Зеркало судьбы

Все планы девочки спутал Дмитрий, который приехал за Настей, и позвал ее на прогулку. Поэтому все, что ожидала увидеть Наташа, случилось с ее матерью гораздо позже.

Еще в дороге Настя почувствовала легкое головокружение, сославшись на скорую перемену погоды. Но ее состояние становилось более угнетающим, и во время прогулки в парке, она почувствовала, что не может идти.

– Что случилось? – Дмитрий буквально подхватил ее на руки.

Но вразумительно Настя ответить не смогла:

– Не пойму. Какая-то сильная слабость, даже ноги не держат. Такого еще не было…

Дмитрий практически донес ее до машины и отвез домой.

– Может, мне остаться? – спросил он, укладывая ее на кушетку. Но она только покачала головой и сделала знак: все нормально, иди.

К вечеру молодой женщине стало лучше, ее состояние нормализовалось, и она решила не вызывать врача. Все это время Наташа, тайком поглядывала за матерью. Она видела, что ее снадобье подействовало, но не так результативно, как хотелось бы, и девочка решила продолжать.

…На следующее утро история повторилась, Наташа, как и в прошлый раз, сидела за столом и делала вид, что пьет чай. Ничего не подозревавшая Настя, подсела к ней, составив компанию.

– Что-то мне вчера было совсем плохо… Хорошо, что ты со мной. Если что, ты смогла бы вызвать скорую…

– Пить надо меньше! – прорычала Наташа и засунула в рот круасан.

– Зачем ты так… – тихо ответила Настя. – У меня давление низкое…

Мать встала, взяла кружку с чаем и ушла в гостиную. Уютно угнездившись в кресле, она задумалась: как же вышло, что родная дочь ее так ненавидит? Неужели слова могут так действовать на людей? Но тогда за что ее ненавидела всю жизнь родная мать? Чем она не угодила ей? Тем, что не похожа на нее? Неужели из-за этого она решила исправить «ошибку воспитания» с ней и создать свою копию… Наташу?

Настя допила чай, и именно в этот момент ей стало опять плохо. Действие травы в этот раз наступило гораздо быстрее и с новой силой – к общей слабости и головокружению добавились рвота судороги.

Дмитрий, который приехал как обычно утром, застал ее в ванной и вызвал скорую помощь. Наташа уже поднялась к себе в комнату, и через щелку приоткрытой двери наблюдала за происходящим.

Дмитрий не знал, как помочь молодой женщине, он старался согреть ее, но руки ее становились холоднее и тело мертвенно-бледным. Прибывшие медики, принялись за свою работу. Дмитрий отошел в сторону, чтобы не мешать, и лишь отвечал на вопросы врача.

Доктор померил давление и спросил у Насти:

– Что принимаете от давления? – спросил доктор.

Она, еле шевеля языком, в каком-то полусознательном состоянии произнесла:

– От какого давления? У меня никогда не бывает давления.

– У вас запредельно низкое давление. Вы принимали вчера и сегодня какие-нибудь препараты? – повторил врач.

Настя лишь покачала головой, и спустя несколько секунд добавила:

– Я пью только от диабета.

– Как часто с вами такое? – поинтересовался врач, что-то помечая у себя в журнале.

– Второй раз за пару дней, – ответил за Настю Дмитрий. – И кстати… приблизительно в одно и то же время. Какая может быть причина этому?

– Это покажет анализ крови! – произнес врач. Он с трудом нащупал вену на худенькой ручке Насти, с трудом вонзил в нее иголку и, подставив пробирку, начал забор крови.

– С ней есть кому побыть сегодня? – спросил врач у молодого человека. – Или нам ее забирать?

Дмитрий взглянул в блестящие от слез глаза Насти, и ему стало ее так жалко, что все внутри у него сжалось. Сглотнув комок, подступивший к горлу, пересохшим от волнения ртом он произнес:

– Да, я смогу с ней сегодня побыть!

– Не волнуйтесь. Через пару часов ей станет лучше! – произнес врач, укладывая инструменты в медицинский чемоданчик.

После того как ей сделали укол, и скорая уехала, Настя, почувствовав облегчение, уснула. Дмитрий все это время сидел рядом, не отходя ни на шаг, то проверяя ее лоб, то щупая пульс, то прислушиваясь к дыханию. Проспав около часа, Настя открыла глаза и увидела сидящего рядом Дмитрия. Она давно уже считала Дмитрия больше, чем другом и ей было очень приятно, что он не оставил ее в этот момент. Она готова была говорить с ним о чем угодно, но о подозрениях, которые сейчас четко выстраивались у нее в четкую линию, говорить была не готова.

