Рыбки всегда плавают вправо

Клос взял карандаш и прямо на карте, рядом с горой, нарисовал барана.

– Вот. Примерно такой.

Коты молчали. Барон от скуки покусывал стоящую на подоконнике с цветами фиалку. Каждый горшок с растением был закреплён через специальные дырочки, которые имеются на донышке почти любого горшка, и можно было не беспокоиться о том, что он свалится за борт. Среди цветов было даже миниатюрное апельсиновое дерево.

– Кстати говоря! – Клос показал на замотанную пищевой плёнкой коробку в самом дальнем углу шкафа за дверцами, – Я взял с собой семена, их немного, но для начала хватит. Мы сможем выращивать овощи и фрукты прямо на вершинах гор. Знаю, что там раньше было холодно, но теперь везде вода и, скорее всего, климат тоже сильно изменился. Или изменится к моменту, когда мы доберёмся туда. Вот такой план. Что… скажете? – на слове «скажете» мальчик запнулся, он ещё не привык обращаться к котам со всей серьёзностью.

– Хороший план. Хорошо всё, кроме баранов. – Барон потянулся и сел.

– А что с баранами? – нахмурился Клос.

– Там, где одни бараны, нет места людям.

– И котам, – добавил Лаки.

– Да. Тем более котам, – подтвердил Барон.

– К тому же твоя бумажка с двумя кругами… – Лаки неожиданно прыгнул прямо на барашка, помяв его передними лапами.

– Карта, – подсказал Клос.

– Эта карта никуда не годится.

– Почему никуда не годится? Это отличная карта, по ней моряки сотни лет плавали через моря и океаны, открывали новые острова и даже целые континенты! Это всем давным-давно известно! Вот здесь находится широта, а вот тут – долгота. Они нужны, чтобы…

– Всем давным-давно было известно, что коты не говорят, – Лаки не дал мальчику закончить мысль.

– А коты говорят… – протяжно повторил Барон.

Клос хотел было возмутиться и всё-таки доказать упрямым котам важность карты, но в нескольких метрах от лодки надулся и лопнул большой пузырь, а следом ещё один. Лаки с Бароном, навострив уши, пристально следили за появляющимися и лопавшимися пузырями. Но, когда вода на месте появления пузырей забурлила и из глубин стал быстро подниматься сгусток света, мигом спрыгнули и исчезли за дверцами каюты с припасами. Мальчик схватил компас, думая, в каком направлении удирать, но стрелка вращалась по кругу, подсказывая, что в данный момент направление не имеет значения, лишь бы подальше и поскорее. Свободной рукой он уже сжимал весло, готовясь сражаться или грести: что именно, он и сам пока не решил. Меньше всего сейчас ему хотелось встретиться с каким-нибудь морским чудищем вроде глубоководного удильщика, приманивающего более мелких рыб своим мерцающим фонарём. Или другими не менее жуткими и опасными созданиями, которые теперь вырвались из глубин океанов и спокойно могли плавать везде, где только им только заблагорассудится.

– Нападём первыми! – произнёс Клос, обращаясь к швабре с тяжёлой разделочной доской на конце, – может быть, ты так и не стала отличным веслом, зато отличным оружием станешь точно, – с этими словами он занёс своё оружие над головой, глубоко вдохнул и, как только существо показалось из воды, что было сил нанёс удар. Раздался гул, такой, словно ударили по железному ведру, наполненному водой. Приближающийся свет стал нестерпимо ярким. Мальчик зажмурился и, даже не видя, по чему попал в первый раз, что было сил ударил снова. Гул повторился, движение и бурление прекратилось.

Жмурясь от света и прикрывая глаза ладонью, Клос увидел перед собой огромную всплывшую металлическую бочку со следами сварки и заклёпками, местами ржавыми. Из бочки торчал прожектор, источая нестерпимый, слишком яркий для такой спокойной лунной ночи свет.

Это была подводная лодка, довольно старая, насколько мог судить мальчик. Ну а если это лодка, то у неё должен быть капитан и к его появлению необходимо быть готовым.

Клос натянул фуражку пониже, прямо на глаза, чтобы казаться взрослее, слегка расправил плащ, поднял воротник, натянул перчатки и, опершись на весло, стал соображать, как лучше действовать в такой странной ситуации.

