Фея возмездия

Девушки на гражданке у Степана не осталось, некому было слезы о нем лить и скучать. Да и сам он письма время от времени писал только матери.

Два года пролетели незаметно. После армии Степан не стал терять время зря и поступил в Школу милиции, которую окончил с отличием. Поступил на работу в милицию. Начальство, видя его рвение, посоветовало парню поступить в юридический вуз на заочное отделение, что он и сделал. А позже перевелся на вечернее.

После вуза началось неспешное продвижение по службе. А потом Горбыля неожиданно перевели в группу по борьбе с наркотиками.

И все бы хорошо, да случилась у Степана любовь. Такая любовь, что просто кровь кипит. Встретил он свою Лизу, или, как она сама себя тогда называла, Эльзу, на одной из вечеринок у своего приятеля Гриши. С Гришей они вместе служили в армии, а потом их пути разошлись, но однажды они оказались в одной пробке на Московском шоссе. Машины их стояли рядом. Так вышло, что, одновременно взглянув в окно, они увидели друг друга.

– Степка!

– Гриша!

Обменялись номерами телефонов, договорились о встрече после работы в баре и как бы по новой скорешились.

На сообщение о том, что Степан служит в полиции, Григорий сначала отреагировал кисло, но потом смекнул, что иметь своего человека в полиции очень даже неплохо. Сам Григорий к этому времени был владельцем ночного клуба. Вот на вечеринке в этом клубе, куда он стал захаживать время от времени, Степан и встретил свою Эльзу.

Не только Степан запал на нее, было видно, что и он ей приглянулся. Иначе зачем ей было сразу же после вечеринки приглашать Степана к себе домой?

Жила Эльза в небольшой, но хорошенькой квартире в доме-свечке, не так давно построенном. Даже не все еще жильцы в дом вселились. Но Степана это не волновало. Волновала только сама Эльза. Квартира девушки была похожа на игрушечную шкатулку. Все в ней было шикарным, и пропахла она какими-то восточными благовониями. В такой квартире хорошо было предаваться любовным утехам. Но вот как жить в ней обычной семейной жизнью, представить было невозможно. Впрочем, Степан и не пытался этого делать.

Он смотрел на Эльзу и не мог отвести от нее глаз! Она показалась ему Шамаханской царицей из пушкинской «Сказки о золотом петушке».

Все в ней было ярким, опьяняющим. Смоляные волосы, свитые в крупные упругие кольца, стекали душистыми струями по ее плечам и спине. Глаза ее – как раскаленные в огне каштаны. Губы были настолько алыми, что Степан впервые в жизни осознал, что сравнение губ с рубинами – это не просто метафора. Только губы Эльзы были мягкими, как атлас, и тоже источали головокружительный аромат. Ее щеки, покрытые легким персиковым пушком, иначе как ланитами и назвать было невозможно.

Степан сам себе дивился: «Кажется, вся школьная программа по литературе лезет мне в голову. До чего же Эльза возвышенная девушка!»

Оставив его одного в комнате, Эльза сходила на кухню и принесла вазу с цветами, бутылку вина и коробку шоколадных конфет.

– Какая ты! – прошептал он, жадно протягивая руки.

– Погоди, шалун, – она осторожно шлепнула его, уворачиваясь от объятий, – я в душ. Сейчас вернусь. А ты ложись, – она махнула рукой в сторону высокой разобранной постели.

Степан последовал ее совету, прихватив с собой конфеты и бутылку с вином.

Вернувшаяся Эльза рассмеялась, отняла у него бутылку, достала из горки хрустальные фужеры, велела:

– Открой и разлей.

Он послушался, а потом они пили вино и целовались. Полупрозрачный черный пеньюар сполз с тела Эльзы, и он увидел ее всю! Степан позднее удивлялся, как это он тотчас не ослеп! Она была потрясающей! От кончиков пальцев на ногах и до макушки.

Степан задохнулся, схватил ее в охапку и потащил на кровать. Но она вырвалась, как только они оказались у края ложа, толкнула его с невероятной силой, которую трудно было ожидать от такой стройной и гибкой девушки, и тут же, как дикий гепард, запрыгнула на него.

Оттого что она творила с ним, Степан вскоре впал в забытье. Ему казалось, что все, что происходило между ними в эту ночь, было за гранью реальности.

Нельзя сказать, что он заснул, скорее всего, он потерял сознание от изнурения.

Когда он проснулся, Эльза была рядом. Она спала и улыбалась во сне.