Она понимала, что между тем, что дочка осталась у нее, поила чаем и своим теперешним состоянием была связь. Наташа была под подозрением, и с ней надо было поговорить. Но только после того, как уйдет ее спаситель.

– Мне уже лучше, – тихо сказала Настя. – Спасибо. Мне надо побыть одной. Я и так задержала тебя сегодня дольше обычного…

Он нежно поцеловал ее в лоб и уехал, пообещав звонить.

– Если не ответишь на втором гудке – я приеду! – улыбнулся он и ушел.

Вечером, как только Наташа с братом ушли гулять во двор, Настя потихоньку встала, закрыла на ключ входную дверь, чтобы никто не смог неожиданно войти и, пройдя на кухню, остановилась перед столом, на котором стоял заварочный чайник. Ее почему-то охватило жуткое волнение, и она взяла чайник еще не окрепшими дрожащими руками и открыла крышку. Вывалив в банку остатки снадобья, Настя вымыла чайник и засыпала туда обычного чаю, залив кипятком до того же уровня какой был до этого. После того, как подмена произошла, Настя так же аккуратно открыла дверь и легла обратно на диван.

Вернувшись с прогулки, Коля первым делом подбежал к маме и с признаниями в любви бросился к ней в объятья. Наташа же напротив, сделав презрительное выражение лица, молча проследовала в свою комнату, и только сверху окликнула своего брата.

– Я все равно тебя люблю! – произнес мальчуган и побежал за сестрой. – Все равно!

Как только он оказался наверху, Наташа полушепотом, разнесшимся по всему дому, прошипела:

– Ты что, забыл, о чем я тебе говорила!

Настя поежилась, но что-то доказывать и объяснять дочери сил не было. Через некоторое время, Наташа спустилась к матери уже в совершенно другом настроении, с натянутой улыбкой на лице и поддельным радушием.

– Что-то я озябла на улице… Мам, пойдем чай пить!

Настя вздрогнула. Последние сомнения развеялись, и ей по-настоящему стало страшно. И если утром она еще колебалась и гнала от себя мысли о причастности ко всему своего ребенка, то теперь уже не сомневалась.

Она села за стол и дождалась, пока Наташа разольет чай по чашкам. Они молча пили чай, девочка, не скрывая интереса, наблюдала за матерью, делая вид, что пьет. Но ничего не происходило. Настя все еще не могла поверить в происходящее: ее родной человек не просто желает ей смерти, а еще и следит, чтобы яд попал по назначению…

Сил молчать больше не было, Настя, было, открыла рот, чтобы начать разговор, но в этот момент дверь открылась, и вошел Андрей.

– Ты сегодня рано, – удивилась Настя приходу мужа.

– Обстоятельства вынудили. Завтра вылетаю в Германию. Срочная командировка, думаю в этот раз надолго.

– Надолго? – одновременно испугалась и обрадовалась Настя.

– Да, на месяц не меньше.

Наташа решила, что в сложившейся обстановке она лишняя, и потихоньку ретировалась из кухни, в надежде, на то, что должно произойти, все равно произойдет, а она просто об этом узнает утром.

…Настало утро. Наташа спустилась вниз, чтобы позавтракать и увидела свою мать в полном здравии, которая к тому же куда-то спешно собиралась. Девочка в растерянности замерла на лестнице – она ждала точно не этого.

Увидев дочку, Настя коротко сказала ей:

– Я уехала! Остаешься за старшую! Присматривай за братом. Если что – звони!

Как только дверь за матерью захлопнулась, из груди Наташи вырвался непроизвольный крик отчаяния. Она вернулась в детскую и с силой хлопнула дверью своей комнаты, так, что задрожали стены в доме.

Перепуганный Коля, в растерянности смотрел на плачущую сестру, не понимая, что произошло, боясь подойти, чтобы не стало хуже. А та, бросившись к окну, рыдала в голос, от злости и отчаяния, обхватив голову руками.

Между тем, оказавшись в машине Дмитрия, Настя передала ему банку с заваркой и попросила, чтобы он провел экспертизу.

