Кто не спрятался, я не виновата

На чердаке оказалось очень уютно и не холодно. Крыша была низкая, но в некоторых местах можно было встать в полный рост. Через маленькое старое полукруглое окошко виднелся закрытый со всех сторон домами дворик, чуть сбоку – широкая, одна из центральных улиц города.

Внутри чердака стояли две скамьи, на которых лежали свернутые вдвое тканые половики, вполне чистые, рядом красовался небольшой грубо сколоченный столик, сверху была прилажена покрытая лаком фанера. На столике красовалась керосиновая лампа, впрочем, зажигать её не требовалось – дневного света, проникающего через окошко, было вполне достаточно.

– Как тут здорово! Ты мне не рассказывал про это место, – сказала Наташа, оглядываясь по сторонам.

–А что про него рассказывать, чердак и чердак.

– Нас никто не прогонит? – на всякий случай уточнила она.

– Мы сами кого хочешь прогоним.

Никита достал пиво и протянул Наташе. Она открыла банку, пена с шипением вышла наружу. Отхлебнула, села на лавку, он сел рядом.

– У матери появился мужчина, – коротко сказал он.

– Она молодая и красивая, всю свою жизнь отдала тебе. Теперь тебя нет рядом, и она, наконец, может обрести счастье! – с чувством сказала Наташа.

– Я всё это понимаю, кажется, она действительно счастлива, но стесняется этого и боится моей реакции.

– Тебе обязательно нужно её поддержать! Как ты понял, что у неё кто-то появился?

– Цветы в вазе, бутылка от шампанского в мусорном ведре. Спросил, откуда, ответила, что подарили. Без подробностей всё понятно.

– Ух ты! – Наташа аж затопала ногами от восторга. – Как здорово, Никит! Неужели ты не рад за неё?

– Боюсь за неё. Я не рядом, защитить некому. Насмотрелся, вон, на Танькиных "мужчин мечты".

– Почему бы тебе не думать о том, как ей хорошо, и как у неё в животе порхают бабочки, и что наконец-то у неё появилось мужское плечо и опора?

– Ты говоришь, как будто проживала это сто раз.

– Я много читаю, – состроила умное лицо Наташа.

Она действительно любила читать.

Переходя с темы на тему, они проболтали до вечера. Потом Никита вспомнил про припрятанный в кармане косячок, и они вдвоём, потирая руки, его с удовольствием раскурили, пуская паровозы и выдувая дым в приоткрытое окно.

***

В помещении пахло скуренной травой, мягким теплым мерцанием маячила на столе керосиновая лампа, её свет выхватывал несколько пустых пивных банок и одну недопитую. Передавая её друг другу, Никита и Наташа планировали её прикончить и разойтись по домам. Но расставаться ни ей, ни ему не хотелось. Он сидел на лавке, положив руку на спинку, а Наташа лежала на ней же. Голова её была на коленях Никиты, волосы рассыпались, он убирал волосинки с её лица и наматывал вьющиеся локоны на палец. Когда она разговаривала с ним, смотря вверх, пыталась поймать его взгляд, который он и не прятал.

– Знаешь, мне сейчас так хорошо! – призналась она.

– Запомню этот момент, – он сложил пальцы квадратиком, поймал в него Наташину физиономию и заглянул сверху, так, что тоже оказался в квадрате из пальцев.

Она засмеялась и сказала:

– Почему ты не хочешь запомнить эту прекрасную керосиновую лампу и старое окошко, через которое виден одинокий фонарь? Там снег пошел, смотри, как красиво! – она на согнутых ногах подползла к окну. – Весь этот натюрморт смотрится очень поэтично, не то, что моё лицо.

– Много ты понимаешь, Натаха! – сказал он, встал со скамейки, собрал весь мусор со стола в пакет и позвал её на выход.

Они спустились в квартиру, сходили по очереди в туалет. Плелись, не торопясь, на остановку общественного транспорта. Кругом сверкали новогодние витрины, гирлянды и разноцветные огоньки. Падал легкий снег, было спокойно и радостно. Подошел её троллейбус, пока открывались двери и выходили пассажиры, она чмокнула Никиту в щеку и, ничего не сказав, впрыгнула в салон, махая ему рукой. Он тоже поднял руку, улыбнулся ей и стоял еще пару минут, смотря в светлые окна отъезжающего троллейбуса, выискивая в них её.