– Эльза, – прошептал он.

Потом вскочил с постели, раздвинул шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет, потом вернулся к постели и сорвал со спящей девушки простыню.

Она не проснулась. А он стоял и любовался ею, пока не почувствовал, что сейчас взорвется от безудержного желания и его тело превратится в сверкающий фейерверк. Чтобы избежать этого, он лег на нее и овладел ею. Эльза застонала, начиная просыпаться. Но глаз она так и не открыла до тех пор, пока не сорвалась на крик.

– Тебе больно? – испуганно спросил он.

– Нет, мне очень хорошо, – ответила она.

Открыла глаза и рассмеялась.

– Эльза, я люблю тебя, – сказал он.

– Люби, – позволила она и снова потянула его на себя.

Спустя час, когда они пили на кухне крепкий горький кофе, Степан сказал:

– Я буду звать тебя Лизой.

– Зови, – разрешила она.

После завтрака, приготовленного Лизой – именно так он стал называть ее и про себя, – Степан отправился на работу. В прихожей он клюнул ее губами в щеку. Целовать по-настоящему не стал, побоялся, что после этого поцелуя он еще долго не сможет покинуть квартиру Лизы. Уже переступив одной ногой через порог, он обронил, как бы невзначай:

– Так, я после работы сразу к тебе?

– Приходи, – отозвалась она.

В ее голосе он не расслышал ни одной эмоции и подумал, что девушка еще до конца не проснулась.

Весь день Степан думал о Лизе и молил небеса только об одном: чтобы день поскорее пришел к своему завершению. Но не тут-то было, небеса оказались непреклонными.

Было уже почти пять часов вечера, когда Степан Горбыль получил срочное задание. Пришлось ехать. Начальству не скажешь, что у любимой женщины без него постель стынет.

К Лизе он приехал только в десятом часу. Виновато топчась на пороге, проговорил:

– Извини, работа у меня такая.

– Знаю.

– Откуда знаешь?

– Гриша говорил.

Степан сделал стойку:

– У тебя, что, роман с ним был?

– С Гришей? – поначалу удивилась Лиза, а потом рассмеялась: – Ну что ты! Где Гриша – и где я?!

Он счел ее ответ шуткой и принял его. Только и спросил:

– Я в ванную?

– Иди. А я ужин согрею.

Когда они сидели на кухне за столом и он ел свой поздний ужин, Степан думал: «Как у нас с Лизой все хорошо, просто, прямо по-семейному».

Ему стало тепло и уютно.

Много есть Степан не стал. На сытый желудок в постели много не покувыркаешься. А он весь день грезил о ночи с Лизой. Вот и теперь он не столько ел приготовленный ею ужин, сколько поедал глазами саму девушку. А она сидела и, глядя на него, загадочно улыбалась.

– Лиза! Какая ты! – вырвалось у Степана.

– Какая? – спросила она без особого любопытства.

– Прекрасная!

– Правда? – переспросила она.

– Правда, правда, – закивал Степан.

– Другие говорили, что просто красивая, – проговорила она еле слышно.

И слово «другие» проскользнуло мимо восприятия Степана.

«Даже если у нее кто-то и был, – считал он, – то что тут удивительного. Удивительным было бы то, если бы никого не было. Такая шикарная женщина! И теперь она моя. Только моя!»

Прошел месяц. Степан почти что забыл дорогу в свою квартиру. Да и что ему там делать? Цветов, а тем более животных, у него не было. Если бы случился прорыв какой-нибудь трубы или еще какая-нибудь неприятность, то соседи давно бы прибежали к нему на работу. Благо, пронырливая баба Маня, что жила с ним по соседству, можно сказать дверь в дверь, не только знала номер сотового телефона Степана, он ей его сам дал, так, на всякий пожарный случай. Эта неугомонная бабулька, как звал Степан про себя соседку, вызнала и о месте его работы.

– Вам бы, баба Маня, Пинкертоном работать, – пошутил как-то Степан.

– Я и на своем месте хороша, – отрезала старушка молодому одинокому соседу и заговорщицки подмигнула глазом за круглыми стеклами очков, держащихся на самом кончике ее любознательного носа.

Поэтому Степан был спокоен за сохранность своей квартиры и наслаждался безоблачной жизнью с Лизой. Он уже думал о том, чтобы жениться на ней.

«Чего тянуть время, – думал Степан, – мы просто созданы друг для друга, из Лизы получится самая лучшая в мире жена полицейского».

