Полное собрание стихотворений

1907

Сестре

<А. Н. Анненской>

Вечер. Зеленая детскаяС низким ее потолком.Скучная книга немецкая.Няня в очках и с чулком.Желтый, в дешевом издании,Будто я вижу роман...Даже прочел бы название,Если б не этот туман.Вы еще были Алиною,С розовой думой в очах,В платье с большой пелериною,С серым платком на плечах...В стул утопая коленами,Взора я с вас не сводил,Нежные, с тонкими венами,Руки я ваши любил.Слов непонятных течениеБыло мне музыкой сфер...Где ожидал столкновенияВаших особенных р...В медном подсвечнике сальнаяСвечка у няни плывет...Милое, тихо-печальное,Все это в сердце живет...

Забвение

Нерасцепленные звенья,Неосиленная тень —И забвенье, но забвеньеКак осенний мягкий день,Как полудня солнце в храмеСквозь узор стекла цветной,—С заметенною листами,Но горящею волной...Нам – упреки, нам – усталость,А оно уйдет, как дым,Пережито, но осталосьНа портрете молодым.

Стансы ночи

О. П. Хмара-Барщевской

Меж теней погасли солнца пятнаНа песке в загрезившем саду.Все в тебе так сладко-непонятно,Но твое запомнил я: «Приду».Черный дым, но ты воздушней дыма,Ты нежней пушинок у листа,Я не знаю кем, но ты любима,Я не знаю, чья ты, но мечта.За тобой в пустынные покоиНе сойдут алмазные огни,Для тебя душистые левкоиЗдесь ковром раскинулись одни...Эту ночь я помню в давней грезе,Но не я томился и желал:Сквозь фонарь, забытый на березе,Талый воск и плакал и пылал.

Месяц

Sunt mihi bis septem[12]

Кто сильнее меня – их и сватай...Истомились – и все не слились:Этот сумрак голубоватыйИ белесая высь...Этот мартовский колющий воздухС зябкой ночью на талом снегуВ еле тронутых зеленью звездахЯ сливаю и слить не могу...Уж не ты ль и колдуешь, жемчужный,Ты, кому остальные ненужны,Их не твой ли развел и ущерб,На горелом пятне желтосерп,Ты, скиталец небес праздносумыйС иронической думой?..

Тоска медленных капель

О капли в ночной тишине,Дремотного духа трещотка,Дрожа набухают онеИ падают мерно и четко.В недвижно-бессонной ночиИх лязга не ждать не могу я:Фитиль одинокой свечиМигает и пышет, тоскуя.И мнится, я должен, таясь,На странном присутствовать браке,Поняв безнадежную связьДвух тающих жизней во мраке.

Тринадцать строк

Я хотел бы любить облакаНа заре... Но мне горек их дым:Так неволя тогда мне тяжка,Так я помню, что был молодым.Я любить бы их вечер хотел,Когда, рдея, там гаснут лучи,Но от жертвы их розовых телТолько пепел мне снится в ночи.Я люблю только ночь и цветыВ хрустале, где дробятся огни,Потому что утехой мечтыВ хрустале умирают они...Потому что – цветы это ты.

Ореанда

Ни белой дерзостью палат на высотахС орлами яркими в узорных воротах,Ни женской прихотью арабских очертанийНе мог бы сердца я лелеять неустанней.Но в пятнах розовых по силуэтам скалНапрасно я души, своей души искал...Я с нею встретился в картинном запустеньиСгоревшего дворца – где нежное цветеньеБежит по мрамору разбитых ступеней,Где в полдень старый сад печальней и темнейА синие лучи струятся невозбранноПо блеклости панно и забытью фонтана.Я будто чувствовал, что там ее найду,С косматым лебедем играющей в пруду,И что поделимся мы ветхою скамьеюБлиз корня дерева, что поднялся змеею,Дорогой на скалу, где грезит крест литойНад просветленною страданьем красотой.

Дремотность

Сонет

В гроздьях розово-лиловыхБезуханная сиреньВ этот душно-мягкий деньНеподвижна, как в оковах.Солнца нет, но с тенью теньВ сочетаньях вечно новых;Нет дождя, а слез готовыхРеки – только литься лень.Полусон, полусознанье,Грусть, но без воспоминанья,И всему простит душа...А, доняв ли, холод ранит,Мягкий дождик не спешаТак бесшумно барабанит.