– Это то, о чем я думаю? – сказал Дмитрий, взглянув сурово на Настю.

– Да, я думаю, в чай что-то подсыпали, – неуверенно прошептала девушка.

– Вряд ли это яд, – утвердительно произнес молодой человек, беря емкость и запаковывая ее в целлофановый пакет.

– Почему нет?

– Сегодня мне позвонили из лаборатории, готовы твои результаты анализов.

Настя заметно волновалась, и пристально глядя на Дмитрия, ожидала какой-то страшной новости.

– Все чисто! Никаких следов яда или каких-то химических и наркотических препаратов.

– Что же тогда?

– Не знаю. Выясним, у нас, когда исследуют в отделе содержимое этой банки. Кстати откуда ты ее взяла?

Настя на мгновенье заколебалась, подумав о том, стоит ли обо всем рассказывать, не дождавшись экспертизы. А вдруг она и в самом деле ошибается и это всего-навсего простой чай.

– Ну, хорошо! Можешь не говорить, – опередил ее Дмитрий, заметив замешательство девушки. – Через пару дней я дам тебе знать о результатах, и тогда ты должна мне будешь все рассказать.

…Не успела Настя прийти в себя после свалившихся на нее передряг, как вечером того же дня, словно гром среди ясного неба, объявилась ее мать, Марина Ивановна. Ее лицо было землисто-серого цвета, и его искажала страшная гримаса боли и страдания. Темно-синяя тушь, которой Марина Ивановна традиционно красила глаза, вся растеклась и размазалась по лицу. Судя по нетвердой походке, женщина была пьяна, это так же было понятно в ее попытке произнести что-то членораздельно. Но больше всего Настю удивило и напугало то, как она была одета.

– Мама, что случилось? – Настя подхватила зашатавшуюся мать и усадила ее на диван.

– Миша, мой Мишенька умер! – с трудом произнесла Марина Ивановна.

– Как? – ужаснулась Настя. – Что случилось, он же… Когда?

– Сегодня днем, по дороге в больницу! Я пришла, а его нет! Соседка сказала, что приезжала скорая, и его забрали.

– А что сказали врачи?

– Врачи сказали – повторный инсульт, никаких шансов выжить не было, – в процессе разговора, сознание Марины Ивановны начало проясняться, и она уже более спокойно и связно смогла обо всем рассказывать.– Я сегодня утром собралась к своему косметологу, – продолжала делиться своим горем женщина. – Миша как обычно сидел в своем кабинете и читал газету. Представляешь, он последнее время даже с палочкой начал ходить без посторонней помощи, – снова завыла Марина Ивановна.

– Ну, успокойся, успокойся, мам, – Настя подсела к ней и постаралась обнять настолько, насколько ей хватило тех чувств.

– Но он мне почему-то в тот момент не понравился, – продолжила женщина. – Был какой-то красный, у него и так-то цвет лица был с характерной краснотой, а здесь прям ярко выраженный…Я ему тогда в шутку сказала, чтобы без меня никуда не уходил. Мы еще посмеялись вместе. Он потом стоял у окна и ждал, когда я выйду чтобы помахать рукой. Ах, если бы я знала, что он прощается со мной, то никуда бы не поехала! – голос Марины Ивановны дрогнул, и она снова заплакала.

Нельзя было сказать, что Настя равнодушно отнеслась к горю, которое постигло ее мать – она все же любила ее и внутренне переживала. Да и потом, покойный Михаил Борисович, всегда хорошо относился к ней, и бывало, даже защищал от нападок матери. Но сейчас в семье самой Насти не было порядка и стабильности, и эти проблемы ее волновали в большей степени, нежели смерть отчима.

– Куда мне теперь идти? – после некоторого молчания воскликнула женщина. – Не могу оставаться одна, особенно там, где он умер. Там же все напоминает о нем.

Марина Ивановна пристально смотрела на дочь, в ожидании, что Настя предложит ей остаться у нее. Настя тоже догадалась, что мать ждет именно этого, и решила пожалеть женщину.

– Если хочешь, оставайся у нас. Ты нас не стеснишь, дом большой, места всем хватит. Наташа будет очень рада твоему присутствию, она все время вспоминает о тебе.

Настя откровенно лукавила, создавая атмосферу доброжелательности, но в то же время ей и правда хотелось наладить отношения с матерью. В глубине души она надеялась, что горе, которое произошло с Мариной Ивановной, хоть как-то смягчит ее сердце и направит на путь примирения.