В тот вечер он решил сделать ей предложение руки и сердца по всем правилам, купил, как ему показалось, шикарное кольцо, заказал столик в ресторане.

Забежав в обед к Лизе на минутку, он небрежно проинформировал девушку:

– Ты сегодня оденься поприличнее.

– Что значит – поприличнее? – удивленно переспросила Лиза.

Вопрос ее был резонным. Лиза всегда, даже дома, была одета шикарно. Но не говорить же Лизе, что он ляпнул свою фразу ради понта, поэтому Степан объяснил девушке:

– Сегодня мы идем в ресторан.

– В честь чего? – фыркнула Лиза.

– Об этом ты узнаешь в ресторане! – проговорил он, придавая своему голосу многозначительность.

– Как скажешь, – пожала она плечами.

«Не женщина, а клад», – довольно подумал Степан.

В этот день ему удалось ускользнуть с работы пораньше. Он даже успел заехать домой и забрать из дома свой самый лучший костюм. Прихватил и еще кое-какие вещи. Он уже запер дверь своей квартиры и собрался направиться к лестнице, как открылась дверь квартиры соседки и он столкнулся со старушкой нос к носу.

– Здравствуйте, баба Маня, – сказал Степан.

– Здорово, Степа, если не шутишь, – проговорила старушка.

Степан в ответ весело рассмеялся.

– А ты чего такой довольный? – спросила соседка.

И у Степана вырвалось само собой:

– Да вот, баба Маня, жениться я собрался.

– Что ж, – одобрила старушка, – женитьба – дело хорошее. Тем более что ты, Степа, давно уже не мальчик. Хомут по тебе давно уже плачет.

– Какой хомут? – не сразу врубился Степан.

– Какой-какой, семейный! Семья – дело серьезное. Оба супруга впрягаются и тянут свою телегу.

– Скажете тоже, – рассмеялся Степан, – хомут, телега. Вас бы, баба Маня, поставить возле загса, чтобы вы отпугивали всех туда спешащих без хорошего обдумывания своего решения вступить в брак.

– А ты, значит, свое решение хорошо обдумал? – спросила старушка.

– Хорошо, – ответил Степан.

– Что ж, это похвально. Только бы невеста твоя оказалась девушкой порядочной.

– Моя Лиза самая порядочная из всех девиц на свете. Она, баба Маня, вообще супер-пупер, – засмеялся Степан от переизбытка радостных эмоций, захлестнувших его.

– Что же, Степа, тогда все хорошо, – проговорила старушка и, скрывшись в своей квартире, плотно затворила за собой дверь.

«А все-таки хорошая тетка моя баба Маня. Так что можно считать, что с соседкой мне повезло так же, как и с невестой», – оптимистично подумал Степан и заспешил к своей Елизавете.

Лиза уже ждала его одетой и причесанной. Увидев ее, он невольно ахнул вслух. Уронив свою сумку на пол в прихожей, развел руками:

– Ты настоящая принцесса! Я никогда в жизни не встречал девушки, хоть отдаленно похожей на тебя.

– Я тоже ни разу не встречала парня, похожего на тебя, Степа, – ответила она, и в ее глазах блеснула маленькая слезинка.

Степан не сомневался, что это слеза радости.

– Ужинать будем? – спросила Лиза.

– С ума сошла! – захохотал он. – Ты забыла, куда мы сегодня едем.

– Нет, помню, – ответила она, – в ресторан.

Дальше все пошло так, как и запланировал Степан. Он вызвал такси, так как намеревался выпить на своей импровизированной помолвке.

Вообще-то, полагалось бы, прежде чем делать предложение Лизе, познакомиться с родителями невесты. Но Лиза сказала, что из родных у нее только тетка по материнской линии, и та живет в другом городе, далеко отсюда. Лиза не сказала, где именно живет ее тетка. Он почему-то подумал про Украину и решил: раз Лиза не хочет говорить, то и настаивать не стоит. Может, потом она сама надумает познакомить ее со своей теткой.

Со своими родителями он тоже Лизу знакомить не торопился, посчитав, что это не к спеху. На самом же деле, не признаваясь самому себе, Степан опасался, что яркая шикарная Лиза придется не по вкусу его родителям, скромным трудягам, которые, кроме работы, дома и шести соток, выделенных им еще советской властью, ничего в жизни и не видели.