В новогоднюю ночь он отправил ей на пейджер сообщение с нескладными пожеланиями и трогательной подписью, о которой потом пожалел. К тому времени, когда звякнул сигнал о новом сообщении, Наташа уже спала в квартире одного из закадычных дружков. До этого она гуляла по ночному городу с большой компанией знакомых. Нагулявшись, задубевшие от мороза, завалились они в свободную от родителей квартиру и продолжили веселье.

Наташи хватило ненадолго, она уснула в кресле, на коленях у крепкого парня с бритой головой. Тот, в чьих сильных руках она спала, крепко прижимал её к себе, устраивал удобнее, укачивал, боясь разбудить, перебирал её тонкие пальцы с коротко остриженными гладкими ноготками, искренне считая, что она принадлежит только ему и никому больше.

Потом она оказалась в кровати, было тесно и жарко, вповалку на этом чужом ложе спали сморенные выветривающимся хмелем и канабиоидами пацаны и девчонки – приятели, отмечавшие вместе праздник.

Проснулась Наташа бодрая, выбралась из кучи спящих тел и направилась устранять беспорядок, который они устроили ночью. Вскоре к ней присоединялись другие восстающие после новогоднего празднества. А потом она пошла к себе домой, провожаемая воздыхателем. На пейджер, болтающийся в кармане пуховика, она обратила внимание только через пару дней, там было много новогодних поздравлений, и Никитино затерялось среди них. Ответа он не дождался.

***

Стартовал новый семестр, Наташа сидела за партой в ожидании начала лекции, заняв, как обычно, место Никите рядом с собой, но его всё не было. Всю пару Наташа провела как на иголках, думая, куда он мог подеваться. Когда пара закончилась, она обнаружила его в коридоре.

– Эй ты, прогульщик! – крикнула Наташа, привлекая к себе его внимание.

Он со смущением посмотрел на неё, уверенный, что она прочитала новогоднее сообщение, и теперь считала его круглым идиотом, но поняв, что ничего не изменилось, обхватил ее ниже колен и, подняв вверх, закружил. Наташа взвизгнула и, боясь упасть, крепко обняла его коротко остриженную голову, прижав к себе его лицо.

– Придурошный! Когда-нибудь ты меня покалечишь! – Наташа обрела пол под ногами, но ещё покачивалась.

– Соскучился, капец! – признался он.

– Я еще больше! – она прижалась щекой к его плечу.

Они по-прежнему проводили вместе время, хоть учиться стало сложнее, и теперь почти не оставалось времени для того, чтобы гулять после пар. Никита наотрез отказывался проводить вредя в библиотеке. Наташа, устав с ним бороться, брала книги домой и занималась одна, вместе это делать стало невозможно – Никита отвлекал и не давал ей сосредоточиться.

Кроме всего прочего, нужно было готовить курсовую работу. Никита, кажется, совсем ею не занимался, нервно отмахиваясь от Наташиных вопросов по этому поводу. Наташа за курсовую взялась со всем рвением, тем более, писала она её под руководством преподавателя, который ей безумно нравился.

***

Тёплым весенним вечером, закончив консультацию со своим внимательным научным руководителем, Наташа вышла с кафедры с ворохом бумаг с записями в руках. Занятия закончились, но некоторые студенты ещё сновали по коридорам. Желая привести мысли и бумаги в порядок, а так же наметить, какие нужно взять книги, пока не закрылась библиотека, она ушла в тихий закуток и разложила исписанные листы на подоконнике небольшого коридорного окна.

Увлеченная своим занятием, она держала во рту карандаш, и резко обернулась, чувствуя чьё-то присутствие за спиной. Рядом с ней стоял тот самый светловолосый парень, по всей видимости, уже давно за ней наблюдая.

– Фух! Напугал! – карандаш упал на пол, она нагнулась его поднять.

– Тебя ещё не отчислили? – насмешливо спросил он.

– Что за глупые вопросы, к чему они?

– Не нашёл больше темы для разговора.

– Ну и не заводил бы его, – без эмоций сказала Наташа.

– Подумал, что невежливо было бы просто пройти мимо.

– Я тебя даже не видела и не узнала бы, что ты прошёл мимо меня! – хохотнула она.

Он стоял напротив окна, на улице уже смеркалось, но ей хорошо было видно этого щеголя. Одет он был в светлую, подобранную по фигуре рубашку, пара верхних пуговиц была расстегнута, снизу светлые же брюки со стрелками. Пиджак он снял и держал за петельку, закинув за спину. Она отметила его пшеничного цвета волосы, модную причёску, широкие плечи, задержала взгляд на ремне брюк, ожидая увидеть нависающий над ним живот и окончательно удостовериться в том, что он ей не нравится. Но было очевидно, что живот у него плоский и вообще, как бы ей не хотелось, придраться было не к чему.