Долго ждать не пришлось: люк подводной лодки с лязгом распахнулся, послышался кашель, а затем на фоне луны из люка стала появляться фигура, высокая и стройная. Фигура забралась на крышу лодки, и через несколько секунд перед носом мальчика уже болталась старая лампа, внутри которой горел настоящий, живой огонь. Похожую лампу, как и подводную лодку, мальчик встречал только в фильмах и книгах, и этой ночью она горела куда ярче его маленького электрического фонарика, но куда слабее прожектора, который погас, как только фигура вылезла наружу. Мальчик смог хорошо разглядеть лампу – она была металлической, болталась на короткой цепочке, слегка коптила и пахла маслом. Чтобы не обжечься, на правой руке незнакомца была надета толстая перчатка.

Фигура откинула капюшон. За ним скрывалось лицо старика – худое, бледное и угловатое, без бороды. Лицо обрамляли длинные, тёмные, уходящие под плащ волосы. Глаза закрывали круглые чёрные очки на толстой резинке, такие, которыми пользовались сварщики, чтобы не портить зрение.

– Кхе-кхе, доброй ночи, капитан! – прокашлявшись, с кривой улыбкой произнёс старик. Его голос был крепким и слегка хрипловатым, как у всех пожилых людей. – Разглядел ваш фонарик сквозь толщу воды и решил полюбопытствовать, кто забрёл в наши края в столь поздний час. Давненько здесь не было гостей.

– Доброй ночи! – как можно более низким и неприветливым голосом проговорил Клос. – Я просто проплывал мимо и остановился перекусить.

– Перекусить? Здесь? – старик расхохотался, тыча в мальчика пальцем и согнувшись пополам. – Проплывал и остановился перекусить, надо же, какое дело! – его смех вдруг перешёл в кашель, что, впрочем, не мешало старику продолжать весело смеяться.

– Как вас зовут, юноша?

Клос замялся:

– Джек. Меня зовут Джек.

Старик вытянул шею и сделал шаг к лодке:

– Стало быть, Джек… хм… не вижу здесь никакого Джека, быть может, всё дело в этом, – старик своей длинной жилистой рукой подтянул лодку Клоса ближе и поставил свой фонарь прямо на её борт. После чего медленно поднял чёрные очки себе на лоб и склонился ниже к мальчику, пытаясь заглянуть под капюшон плаща. Клос же буквально сжался в комок и крутил во все стороны головой, не давая это сделать.

Чтобы погасить неловкую паузу, вызванную неожиданным даже для самого Клоса враньём, добавил:

– А вас как зовут?

– Меня? Можешь называть меня просто Старик, ведь я, не зная, как тебя зовут, назвал тебя юношей, поэтому ты в ответ можешь называть меня Стариком!

Он опять разразился своим смехом-кашлем, а потом неожиданно умолк и уставился на цветы в горшках, стоящие на правом от Клоса «подоконнике»:

– Что это у тебя здесь такое, юноша?

– Это горшки… цветы… горшки с цветами. Вот там – фиалки, это – апельсин, остальные сам не знаю, как называются…

От волнения последнюю фразу Клос произнёс своим обычным голосом, но быстро собрался и грубовато добавил:

– Никогда цветов не видели?

– Послушай, какое дело…

Старик шагнул к горшкам с цветами и аккуратно, двумя пальцами пощупал пушистый листик одной из фиалок.

– Чудесно! Когда-то давно я, кажется, видел цветы, но, оказывается, совсем забыл, как они выглядят. Надо же, какое дело… – Старик рассматривал и трогал цветы, а потом вдруг шагнул к мальчику и заглянул ему прямо в глаза. – Послушай, продай мне цветы! – Клос не успел отвести глаза, их взгляды встретились. Глаза Старика показались мальчику даже более чёрными, чем очки, которые тот снял. Прикидываться теперь не было никакого смысла.

– Понимаешь, какое-дело… Погляди! – он взял Клоса под руку и заставил заглянуть внутрь люка, из которого недавно вылез. Чтобы разглядеть то, что показывает Старик, мальчику пришлось встать на мы-сочки и перегнуться через борт своей лодки. Внутри Клосу не удалось разглядеть ничего, кроме большого старого сундука («а бывают ли вообще сундуки новыми?») и длинного свёртка странной формы из плотной чёрной ткани, перевязанной верёвками с обеих сторон. На свёртке белыми латинскими буквами было что-то написано; что именно, было не разобрать.

«Неужели там человек?» – пронеслось в голове у мальчика. Он сглотнул. Кажется, слишком громко.