Степан заметил, что Лиза была приятно удивлена, что он озаботился тем, чтобы заранее заказать столик в таком дорогом ресторане, как «Серж». Дороже «Сержа» в городе был только «Нептун». Но на него Степан пока решил не замахиваться. Даже не столько из-за стоимости ужина там. Нет, он мог бы поднапрячься и ради Лизы наскрести необходимую сумму. Дело было в том, что в «Нептуне» с его аристократической роскошью, журчанием живых фонтанов, заморскими блюдами, которые, хоть и готовили повара самого «Нептуна», все-таки казались непривычными, Степан чувствовал бы себя не в своей тарелке. А оно ему надо? И еще этот их гениальный, по словам знатоков музыки, скрипач, выплывающий в раковине из глубины сцены.

«Нет, – решил Степан, – “Серж” попроще, в смысле понятнее».

В то же время ресторан этот выглядел солидно как снаружи, так и внутри. Поговаривали, что хозяин «Сержа» в девяностые годы прошлого века был связан с криминалом, но теперь это никого не смущало, тем более что ему удалось выплыть из мутного потока, не замаравшись.

По лицу Лизы Степан видел, что она довольна его выбором. Они оставили верхнюю одежду в гардеробе и вошли в зал. Опущенные тяжелые портьеры под старину отделяли уютный ресторанный полумрак, слегка рассеиваемый серебристо-зеленоватым светом настенных бра от непогоды и ранних сумерек за окном.

В «Серже» была своя живая музыка. Вот и сейчас из глубины зала доносились негромкие звуки рояля.

– Здесь так мило, – прошептала Лиза, когда Степан, по-хозяйски взяв девушку под руку, вел ее к заказанному столику.

Они шли не спеша мимо столиков, за которыми уже сидели люди с веселыми лицами, и мимо тех, что еще оставались пустыми.

Степан наслаждался самой атмосферой, царящей в зале, и старался запомнить каждую мелочь. Да и как же иначе! Сегодня в его жизни был особенный день, вернее вечер, и он хотел запомнить его на всю жизнь. И запомнил.

Разместившись за столиком, они заказали кушанья. Вино вызвалась выбрать Елизавета, и Степан не стал с ней спорить. Он не скрывал того, что сам в напитках разбирался плохо. В обычной жизни предпочитал водку, коньяк и пиво. Но не мог же он упасть в грязь перед любимой женщиной. Так пусть уж Лиза сама заказывает.

В его голове промелькнула мысль: «Интересно, где она научилась разбираться в винах?»

Промелькнула и тут же пропала.

Когда они уже поели, выпили и приступили к десерту, Степан поднял глаза и посмотрел на Лизу глазами влюбленного рыцаря. Голова его слегка кружилась. Но он точно знал, что не от вина, а от любви.

– Лиза, – позвал он снова, так как она откликнулась не сразу.

Когда их глаза встретились, он продолжил:

– У меня к тебе важный разговор. – Его глаза при этом блистали от счастья, как звезды за окном, закрытым плотными портьерами.

– У меня к тебе тоже, – грустно проговорила она и тихо вздохнула.

Но Степан не заметил ее грусти, не услышал вздоха, он решительно заявил:

– Я первый буду говорить!

– Хорошо, говори, – ответила она.

– Лиза! – Степан выкрикнул ее имя так громко, что некоторые из ужинающих за соседними столиками оглянулись на них.

Но Степана это не смутило, вернее, он этого просто не заметил. Он достал из кармана маленькую красивую коробочку, открыл ее. И девушка увидела очень миленькое золотое колечко, усыпанное крохотными бриллиантами, как утренней росой.

Ее глаза невольно прилипли к этому кольцу, и она вздрогнула, когда он снова воскликнул:

– Лиза! Стань, пожалуйста, моей женой!

– Я не могу, – тихо проговорила она.

– Ах да, я забыл сказать, что люблю тебя! – добавил он.

– Я тебя тоже люблю, – она подняла на него свой печальный взгляд. – Но стать твоей женой не могу.

– Почему? – глупо спросил он и уставился на нее с удивлением.

– Я завтра выхожу на работу, – ответила она.

– Ты шутишь, да? – он расхохотался.

– Нет, ничуть, – проговорила Лиза, – я на самом деле завтра выхожу на работу.

– Я не понял! Ты что, смеешься? Как связаны твое будущее замужество и твоя работа? Я что, похож на домостроевца?

– Нет, не похож.