Наташа сочла его очень симпатичным и решила, что деловой стиль некоторым мальчикам невероятно идёт. Он стоял перед ней, казалось, расслабленно, давая себя рассмотреть.

– Слушай, а как тебя зовут? – сама того не ожидая спросила Наташа.

– Сергей, – как будто зная, что она об этом спросит, ответил он.

– Ясно, – кивнула она и вернулась к своим бумажкам.

– И всё?

– Что – "всё"? – удивилась она, снова поворачиваясь к нему.

– Ну, по классике жанра ты должна сказать: "А меня зовут Наталья". Разве нет?

– Я спросила про имя, не потому, что хотела познакомиться, а потому что было интересно, как зовут того, кого все депутатом кличут, – напуская в голос равнодушия, сказала она, отметив, что он знает её имя.

– Что, правда? – он разразился смехом, искренним, глубоким и приятным. Наташа поневоле залюбовалась, и резко решила сменить тактику поведения.

Подойдя поближе, она ловко расстегнула ещё одну пуговицу на его рубашке. Три расстёгнутых пуговицы позволили внимательнее рассмотреть ключицы и часть груди.

– Правда, правда, – включив свои чары, закивала она, глядя ему в глаза.

– О, я знаю, что ты делаешь, – подыгрывая, обворожительно и плотоядно улыбался он.

Поставив свой портфель на пол, освободившейся рукой он провел по Наташиному лицу. Она доверчиво потерлась щекой о его прохладную ладонь, он большим пальцем провел по её губам, чуть оттягивая нижнюю. Она почувствовала лёгкое возбуждение и коснулась его пальца кончиком языка. Её рюкзак, висевший на плече, соскользнул и упал, увлекая за собой кофту, обнажив плечо с тонкой бретелькой топа.

Ей всё нравилось: атмосфера этого места, она сама, как ей казалось, такая юная и прекрасная, находившийся рядом очень красивый мальчик. В такие моменты Наташа ощущала себя всемогущей соблазнительницей – никто из относящих себя к мужчинам, как ей казалось, не мог противостоять её женской магии.

Никто, кроме красивого Сергея, который резко убрал свою руку от её лица, поднял портфель и сказал:

– Глупенькая. Таким, как я, нужна скромная, воспитанная, интеллигентная леди.

На мгновенье замолчал и добавил:

– И чтоб спину ровно держала.

– И девственница, – дополнила Наташа, подавив в себе порыв выпрямить спину.

– Это было бы приятным бонусом, – согласился он.

– Пролетаю по всем фронтам, – Наташа развела руками.

– Особенно в бонусном пункте, да? – уточнил он.

– Хочешь обсудить мою интимную жизнь?

– Не очень, – поморщился тот, снова поставил портфель, потянулся к ней и накинул на её плечо сползшую кофту. – Вот кто в таком виде ходит на занятия?

– Вульгарные хабалистые прошмандовки? – попробовала угадать Наташа.

Он сделал вид, что раздумывает, соглашаться с ней или поспорить. Поднял её рюкзак и вручил ей. Наташа отметила, что пуговицу на рубашке он так и не застегнул.

– Хорошо, что мы всё выяснили. Пока! – сказала она и направилась собирать свои бумажки. Разбираться в них пропало настроение.

– Я могу угостить тебя ужином в качестве компенсации за неоправданные ожидания, – предложил Сергей.

– Ой, что Вы! Я не хочу марать Вашу честь своим обществом, – театрально заламывая руки, сказала Наташа, запихала свои вещи в рюкзак и, демонстративно отодвигая Сергея со своего пути, хоть этого вовсе не требовалось, протопала мимо него.

Он пожал плечами и присел на подоконник.

– Это чё это было? – через несколько метров дорогу ей преградил Никита.

– Что именно? – нервно сказала Наташа, не уточняя, с какого момента он лицезрел представление.

– Он что, приставал к тебе? – удивлённо поднял тот брови.

– Скорее я к нему. Ты что тут делаешь?

– Я тебя искал, – бесхитростно сказал Никита.

– Зачем ты меня искал?

– Да так, проводить до остановки.

– Ну, пошли, – она взяла его за руку и, развернувшись в обратную сторону, вознамерилась пройти мимо окна, на подоконнике которого сидел Сергей.

