скачать книгу бесплатно
– А, да… завтра твой день рождения…
– Да, отлично, – обрадовался он и добавил, – Тогда, я буду ждать тебя.
– Ладно…
– Окей, тогда до завтра, – помахал он ей рукой разворачиваясь и собираясь вернуться в дом, но остановился.
– Да, пока… – Анна ответила без эмоций и собиралась зайти к себе, как он внезапно подбежал к ней.
– Хотя нет, постой, вот держи, – подойдя к ней он достал одну бутылку из кейса и протянул ей, – Держи, это тебе.
– Нет, мне не нужно…
– Возьми, я уже вытащил, – насильно передав ей бутылку крайне дорогого пойла он указывал пальцем вниз на землю и еще раз напомнил о завтрашнем празднике, – И не забудь, завтра, в десять, вот на этом месте.
Сдавшись перед его настойчивостью, она лишь кивнула, неуверенно держа бутылку за горлышко, и он зашагал домой довольный. Недолго наблюдая за его спиной, она достала ключи и открыла дверь.
Алекс был доволен окончанием дня, убедившись, что она не забыла и подтвердив, что они должны встретиться. «Возможно, завтра я признаюсь ей…» – думал он заходя домой. «У нее ведь никого нет, значит шансы есть… Погоди, а вдруг кто-то есть? Нет, я бы знал об этом…» – поднимаясь по ступеням и направляясь в свою комнату, он не мог выкинуть ее из головы. Вероятно, этой ночью ему будет не до сна.
На следующий день к его дому подъехал темный седан. На крыльце отворилась дверь, и Алекс радостно вышел навстречу, неся в руках упаковки пива, в одной из которых не хватало бутылки. В белой толстовке с принтом на груди в виде мелкого пацана с микрофоном и подписью «Мамин Джентльмен», а также надписью сзади «Я съел твою печеньку». Нарядный, в одежде от «Мамуччи», подаренной накануне он перешагнул ступеньку и направился к машине.
– Хей, чё как душнила? – выкрикнул юный водитель в авиаторах, высунув голову из окна.
– Привет убогий, – с улыбкой ответил ему Алекс.
– С днем рождения, засра-а-анец! – выкрикнула черноволосая девушка в красном топе, высунув полтела в окно задней двери и протягивая руки для обнимашек. Алекс на секунду остановился хмуря брови, мотая головой и глядя на нее укоризненно, и после направился к ней. Приняв ее объятия с поцелуем в щеку, он со следами помады на лице и занятыми руками направился к багажнику и сложил туда кейсы. После вернулся к водителю.
– Запрыгивай, бро, – крикнул «убогий» Уолли вытянув кулак из машины. Подойдя к нему, Алекс вытянул свой в ответ, и они стукнулись в приветствии.
– Ну чё, погнали! – пассажиры в нетерпении готовы отправляться на вечеринку.
Брюнетка вернулась внутрь салона и открыла дверь, зазывая его сесть. Но Алекс не спешил запрыгивать в тачку. Как бы она не зазывала и не манила его пальцем, он ждал Анну, смотря на закрытую дверь соседнего дома. Оправдания находили себя сами:
– Ребят, там еще три кейса надо принести…
Шерри, работая над романом за своим ноутбуком – остановилась, опустила очки и наблюдала в окно. Видимо вот так она его воспитала, что он не прыгал на заднюю койку седана, стоит красавице поманить. В глазах мамы он был чертовски обаятельный парень. Вот только, твердолобый и неумелый в общении с девушками, хотя… – «Не для того же я вырастила этот кактус, чтобы его обглодала первая попавшаяся рептилия» – подумала она и продолжила работать.
Придерживая открытую дверь, Алекс бегло разглядывал окна соседнего дома, пытаясь разглядеть в них желанный силуэт. Он хотел, чтобы она была с ним в этот день. Да хотя бы просто рядом – «Просто быть рядом». Ему не нужен был этот праздник, если ее там не будет.
