Якобы книга, или млечныемукидва

патамушта: думаю, не у меня одного возникло волнующее впечатление: ведь то, что ты описываешь, до безобразия смахивает на те места, из которых я лично с трудом выбрался посредством медитации. Сдается мне, ты уже прямым текстом говоришь… А у меня вот еще такой вопрос возник: а есть ли сообщение между Первоградом и Второградом, ну хотя бы какая-нибудь тропа, чтобы вернуться туда украдкой, лишний раз удостовериться…

О0Х0О: Начал ты свой вопрос просто замечательно, а вот продолжение подкачало(: Я же говорю, Второград – не то место, куда приходят ногами или покупают туда билет. Это система мышления, настолько прямолинейная, что крайне достоверно выдает себя за единственно возможную, тем самым полностью застилая собой двойственную природу мира. В общем, все настолько просто, что очень сложно это понять, тем более – доступно объяснить неокрепшим еще умам.

квази-мен: меня вот удивило то, что ты говоришь про мобильную связь и прочие технические вещи. Не хочешь ли ты этим сказать, что мы… как бы инопланетяне, управляющие цивилизацией, которые внедряют прогресс и прививают идеи разума, чтобы человечество не уничтожило себя ко всем чертям? Не раз читал такое…

О0Х0О: Инопланетяне? Уфология – очередная пыль в глаза. Я бы выразился иначе: мы –сопланетяне, обитатели обратной стороны Земли, выражаясь понятным тебе языком:)

якобы_графомен: постойте-ка! То, о чем вы там говорили с Патамуштой… Хочешь ли ты сказать, что Второград – это… наши родные края, города? Это же в корне все меняет! Выходит, мы и есть второградцы? В прошлом…

О0Х0О: Бинго! Люблю, когда тайное становится явным:) И все же, заметь, говоря о так называемых родных краях, вы всегда выражаетесь в образах прошлого, а теперь, памятуя о полярной природе Первограда и Второграда, сделайте напрашивающийся вывод:)

виэкли: выходит, мы в будущем, что ли? С одной стороны, так и должно быть, ведь прошло определенное время с тех пор, как я, скажем, оставила Осло, а с другой… вот почему мы знаем о Второграде все, а они могут только смутно что-то предчувствовать и догадываться…

О0Х0О: Можно сказать, что в будущем:) Но лучше сказать – вне времени:)

патамушта: и все же, говоря о прошлом и будущем, мы как-то упускаем из виду настоящее! Как тогда быть с ним?

О0Х0О: Настоящее – дело тонкое:) Некоторые знатоки даже утверждают, что ничего настоящего и нет. Отчасти это так, судите сами: все, о чем мы можем говорить сколько-нибудь уверенно; все, что мы знаем – находится в области прошлого. А все наши планы, упования и устремления, очевидно, связаны с будущим. Все из настоящего, имеющее для вас хоть малейшее значение, стремительно перетекает в прошлое, запоминается и остается там. А то из настоящего, что значения не имеет – исчезает мгновенно. А потому все надежды и виды на будущее, таким образом, построены уже на прошлом. Что касается настоящего, то это настолько тонкая волна, что сознанием даже и не улавливается. Помните, в самом начале я говорил, что Бабилонск подобен грани, смыкающей стороны медали, этим я имел в виду, что Бабилонск – и есть настоящее настоящее. Готов принять ваше негодование, но что тут поделаешь, если настоящее извечно принимает столь неказистые формы. Могу посоветовать смириться с этим, дожидаться возвращения домой, в Первоград! А Бабилонск – застывшая форма настоящего, здесь никогда ничего не происходит, что и позволяет нам говорить о настоящих вещах настоящими словами. Только не спрашивайте меня, каким образом настоящее соотносится с сознанием – этому (в смешных, правда, подачах) обучают в любой школе. Еще вопросы?

