скачать книгу бесплатно
– Спасибо, Матвей Петрович, за долгожданную поддержку, – сказал Саша. – Я как-нибудь сам. Думаю, у меня не займет это много времени. Лена говорит, что судя по иероглифам – это дверь в темницу демонов и бесов.
– Ну, учитывая, что протоиероглифы китайские, то неудивительно, – кивнул Матвей Петрович. – У китайцев куда не плюнь, попадёшь в демона или в существо из загробного мира. Прости господи.
Матвей Петрович сказал это и побрел неуверенной походкой к полевой кухне. Двое дежурных выпорхнули из под обрыва рядом с речкой. Они там ловили рыбу, но услышав ворчание старшего препода от греха подальше побежали на кухню домывать посуду, оставшуюся после завтрака.
– Там ещё что-то говориться про договор. Про условие, – сказала Лена.
– Договор с дьяволом? Не иначе? – усмехнулся Саша.
– Не знаю, – ответила Лена. – Ну, давай может быть завтра откопаешь её окончательно? А я переведу иероглифы до конца?
– Завтра? – эхом повторил за женой Саша.
И крепко задумался. Он случайно нашёл эту каменную плиту. Он выбил для себя разрешение заниматься только ей. И сегодня он закончит своё маленькое исследование. Пусть даже его ждёт разочарование. Ему казалось, что он должен завершить это именно сегодня.
Плита оставалась в земле на каких-то пол метра. Утром он залил степной грунт водой из бочки, которую привез водитель из деревни. Сейчас земля стала мягкой, можно хорошо зачистить и откопать нижнюю часть плиты.
Интересно, что там будет написано? Снова про тюрьму с адскими обитателями?
Какая разница? Эта каменная плита станет дверью в их с Леной большое будущее!
Археологический памятник из другого времени, который вынесет их молодую семью на новый уровень жизни. Ах, как бы он хотел вместо маленькой зарплаты преподавателя получить что-то более существенное.
Не для себя. Для неё. Для семьи. Чтобы можно было завести ребёнка и не думать о расходах, которые не стыкуются с доходами.
Он взглянул на Лену. Двадцать пять лет ей – о, боги, как же свежа она и прекрасна. Ах, как хотелось положить весь мир к её великолепным стройным ногам (обгоревшим на степном солнце еще в самом начале практики).
Что ж, работы впереди много и он начнет с малого. Полностью откопает эту странную каменную плиту.
Да, он откопает сегодня нижнюю часть. Обязательно. Воскресенье сегодня или нет, какая разница, когда хочешь положить мир к ногам своей любимой молодой жены?
– Что? – спросил Саша, словно очнувшись. Лена, его что-то спрашивала.
– Я говорю, – терпеливо и с улыбкой повторила Лена. – Вдруг это какое-то заклинание на двери – каменной плите?
– Ты что веришь в заклинания? – изумился Саша. – Ты, девушка из двадцать первого века?
– Я верю в то, что тот, кто набивал эти иероглифы верил в то, что писал, как древние греки верили Гомеру. А если ещё честнее, я за тебя боюсь.
– Это уже лишнее, – сказал Саша. – Я бессмертный. Если что.
– Хочешь, пойду с тобой? – предложила Лена.
– Нет. Я принесу тебе сегодня фотографию того, что будет на нижней части плиты и завтра ты закончишь перевод иероглифов.
– Это вряд ли, – улыбнулась Лена. – Ты же заказал нам бутылку вина.
– Ну, как минимум это будет уважительная причина.
Саша прихватил рюкзак и набрал воды во фляжку. Через минуту он шагал по утоптанной пыльной тропинке, ведущей к раскопу. Рюкзак спине подпрыгивал в такт шагам. Лена осталась сидеть под зонтиком и смотрела мужу вслед. Их жизнь готовилась сделать крутой поворот, и подобном всем обычным людям, они, к сожалению, не могли знать своё будущее.