– А… погодите, я сейчас… – ответил Алекс и обернувшись он посмотрел на соседний дом, без признаков на первый взгляд присутствия в нем людей. Обойдя зеленую изгородь, он направился к ее двери.
– И куда он пошел?
– Да хворь его знает…
Подойдя к двери, он начал стучать, выкрикивая ее имя:
– Энни, ты дома?! Ауу, есть кто дома?! Может ты забыла, но я напомню – сегодня мой день рождения! Ты обещала быть!
– Да погнали уже Душнила, там никого нет!
– Ауу, есть кто дома?!
– Алекс, да садись уже в тачку…
– Пагнали дуснила! – поддержал их малец Дэни, наблюдая за происходящим в телевизоре и Алекс, сидящий рядом с ним перед экраном, опустил голову. Он помнил этот день, как и последующие, и кусал губы от подступающего к горлу кома.
Тем днем, стоя у дверей и не слыша голосов друзей – он звал ее достаточно долго, чтобы понять, что ее нет дома. Это разбивало сердце. Он ведь неоднократно напоминал ей об этом дне, и она обещала… «Да, я не твой парень, но хотя бы как друг… ты могла просто прийти… как друг» – в мыслях он не мог найти ответы.
– Неужели я столь незначителен для тебя, – шептали его уста в запертую дверь перед собой.
Не желая смотреть продолжение истории, Алекс кинулся к телевизору, схватил за рычаг и переключил канал…
Жопа он короче, не дал досмотреть…
На экране начались утренние новости:
Вот уже третьи сутки длятся поиски детектива полиции – Малкольма Торренса и его дочери Анны, но пока безрезультатно… Сегодня в пять часов после полудня должна состояться пресс-конференция, где выступит начальник департамента полиции Чикаго…».– «…С вами утреннее Чикаго и сегодня на повестке дня:
– Нет, нет, нет! – с криками, Алекс снова крутил переключатель на телевизоре, но это не помогало.
– «Их внешние приметы… Если вам что-либо известно об их местонахождении, просьба связаться по телефонам…».
– Ааа! – разверзся голос Алекса в темной пустоши чердака.
В панике он начал тыкать во все кнопки и продолжал дергать переключатель, пока картинка наконец не сменилась. С переключением канала, на экране замелькали неизвестные ему обои стен и маленький малыш. Алекс с тяжелым дыханием всматривался в экран.
– А это кто? – спросил он у Дэни, видя маленького ребенка в возрасте двух-трех лет, в одних трусах, – Это ты? – но мальчик его не слышал, только раскачивался, обняв свои коленки руками и прижав к груди.
– Мама… – в шепоте ребенок говорил сам с собой, словно звал ее. Не получив ответа, Алекс присел рядом с ним и начал смотреть, теперь уже его фильмы.
Маленький Дэни, проснувшись, встал и с любопытством шел на звуки шлепков и стонов, маленькими шажками. Медленно подойдя к двери, он прислонился ручками к проему и выглянул за угол. Он заглядывал в комнату, разбросанную кучей разного мусора: пакетиками, упаковками презервативов, пустыми банками, шприцом…
В центре стояла кровать с откинутым в сторону мятым одеялом, а подушка валялась на полу. На мятой постели, перед его глазами она была голая. Неприглядная, стояла на четвереньках, раздвинув ноги в коленках и выпятив мужчине свой зад. Постоянно поправляя падающие вниз золотистые, но потрепанные и ссохшиеся волосы. Из-за них лица женщины не было видно, но родной ему голос он узнал. Ее висящие груди, как и свисающий живот тряслись туда-сюда, пока ее драл лысый мужчина, стоя на коленях позади нее. Сжимая за талию – он трахал ее в интенсивных шлепках об задницу. В его лице скалился Сатир, и он в похоти бился об нее с такой силой, словно пытался вытрясти из нее всю душу.
– Да… да… да! трахни меня… – стонала она, не обращая внимания ни на что, кроме того, чтобы ублажать его слух. И он еще пуще зверел и шлепал ее не только бедрами, но и ладошкой, от чего она стонала еще громче… пока он не заметил взгляд Дэни в проеме двери.