свитани: да, я вот все жду, когда же страшно-то начнется? Ладно бы ты хотя бы побольше описывал варварства Второграда, хотя в общих чертах мы немало знаем об этом. Ладно бы мы прямо сейчас отправились туда и убедились, что там по-прежнему царит мрак и туман, а так… я немного разочарована(:

О0Х0О: Я же обещал, что страшно еще обязательно будет!:)) двоим из вас, которые, вижу, и теперь в том нет ни малейших сомнений, скоро отправятся назад во Второград…

квази-мен: эх, а я уж и забыл об этом начисто((: Может, настало время раскрыть имена тех двоих, которые вскоре нас покинут? Лично я в ужасе от перспективы снова угодить в кентерберийскую дыру(:

О0Х0О: Сейчас не время и не место. Да и не буду я никого называть, они сами выдадут себя. Могу только сказать, что это те, у кого остались еще там дела, кого по-прежнему тянет во Второград, пожалуй, безотчетно, неосознанно, но пока еще не настолько, чтобы они сами могли это понимать. Скоро все обязательно узнаете, всему свое время:)

Голова 81. Новый свет

– Проходь, дядь Толь, какими судьбами занесло в мою скромную берлогу?

– Да я тут мимо проезжал, и думаю: дай-ка позвоню! Хотя, по правде, я и без того хотел тебя проведать, встретиться и переговорить…

– Надеюсь, ничего не стряслось, все в порядке?

– Да, более-менее. Так это… у тебя найдется для меня полчасика?

– Базаришь! Для тебя, дядь Толь, сколько угодно времени найдется, накатим чего?

– Да не, Вань, я по-прежнему в завязке, сухой закон свято блюду после некоторых событий, трезвым взглядом, знаешь ли, тоже полезно на мир посмотреть, хотя и противно, не скрою, бывает.

– Так о чем разговор! Пройдем, может, на кухню, я тут кофе как раз сварил…

Проходят на кухню.

– В общем, я приехал не просто так, а для того, чтобы кое о чем переговорить. Я, знаешь ли, материалы тут собираю, задумал вот книгу про твоего дядю Витю написать. Модное это нынче дело – книги писать. И в этих вот целях я общаюсь с разными людьми, кто встречал его, знал, близко или не очень. С тобой, считаю, очень правильно будет пообщаться: родственник все-таки, да и в принципе парень наблюдательный, знаю.

– Эх, дядя Витя, дядя Витя… Многое я бы отдал, чтобы сейчас он был с нами! Только эт… дядь Толь, а что нового я могу о нем рассказать? Ты ж его сам с детства знаешь, всю жизнь общались, из таких передряг вылезали! Вряд ли я смогу что-нибудь нужное сказать…

– Понимаешь, все-таки ты был к нему довольно приближен, а Виктор, как известно, жил даже не двойной, а пятерной какой-то жизнью, а тут любая мелочь, незначительная, казалось бы, деталь, может пролить новый свет на его судьбу, дополнить биографию каким-нибудь штрихом. Хотя, верим, все еще верим, что биография эта пишется и по сей день, где бы он сейчас ни был…

– Дык я ж не против совсем про дядю Витю поговорить! Только… эт… а чего говорить-то?

– А все, что в голову приходит, какие-нибудь разговоры, ситуации, да ты просто рассказывай, я тут диктофончик положу, чтобы по памяти потом нашу беседу не восстанавливать… Ты не тушуйся, просто говори все, что посчитаешь важным, а я, если что заинтересует, вопросы задам, по рукам?