Такой дорогой можно было попасть на темную и узкую лестницу, ведущую к переходу в другой корпус, выход из которого был совсем не там, куда нужно было попасть ребятам.

Когда они, держась за руку, поравнялись с Сергеем, Наташа не смогла себя пересилить и посмотрела на него. Тот внимательно, не скрывая интереса, наблюдал за шествием парочки, чуть улыбнулся и даже помахал ей пальцами.

– Сука! Блин, какая идиотка! Он меня уделал, – зло зашипела она, – это пиздейшн!

Никита смотрел на неё доверчиво и до конца не понимал, что произошло, но сообразил, что его каким-то образом использовали, но он, по всей видимости, плохо сыграл отведенную ему роль.

– Я появился не вовремя, да? – виновато спросил он.

– Прости меня, прости, пожалуйста! – Наташа обняла его и поцеловала в шею.

– Да за что?

– Из-за этого говнюка и тебя обидела! – бубнила она куда-то ему в плечо.

– Ну ладно, прощаю, – всё еще не понимая, за что она просит прощения, смеясь, он отстранил её от себя. – Ты решила пойти длинным путём, чтобы подольше поболтать со мной?

– Ага, именно так! – засмеялась Наташа.

Глава 3

Летнюю сессию Никита завалил. Он сам сознательно к этому шёл, пропуская пары и не желая это обсуждать с Наташей. Они отдалились друг от друга, их встречи стали редкие и были с привкусом грусти и скорого расставания. Относительно мамы и её мужчины Никита успокоился и домой особо не рвался. А учиться не хотел, потому что, говорил, что это не его.

В конце концов, вывесили списки на отчисление. Никита в списке был. Наташа, хоть и знала, что это неизбежно, очень расстроилась. Стояла, размазывая слезы перед распечатанным на принтере и пришпиленным яркими кнопками приказом, и про себя ругала друга последними словами. Рядом были ещё несколько ребят, которые обсуждали, каким образом можно исправить ситуацию. Наташа знала, что исправить её невозможно.

– Вот и всё. Кто же тебя теперь будет на руках носить? – за спиной, положив руку ей на плечо, стоял Сергей.

– А ты не хочешь? – заплаканная Наташа скинула с себя его руку, и со злостью посмотрела ему в лицо.

«Красивый, сука!» – подумала она при этом.

– Я? Нет, – ответил он и прижал руки к сердцу.

– Тогда пошёл ты нахуй! – твёрдо сказала она. И пошла к выхожу из универсисета, не забыв выпрямить спину.

– Я подумаю над твоим предложением, но ничего не обещаю! – донеслось ей вслед.

Не оборачиваясь и не останавливаясь, она показала ему средний палец, так же, как когда-то он послал ей поцелуй.

Через несколько минут она уже стучала в дверь квартиры, которую снимал Никита. Открыл ей незнакомый парень, она сказала, кто ей нужен, тот молча отошёл, давая ей пройти. Она сняла обувь, скинула в коридоре рюкзак и прошла в комнату. Не обращая внимания на обстановку и присутствующих людей, она искала глазами Никиту и увидела его. Он лежал на кровати, подбрасывал и ловил маленький мячик. Кровать стояла в темном углу, трудно было разглядеть, кто на ней лежит, но его она бы ни с кем не спутала. Она подошла и вознамерилась лечь рядом. Он подвинулся, уступая ей место.

– Ты скотина, – сказала она. – Подвёл меня и маму. Тебя отчислили!

– Никого я не подводил. Если уж на то пошло, это вы меня подвели, заставляя учиться тому, что мне не нравится!

– Бедняжка! – всплеснула руками Наташа. – Перевёлся бы на другой факультет!

– Все факультеты, на которые я могу перевестись, не для меня, Натаха! – в сердцах крикнул он.

– И что теперь будет? – спросила она.

– Вернусь домой, пойду в армию, потом разберусь.

– А я?

Он привстал, пёрся на руку, посмотрел на неё и, убрав с её лица волосинки, как он всегда это делал, заметил, что она плакала.

– Ты что, ревела? Кто тебя обидел? – испуганно спросил он.

– Я плакала у всех на виду, читая приказ о твоём отчислении, надо мной смеялись и спрашивали, кто же меня теперь будет носить на руках! – она ревела взахлёб. Никита не знал, как её успокоить.