– Что? – сорвалось с его изумленных уст, когда он отвлекся от своей жажды насытиться ей. Но этот зритель продолжал наблюдать и у мужика, потерявшего концентрацию, начал затухать задор, оскорбляя Сатира.
– Да… трахни… почему ты остановился? – удивленная она подняла свои волосы, сначала обернувшись к мужчине и после к двери, где увидела Дэни.
– Нет, продолжай… не останавливайся, – сказала она, отвернувшись от сына и добавила, – Дэни, закрой дверь!
Мужчина еще какое-то время пытался сконцентрироваться на ней, но, когда всякий раз ничего не выходило, он вскочил и оттолкнул ее от себя, – Фак! Я так не могу! – огрызнулся он и начал одеваться.
– Нет, нет, нет… подожди, хочешь я отсосу? он сейчас встанет, подожди… – она пыталась его остановить, но он был непреклонен, натягивая штаны и футболку. Достав четыре купюры из кармана, он швырнул ей лишь одну и начал уходить, заявляя, что он не кончил и не получил, чего хотел. Подхватив деньги, она пыталась его догнать и остановить, но одетый мужик со сверкающей лысиной лишь оттолкнул ее руку и ушел, захлопнув дверью. Выказывая этим свое недовольство.
– Фак! – вскрикнула она, хватаясь за волосы и откидывая их назад. Подойдя к окну, она взяла дрожащей рукой пачку сигарет с подоконника и доставая одну смотрела ему вслед.
Испачканное, выглядывающее из-за угла лицо малыша, наблюдало за мамой. Пока неизвестный ему дядя не скрылся за дверью, хлопнув ей. Дождавшись этого, маленький гном выбежал из-за угла и подбежал к ней, прижавшись к ноге. Он ухватился за нее, крепко обняв своими ручонками ногу матери и не отпускал, как бы она не трясла ногой и не дергала. Лишь сильнее прижимаясь щекой, а после поворачивая голову и целуя ее ногу своими маленькими губками. Он соскучился…
Но она, щелкая зажигалкой и подкуривая сигарету была не в настроении, из-за прерванного секса и оставшаяся без доплаты. У нее сегодня крайний срок, ей необходимо отдать всю сумму накопленных долгов, в том числе и за вчерашнюю дозу. Но у нее не хватает. Много не хватает и за день столько не собрать. Сейчас она не видела и не чувствовала ничего, кроме раздражения и дрожи в пальцах, держащих сигарету.
Она пыталась сосредоточиться пока ее мысли бегали в поисках решения. И скованность ноги, не позволяющей нормально пройтись по комнате и обдумать ситуацию – не успокаивало, а лишь больше нервировало.
– Дэни, отстань! Мама думает! – резко дергая ногой, она пыталась сбросить его с ноги, но он вместо того, чтобы отпустить, лишь прижался еще крепче, – Дэни! Фак!
Она не может думать, когда ей мешают. Она лишь хочет побыть одна. Чайник кипел со свистом еще громче и у нее закружилась голова. Терпение пересекло точку кипения и сжимая в губах сигарету, она наклонилась, желая освободить ногу. Уперевшись одной рукой в подоконник, вторую она положила ему на голову.
Ладони таяли в детских волосах нежнее шелка, а пальцы, сжимаясь почувствовали мягкую хрупкость головешки маленького человечка, с просвечивающимся темечком. Но мамино сердце малыш, сейчас не в духе, прости ее, сжав этими пальцами голову, она с силой толкнула его.