– Ну… эт… понял. Короче, начну почти сначала. Мне тогда лет восемнадцать где-то было. Я еще в деревне жил. И вот однажды мне мамка говорит такая, мол, дядя Витя заедет к нам погостить, он же ей двоюродным братом приходился. Я, помню, не понял вообще, чего ему в нашей глуши-то делать? Это мы обычно к нему в город наведывались, изредка. Ну вот, в общем, приехал он и первую всю неделю в комнате просидел, в ноутбуке что-то все печатал, только стук клавиатуры и слышался… поесть, правда, еще выходил с нами к вечеру. А потом стал в лесу пропадать круглыми днями, иногда к ночи только возвращался. Ну, мы беспокоиться стали, чего это он, короче, так странно себя ведет, не случилось ли беды… Но он нас как-то успокоил: лес, говорит, просто люблю, отдыхаю в нем от городских дел. Еще: «Эх, бросить бы всю эту херню и егерем устроиться!» И вот, за пару дней до отъезда, подходит он ко мне и говорит такой: «Слыш, Вань, чего ты в деревне этой сидишь, поехали со мной в город, к делам тебя пристрою». Отдохнул, видать, гы! Ну, а я че, я хоть и дурак был полный, но сразу смекнул, что второго такого шанса может и не быть! Да и чего, действительно, в деревне высиживать? Только самогон гонять и девок мацать, больше развлечений никаких, перспектив тем более. И тут такая тема подвернулась. Конечно, я сразу согласился! Сам бы я в город вряд ли выбрался, я ж даже школу не окончил: выгнали как-то с урока, и я решил совсем забросить это дело. Меня, кстати, дядя Витя за это очень ругал, когда узнал, может, поэтому и надумал в город меня подтянуть, чтоб хоть как-то ума набирался. И вот, короче, приехали мы в город, он мне хату неподалеку от центра снял, нормально так сразу подсобил, ну и потом начал вводить в курс дел…

– Ты же первое время, помнится, доставками в основном занимался?

– Ну да, понятное дело, я ж человек был в городе новый, незасвеченный, такие всегда в цене. Золотые были деньки, чего там говорить! До того самого случая…

– Ты имеешь в виду ту историю про козырек?

– Ага, ее самую.

– Напомни-ка, я уже подзабыл подробности, что ты там натворил-то?

– Да я-то вообще, считай, не при делах был, а вспоминать все равно не люблю, наломали дров тогда… Мне тогда в напарники спихнули этого обморока, Антошу, до сих пор не пойму, как он собеседование прошел и в тему вошел вообще. Ну вот: там, короче, одна бабка заказала доставить проблем своему внуку, типа, он ей квартиру не освобождает, надо бы поторопить, припугнуть малеха, чтоб соображал быстрее, ничего особенного, рутина. Ну, мы ему жучка подложили в сумку, все как обычно, а его день нет, второй, в области гасится. И тут в воскресенье вечером сигнал, что он в город возвращается, короче. Ну, мы срываемся на адрес, в общем, видим, он уже во дворе, но домой не идет. Я отправил Антошу на разведку, а парниша там, в беседке, с какими-то алконавтами зависает. Ну, говорю, подождем, куда деваться-то? Долго его не было, короче, и тут глядим, идет. Мы с балкона подъездного ситуацию следили, чтоб перед соседями особо не мелькать. А тут еще пурга какая-то налетела, а получатель все не идет и не идет, уже минут десять прошло, а его все нет и нет. Под козырьком стоит, приборы показывают, курил он там, что ли, хрен знает. Ну, я задубел уже весь, Антоше говорю: пойду, в общем, в подъезде погреюсь, ты тут с балкона ситуацию поконтролируй, а через пять минут если не придет, поменяемся. И вот ушел я, представляешь, и минуты не прошло, как слышу грохот какой-то внизу, выбегаю на балкон, смотрю на Антошу, а тот стремно себя как-то ведет, не понимает, что ему делать, мечется. Я спрашиваю, чего случилось-то? Смотрю вниз с балкона – козырька нет. А там эт… на балконе гиря пудовая лежала, литая такая. Видать, кто-то не захотел на помойку тащить, дотащил только до балкона… И чего сделал наш Антоша, долбозвон? Скинул ее на козырек – это с четвертого-то этажа! Он все психовал, что на свиданку какую-то опаздывает, а получатель ему все сроки срывает, ну и решил поторопить, намекнуть, типа. Говорю ж, обморок полный! А там козырек, я так понял, и без того на трех соплях держался, дом-то старый какой-то был. Ну, в общем, еле-еле тогда свалили с места происшествия, ждали, пока скорая и менты уедут, пришлось ломать чердак, уходить через соседний подъезд… гемора немерено.