– Вот именно! – воодушевился Степан. – Женившись на тебе, я вовсе не собираюсь держать тебя взаперти в высоком терему. Работай себе на здоровье! Я все понимаю. К тому же тебе нужен пенсионный стаж и баллы зарабатывать.

На этот раз неожиданно для Степана рассмеялась Лиза.

– Ну вот, – облегченно выдохнул Степан, – наконец-то мы друг друга поняли. Надень колечко и давай подумаем о дате нашей свадьбы.

– Степа! Свадьбы у нас с тобой не будет.

– То есть как не будет? Ты любишь меня! Я люблю тебя! В чем дело?!

– Дело в том, что я выхожу на работу.

– Это я уже слышал, – начал сердиться Степан, – придумай что-нибудь поинтереснее!

– Ты ни разу не спрашивал, кем я работаю.

– Вот теперь спрашиваю: кем ты, Лизонька, работаешь?

– Я девушка по вызову, – ответила она с деланым равнодушием.

– Ты – что? – глухо переспросил Степан, думая, что он ослышался.

– Чтобы тебе было понятнее, – стальным голосом отчеканила Лиза, – я элитная проститутка! Эльза я!

Степан долго смотрел на нее минуты две, не меньше. Ее слова никак не хотели укладываться в его голове. Потом встал, крикнул:

– Официант! – и, когда тот подошел, потребовал: – Счет! – Потом, не считая, вытащил деньги, сунул их официанту, рявкнул: – Сдачи не надо! – И, пошатываясь, вышел из зала.

Вернувшись в свою квартиру с сумкой, заполненной водкой, хлебом и дешевой колбасой, он заперся на все замки и пил не просыхая три дня.

Сквозь пьяный морок он слышал, как кто-то скребся к нему в дверь. Тупо думал: «Баба Маша». Дверь не открывал.

Спустя три дня в его дверь сначала позвонили, потом постучали, потом начали пинать с криком:

– Открой, Степка! Не откроешь – дверь высажу! Гад ты эдакий!

Степан узнал голос своего напарника Михаила Чертнова и, пробормотав вслух: «Такой вышибет», – пошел открывать.

Пока шел, несколько раз зацепился за стулья и некоторые из них опрокинул.

– Ты чего там творишь? – услышал он Мишкино рычанье.

– Дверь тебе, дураку, иду открывать, – огрызнулся Степан.

Мишка его услышал и ответил:

– Это еще надо установить, кто из нас дурак.

Когда Степан открыл ему дверь, Чертнов просто-напросто толкнул его в грудь, и Степан пролетел чуть ли не через всю квартиру, прежде чем приземлился на мягкое место.

– Больно же! – заорал он.

– Я посмотрю, что ты будешь орать, когда тебя с работы вышибут! Ты чего тут, мозги пропил?

– Ничего я не пропил, – проворчал Степан, с кряхтеньем садясь на диван. – У меня горе, – заявил он.

– Какое у тебя горе? – спросил Мишка. – У тебя батя умер? Или мать скончалась?

– Хуже, – заплакал пьяными слезами Степан, – моя любимая девушка оказалась шлюхой!

– Рассказывай! – велел Мишка, грохнув по столу кулаком.

И Степан выложил ему все.

– И ты из-за бабы решил пустить свою жизнь под откос?! – спросил Мишка с грозным недоумением.

– Я люблю ее, – выдавил из себя Степан.

– Наплюй! – велел Мишка.

– Не могу.

– Тогда пользуйся ей, как пользуются другие, – предложил напарник.

– У меня денег не хватит на покупку ее услуг, – скривился Степан в болезненной ухмылке.

– Так ты сам сказал, что она тебе бесплатно дает, – напомнил Мишка.

– Дает, – кивнул он.

– Тогда какие проблемы? – спросил напарник.

– Я хочу семью, детей.

– Крути пока с этой, а как надоест, найдешь порядочную, женишься и заведешь детей.

– Я эту люблю.

– Степа, – проникновенным голосом проговорил Мишка, – не дури! Как человека прошу тебя! Давай под холодный душ! Я пока кофе сварю, – Мишка принялся по-хозяйски распоряжаться на его кухне.

А Степан послушно поплелся в душ.

С работы его не поперли. Пожалели. Но выговор все-таки влепили и премии лишили.

«Переживу», – подумал Степан.

О Елизавете он решил забыть раз и навсегда.

Да только ничего у него не вышло. Промучившись две недели, однажды вечером он приехал к ней.

Она впустила его. Он ничего не сказал, она ни о чем не спросила. Вернее, спросила:

– Ужинать будешь?

