Авалон: Хроники Бессмертных

– Меня?! – удивлённо спросила Мария.

– Да, – кивнула Сильфида, – я почувствовала свет твоей души, услышала голос твоего сердца, теплоту твоих мыслей. Они звали, они помнили семь любимых тобою человек. Твоих друзей.

      Щёки Малиновской порозовели. В тот унылый и скучный рабочий вечер в кафе ей действительно больше всего на свете хотелось увидеть своих друзей.

– И когда я прочла, увидела в её мыслях это истинное братство, я поняла, что смогла найти то, что так долго искала.

      Снова наступило молчание. На этот раз первым его нарушил Евген:

– Вы сказали, что в наш мир скоро придёт Зло? Но мы всего лишь обычные люди! Как мы сможем победить это… этого… монстра?

– На самом деле это целых два вопроса, – Сильфида подняла вверх указательный палец. – Начнём с первого. Зло – это не монстр, не чудище, не тень и не призрак. Истинное Зло слишком занято порабощением Всего, Что Есть, поэтому на Землю придёт лишь то, что я называю Воплощением Зла. Но в мире смертных нельзя существовать иначе, кроме как в смертном теле, поэтому Зло воплотится в человеке. Так бывало уже не раз.

– Не раз? – переспросил Антон. – Вы помните, когда в наш мир пришло последнее из воплощений?

– Конечно. Я помню все воплощения Зла в вашем мире. И не только в вашем. Да-да, мне гораздо больше лет, чем может показаться на первый взгляд.

      Настасья снова хмыкнула.

      Сильфида внимательно посмотрела на неё и произнесла:

– Я рассказала уже достаточно, чтобы перестать удивляться, и тем более – сомневаться.

      Настя не смутилась, но глаза отвела.

– Последнее Воплощение Зла, – продолжила Сильфида. – Явилось в этот мир в местечке под названием Рансхофен. Произошло это 20 апреля 1889 года…

– Адольф Гитлер? – спросил, явно заинтересовавшись, Евген.

– Именно.

– Простите, но это полная чушь! – вмешался Слава. – Конечно, Гитлер был тираном и всё такое, это общеизвестные факты, описанные в любом учебнике истории. Но Воплощение Зла – не слишком уж ли вы перегибаете?

– Докажите же мне обратное, – спокойно ответила Сильфида.

– Как же я могу это доказать? – изумился Слава. – Сейчас вы говорите, что он Воплощение, потом скажете, что он какой-нибудь маг или ещё чего…

– Вы даже немного опередили меня, уважаемый, – улыбнулась Сильфида. – Не маг, конечно. Он был огненным элементалем.

      Послышался гул неодобрения. Старые друзья не смогли скрыть скептических улыбок на своих лицах. Это было уже слишком. Они начали фыркать и переглядываться. Когда волнения немного поутихли, Антон снова спросил:

– Значит, огненный элементаль? А вы сами можете это доказать?

– Да-да! – вступила в разговор Татьяна. – Мы, как юристы, требуем неопровержимых фактов!

      Антон посмотрел на Таню и улыбнулся.

– Ну что же, – пожала плечами странная гостья. – Этот вопрос – один из самых сложных, и я скажу вам честно – каких-либо визуальных доказательств у меня нет.

      Семён шумно вздохнул. Похоже, он вообще не верил ни единому слову.

– Дело в том, что Адольф Гитлер был очень известной личностью, – терпеливо объясняла Сильфида. – Он постоянно находился в центре внимания ввиду столь высокой должности, которую он занимал. Поэтому он не очень-то часто мог генерировать природные силы элементов. Говоря совсем уж примитивно – творить чудеса. Он чаще предпочитал воплощать свои планы посредством трудов других. Поэтому документальных хроник Людей, которые могли бы доказать мои слова, я вам представить не могу. Даже если они и существовали – не сомневаюсь, что всё это было скорейшим образом засекречено или уничтожено. Так что придётся вам поверить мне на слово.

– Не слишком ли много информации, которой нам нужно просто «поверить на слово»? – недовольно спросил Семён.

– Нет, погодите, – перебил его Евген. Похоже, он крайне заинтересовался этой темой и решил не обострять разговор, – нельзя ли поподробнее про огненного элементаля? Это определённая техника магии? Или что?