– А твой муж не будет против моего присутствия? – как бы между прочим произнесла женщина.

– Его сейчас нет, он улетел в командировку со своими зарубежными коллегами, – пояснила Настя.

– Тогда решено, остаюсь! –немного повеселев, произнесла Марина Ивановна. – Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?

– А ты уверена, что тебе это не повредит, ведь ты, по-моему, уже…– не закончив фразу, Настя решила не обижать мать и переспросила: – Что ты предпочитаешь?

– А что у вас есть? – тут же отреагировала женщина.

– Водка, вино, коньяк?

– Давай коньяк, я с него сегодня начала, не хочу мешать.

Настя нетвердой походкой ушла, а Марина Ивановна, встала со своего места и принялась расхаживать по холлу. Взглядом хозяйки, она оценивающе смотрела на предметы интерьера и общее состояние, в котором содержался особняк.

– А у вас тут хорошо. Везде чистота и порядок! – произнесла Марина Ивановна, как только Настя вошла. – Сама поддерживаешь или?..

– Андрей держит штат прислуги. Они все и приводят в должное состояние, одному человеку, боюсь, не под силу содержать такое помещение.

– Ты мне составишь компанию? – женщина налила себе половину бокала и вопросительно взглянула на дочь.

– Вообще-то я последнее время стараюсь не пить, здоровье не позволяет.

– Ну, хотя бы немного. В память о Мише! – жалостливо произнесла Марина Ивановна и поднесла бутылку к пустому бокалу.

– Нет-нет! – Настя прикрыла бокал рукой. – Я коньяк не буду, он для меня слишком крепкий, лучше вина.

– Вина так вина! – удовлетворенно произнесла женщина, сделав глоток крепкого напитка, даже не поморщившись.

XVII.

Приземлившийся в аэропорту Гамбурга самолет частной авиакомпании, уже поджидала целая делегация позитивно настроенных, одетых в строгие костюмы людей. Несмотря на пасмурную погоду и моросивший дождик, принимающая сторона радостно приветствовала своих коллег, спускавшихся с трапа самолета. Лица и тех, и других, выражали полное удовлетворение, если не сказать даже счастье, в преддверии большого саммита по двусторонним переговорам. Эти переговоры должны были стать окончательной прорывной точкой в том долгом процессе объединения корпораций, начатых еще Михаилом Борисовичем и слиться в огромный конгломерат, центром которого в конечном итоге станет немецкий промышленный гигант, получающий возможность продвигать акции на фондовых биржах, доходы от которых планировалось распространять среди ведущих сотрудников отрасли.

Подобная перспектива очень льстила Андрею, даже в самом фантастическом сне он не мог себе представить, что в сорок лет окажется на вершине экономического олимпа и будет на короткой ноге с воротилами зарубежного бизнеса, имея возможность участвовать во всех международных сделках, получая от этого огромную прибыль. Вспоминая своего отца, молодой человек сочувствовал его затворническим, консервативным взглядам, лишавших его всех тех прелестей, которых довелось испытать его сыну.

Купаясь в роскоши, окруженный вниманием зарубежных коллег, которые уважительно к нему относились, окруженный вниманием красивых девушек, которые были готовы на все при виде крупных сумм денег, Андрей не понимал только одного: он потерял свою независимость. Поглощаемый финансовым водоворотом, он становился заложником тех, кто был умнее и влиятельнее, кто использовал его в своих корыстных целях. Андрей был недальновидным руководителем и ничего не смыслил в финансовой политике и дипломатии, он жил одним днем и слепо пользовался тем, что у него было на данный момент, не желая вникать в те последствия, которые могут вытекать из всего этого.

В объятиях молодой красавицы, которая стала на долгие годы спутницей его жизни, заняв пост личного секретаря, молодой человек, полностью довольный своим статусом, спускался с трапа самолета радостно приветствуя тех, кто встречал его на немецкой земле. Лимузин компании «Карл Майер» мчал по автобану по направлению к центру города, где находились головные офисы. После праздничного фуршета, по случаю приезда дорогих гостей, планировалось заседание объединения, на котором и должно было свершиться историческое событие.

…Утром в доме Насти раздался звонок в дверь, разбудивший тех, кто еще не успел проснуться. Марина Ивановна, с вечера изрядно нагрузившись алкоголем, с трудом оторвала голову от подушки, и наблюдала за спускающейся по лестнице дочерью.

