кто? – спросил нас с той стороны двери хрипловатый голос.

– Это я Надя.

– Какая ещё Надя.

– Та самая. Бывшая ваша ученица. Сулимова. Помните?

Раздался звук открывающейся щеколды. Дверь открылась.

«Ндааа, совсем старый друг, и не просто старый, а древний, – подумал я. – Чем-то похож на дом. Или уже часть дома».

– Здравствуй, Наденька, давненько, давненько не виделись. Выглядишь хорошо.

Кх, кх, – прокашлял совсем старый друг.

– Гляжу детишками обзавелась, – рассматривая нас сказал, открывший дверь. – Ну и правильно. А я вот совсем один остался. Жену похоронил, детьми не обзавёлся. Похоже, и кобель сдох, раз уже не лает на приходящих».

После этих слов цепь зашевелилась, загремела, и из будки вылез пёс неизвестной породы, такой же старый, как хозяин и всё вокруг. Потянулся зевая, улёгся, положив морду на лапы. Вздохнув тяжело, уставился на нас.

– Ага, жив ещё.

Старый друг, крякнув, повернулся и пошёл, кряхтя, обратно в дом.

– Проходите, раз уж пришли, – сказал он. – Нечего торчать на пороге. Сейчас чай поставлю. Спасибо, Наденька, что зашла повидать старика.

– Кто это? – спросил Надежду Николаевну Серёга.

– Это мой бывший учитель. Когда-то был известен и любим. Поиски старинного артефакта, которому он посвятил всю свою жизнь, довели его до такого положения.

Мы стояли на пороге и не решались войти.

– Чего встали, входите, – сказала Надежда Николаевна, подтолкнув нас в спины.

Хоть снаружи дом и выглядел плоховато, зато внутри всё чисто убрано. Вещи были аккуратно разложены и расставлены по местам. И в комнате, чем-то напоминало Серёгину квартиру.

Я, толкнув Серёгу плечом, прошептал ему:

– Вот смотри. Будешь так гоняться за рукописями, и правда, станешь таким же стариком. И будешь жить в таком же доме.

Серёга на мои колкости ничего не ответил. Он подошёл к книжному шкафу и стал рассматривать книги. Шкаф состоял из множества небольших секций – шкафов. Сказать точнее, эти секции – шкафы составляли огромный шкафище, растянувшийся аж на две стены. Каждая секция закрывалась выдвижным двойным стеклом. Книги на полках стояли не так, как у Серёги в домашней библиотеке. Они были не впритык друг к другу от края до края, что даже вынуть нельзя. Здесь в конце каждого ряда была пустота. Отсутствие книг наводило на мысли:

«Что кто-то взял почитать до определённого времени, а потом принесёт и поставит на место в пустующую ячейку».