Саша вдруг обернулся и громко крикнул
– Лена, я сильно люблю тебя!
Лена не ожидала этого и чуть не свалилась с походного стульчика. Пошатнувшийся зонтик от солнца она схватила как поручень в автобусе.
– Я тебя тоже люблю! – крикнул кто-то из студентов тонким голосом.
Все засмеялись.
2
Минут через сорок ходьбы, Саша увидел земляной отвал рядом с раскопкой могильника и повернул левее к перелеску и голубевшей ленточки реки.
Саша вспомнил то ощущение, когда… Будто кто-то позвал его из земли. Позвал присмотреться к холмику. Неприметному холмику, каких в степи полно.
И он присмотрелся. А дальше ведомый странным чутьем (и одержимостью, как обеспокоенно сказала Лена) он схватился за лопату и самолично за два дня снял два больших прямоугольника степного дерна.
Матвей Петрович только посмеивался. Несмотря на приличный опыт в раскопках, старший препод вообще ничего такого на этом участке земли не приметил. Он показал на речку с тюркским названием Арчеглат и покачал головой: “Рядом с речкой, Саша? Что здесь по твоему может быть? Кузница что ли? Маловероятно.”
И Саша сам понимал, что именно здесь в десяти метрах от быстрой речки в принципе не могло быть спрятано под землёй ничего интересного. Ни городища, ни могильника, ни кузницы, они обычно располагались намного дальше от речки, но не на берегу.
Любовь. Если бы его спросили, какого черта он начал тут копаться, Саша сказал бы, что виной всему любовь. Так же случилось и с Леной. Когда он впервые увидел её, он просто знал, что вот она – его любовь. Будто давно знакомое, где-то много раз виденное лицо. Очертания фигуры. Всё уже любимо и знакомо. Вплоть до запаха кожи.
Я влюбился в то, что находится под землёй, – конечно он так не думал. Но копал три дня один почти без передыху и вот примерно в то же время, что и сейчас на зачищенной влажной земле, он увидел очертания каменной плиты.
Матвей Петрович тогда сидел на бровке, пил чай из термоса и неспеша что-то рассказывал. И когда Саша замер над черным контуром плиты под землей, Матвей Петрович взглянул сначала туда, а после на Сашу и спросил: “Ты что откуда-то знал, что это там будет?”
Саша ответил, что нет. Он ничего не знал, кроме информации о синташтинском могильнике в археолого – производственном плане.
“Я почувствовал что-то”, – сказал Саша.
Впрочем, сегодня всё это было не так важно. Пара часов напряженной работы и он отроет плиту до конца.
Саша подошел к раскопу. Аккуратно вырытые прямоугольники. В крайнем углу плащ палатка на случай дождя. Под ней лежал инструмент: штыковая, совковая лопата, зачистные лопатки, парочка кисточек и кирка на всякий случай. Кирка уже не понадобится, ведь дерн снят.
Саша не собирался выкорчевывать плиту из земли. Можно было бы конечно все толпой раскачать её в земле и вытащить, как зуб из десны великана, но пока он не видел в этом смысла. Главное сейчас было хотя бы примерно датировать находку и полностью перевести послание древнего каменотеса. Или древнего жреца.
Саша принялся энергично счищать землю слой за слоем совковой лопатой. Очертания нижней части плиты становились всё яснее. Через полчаса он отложил лопату, подстелил под колени пластиковый коврик и принялся работать совочком.
Саша от удивления расширил глаза. Под аккуратными рядками протокитайских иероглифов находилось изображение человеческого черепа с костями. Кости не были перекрещены снизу черепушки, как это можно было бы ожидать. Кости находились слева и справа от черепа и напомнили Саше почему-то ложку и вилку. А сам череп беззубо лыбился и как бы намекал, что сейчас приступит к завтраку.
Саша неожиданно для себя издал смешок. Непонятно откуда взявшееся эхо, повторило смешок над самым его ухом
– Ихи!