– Что это я, уснула вчера прямо здесь? – удивленно проворчала женщина, обнаружив себя на диване в гостиной.

– Да, ты вчера была не в состоянии дойти до спальни, поэтому я не стала тебя беспокоить, и оставила тут, – пояснила Настя.

– Подожди не открывай, я не хочу, чтобы меня видели такой! – взмолилась женщина, вскочив с дивана.– Где у тебя ванна?

Настя указала направление, и Марина Ивановна поспешила удалиться, боясь быть застигнутой.

Дмитрий традиционно был ранним посетителем в доме Немчиновых. Зная об отсутствии мужа Насти, последнее время, он осмеливался приезжать без предупреждения. В этот раз его визит был вызван беспокойством за здоровье молодой женщины, так как были готовы результаты экспертизы того напитка, который передала Настя. Она, конечно, догадалась о причине столь раннего визита Дмитрия, тем более он был одет в форму и держал в руках какие-то бумаги.

Впустив молодого человека в дом, она застыла в тревожном ожидании.

– Мне нужно с тобой поговорить наедине! – серьезно произнес он.

В саду они расположились в беседке неподалеку от дома. Настю знобило, и было не понятно, то ли из-за прохладного воздуха, то ли в преддверии того, что она должна была услышать. В голове ее носились самые страшные картины, которые она никак не могла отогнать от себя.

Дмитрий взял ее руку и крепко сжал, произнеся:

– Не пугайся, все хорошо, ничего страшного не случилось.

– Готовы результаты? – осторожно произнесла Настя

Он кивнул головой и протянул девушке листок, в котором был описан результат анализа вещества, которое она предоставила.

– Что это?

– Обычный травяной сбор для понижения давления, который твоя дочка подсыпала тебе вместо чая.

– Откуда ты знаешь, что это делала она? – попыталась возразить Настя, хотя сама прекрасно знала, что сделать это было больше некому.

Андрей дождался, пока она все осознает и добавил:

– Мне необходимо с ней поговорить!

– Прошу тебя, она ведь еще совсем ребенок! – испуганно произнесла Настя.

– Иногда дети бывают гораздо опаснее, чем взрослые! Поверь мне, я уже сталкивался с подобным. – Он погладил девушку по голове, и добавил: – Я с ней только поговорю, тебе не о чем беспокоиться.

– Хорошо, – кивнула Настя. – Но у нас в гостях моя мать. Я не хочу, чтобы она была в курсе всего этого…

– Марина Ивановна здесь? Надо же. Какая нелегкая ее сюда занесла?

– Я же тебе не сказала… Умер Михаил Борисович.

Дмитрий ничего не ответил, только кивнул. Настя встала и пошла в сторону дома.

– Я позову Наташу сюда, поговорите здесь, а я пока чем-нибудь отвлеку мать. Спасибо тебе, – вздохнула она и скрылась в доме.

Наташа появилась спустя минут пятнадцать после того как ушла Настя. Девочка была не довольна столь ранним визитом маминого ухажера, к которому она относилась, мягко говоря, недоброжелательно. Войдя в беседку, она даже не поздоровалась. Сев напротив Дмитрия, Наташа подобрала под себя ноги и с презрительным выражением лица уставилась на офицера.

Дмитрий демонстративно перекладывал на столике бумаги, придавая церемонии официальный вид.

– Ты знаешь, что недавно у нас в городе открыли колонию для малолетних? – начал он издалека, подняв глаза на девочку.

– Ну и что, я-то тут причем? – отрезала Наташа.

– А то, что у меня постановление на твой арест! – и он потряс липовой бумажкой, которая находилась среди всех прочих разложенных им на столе.

– Чиво-чиво?! – возмутившись, воскликнула Наташа.

– А вот таво-таво! Ты обвиняешься в попытке отравления собственной матери.

– Какого такого отравления?! Ты что-то перепутал, дядя!

– Во-первых, я тебе не дядя, а капитан полиции. А во-вторых, у меня имеются полные основания, чтобы это утверждать!

Дмитрий еле сдерживал себя, чтобы не дать хода тем чувствам, которые захлестнули его от наглого поведения самоуверенной малолетки. Он не мог поверить, чтобы тринадцатилетняя девочка могла вести себя подобным образом. Откуда взялось столько злости и ненависти к людям, у этого, по сути, еще ребенка, который только начинает жить.