      Сильфида некоторое время помолчала, задумчиво глядя на колышущиеся у окна занавески, а потом произнесла:

– Если говорить совсем уж примитивно, то это способность управлять огнём. Генерировать его в себе как силу природы. То есть фактически ему не нужен был внешний источник огня, чтобы создавать пламя. Он был им сам.

– Но… – начал Антон.

– Я знаю, о чём вы хотите спросить, – Сильфида не дала ему высказаться. – Он не всегда находился в этом состоянии, в этой форме. Повторюсь: в смертном мире – таком мире, как ваш, где всё подвержено увяданию и распаду, – жизненно необходимо смертное тело. В противном случае это может нарушить ход времени. Поэтому большую часть своей жизни он выглядел именно как человек. Смертный мужчина. Но при необходимости он мог обращаться в ужасающее, непобедимое пламя, а также управлять им, как одной из стихий Земли. Думаю, это очень помогало ему продвигаться в ходе войны. До тех пор, пока он не дошёл до России…

– В чём же оказалось затруднение? – уже гораздо более заинтересованно спросила Татьяна.

– Видите ли… я не могу объяснить, с чем это связано, но в последнее время – по моим меркам, конечно… в вашем мире прошло уже около нескольких сотен лет. Дело в том, что Воплощения Зла каждый раз являются в ваш мир в разных странах, на разных континентах. И только защитники Земли – всегда в одной стране. В вашей.

– Так было всегда? – спросил Слава.

– Нет, не всегда, – Сильфида немного улыбнулась. – Я не могу понять, с чем это связано. Возможно, на вашей земле сохранилась наиболее чистая энергия созидания. Ничто и никогда не происходит просто так. Но даже я не знаю наверняка. Зло коварно, оно каждый раз пытается обмануть нас, думая, что в этот раз мы окажемся неподготовленными. Оно, если так можно сказать, меняет места дислокации – Гитлер и Австро-Венгрия, до него – остров Корсика и…

– Наполеон Бонапарт? – усмехнулся Антон.

– А вы неплохо знаете историю, молодой человек,– заметила Сильфида.

– Он неплохо знает всё, – ответила за него Малиновская, чем заметно смутила своего друга.

– Он тоже управлял огнём? – громко поинтересовался Евген.

– Наполеон? О, нет, – выражение лица Сильфиды стало слишком уж понимающим, и это не понравилось Евгену. – Он был элементалем Земли.

      Снова наступило молчание. За окном вдруг стало гораздо светлее – это и во всем остальном доме дали свет. То ли электрики постарались, то ли иные силы – сейчас все это было не столь важно. Каждый из друзей обдумывал сказанное. Странная гостья не отрываясь смотрела на Евгена, и он, видимо, поняв, что она уже (хотя бы частично) знает его мысли, решился, наконец, задать самый главный для него вопрос:

– Значит то, что сейчас произошло со мной, это… магия?

      Прежде чем кто-либо успел удивиться или сказать что-нибудь, Сильфида быстро спросила:

– Что именно с тобой произошло?

– Ну-у-у… я хотел прикурить. Чиркнул зажигалкой. И тут… – Евген смущённо замолчал, поняв, что все взгляды обращены на него.

– Произошла какая-то хрень, – закончил за него Антон.

– Ну, в общем, да, – как-то облегченно произнёс Евген. – Только вы не подумайте, что я там наркоман какой-то или ещё чего. Появились, как бы это сказать, огненные шары. Небольшие такие. Вроде как маленькие солнышки. Они сделали несколько кругов вокруг меня. А потом исчезли. Я очень испугался, – честно признался он. – Решил уже курить бросать. Навсегда.

– Да это всё ерунда, это ещё нормально, – кивнул головой Бирюк. – Вот когда я проснулся, вокруг меня все вещи в комнате летали!

– Чего?! – изумился Семён.

– Честное слово, так и было! Танюха вырубила свет…

– Причём во всем доме! – перебила его Таня. – Ну я не специально, конечно. Короче, как все было: я просто пришла на кухню, хотела поставить чайник. Беру, значит, в руки шнур, пытаюсь вилку в розетку воткнуть, и тут из неё искры как хлынут водопадом! Я чуть не родила с перепугу. Это я потом уже поняла, что весь дом обесточила. Хотя, честно говоря, до сих пор не понимаю, как.

– Что произошло у остальных? – убитым голосом спросил Слава. Выражение его лица было таким, словно он подумал, что его друзья один за другим начали сходить с ума.