Сашина рука дрогнула и вместо аккуратного движения, он счистил большой пласт земли, обнаживший изображение того, что находилось ниже черепа и костей.
Там были углубления в форме ладоней.
Я должен положить туда свои ладони, – пришла ему в голову мысль. Именно это он должен сделать. Каменная плита с древними иероглифами – дверь куда бы то ни было, призывала его сделать это.
Он должен был вложить ладони в углубления много веков назад специально для этого созданные.
Саша потер ладони, невольно улыбаясь, потому что увидел себя со стороны в виде мухи, потирающей лапки перед кучкой меда? Или кое-чего другого, не менее липкого и пахучего, но совсем с другими характеристиками?
Не мухи летят на мед, а пчелы.
Мухи летят на дерьмо.
Ладони Саши зависли над углублениями. Солнце зашло за тучу и выглянуло. От внезапного яркого солнечного света его руки, пропитанные раскопочной пылью осветились на мгновение так, что он увидел бегущую под кожей кровь. Так бывало, когда он в детстве в темноте баловался с фонариком и подносил его вплотную к ладони и тогда свет фонарика становился кроваво красным.
Саша вздрогнул. Солнечный свет сговорился с его глазами и выдавал один световой эффект за другим. Теперь углубления на плите осветились искрящимся светом, будто там рассыпали волшебную пыль.
Саша отступил на шаг и оглянулся. Он словно бы искал поддержки. Чертовы выемки в виде двух ладоней так и манили его, прикоснуться к ним.
Мне нужно охладить пыл. – понял он. – Что там Лена говорила про Хичкока? Сначала надо съесть яичницу? Как минимум следует пойти к речке и умыться ледяной водой. Умыться, сфоткать плиту в нескольких ракурсах и топать в лагерь. К любимой жене, Матвею Петровичу и студентам. Сегодняший вечер обещал быть веселым и немного пяьным. Разговоры под луной и звездами, секс в палатке с молодой женой. И вот завтра, когда Лена закончит переводить все иероглифы, он возможно (только возможно) прикоснётся к этим выемкам в форме ладоней.
В конце концов, неизвестно чьи руки касались их? Может быть кровавые жрецы прошлого прикладывали туда руки мертвецов?
Саша вздрогнул. Неожиданно как ветерок налетел страх и коже на спине стало липко холодно.
Саша поднялся с колен. С хрустом потянулся и нарочито громко зевнул. Зевнул так, будто кто-то рядом сейчас его мог слышать и видеть, и ему нужно было успокоить этого невидимого некто своим беззаботным зевком. Вот так и сходят с ума археологи, – пришла мысль и тут рядом с его тенью на земле возникла ещё одна тень – мутная, размазанная, подрагивающая.
Что это ещё такое?
Саша задрал голову. Солнце светило так ярко, что ему пришлось зажмуриться. С неба в его сторону летел здоровенный черный ворон. Летел кругами. Тень становилась темнее. Послышался мягкий звук скользящих по воздуху крыльев.
Саша схватился за лопату. Поднял голову, готовый нанести удар лопатой по ворону.
Но всё произошло совсем не так. На небе было только солнце и прозрачный летний воздух.
А в затылок что-то ударило с такой силой, будто ему наотмашь врезали металлическим прутом. Саша покачнулся и упал руками вперед.
Аккуратно угодив ладонями в выемки на каменной плите с протокитайскими иероглифами и черепом готовившемся поужинать.
Внезапно он ощутил чувство, которое можно было бы назвать обманутое ожидание. Всё пошло совсем не так как он предполагал ещё час назад.
Она, это проклятая плита обманула его. Заставила раскопать себя. С помощью жуткого ворона заставила приложиться руками к своим выемкам в форме ладоней.
– Мать твою, – прошептал Саша. – Это ещё что?