– А Виктор, помнится, был очень… огорчен этим инцидентом?

– Огорчен, дядь Толь, это ничего не сказать! В таком гневе я его еще никогда не видал, как он на нас тогда орал! До сих пор в ушах стоит: «мы солидная компания с репутацией, а не уркаганы какие-нибудь!» Короче, не приходись я ему родней, полетел бы далеко и надолго, а так все неприятности на Антошу легли, хотя тут он реально сам и виноватый был: непрофессионально себя повел, и вот…

– Ну а что с парнишой-то сталось, в курсе?

– А хрен его знает, с такими мозгами, наверно, в тюряге уже, а то и на кладбище.

– Да не, с Антошей-то все понятно, этого я сам на вокзал провожал, я про того парнишу под козырьком.

– А… вот чего не знаю, того не знаю… Я вообще боялся с дядей Витей эту тему поднимать, он был очень, как ты выразился, огорчен ситуацией. Он ведь всегда нас натаскивал, что наше дело – моральный ущерб, никакого насилия и прочей лажи, а тут мы, прямо скажем, порядком наследили, хорошо еще, что в новости не загремели. Он меня тогда сразу отстранил на пару месяцев от доставок, больше личные дела поручал. А вот про бабку ту я кое-что слышал, она там какая-то благотворительница, типа, крутая была, я ж еще к ее дому подъезжал, налик забирал, потому и запомнил. А потом как-то вижу в инете ее фотографию, сразу узнал, по начесу на голове. Короче, почитал, чего пишут. Бабка оказалась какой-то аферисткой, вроде того. Брала на детей продукты в церкви, молоко там, творог, яйца, а сама потом барыжила налево-направо, целую сеть отладила, да и вообще с приветом, я так понял, была. Ее когда в квартире брали, в кладовке нашли каких-то шмелей, что ли, сушеных, вроде как, в варенье, полная клиника. Короче, меня тогда еще чуть не вырвало – чего запомнил-то! Ее еще тот мужик сдал, как его… фамилия такая… ааа… Козырь! Мистика какая-то, в смысле, применительно к истории с козырьком… У него со старой, видать, свои счеты были, он вообще частенько в «Забаву» обращался, помнишь? В общем, тот парнишка, на которого гирю Антоша сбросил, вообще не виноватый по ходу, там бабка не в своем уме была. А ты ж знаешь дядю Витю, он не за всякие дела брался, только за те, где считал, что кого-то кидают или обижают не по делу, справедливость любил. А тут, выходит, косяк вышел знатный! Бывали, бывали, конечно, и другие неудачи, а как же, но этот, знаю, особенно его… напрягал. Первый крупный косяк всегда запоминается. Вот и у меня почему-то отложилось…

– Да уж… Ладно, забудь, это все в прошлом. Ты упомянул, что выполнял какие-то поручения для Виктора, какого рода поручения, можешь припомнить?