– А я чашку случайно разбила. А когда наклонилась за осколками, она снова целая лежит. Она вся обратно собралась, – Настя произнесла это очень тихо, глядя в пол, словно ей самой было немного страшно от только что произнесённых слов. Можно было подумать, что она сознаётся в убийстве.

– А я вот начал руки мыть, – все обернулись к говорящему Антону. – И вода вроде как цвет поменяла. Я руку, значит, поднял, – а капли воды вверх скатываются, к кончикам пальцев! А потом и из крана тоже всё вверх полилось. Я не успел как следует рассмотреть – свет погас, – немного расстроенно закончил он.

      В следующее мгновение все остальные загомонили одновременно. Каждый хотел поделиться чудом, произошедшим именно с ним. Как будто сначала все немного боялись об этом говорить, думая, что остальные примут его за сумасшедшего, но теперь, узнав, что каждый из них пережил нечто подобное, им не терпелось поделиться друг с другом собственными странностями.

– Так вот откуда взялись лианы в моём коридоре! – удивлялась громче всех Малиновская. – Я вырастила их. Я создала их сама, из увядшего цветка!

      Прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем каша в их головах понемногу улеглась. Потом все побежали смотреть на лестницу те самые лианы, которые до этого впотьмах никто не мог разглядеть, потом все охали, ахали, обсуждали всё сначала и с конца, и всё никак не могли поверить, что всё случившееся происходит именно с ними.

      Слава и Семён оказались одними из самых скептически настроенных молодых людей (это было ещё и потому, что с ними пока ничего странного не произошло), но даже они не могли найти достаточно убедительных аргументов для того, чтобы объяснить, почему лестничная клетка превратилась в один огромный ботанический сад.

      Всё это время Сильфида наблюдала за суматохой с несколько отстранённым выражением лица, словно слегка удивляясь всему, что видит вокруг. Она так и продолжала сидеть в кресле, внимательно разглядывая все детали столь незнакомого ей интерьера, и тихонько улыбалась себе под нос.

      Когда же молодые люди немного угомонились, шум в комнате заметно поутих, и все снова собрались вокруг неё, она сказала:

– Ну что же, как я поняла, ваши способности уже начали проявляться. Признаюсь, меня это впечатляет. Всего через несколько часов после того, как все вы дотронулись до монеты…

– Так всё-таки это вы нам её подбросили? – подозрительно спросила Маша. – Точнее, мне?

– Погоди-ка, – вмешался Слава. – Когда же она успела это сделать? Вы что, уже виделись до этого?

– О, она пыталась меня накормить! – засмеялась Сильфида.

      Все вытаращили глаза. Машка не знала, чему удивляться больше – тому, что эта странная женщина вот так вот просто преподнесла всю ситуацию в кафе, или же её донельзя загадочный, какой-то даже потусторонний смех – ведь ей показалось, что Сильфида совсем не умеет смеяться.

– Минуточку, как это накормить?! – Татьяна повернулась к Машке. – То есть вы уже давно знакомы? То есть вы уже даже ужинали вместе? Нет, ну это просто ни в какие ворота!

– Да ничего мы нигде не ели, – начала оправдываться Машка. – И никого я не кормила! Послушайте, зачем вы всё это так преподносите? – накинулась она на Сильфиду.

      Прежде чем та успела ответить, Антон перебил всех:

– Так, ну-ка цыц! Вы сейчас опять все запутаете. Мы только-только начали разбираться в этой сумасшедшей истории, а вы опять все валите в кучу. Маш, расскажи с самого начала, как было дело.

      Малиновская сбивчиво и довольно торопливо начала описывать свой рабочий вечер в кафе, пока не дошла до момента заказа блюд.

– В этот самый момент я и подкинула ей монету, – поддержала её Сильфида. – Так что можете честно ей поверить – до этого мы никогда не были знакомы.

– Так, хорошо, разобрались, – сказал Антон. – Теперь второй вопрос: зачем вы это сделали?

– Но ведь сработало, правда? – Сильфида легко прищёлкнула в воздухе пальцами. – Вы все дотронулись до неё!

– Зачем вы это сделали? – повторил Антон.

– Люди так любят золото, – задумчиво ответила Сильфида. – Ладно, я вижу, вы все в нетерпении. Ответ прост – мне же нужно было каким-то образом передать вам способности.