Старик подхватил чадящую масляную лампу, довольно ловко, прямо вместе с ней нырнул в люк и, подойдя к сундуку, свободной рукой опрокинул крышку. Сундук доверху был наполнен монетами самых разных размеров и форм.

– Смотри! – Старик легко, одной рукой пододвинул тяжеленный сундук поближе к мальчику, – Понимаешь ли, я уже очень давно и очень тяжело работаю, так давно, что и вспомнить теперь нелегко. Кхе-кхе! За это время мне удалось заработать множество монет, великое множество монет. Фартинги, тугрики, дублоны, таллеры, доллары, – он зачерпнул горсть и швырнул обратно. – Целый сундук монет! Но я так давно не видел живых цветов. Сколько же лет я их не видел? – Какое-то время он смотрел куда-то вдаль, потом резко задрал голову, поднеся фонарь к самому носу мальчика: – Ты должен продать мне цветы, сколько ты за них хочешь?

Клос зажмурился и отшатнулся:

– Понимаете, цветы не продаются. Я планирую доплыть до самых высоких гор, там они мне понадобятся, чтобы посадить. Все тогда смогут их видеть, а я стану знаменитым путешественником. Люди будут благодарны мне за такой подвиг. А в ваших деньгах нет никакого смысла: не осталось ни магазинов, в которых за них что-то можно было бы купить, ни людей, которые за эти деньги могли бы сделать что-нибудь полезное. Одно сплошное море вокруг.

Старик расстроенно взял двумя пальцами из сундука монету – на ней был изображён рыцарь на коне, протыкающий копьём пасть змея, – и оглядел со всех сторон:

– Понимаешь, какое дело, а ведь ты не прав: в некоторых местах очень даже нужны. Ну и почти везде ими можно делать так, – он перехватил монету поудобнее, примерился и запустил по водной глади. Монета сделала несколько скачков, оставляя круги на воде, и исчезла. – Юноша, давай так: если ты запустишь монету и она проскочит меньше моей, я забираю цветы, а если наоборот, ты забираешь сундук? Весь сундук. Монету выбирай любую, но рекомендую вот эти, продолговатые: лучше всего лежат в ладони и скачут дальше.

Клос на секунду задумался и смело произнёс:

– От вашего огромного сундука моя маленькая лодка сразу пойдёт ко дну вместе со всеми монетами. Такое богатство сейчас мне точно не по плечу.

Старик со вздохом присел на край лодки Клоса, отчего она опасно накренилась, и снова указал пальцем внутрь подводной лодки:

– Я очень много времени провожу там, внизу. Внутри довольно тесно и очень душно, из-за этого я всё время кашляю! Кха-кхо! Если бы у меня был хотя бы один цветок, он бы вырабатывал кислород и поглощал углекислый газ. Я бы смог оставаться на глубине гораздо дольше, выполнял свою работу гораздо лучше и здоровье своё поправил. Ну? Что скажешь?

Клосу стало жалко несчастного трудягу:

– Ладно, если вы любите цветы, я подарю один, просто так, держите! – он отсоединил горшок, который был ближе всего к Старику, и протянул ему.

– Просто так? Смотри, какое дело… – Старик приблизил цветок к своему лицу, глубоко вдохнул и снова расхохотался. Начал спускаться по лестнице, но, остановившись, обернулся и помахал мальчику:

– Знаешь, пожалуй, и я подарю тебе кое-что… просто так! – он затушил свою древнюю лампу и ловким движением захлопнул люк. Через несколько секунд вода забурлила, прожектор вновь вспыхнул, лодка исчезла в пучине.

«Какой странный старик. А ведь мог бы потопить мою маленькую посудину за секунду, если б захотел. Забрать все цветы, да ещё и пару котов в придачу».

Мальчик с облегчением выдохнул, сбросил перчатки, рухнул на стул и засунул руки в карманы. В его ладонь ткнулось что-то холодное и твёрдое. В свете электрического фонарика он разглядел монету, на которой был изображён глаз, похожий на тот, что мальчик когда-то видел в учебнике истории. Он улыбнулся и запустил монетку по воде. Она проскакала несколько раз, оставляя за собой круги, и скрылась вслед за удивительным кораблём Старика.

Прибытие в «Камень и бархат»

Когда Старик скрылся из виду, оба кота тут же вышли на палубу и как ни в чём не бывало принялись вылизывать шерсть.