– Я одного не могу понять, – вздохнул капитан. – Как такое несмышленое существо, которому требуется материнская любовь и забота, своей же рукой пытается разрушить то, чего больше никогда не будет?

– Любовь!? Не смешите меня! – воскликнула Наташа.

– Неужели ты не видишь, что мама любит тебя! Даже, несмотря на то, что ты пыталась ее отравить, она продолжает тебя защищать…

– Да никого я не пыталась отравить! Это все выдумки сумасшедшей. Она просто перепила вина, вот ей и стало плохо.

– Послушай, крошка, не испытывай моего терпения. Если хочешь, чтобы это дело благополучно завершилась, и о твоих проступках никто не узнал, лучше расскажи правду, иначе мне придется принять соответствующие меры. Ты просто не догадываешься, на что я способен! – Последнюю фразу Дмитрий произнес практически в самое ухо Наташе, так, чтобы она надолго засела у нее в голове.

– Да она неудачница! – закричала девочка. – Я ее ненавижу! Мне стыдно, что у меня такая мать. У нее нет ни денег, ни работы, она живет на содержании у мужика, который ее не любит и изменяет ей.

– Что за глупости ты говоришь? Откуда тебе известно, что Андрей ей изменяет?

– Не верите? Спросите у бабушки!

«Ну, уж у кого у кого, а у этой особы я точно ничего спрашивать не буду», – подумал Дмитрий.

Наташа с каждой минутой все расходилась и расходилась, поливая мать грязью. Дмитрию неприятно было слушать подобное, но некоторые факты, слетавшие с уст девочки, имели место быть, и отрицать их не было смысла. С одной стороны, он понимал, что ребенок рос фактически без родителей, и у Наташи развилась отчужденность по отношению к матери и ненависть к ней. Все в ней девочку раздражало, и она искренне считала, что, избавившись от этого внутреннего дискомфорта, путем физического устранения ненавистного ей человека, она снова обретет гармонию и сможет на примере своей бабушки, гордиться семейными ценностями.

Дмитрий не мог осознать подобной философии, которая зародилась в голове девочки, для него это было неприемлемо, он даже попытался объяснить Наташе, что жизнь человеческая дороже всего на свете.

Он не мог знать точно, дошли до нее его слова или нет, но поведение девочки изменилось. Не то, чтобы она осознала свою вину, просто от обиды и от всего услышанного на глазах Наташи выступили слезы, и она попросила разрешения уйти, не желая продолжения этого разговора. Дмитрий кивнул и произнес ей вслед:

– Пожалуйста, подумай о нашем разговоре, и впредь постарайся больше не делать подобных глупостей.

Наташа на секунду остановилась, как бы вслушиваясь в сказанное, но не поворачиваясь, пошла к дому.

В этот момент, на пороге появилась Марина Ивановна. По-видимому, она уже собралась уходить.В руках ее была дамская сумочка, открыв которую, она что-то искала. Завидев слезы в глазах внучки, спешившей ей на встречу, она наклонилась к ней, поцеловала в щеку, и спросила:

– Солнце мое, что с тобой? Кто тебя обидел?

– Никто! – ответила Наташа. – Просто голова болит.

Женщина задумчиво бросила взгляд на беседку, в которой сидел Дмитрий и наблюдал за происходящим. Марине Ивановне нравился этот молодой человек, ведь именно его кандидатуру она рассматривала первой, в качестве будущего мужа для своей дочери. Сам же Дмитрий, относился к ней весьма сдержано.

– Милая, я уезжаю! – женщина вновь переключилась на свою внучку. – Ты мне ничего не хочешь сказать?

– Можно я с тобой поеду? Не хочу больше здесь оставаться, – жалобно простонала Наташа.

– Конечно, дорогая! Собирайся, я тебя подожду.

После того как Наташа скрылась за дверью, Марина Ивановна, недолго думая, вынула из сумочки сигареты, и закуривая направилась к беседке в которой сидел Дмитрий.

– Доброе утро, мой мальчик! – усаживаясь удобнее, произнесла Марина Ивановна. – Ты, я слышала, частый гость в этом доме?

– Да, бываю иногда по долгу службы! –произнес Дмитрий, а сам тем временем принялся собирать по папкам бумаги.