– Ну… дай подумать… да в основном всякая бытовуха, купить чего-нибудь сожрать и домой к нему завезти, ну там стиральные порошки еще всякие, белизну. Из запомнившегося… ну вот такой мне случай припоминается – это как раз первое поручение было после козырька, я дня три дома куковал, думал уж, что все, скоро в деревню обратно поеду. Боялся, что дядя Витя ничего мне больше не доверит, и тут, короче, телефонный звонок, я аж подпрыгнул! Он позвонил, в общем, и говорит такой: «Слуш, Иван, мне тут цветы надо на адрес одной мадаме забросить, возьмешься?» – «Возьмусь, конечно! С радостью», – отвечаю. Он еще рассмеялся от моего рвения, помню. И вот, значит, заскочил я на первый адрес, дали мне там букет, и поехал я его дарить – мне это вообще в новинку все было. А там еще цветы какие-то, всякие разные, я таких никогда и не видывал! И хотя сам я в цветках этих ни фига не секу, даже мне понравилось… И вот, короче, приехал на адрес, звоню в домофон, поднимаюсь на этаж, а там дверь открывает фирменная такая девочка, упакованная по всей моде. Ну, я сразу как-то замялся чего-то, впервые почувствовал себя безнадежной, отсталой деревенщиной. А она, короче, взяла у меня из рук букет, вытащила оттуда карточку, прочитала, и чуть ли не швырнула его обратно, только карточку себе оставила. Я, как сейчас помню, не сразу понял, чего мне теперь делать-то, как быть. А та мне говорит такая: «передай ему, что лучше бы денег заслал, на хрен мне эти цветы». Я еще пытался ей это дело как-нибудь всучить, чуть ли не уговаривал: ну, думаю, еще одно дело завалил, теперь уж дядя Витя меня по-любому обратно в деревню сошлет. Выхожу из парадной, набираю его, так, мол, и так, не срослось чего-то, отдала обратно. Уже готовился выслушать в свой адрес многоэтажку, а дядь Витя отреагировал как-то на удивление спокойно, практически никак, будто так и надо. Ну, спрашиваю, а с букетом-то чего делать теперь, в магазин обратно везти или к вам забросить? А он мне отвечает: «Ты, Ваня, лучше Аленку свою побалуй, только обязательно скажи, что это от тебя, не болтани там, что с задания осталось, понял?» А Аленка – это за мной из деревни там одна увязалась, любовь у ней, понимаешь, еле отмазался потом. Короче, тем вечером приехал я, как-то неловко ей это дело подарил: я ж непривычный ко всей этой романтике – я парень ровный, прямой. Да и вообще опасался, один раз подаришь – приучишь еще, на шею сядет потом, в плохом смысле. Аленка, помню, аж прослезилась на радостях, никогда не видал ее такой довольной, все повторяла только, как и я сразу подумал: «Никогда таких цветков не видала»… В общем, даже я растрогался тогда. Аленке, правда, это не сильно помогло, готовить не старалась совсем, а я пожрать как раз вкусно люблю, от пуза. Короче, не сошлись характерами. Да не важно уже, это к дяде Вите отношения не имеет, хотя… если так подумать, то если бы не он, хрен бы она такие цветки получила! Выходит, дядя Витя и тут в деле!

– Что ж, занятно, занятно… А еще что-нибудь такое, из деликатных поручений, можешь припомнить?

– Хм, было дело! Такое: захочешь – не забудешь. Звонит мне дядя Витя как-то и говорит: «Иван, дело к тебе есть, очень, очень важное дело! Выполнить все надо по высшему разряду, могу на тебя положиться?» – «Ну, конечно, все что угодно, дядь Вить!». Ну и он начал мне объяснять, что мне надо ближе к вечеру съездить в типографию, забрать там тираж какой-то книги, а потом… отвезти на свалку. Да не просто выбросить, а еще положить под какой-то камень, там прям план прилагался, куда именно положить, все по науке, я аж прибалдел! Еще и канистра с бензином была, кстати.

– Вот это уже очень интересно… а что за свалка, не N-ская ли?

– Она самая! Я до сих пор, как мимо проезжаю, газку поддаю, такая жуть там, да и ночью страшно было тогда, как на погосте!

– Так-так, а что за книга, не можешь сказать?

– Не, я сам-то книги не читаю, глаза от них шибко болят. Да они, к тому же, и запечатаны были прямо в упаковки, а я, конечно, не стал вскрывать, да и не до этого совсем было: на хрен мне какие-то книги, когда такое дело поручено!?

– И все равно молодец, а говоришь, нечего рассказать! Поверь, это до крайности любопытная деталь! Тогда у меня есть еще важный вопрос: а к памятнику Виктор тебя не посылал когда-нибудь?