– Удивительный старикан, вы видели? И лодка у него удивительная, старая, как из музея. Сразу видно, что он бороздил моря и океаны задолго до того, как вода поднялась. Наверное, бывший моряк, может быть, даже пират. Интересно, пираты ещё остались? Говорят, что их давно уже нет, но в текущих обстоятельствах они вполне могли бы появиться снова. Главное, чтобы был корабль, а пираты найдутся. Значит, не всё ещё пошло ко дну! Слышали? Старик говорил о местах, в которых до сих пор используются деньги, ну а если есть деньги, значит, и люди есть. Ну и коты наверняка тоже.

Мальчику никто не ответил, и он снова взялся за весло.

– Невероятно, ну неужели в мире живут миллионы котов и кошек и никто ни разу не проговорился? Уверен, что бывали случаи, когда люди узнавали о том, что вы умеете разговаривать!

– Такое иногда случается, очень редко.

– И что происходит тогда? Ведь если бы об этом узнал хоть один человек, то сейчас об этом знал бы весь мир! А в мире никто даже не подозревает ни об одном говорящем коте или кошке.

Лаки и Барон переглянулись.

– Болтливые коты возвращаются домой раньше срока, – немного грустно промурлыкал Лаки, – да и не все люди такие болтливые, как ты.

– Домой? Разве коты не живут дома, с людьми?

Мальчик не стал реагировать на кошачью колкость, поднял с пола лоток с недоеденной холодной гречневой кашей и принялся соскребать со стенок её остатки, время от времени оставляя ложку и хватаясь за весло. Путь предстоял долгий, поэтому, несмотря на необычность происходящих вокруг событий, следовало оставаться практичным и беречь запасы еды и воды. А если есть и грести попеременно, то и плыть можно гораздо быстрее.

– Нет, коты живут в домах людей, а не дома, – назидательным тоном пояснил Барон, окончательно стряхнувший с себя остатки капель.

– Это большая разница, – закивал головой Лаки.

То, как именно коты говорили и как при этом себя вели, выглядело очень странно. Повадки котов, их движения не менялись, но когда они произносили слова, то как будто иногда забывали смотреть на собеседника. Когда же вспоминали об этом, то резко переводили на него взгляд. Порой они просто кивали или покачивали головой, как будто без таких жестов мальчик не смог бы до конца понять смысл их слов.

– А где находится кошачий дом? Это какое-то особое место? Есть ли там люди? Как там всё устроено?

Чтобы не казаться очень навязчивым, Клос перегнулся за борт и стал полоскать в тёмной воде посуду. В какой-то момент он случайно выпустил пластиковый контейнер из рук, и тот, вместо того чтобы остаться на поверхности, стал медленно погружаться в воду. Мальчик резко подхватил его, отчего лодка покачнулась, и коты, не желая в очередной раз намокнуть, запрыгнули повыше.

– Вы видели?! – крикнул удивленно Клос. Он вскочил, дотянулся до деревянного весла, медленно погрузил его в воду, аккуратно поддерживая снизу, чтобы проверить свою догадку. Весло тоже опустилось под воду и явно пошло бы ко дну, если бы не ладонь Клоса. – Дерево тонет! И пластик тоже! – он перевёл взгляд на Барона, а в голове мелькнула интересная мысль.

– Даже не думай, – твёрдо произнёс Барон, чуть отстранившись, – ныряй сам!

Мальчику нырять совсем не хотелось. Вместо этого он достал из глубин трюма короткий кусок верёвки и намотал его на конец весла, сделав небольшую петлю, которую накинул на запястье. Теперь, даже если оно выскользнет из рук, бояться нечего. Молча продемонстрировав свою работу Лаки и Барону, он сел за велосипедный штурвал и продолжил грести.

Никогда раньше Клосу не приходилось управлять лодкой, но с каждым гребком руки двигались всё уверенней, виляние корпуса становилось всё менее заметно, а брызг поднималось меньше.

Сосредоточившись на своей работе и обдумывая необычное поведение воды за бортом, он ненадолго забыл о своём вопросе про кошачий дом. Когда же мальчик о нём вспомнил, оба кота уже мирно спали на подоконниках слева и справа от него, и Клос решил их не беспокоить. Свернувшиеся калачиком четырехлапые пассажиры ровно и спокойно дышали, а по колыханию шерсти можно было угадывать направление ветра, не задирая голову кверху, где на вершине мачты развевалась жёлтая лента.