К ним подошла Татьяна. Под глазом у неё красовался синяк. Она присела перед кроватью и спросила:

– Что случилось-то?

– Никиту отчислили!

– Знаю. Мы вместе с ним завтра вернёмся домой, всё будет хорошо, – гладя Наташу по руке, сказала она и кивнула на собранные баулы.

Наташа понимала, что продолжать этот разговор, бессмысленно, села на кровати и протянула руки к Тане. Та обняла её и шепнула:

– Всё будет хорошо! И тебя совершенно точно будут носить на руках, а не бить по морде, как меня, – она отстранилась и указала на синяк, улыбаясь. – И Никита тебе для этого не нужен, у него вообще дома Верочка есть, – подмигнула она ему, потом подержала Наташу за руки, сжав её пальцы, ушла в свою комнату.

– Верочка? – вопросительно и в то же время возмущенно спросила Наташа, – Я требую пояснений!

– Одноклассница, ничего серьёзного! Погоди-ка, ты что, ревнуешь? – развеселился он.

– Может, ревную, может – нет, – загадочно сказала Наташа. – Пойдём за пивом?

Вернувшись из магазина с пивом, они снова забравшись на кровать, пили, разговаривали. Когда пиво кончилось, а в комнате наступил полумрак, Никита и Наташа сидели, опираясь спиной на стену, соприкасаясь плечами, и она подумала, что видит его, возможно, в последний раз. Она залезла к нему на колени, лица их встретились. Она поцеловала его сначала робко, а когда он ответил, настойчивее. Они целовались, повалившись на кровать. Наташа, разгоряченная алкоголем и близостью Никиты, хотела немедленного продолжения. Залезла руками под его футболку, пытаясь её с Никиты стянуть.

Футболку он снял, она почувствовала тяжесть его тела на себе, его сильные руки обхватили её плечи, спину и сжали, обняли, сграбастали. Прижав её к себе так сильно, что у самого перехватило дыхание, он отвернулся к стене и тяжело дышал. Она хотела снять свою майку, но для этого ему нужно было отпустить её и приподняться. Кажется, в комнате был кто-то ещё, им было всё равно. Никита ослабил объятия, высбоводил руки из-под неё, поднялся на колени, поправил её майку, которая была уже задрана, схватил её за запястья, и почти спокойно, с нотками отчаяния в голосе, сказал:

– Ты мой лучший друг, и это противоречит всем моим принципам.

Наташе никто не говорил подобного не говорил, да ещё и в пылу страсти, она опешила и попыталась возразить:

– Так нечестно! Я не перестану с тобой дружить!

– А я перестану. Ты что, меня сейчас уговаривать будешь что ли? – разозлился он, отпустил её запястья, но всё еще нависал над ней.

– Что изменится-то? Или ты, трахая Верочку, будешь испытывать угрызения совести? – она психовала и понимала, что говорит лишнее. – Бля, прости, – она потянула его к себе за резинку спортивных штанов.

Он убрал её руку от своих штанов:

– Какая ты умная, Натаха, проницательная, всё правильно поняла. Верочка – это святое. Пошли, я провожу тебя до остановки. Завтра рано вставать на автобус, поеду, наконец, домой.

Он слез с кровати, взял со спинки стула другую футболку, надел ее и добавил:

– Трахать Верочку.

– Давай сегодня меня, а завтра Верочку. Я ей не скажу, – кокетливо протянула Наташа, задирая майку.

– Тебя не буду, – он страдальчески поморщился и отвернулся.

– Ну и ладно! – беззлобно сказала Наташа и бодро покинула постель.

Шли молча, прошли лишних три остановки. Когда вдалеке показался троллейбус, Никита сказал:

– Я буду тебе звонить, писать письма и присылать сообщения на пейджер. Только обещай, что ты будешь отвечать, ладно?

– Ладно, – она потянулась к нему за поцелуем, но он приложил палец к её губам, останавливая, крепко обнял и указал на открывшиеся двери подъехавшего троллейбуса.

На следующий день Никита уехал в свой городок. Через пару недель после этого Наташа отправилась с группой студентов на практику. Когда вернулась, таскалась с друзьями по клубам, развлекалась, и не заметила, как наступила осень.

Никита слал ей сообщения на пейджер и звонил на домашний телефон, когда мог застать дома. Потом снова начались занятия, новые знакомства, продолжалось увлечение немолодым уже преподавателем.

В октябре Никита дозвонился до неё, позвал приехать на проводы в армию. Его городок был не так уж далеко, и Наташа считала, что должна поехать, хоть и не горела особым желанием.