– Как же, было! Как раз на открытие и засылал. Съезди-ка, говорит, глянь, что там за памятник такой поставили… Ну, я приехал и глазам не поверил: почти как дядя Витя, не совсем, но похож, там еще про юмористов что-то было написано, надо в инете глянуть, забыл. Как-то я его вечером домой подвозил, ну, еще до той заворушки, сам знаешь какой, дядь Толь, и решился спросить: «Дядь Вить, а ты чего – сам себе памятник, что ль, поставил? Во ты даешь – это ж круто!» А он ухмыльнулся в ответ и говорит такой: «С чего взял, что мне, это все полузабытым юмористам!» А потом прибавил, что памятник – это реальный камень, несколько раз повторил, я потому и запомнил. И еще…

– Постой-ка, погодь, реальный камень? Реальный? А может… КОНКРЕТНЫЙ???

– Да-да, точняк, точно конкретный, это уж я попутал чего-то, слова похожие больно! Дядь Толь, а ты в порядке, побледнел что-то, может, налить все-таки? И… это… на хрена диктофон-то ломать, оставил бы мне лучше, а то я ж люблю с техникой всякой повозиться…

– А для того, Вань, ломаю, что эту запись не должен услышать никто и никогда, даже случайно… Знаешь, ты еще не понимаешь, но ты мне здорово помог! Многое, очень многое становится теперь просто очевидным… И еще, скоро ты мне можешь понадобиться: дело будет, хотя мне тут еще кое-чего проверить надо бы, лады?

– Да конечно, дядь Толь, о чем речь вообще!? В любое время, как скажешь!

Голова 82. Эксклюзив с Деньжищами

Передо мной человек среднего роста и возраста, строгого взгляда, собранный и сдержанный, что вступает в видимое противоречие с желтого цвета пиджаком, в петлицу которого вдета желтая орхидея. В кабинете, где мы находимся, резко преобладают желтые краски и тона: у непривычного, впервые оказавшегося здесь человека от неожиданности рябит в глазах, обстановка сковывает и подавляет: очевидно, на то и расчет. Имя этого человека давно на слуху, тем удивительней, что мало кто может сказать о нем что-нибудь определенное. Я нахожусь в небольшом офисе стремительно развивающейся и уже громко заявившей о себе компании «Забава», предоставляющей услуги по доставке проблем. Передо мной ее основатель и главный идеолог, принципиально отказывающийся называть себя директором – Виктор Некозлов, прежде не дававший интервью, но согласившийся сделать исключение для нашего издания.

– Здравствуйте, Виктор, мы очень рады, что вы нашли возможность выкроить время в своем плотном графике для нашего издания! Насколько нам известно, вы не слишком-то жалуете журналистов…

– Добрый день. Во-первых, ничего личного к журналистам у меня нет и быть не может, я же с ними никогда не общался! А во-вторых, надеюсь, что за меня лучшим образом говорят дела, а дел, откровенно говоря, хватает. «Забава» покоряет мир: вот только вчера вечером я вернулся из Колумбии, где мы открывали свой филиал. Так что интервью не даю в силу занятости в основном, когда тут? Но для вас меня попросили сделать исключение, уж больно издание… авторитетное.

– Спасибо на добром слове! Тогда первый вопрос, который лежит прямо на поверхности – ваши особые отношения с желтым цветом. В этом есть какой-то тайный символизм, свой сакральный смысл?

– Если кто-то так считает, то, безусловно, так оно и есть. Хотя на самом деле все значительно проще: еще в университетскую пору мне нужно было как-то выделиться в общей массе, тогда я и придумал такую, что называется, фишку: одеваться в желтое. Во всяком случае, в моем костюме всегда присутствовал элемент желтого. И вот так, со временем, это стало добровольно взятым на себя обязательством, которое я исполняю и по сей день. Добавлю, что меня не слишком это тяготит, вот вам и весь секрет!