Парус до утра мальчик решил не поднимать, боясь наткнуться в темноте на айсберг или ещё какое-нибудь водное препятствие, которое могло неожиданно вырасти на пути – например, многоэтажку или чью-нибудь лодку. Поэтому он, прищуриваясь, внимательно вглядывался в тусклый свет фонарика, еле пробивающего плотную темноту, и усиленно работал веслом, время от времени сверяя направление с компасом.

Маленький механический будильник, который он тоже захватил с собой (именно механический, потому что он не требовал замены батареек, его требовалось лишь иногда заводить) издавал равномерное тиканье и показывал далеко за полночь.

Руки уже изрядно потяжелели, на ладонях проступили красные пятна, предвещающие появление мозолей. Клос зевнул, положил весло на дно лодки и достал тетрадь в твёрдой обложке, обёрнутую в пакет. На обложке было аккуратно выведено: «Судовой журнал».

Он положил тетрадь себе на колени и раскрыл. На первой странице числились состав команды и название корабля – ЛОДКА. Мальчик перевернул страницу и перечитал написанные ранее им самим строки:

Солнца не видноСамодельная лодкаВдаль уплывает

Клос оглянулся вокруг, глубоко вздохнул, на секунду задумался и дописал ниже:

Сплошное МореКонец и два начала:Компас и будильник

С момента, как он спрятал судовой журнал в каюту, прошло уже больше четырёх часов. Пять минут он грёб стоя, десять – сидя, а затем две минуты отдыхал, вытянув ноги и разглядывая всё вокруг. Будильник показывал, что уже давно должен был наступить рассвет, но небо по-прежнему оставалось иссиня-чёрным со множеством звёзд. Из-за непрерывной работы ему временами становилось жарко, он даже снимал плащ, но после очередного двухминутного перерыва опять замерзал, и это подталкивало снова браться за весло. Ладони нестерпимо жгло, Клос догадался надеть перчатки, но даже они уже не помогали. Сил совсем не оставалось, пора было сделать длительный перерыв, отдышаться и, возможно, слегка вздремнуть.

Клос посмотрел на Барона, спящего рядом, и хотел было разбудить его, попросить покараулить, но за мальчика это сделала крупная упавшая с неба капля – Барон от неожиданности дёрнул ухом. Несколько следующих капель заставили его вздрогнуть, и спустя пару секунд он уже сидел в тихой уютной каюте в задней части лодки вместе с Лаки.

Прямо по курсу в свете электрического фонарика выросла стена дождя, с шумом разбиваясь о водную гладь. Удивительно, ведь обычно всё растёт снизу вверх, а эта стена, как и подобает всем дождевым стенам, поднималась сверху вниз. Мальчик схватил весло и остановил лодку прямо перед препятствием. Всего в метре от них сверкали молнии и бушевали волны, а позади была тихая водная гладь, которую беспокоила лишь покачивающаяся лодка.

«Удивительное явление! – он вытянул руку, – это же граница дождя! Впервые такое вижу – наверняка хороший знак!»

Не успел он об этом подумать, как огромная волна подхватила судёнышко и грубо швырнула вперёд.

Клос резким движением накинул на себя уже насквозь мокрый плащ, рассовал по карманам будильник и компас, закрыл кусками пакетов цветы на подоконниках и вслед за котами юркнул в тесную каюту. Чтобы поместиться, ему пришлось открыть дверцы, между которыми тотчас же натянулся кусок непромокаемой ткани, и поджать под себя ноги.

– Да уж, погодка выдалась… – проворчал он. – Надеюсь, лодка не перевернётся, иначе всю землю в горшках для цветов размоет и они вывалятся, а нам придётся добираться до цели вплавь. Коты хорошо плавают? – он ехидно посмотрел на пушистых соседей, которые вздрагивали от каждого удара грома и шума дождя, захлёстывающего каюту. Лаки с Бароном предпочли не отвечать, прижавшись друг к другу и боязливо глядя круглыми глазами на всполохи света впереди.

– Ладно, ничего – продолжал мальчик, – я тут припас кое-что, и это кое-что нам поможет, правда, для этого опять придётся выйти наружу.

Он набрал в лёгкие воздуха, как будто собирался нырять, и резко выскочил на палубу. Неба совсем не было видно, свет от электрического фонарика (к счастью, он был водонепроницаемым) терялся в бушующих волнах, вся палуба уже была покрыта водой, и её уровень прибывал. Клос пригнулся, стараясь не упасть с раскачивающейся от порывов ветра лодки, пробрался к её носу, дотянулся до чего-то за бортом и поспешно протиснулся обратно в каюту.