Его ручки разомкнулись и маленькие ноги заплелись, потеряв равновесие. Законы мира равнодушно потянули его навстречу с краем стола, столкнув затылком. После чего, от удара тело плюхнулось плашмя на пол и поднимая голову с разбитой губой он медленно, молча, раскрыл во всю свой граммофон. Лишь с четырьмя торчащими зубками, он открыл рот и разверзся вой сирен…
– Твою мать! – вскрикнула она, придерживая сигарету в пальцах и подойдя к нему. Она схватила малыша за предплечье и подняла его на ноги, после чего отпустила, – Все… все, хватит ныть… – повторяла она ему, но он не успокаивался, – Дэни, прекрати, это просто царапина…
«Да чтоб тебя!» – с этими мыслями ей пришлось сжать пальцами его щеки, чтобы заткнуть, но стало только хуже. Из-за сдавленных щек рана на разбитой губе разошлась еще больше и от боли он стал рыдать еще громче, – Фак!
– Хватит, хватит, хватит! – она била его по щекам, но даже это его не успокаивало, – А ну хватит, я сказала! Ты не даешь мне думать!
Не зная, что с этим делать, она быстрыми шагами удалилась в спальню. Продолжая рыдать, весь в соплях и слезах он побежал за ней с криками, – Мама-а!
Она молча накинула на себя джинсовые шорты и футболку, в каждом движении показывая, что она в очень плохом расположении духа. Обойдя его пока он за ней бежал, она быстрыми шагами пошла к двери. Солнечный свет проник в дом, когда она открыла дверь, но следом снова погас со звуком громко хлопнувшей двери. Она ушла.
Увидев, как она покинула его, он орал и плакал еще громче, продолжая ее звать. Подбежав, стуча ладошками по двери и звать: – Мама-а! Мама-а!
Но она не приходила. Сколько он ни звал, дверь не открывалась.
Не в силах совладать со своими чувствами, он упал, присев на пол и захлебывался в слезах. Эти маленькие ножки в сандалиях были не в силах унести груз отчаяния. Как и его сердце не в силах вынести его душевного страдания. Стрелки часов застыли и минута обернулась часом. Ладошки малыша тряслись, ручки тянулись к запертой двери, к ее сердцу, что где-то вдали.
– Мама… мама… мама…
Спустя время, выплакав все слезы, на него накатила пустота, он устал. В глазах слез не осталось, но в душе еще сполна. «Мама, где же ты…» – сквозь разбитые уста, где же там она? Он лег плашмя и повернув голову – смотрел одним глазом в щель под дверью. Смотрел в надежде хотя бы увидеть подошву ее обуви. Чтобы знать, что ее присутствие где-то рядом, пусть и не пропитанное любовью. Продолжая всхлипывать, он звал ее, но уже шепотом, наблюдая за таинственными тенями овода.
Тенями, что двигались туда-сюда, туда-сюда… заставляя его веки тяжелеть…
Он уснул…
***
Мужчина, что вечность пролежал на холодном бетоне в темном углу парковки – пришел в себя. Лицезрев в моргании лишь размытые полосы проводки да бетонные перекрытия потолка. Пытливыми, но тусклыми глазами – лампы пытались разглядеть его образ, но Бьюик – этот верный конь закрывал собой своего лихого драйвера. Только черная тень отбрасывалась ему на лицо, когда он поднимал верхнюю часть тела и присел на земле массируя затылок. После долгого сна, въевшегося в мыслях образами яви, он еще не осознал,
Что уже проснулся.
Ведь развернувшийся нуар,
Картины этой мрачной ночи, его
Бреда сознания, пока еще не догнал.
Разум спал,
От головной боли он стонал,
Пока пальцами холодными виски сжимал.
И на ноги встав,
Шатаясь, не спеша, но чуть не упав,
Неуверенно во тьме шагав,
Ладонью укрываясь, закрывав,
От пристального взгляда ламп,
В своих глазах растерянный,
Где-то внутри потерянный –
Души жестокий нрав.
Алекс –
На крышку багажника,
Сомнительно свой взгляд бросал.
Пока,
Страха коварные уста,
Дыша в затылок и губой своею,
Разбудила в нем себя,
Да жадно упивалась в шею,
Страстно возжелав, дико целовав.
Подступав к дыханию, его сжимала шею,
Ее любви холодная рука.
И задыхаясь,
К багажнику тянулась и его рука…
"Обратная Сторона Рая"