Собравшись и купив билет, утром она села в автобус, а через пару часов Никита встретил её на автовокзале. Обнявшись, они долго друг друга не отпускали. Домой к нему поехали на такси.

Квартира была просторная, с хорошим ремонтом, очень уютная. Дома были мама и её мужчина Виктор. У Никитиной мамы был чудесный мелодичный голос и милая улыбка. Она разговаривала с Наташей как со старой знакомой, поведала, что Никита много про неё рассказывал, и что она её именно такой себе её и представляла.

Никитина мама постоянно касалась рукой низа чуть выпирающего живота, и тогда Виктор (он был немного старше своей избранницы, полноватый, но очень подвижный), испуганно подрывался к ней, спрашивал:

– Любаша, что?

– Всё в порядке! Кажется, шевелится. Или ещё рано? Вот ведь счастье на старости лет привалило! – отвечала она.

– Какая старость! Тебе всего тридцать семь! – с пылом возражал он.

– Тридцать восемь, – поправляла она.

Никита ушёл в магазин, а Наташа помогла Никитиной маме приготовить закуски. Проводы плданировались на даче у Виктора. Тот вызвался доставить туда молодежь с продуктами, но оставаться не собирался. Вскоре в кухне появилась рыжая девушка, вся в веснушках, низенькая и хрупкая.

"Вот и Верочка", – поняла Наташа.

–ТётьЛюб, командуйте, чем помочь! – звонким голоском сказала девушка.

– Верочка, мы уже всё сделали. Это Наташа, они с Ник…

– Я знаю, он рассказывал, – она приветливо повернулась к Наташе. – Я Вера, очень приятно познакомится.

– И я о тебе слышала, мне тоже приятно!

– Если обмен любезностями окончен, пошли на выход, матрёшки! – скомандовал Виктор. – Жди меня, и я вернусь! – кивнул он своей Любаше.

Они попрощались, взяли сумки и спустились к машине. Там уже стоял Никита, несколько пацанов и Татьяна. Расселись по двум машинам, Наташа оказалась на заднем сидении в центре, между Никитой и Верочкой. Приехали, как показалось, довольно быстро. Дача была хоть и старая, но ухоженная. Бревенчатый дом выглядел добротно и основательно.

Внутри было тепло, печь заранее протопили, да и погода стояла хорошая.

Познакомились, расположились, ели, пели песни под гитару, жарили шашлыки, снова ели, выпивали, курили, смеялись, братались, включали музыку, танцевали, парились в бане.

ремя летело, было тепло и душевно. Верочка оказалась милейшим созданием, безответно влюбленная в Никиту. У опытной Наташи в таких делах был глаз наметан. Не сосчитать, сколько раз она уводила парней у незадачливых их подруг, зачастую просто из спортивного интереса, и через несколько дней благосклонно «возвращала», обращая взор на нового интересного мальчика.

Никита очень хорошо к Вере относился, ухаживал, но не любил. Вернее, любил, но скорее как сестру.

«Это даже лучше, – думала Наташа, – когда страсти не кипят».

Наступила ночь, и все разошлись спать. У горящего мангала остались пьяные Никита и Наташа.

– Знаешь, у меня остался незакрытый гештальт, и я планировала сегодня довести это дело до конца, – начала Наташа.

– Самое время умничать непонятными словами! – прервал тот её.

– Короче, я тебя отпускаю. Верочка – отличный вариант.

– Куда отпускаешь, в армию? А то они тебя спросили! – не понял Никита.

– Придурок! К Верочке! Не буду тебя совращать и склонять к соитию, потому что желаю счастья и любви, у вас получится!

– Я не знаю, куда ты там кого отпускаешь, но я буду тебе писать! И звонить! И звать в гости!

– К вам с Верочкой в гости? – уточнила Наташа, хихикая.

– Когда ты пьяная, с тобой невозможно разговаривать серьёзно, – махнул рукой Никита.

– Смотри, падает звезда! Загадывай желание! – закричала Наташа и ткнула пальцем в небо. Оттуда действительно летела звезда. – Загадал?

– Ага! А ты?

– Тоже.

– Что загадала?

– Красавца мужа, который будет меня любить и осыпать брульянтами, – она намерено исковеркала это слово, – большой дом, собаку, кучу белобрысых детишек и миллион влиятельных поклонников! Еще пару пылких любовничков для разнообразия. О, как! Понял? Так что пиздуй в свою армию.