В руках мальчик держал конструкцию из восьми крупных пластиковых бутылок, сцепленных по четыре штуки квадратом. В них он продел руки – получилось что-то вроде спасательного жилета, который он немедленно закрепил на себе, потянув за лямки.

Шторм усиливался. Ничего не было видно, зато хорошо были слышны грохот дождя, удары волн о борт лодки и раскаты грома, почти непрерывно раздающиеся со всех сторон. Каюта уже совсем перестала спасать от водяных струй, вода в лодке постепенно прибывала. Клос стоял на четвереньках на палубе и кружкой непрерывно вычерпывал воду. Лаки с Бароном, прижавшись друг другу, дрожали в самом отдалённом уголке каюты на тюках с припасами и наблюдали за происходящим.

Новая вспышка молнии высветила впереди что-то большое и чёрное, уходящее ввысь насколько хватало глаз. Сначала мальчик решил, что ему показалось, но, приглядевшись, понял, что не ошибся. Жмурясь от проливного дождя, Клос разглядел несколько пятен света и понял, что перед ним маяк или огромная округлая башня, которая почему-то не скрылась под водой, а продолжала стоять прямо среди моря. Сплошного Моря, которое в этот момент показалось мальчику не таким уж сплошным. И, судя по отблеску тусклого света в окнах, башня была обитаема.

«Какой же высоты эта махина?» – он схватил весло и направил лодку к башне, изо всех сил пытаясь удержать направление и не дать судну разбиться о стену. Вблизи она казалась ещё более высокой. Клосу удалось разглядеть множество труб, выходящих из окон, оплетающих стены и тянущихся вверх, словно змеи. Из некоторых шёл дым.

«Если есть дым, значит, есть и огонь, стало быть, и жаркое найдётся».

Ветер и волны швыряли маленькую лодку из стороны в сторону, а мальчик орудовал веслом, то отталкиваясь от стены, то, наоборот, подгребая ближе, стараясь обогнуть башню по кругу и найти в ней хоть какой-то намёк на причал. Неожиданно он увидел прямо в стене дома широкую квадратную ржавую дверь, над которой торчал не менее ржавый металлический крюк.

Это был их шанс.

Клос на секунду отпустил весло и схватил верёвку. Нужно было постараться набросить её на крюк, тогда можно было бы притянуть лодку ближе к двери, открыть её и постараться проникнуть внутрь. Мощной волной лодку бросило прямо на стену дома, и Клос едва успел опереться веслом, чтобы лодка не перевернулась. Спустя несколько неудачных попыток он таки набросил верёвку на крюк и подтянул лодку к двери. Это была массивная дверь, с маленьким окошком прямо посредине и толстой ручкой-кольцом, болтающимся под ним. Мальчик несколько раз дёрнул за ручку, но дверь была заперта.

Тогда он ухватился за мокрое холодное кольцо, стараясь удержать равновесие, и с силой постучал. Глухой протяжный гул от ударов был слышен даже сквозь бушующий шторм. Ответа не последовало. Мальчик одной рукой продолжал держаться за кольцо, а другой крепко натягивал верёвку, удерживая лодку на крюке.

«Ну вот, видимо, мы сейчас и узнаем, умеют ли коты плавать, особенно в этой странной воде. Если нет – научу. На своем примере. Хорошо, жилет надел. Вода холодная. А сил уже почти не осталось».

Наконец створка маленького окошка в метре над мальчиком со скрипом сдвинулась в сторону, и наружу высунулась голова человека в очках. Голова пристально осмотрела самого мальчика, лодку и всю обстановку вокруг, потом что-то пробормотала – что именно, он не расслышал из-за шума – и снова скрылась. Створка окошка захлопнулась.

– Эй, вы куда?! Откройте! – Клос ещё раз ударил по двери, из последних сил удерживая верёвку и лодку на месте. Ослабь он хватку сейчас – их вмиг унесло бы в открытое море, поэтому мальчик держал.

Неожиданно дверь провалилась вовнутрь, проглатывая их маленький кораблик вместе с изрядной порцией морской воды. Клос от неожиданности выпустил из рук верёвку и повалился на дно лодки, которая проехала ещё несколько метров и плавно остановилась.