– И из этого явно следует, – Евген развёл руками, – что, дотронувшись до монеты, мы все стали обладать магией?

– Да, – подтвердила Сильфида.

– Ха, но это же нереально круто!

– Что? – не поняла Сильфида.

– Он просто очень рад, – пояснил за него Антон.

      Слава и Семён переглянулись. Настасья скрестила руки на груди.

– Погодите, – сказала Таня, – но мы ведь ещё не дали своего согласия. Не подписали никакого договора… ничего. Может быть, мы не хотим всего этого! Может быть, мы откажемся.

– Ага, конечно, – Евгена явно не обрадовала такая перспектива. – Если хочешь, отказывайся. Я, например, не прочь стать магом.

– А если серьёзно, – спросила Мария у Сильфиды. – Мы должны дать что-то типа официального согласия? Или как? И есть ли у нас право отказаться?

– Конечно, вы имеете право отказаться, – пожала плечами Сильфида. – До тех пор, пока вы не принесли клятву в Кольце Судеб, у каждого из вас есть шанс сделать свой шаг назад. Хотя, я очень надеюсь, что никто из вас не станет этого делать.

– Что ещё за Кольцо Судеб? – настороженно спросил Семён.

– Дело в том, что я не могу вас посвятить во все подробности этой стороны вопроса ввиду того, что существует небольшая вероятность вашего отказа. Непосвящённые не должны об этом знать. Могу лишь сказать, что это… некое место, где вы принесёте клятву защищать этот мир. В том случае, конечно, если все вы согласитесь.

– А если кто-то захочет, а кто-то – нет? – растерянно произнесла Таня.

– Да, а что с нами будет, если мы откажемся? – Евгену уже явно не терпелось стать полноценным магом.

– Дело в том, что решение о согласии или отказе вы должны принять сообща, – пояснила Сильфида. – Нельзя сделать так, чтобы согласились только один или два человека. В этом весь смысл тайного братства. Если сейчас вы откажетесь, то уже через несколько дней ваши способности просто исчезнут, а всё, что произошло сегодня ночью – сотрется из вашей памяти. Но вы ведь друзья… так что, я думаю, единогласный выбор вам будет сделать не так уж и трудно.

– Нам нужно сделать его прямо сейчас? – вздохнул Антон.

– Нет, это не настолько срочно, – заметила Сильфида. – У вас будет в запасе несколько часов.

– Нам нужно как следует обдумать ваши слова, – сказала Настасья.

– Думайте, но не слишком долго. Я приду за окончательным ответом ещё до наступления следующей ночи.

      Сильфида резко поднялась с кресла и направилась в коридор. Полы её бледно-синего платья печально зашуршали по цветному ковру. Старые друзья смотрели друг на друга, словно находясь в некоем оцепенении, пока Машка не встала, и молча не проследовала за ней. Не слышно было, чтобы щёлкнул замок, и спустя мгновение Малиновская снова вернулась в комнату.

– Ушла, – немного растерянно произнесла она. – Прямо сквозь дверь…

      Наступившее вслед за этим молчание показалось ей немного зловещим.

Глава 4. Новые тайны

      Солнце ласково светило в окно, заливая своим тёплым светом всю комнату и творящийся в ней беспорядок. Через приоткрытую форточку доносились звуки проснувшегося города. Мария открыла глаза и смотрела, как на её бело-зелёных обоях играют в догонялки солнечные зайчики. Было тепло, хорошо, и очень спокойно.

      Пока она ни о чём не думала, но где-то рядом, на самом пороге сознания, уже начинали скапливаться мысли, и до неё медленно, как мягко падающие лепестки роз, начали доноситься события прошедшей ночи. Машка как следует зажмурила глаза, потом снова открыла их, и это как будто помогло ей понять – нет, всё то, что произошло вчера – это не сон, это самая что ни на есть настоящая реальность, и всё действительно произошло, и произошло именно с ней: загадочные гости в кафе, разговор на лавочке и находка монеты, произошедшие вслед за этим странные вещи и после – завершивший всё не менее чудной разговор.

      Им нужно дать ответ. Сегодня. До захода солнца. Глобальность принятия этого решения немного пугала.

      Машка вылезла из-под одеяла и подошла к окну, раздвинув занавески. Прямо внизу родной дворик, детский сад и спортивный комплекс. Сразу за ними – дорога и огромный, раскинувший своё ярко-зелёное покрывало Измайловский парк. Где-то далеко за ним, скорее ощутимым, чем видимым контуром, вставали высотные дома, построенные за Кольцевой.