– И разумеется, по той же причине желтый и стал фирменным цветом «Забавы»?

– Видимо, поэтому. Я просто предложил, а никто как-то и не возражал! Да и цвет у нас такой как раз… забавный.

– И все-таки, почему желтый, а не оранжевый или, скажем, светло-зеленый? Хотя, учитывая характер деятельности вашей компании, многие маркетологи и эксперты считают, что вам больше подошли бы агрессивные цвета: коричневый, например, или красный, а то и сочетание красного с черным, как полагаете?

– Я полагаю, что журналист уважаемого издания «Деньжищи» пришел сюда поговорить именно о деньжищах, а не о моих цветовых предпочтениях (улыбается). Желтый – так уж получилось. На тот момент времени у меня имелось уже в гардеробе несколько желтых футболок и рубаха – я могу объяснить свой выбор таким образом. А что касается агрессии, то не считаю, что «Забаву» следует увязывать с агрессией! Мы просто помогаем людям решать и создавать проблемы – все весьма безобидно и прилично, в рамках действующего законодательства.

– Предположу, что многие получатели проблем с вами не согласятся…

– И это их право! К тому же любой получатель, при желании, может обратиться к нам за консультацией, доказать обоснованность встречных претензий, и затем уже и самому стать заказчиком. Так зачастую и происходит. Хотя мы поощряем далеко не все проблемы: кодексы, в том числе и моральные, блюдем, уважаем, а как иначе?

– Итак, вы хотели бы поговорить о деньгах…

– Совершенно верно. Я заготовил даже несколько тезисов, хотя и не хочу этим сказать, что как-то специально готовился к нашему интервью. Тезисы эти созрели достаточно давно, и, пожалуй, сегодня я постараюсь воспользоваться предоставленной возможностью и высказать некоторые из своих соображений.

– Прекрасно! Судя по тому, что вы уже фигурируете в списках другого известного издания в качестве одного из самых перспективных стартапов, с деньгами у вас… все в порядке?

– Так и есть. У нас установились уже теплые, дружеские отношения…

– Вот как? Но согласитесь, в нашем обществе крайне живуче мнение, что деньги – это чуть ли не зло, особенно среди тех, у кого их вечно нет. А потому хвастать богатством и откровенно общаться на эту тему у нас как-то не принято… По своему опыту скажу: большинство богатых или просто обеспеченных людей, как показывает практика, стремятся всячески уклоняться от прямого разговора о своих деньгах, опасаясь вызвать в обществе раздражение и негодование.

– Понимаю вас: свои деньжата обычно показывают через что-то. Через небрежное упоминание о загородном доме в элитном районе, кто знает, а вдруг все это досталось от дядюшки по наследству… Через ненавязчивое упоминание знакомых знаменитостей: общались тут на днях, дескать, с таким-то и таким-то, они очень со мной соглашались во многих вопросах. Я же, напротив, готов к откровенному разговору именно о деньгах, тем более что это профиль вашего издания. Что касается моего отношения к деньгам, то я тоже считаю, что деньги – это зло.

– Довольно странно слышать подобное суждение от долларового, по оценкам нашего издания, миллионера. Зачем же вам тогда столько… зла?

– Мне сложно сказать, насколько мое личное состояние, если можно это так назвать, соответствует оценкам вашего издания, наверное, если посчитать все активы, то где-то так оно и есть. Что касается зла… Именно по той причине, что деньги – зло, я беру это на себя! Я глубоко убежден, что многих людей нужно тщательно ограждать, оберегать от денег, если говорить о значительных суммах, потому что большинству, очевидно, не по силам справиться с их обладанием. История, в том числе и последнего времени, наглядно свидетельствует, что легкие, случайные деньги, оказавшись в неподготовленных руках, делают с их владельцами страшные вещи. По этой причине просто озлобленные и голодные люди и превращаются в настоящих чудовищ.