– Буду, – ответил он, сел на диван на кухне и стал смотреть, как она жарит отбивные, режет салат, достает из холодильника сырную и колбасную нарезку, потом накрывает на стол.

– Хлеб забыла, – напомнил он ей.

– И правда, забыла, – спохватилась Елизавета, сунулась в шкаф и проговорила виновато: – Степа, у меня его и нет. Ты посиди, я сейчас сбегаю.

– Никуда бегать не надо, – проговорил он, сходил в прихожую и принес свою сумку, достал буханку, протянул ей, – на, нарежь.

Хлеб он купил по пути машинально. Его мозг не забыл, что Лиза не ест хлеб и поэтому все время забывает его покупать.

После ужина они смотрели телевизор, а потом Елизавета постелила постель.

Степан думал, что в эту ночь он не сможет прикоснуться к ней. Но не тут-то было. Сам себя не узнавая, он набросился на нее, как голодный зверь. И мучил ее своими злыми ласками до утра. Но только сам измучился. Утром он почувствовал себя колодцем, который вычерпали до самого дна.

Перед уходом на службу он спросил ее:

– Лиза, как жить-то мы с тобой будем?

Она ответила спокойно:

– Как жили до этого, Степа, так и будем!

– Получится ли у нас?

– Получится.

– Ой ли, – усомнился он, – в одну воду дважды.

– А ты поменьше философствуй, – посоветовала она.

И они стали жить вместе. На первый взгляд, как прежде. Но это только на первый взгляд. А на второй – Степан теперь знал, куда и зачем она уходит. А когда она не ночевала дома, он буквально лез на стену.

И однажды его посетила недобрая, но утешительная мысль: надо достать как можно больше денег. И тогда Елизавета будет принадлежать только ему одному.

Где их взять, он не знал. Но довольно быстро придумал. Место у него хлебное, надо только уметь им пользоваться. И он стал подбрасывать наркотики всяким там мажорам и сынкам богатеньких Буратин в ночных клубах и прочих злачных местах. А потом они вдвоем с напарником задерживали представителей так называемой золотой молодежи с поличным. Те, ясное дело, сначала отпирались, «я – не я, и корова не моя», пускали сопли и слюни, но в конце концов откупались от нехороших дяденек полицейских.

Промысел Степана стал приносить неплохие барыши. Только время от времени его мучила совесть, что Миху он использует втемную.

Было и еще одно «но». Время от времени в его сети попадали вполне себе приличные мальчики, сыновья ученых, доцентов, профессоров, музыкантов и прочие, папы которых не были в прямом смысле толстосумами. Вот тут-то и начинались неприятности и у отцов, и у детей.

В конце концов все, как правило, наскребали нужную сумму.

Вот только Миха стал чего-то подозревать. Степан запаниковал. Но тут фортуна повернулась к нему лицом и напарника перевели в столицу. А у Степана появился новый помощник, молодой совсем. Степан сразу назвал его про себя «желторотиком» и надеялся, что лейтенантик нескоро поймет, чем занимается его опытный коллега.

К тому времени личная жизнь его уже пару лет как наладилась: получая деньги от Степана, Лиза, что называется, «уволилась» со своей работы.

И Степан был вполне счастлив. Он даже снова стал подумывать о женитьбе на Лизе. А что, девка образумилась. Одно только мучило его: здоровыми ли у них родятся дети? Он накопил достаточно денег, чтобы отвезти Лизу в элитную клинику, где ее могли бы полностью обследовать и вынести вердикт. Степан как раз собирался поговорить об этом с Лизой, как объявилась Фея. И не просто одна из фей, про которых Степан читал в детстве сказки, а самая настоящая! Во плоти! И с топором на плече.

Сначала он даже подумал, что ему она померещилась. Он даже испугаться не успел, как почувствовал разряд шокером и потерял сознание.

В себя он пришел от ужасной боли. Степан лежал на земле, истекая кровью, поодаль лежала его отрубленная рука.

Фея стояла рядом. Она сказала:

– За что я отрубила тебе руку, объяснять тебе не нужно, сам знаешь. Но ты не беспокойся. Ты не умрешь. Скорую я уже вызвала.

Степан второй раз потерял сознание. Теперь уже от боли.

В себя он пришел в больнице. Провалялся он там почти месяц.

Лиза приходила к нему, но он не велел пускать ее в палату. И вскоре она ходить под окна больницы перестала.