      Немного ближе, прямо за лесным холмом парка, там, где улица делала заметный изгиб вправо, были видны железнодорожные пути московского метро. Израненная городская земля вбирала их в себя, образуя тоннель, пожирая бесконечные синие гусеницы электропоездов. По обочинам пути росли чахлые деревца. Половина веток едва зеленела в мерцающем утреннем воздухе, а часть из них была отпилена и свалена здесь же, чтобы не мешать движению составов. Дальше продолжался эдакий полулес, который постепенно переходил в газон, а за ним – новое городское шоссе, гул от которого не прекращался ни днём, ни ночью, и долетал даже сюда.

      Мария часто любовалась на эту магистраль в глубоких сумерках: глядя на дорогу сверху, можно было отчётливо разглядеть две полосы – светло-жёлтую – это двигавшиеся навстречу машины, и ярко-красную – это были задние огни всё тех же автомобилей. Когда над городом висела тёмно-серая кисея дождя, то огоньки сливались в единые жёлто-красные полосы, толкались и налезали друг на друга, пока совсем не исчезали в густом тумане.

– Машуль, ты уже проснулась? – послышался голос за дверью.

      Машка вздрогнула. Она так глубоко ушла в собственные мысли, что теперь с трудом возвращалась назад. Ну конечно. Мама. Вернулась с дежурства. И как она могла забыть?

      Дверь в комнату отворилась, и вошла Ольга Александровна, Машина мама.

– Доброе утро, мам! – сонно произнесла Малиновская, отходя от окна.

– К нам что, вчера приходил кто? – вместо приветствия спросила мать.

– Э-э-э… да, Настюха заглянула.

– Ковёр затоптан так, словно тут человек десять куролесило, – проворчала Ольга Александровна, поднимая с пола разбросанные вещи и аккуратно складывая их в шкаф.

– «Девять» – подумала про себя Машка, а вслух, конечно, произнесла: – Да не, мам, что ты! Ты ж знаешь, ко мне, кроме Настьки, редко кто заходит.

– И в коридоре на полу всё валяется…

      Машка на миг задумалась, а потом расплылась в улыбке – когда она провожала вчера ночью всех гостей, Семён носился по коридору и орал как угорелый, потому что к его рукам неожиданно прилипли все металлические вещи, лежавшие на столике в прихожей. Он опрокинул табуретку (и как это я забыла поставить её на место?) и чуть не расколотил зеркало, пока Антон не успокоил его и не объяснил, что ему, видимо, посчастливилось превратиться в человека-магнита.

– Ну уж не знаю, почему это, – пожала плечами Машка.

      В следующий момент ей в голову пришла шокирующая мысль: что, если мама увидела то, что творилось на лестнице? Лианы! Как она это объяснит? Ведь вчера, когда она провожала всех друзей, ненормальный ботанический сад в общем холле был в полном цвету! А если соседи тоже успели что-то углядеть?

– Мам, а ты, когда возвращалась… (боже, как бы это спросить?) не видела там, на лестнице, ничего такого?

– На лестнице? Нет. А что я должна была увидеть? – насторожилась Ольга Александровна.

– Да просто, мало ли, – уклончиво ответила Машка и сделала вид, что всё нормально.

      Как только мама отвернулась, она прошмыгнула в коридор и тихонько приоткрыла дверь. Лестничная клетка была в полном порядке, и даже кафель на полу был цел, за исключением пары плиток. Никаких лиан там не было, да и горшок с завядшим цветком куда-то пропал. Мысленно перекрестившись, Машка закрыла дверь и пошла умываться.

      * * *

      Десять минут спустя Малиновская уже сидела на кухне, торопливо поедая приготовленные мамой бутерброды. Вчера вечером, когда Сильфида ушла, а точнее, просто просочилась сквозь дверь, все здраво рассудили, что обсуждать что-либо глубокой ночью все равно не имеет смысла, тем более после пережитых ими потрясений. Договорились встретиться завтра (точнее, уже сегодня), всё заново обсудить и принять решение, которое устроило бы всех.

      Хорошо хоть, что была суббота, и не нужно было никуда торопиться. Про то, что вечером необходимо было идти на работу, Машка как-то совсем забыла…

– Мань, ты не сходишь в магазин? – послышался из комнаты мамин голос. – Нам хлеб белый нужен, батончика два, и кефир. А то я что-то так устала на работе. С этими ночными сменами просто с ума можно сойти.