С затылка по пыльным волосам, через пыльные же уши, неприятно щекоча кожу, потекла и закапала кровь. Кровь капала на его ладони, которые прижимались к выемкам в плите. Там где кровь попадала на плиту, она исчезала, впитывалась без следа.
А проклятая птица крепко вцепилась ему в голову когтями и долбила клювом по затылку. Он ощутил безумную боль на затылке и шее.
Черт, она вскроет мне черепушку, как скорлупу грецкого ореха. Саша наклонился вперед, принимая положение похожее на то, как если бы он решил отжаться от земли.
Но его ладони, будто намазали клеем, и он вместо эффектного переката, и хватания проклятой птицы, лишь дернулся и упал подбородком вперед, больно ударился и чуть не потерял сознание.
Дын-дын-дын, – долбила в затылок проклятая птица. Дын-дын-дын! Скоро я выклюю твой мозг.
– ААААА! – заорал Саша. – Боольно же!
Птица неожиданно сжалилась и слетела с его головы и расхаживала теперь в паре метров от плиты. Слава богу, она не выклюет мой мозг, – с облегчением подумал Саша.
Но что же с моими руками? Почему они прилипли? Почему я стал как тот придурок из сказки прилипший к смоляному человечку?
– Ты тоже отпусти меня! – заорал Саша.
Эти слова полагались плите. И о чудо, и тут помогло. Ладони отлипли.
Или нет?
Саше сначала показалось, что его руки освобождаются от плиты. Но это было не так. Это плита вместе с его руками освобождалась из земли!
Земля вокруг плиты заходила ходуном. Саша ощущал это как локальное землятрясение. Ворон остановился и смотрел как по земле змеилась трещина. Ворон каркнул и взлетел в воздух. Саша увидел, что клюв ворона блестит от его крови.
И тут плита вынырнула из земли!
Саша ничего не мог поделать с силой исторгнувшей плиту из земли. Он вспомнил, как на озере пытался утопить большой надувной матрас и ничего не получалось. Матрас всё время выныривал. Но это был матрас, а не каменная плита, весом килограммов в триста!
Саша вместе с проклятой плитой подлетел над землей метров на десять. Со стороны могло показаться, что он держит плиту в руках и пытается прочитать иероглифы.
Плита рухнула вниз и Саша вместе с ней.
Руки в локтях больно выкрутило и Саша ощутил, что внутри живота зажглось обидное и нелепое чувство: я так и не пожил толком. Мой жизненный путь только начался. Сейчас он расшибётся плитой о воду, потому что летел он прямиком в речку Арчеглат.
И Лена никогда не узнает, как могла бы быть счастлива рядом с ним.
И это желание – сделать любимого человека счастливым вдруг помогло ему взять себя в руки. Ну, хотя бы не омрачать жизнь любимой своей нелепой, местами потешной смертью в нарушение всех законов физики и разумного мира.
Саша отлепился таки от проклятой плиты.
И вовремя. Как кусок скалы упавший с тысячиметровой высоты плита вонзилась в спокойную гладь речки Арчеглат. Полетели брызги, как от разорвавшегося снаряда.
Вода окончательно привела Сашу в чувство и он, как летающий червяк, извиваясь изменил траекторию своего падения. Голова ширкнула по краю плиты и ухо, казалось, сточилось до ушной раковины.
Плита ушла под водой в одну сторону, а Саша в другую.
Саша ладонями ощутил влажный ил на дне речки. Он оттолкнулся и, помогая себе ногами и руками поплыл к повернхности.
Саша шумно дышал и смотрел туда, откуда вылетела эта чертова плита и он вместе с ней.
Из выемки в земле, где лежала плита, вылетало множество крупных мух, размером с маленького воробья. Несколько из них кружились над водой. Странные жуткие мухи летели из земли одна за другой.
Словно по зову волшебной флейты они поднимались высоко в небо и там, собравшись в мрачную жирную тучу, полетели в сторону лагеря.