– Да, мам, конечно, схожу.

      Машка дожевала остатки бутерброда, допила чай, и начала собираться в магазин. Наобум заколов волосы в хвост (ни к чему сегодня красоту наводить), она втиснула себя в старые джинсы и бесформенную толстовку, и пошла в коридор. Уже закрывая дверь, она услышала вдогонку мамино: «и сосисок ещё возьми!».

      С некоторой опаской миновав лестничную клетку и не обнаружив там ничего подозрительного, она, наконец, вышла на улицу. Во дворе на скамейке под липой сидели Слава и Семён. Она помахала им рукой, не собираясь, в общем-то, к ним подходить, но требовательные Славины вопли «Поди сюда!» заставили её изменить свой маршрут. Она даже отчасти надеялась, что, встретившись с ними, начнётся обычный разговор, и никто ничего не скажет про события прошедшей ночи, словно ничего и не было вовсе, однако первый же Славин вопрос заставил её распрощаться с надеждой на вменяемое будущее:

– Как ты? Ещё что-нибудь произошло?

– Да вроде нет, – неуверенно ответила Малиновская. – А у вас как?

– У Сени-то нормально, ну кроме вчерашнего, – ответил за друга Слава. – А я вот сегодня утром несколько горшков с цветами расколотил!

– Злился что ли? – не поняла Машка.

– Да нет! – Славик возвёл глаза к небу. – Я про эту… про магию, – выговорил он беззвучно, одними губами. – У меня они сегодня по комнате носились. Мать сказала цветы полить, а они как ринутся в разные стороны!

– Цветы?

– Цветы, горшки, блюдца – всё во всех направлениях. Хорошо, что никто не видел! Родители решили, что на меня псих нашёл. Мать потом орала, типа: «Неужели нельзя было просто сказать, что поливать не хочешь, зачем горшки то было колотить?»

– Но мне казалось, что растения вроде как под контролем у меня, – почти шёпотом сказала Машка.

– Да это не в растениях дело, – ответил Семён. – У него, наверное, глина. Горшки-то глиняные. Ну, или земля.

– Понятно, – Малиновская посмотрела в сторону магазина. – Мне идти, короче, надо, позже увидимся тогда. И, это… вы не в курсе, все уже проснулись или как? Когда общий сбор?

– Решили в пять вечера у Антона, – ответил Славик.

– А чего так поздно-то? Нам же надо до заката, – Машка снова понизила голос, чтобы не услышали проходящие позади любопытные бабульки.

– Да он с утра ещё умотал куда-то с Евгеном. Мы созванивались, они сказали, что к пяти будут. У них же у обоих квартиры всегда свободные – одни ведь живут, без родителей.

– Ну ладно, к пяти – так к пяти. Только вы сами не разбредайтесь никуда, – сказала Машка и, получив от них утвердительный кивок, направилась в магазин.

      * * *

      Настасья вздохнула и, захлопнув за собой входную дверь, вышла в общий холл. Машка уже оборвала ей весь телефон, чтобы она поскорее поднималась к Антону – по её словам, все остальные уже были у него. Миновав створы лифтов, она отворила дверь, ведущую к лестничным пролётам, и неожиданно натолкнулась на Евгена – тот курил стоя у окна.

      Настя как-то сразу растерялась и тихо сказала:

– О, ты уже тут?

– Ну да, – ответил Евген, бросая свою сигарету в жестяную банку на подоконнике.

– Я думала, все уже у Антона сидят. А куда вы сегодня с ним ездили?

– А, утром-то? Да за картриджами для принтера, – махнул рукой Евген.

– Ясно, – кивнула Настасья.

      Наступившее следом молчание немного затянулось, и, то ли ей показалось, то ли Евген сделал шаг вперед, но их лица почему-то стали намного ближе друг к другу. Мгновение длилось и длилось, и Настя как будто с удивлением ощутила, что их губы уже составляют единое целое. Краткий миг, длившийся всего лишь несколько секунд, – а затем на лестнице послышались шаги. Кто-то поднимался к ним снизу. Они отпрянули друг от друга, и в следующий момент появился Слава.

– Вы чего тут?

      То ли он сделал вид, что не заметил, что происходит, а то ли и вправду не разглядел.