Нервы

(Пластинка для граммофона)

Как эта улица пыльна, раскалена!Что за печальная, о господи, сосна!Балкон под крышею. Жена мотает гарус.Муж так сидит. За ними холст, как парус.Над самой клумбочкой прилажен их балкон.«Ты думаешь – не он... А если он?Все вяжет, боже мой... Посудим хоть немножко...»...Морошка, ягода морошка!..«Вот только бы спустить лиловую тетрадь?»«Что, барыня, шпинату будем брать?»«Возьмите, Аннушка!»– «Да там еще на стенкеВидал записку я, так...»...Хороши гребэнки!«А... почтальон идет... Петровым писем нет?»«Корреспонденции одна газета „Свет“.«Ну что ж? устроила?» – «Спалила под плитою».«Неосмотрительность какая!.. Перед том?А я тут так решил: сперва соображу,И уж потом тебе все факты изложу...Еще чего у нас законопатить нет ли?»«Я все сожгла».– Вздохнув, считает молча петли...«Не замечала ты: сегодня мимо насКакой-то господин проходит третий раз?»«Да мало ль ходит их...»– «Но этот ищет, рыщет,И по глазам заметно, что он сыщик!..»«Чего ж у нас искать-то? Боже мой!»«А Вася-то зачем не сыщется домой?»«Там к барину пришел за пачпортами дворник».«Ко мне пришел?.. А день какой?»– «Авторник».«Не выйдешь ли к нему, мой друг? Я нездоров»....Ландышов, свежих ландышов!«Ну что? Как с дворником? Ему бы хоть прибавить!»«Вот вздор какой. За что же?»...Бритвы праветь...«Присядь же ты спокойно! Кись-кись-кись...»«Ах, право, шел бы ты по воздуху пройтись!Иль ты вообразил, что мне так сладко маяться...»Яица свежие, яица!Яичек свеженьких?..Но вылилась и злоба...Расселись по углам и плачут оба...Как эта улица пыльна, раскалена!Что за печальная, о господи, сосна!

Царское Село

12 июля 1900

Весенний романс

Еще не царствует река,Но синий лед она уж топит;Еще не тают облака,Но снежный кубок солнцем допит.Через притворенную дверьТы сердце шелестом тревожишь...Еще не любишь ты, но верь:Не полюбить уже не можешь...

Осенний романс

Гляжу на тебя равнодушно,А в сердце тоски не уйму...Сегодня томительно-душно,Но солнце таится в дыму.Я знаю, что сон я лелею,Но верен хоть снам я,– а ты?..Ненужною жертвой в аллеюПадут, умирая, листы...Судьба нас сводила слепая:Бог знает, мы свидимся ль там...Но знаешь?.. Не смейся, ступаяВесною по мертвым листам!

1903

Среди миров

Среди миров, в мерцании светилОдной Звезды н повторяю имя...Не потому, чтоб я Ее любил,А потому, что я томлюсь с другими.И если мне сомненье тяжело,Я у Нее одной ищу ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с Ней не надо света.

Ц<арское> С<ело>

3 апреля 1909

Миражи

То полудня пламень синий,То рассвета пламень алый,Я ль устал от четких линий,Солнце ль самое устало —Но чрез полог темнолистыйЯ дождусь другого солнцаЦвета мальвы золотистойИли розы и червонца.Будет взорам так приятноУтопать в сетях зеленых,А потом на темных кленахЗажигать цветные пятна.Пусть миражного круженьяЧерез миг погаснут светы...Пусть я – радость отраженья,Но не то ль и вы, поэты?

Гармония

В тумане волн и брызги серебра,И стертые эмалевые краски...Я так люблю осенние утраЗа нежную невозвратимость ласки!И пену я люблю на берегу,Когда она белеет беспокойно...Я жадно здесь, покуда небо знойно,Остаток дней туманных берегу.А где-то там мятутся средь огняТакие ж я, без счета и названья,И чье-то молодое за меняКончается в тоске существованье.

Второй мучительный сонет

Вихри мутного ненастьяТайну белую хранят...Колокольчики запястьяТо умолкнут, то звенят.Ужас краденого счастья —Губ холодных мед и ядЖадно пью я, весь объятЛихорадкой сладострастья.Этот сон, седая мгла,Ты одна создать могла,Снега скрип, мельканье тени,На стекле узор куренийИ созвучье из теплаГуб, и меха, и сиреней.

Бабочка газа

Скажите, что сталось со мной?Что сердце так жарко забилось?Какое безумье волнойСквозь камень привычки пробилось?В нем сила иль мука моя,В волненьи не чувствую сразу:С мерцающих строк бытияЛовлю я забытую фразу...Фонарь свой не водит ли татьПо скопищу литер унылых?Мне фразы нельзя не читать,Но к ней я вернуться не в силах...Не вспыхнуть ей было невмочь,Но мрак она только тревожит:Так бабочка газа всю ночьДрожит, а сорваться не может...

Прерывистые строки

Этого быть не может,Это – подлог,День так тянулся и дожитИль, не дожив, изнемог?..Этого быть не может...С самых тех порВ горле какой-то комок...Вздор...Этого быть не может...Это – подлог...Ну-с, проводил на поезд,Вернулся, и sоlо[13], да!Здесь был ее кольчатый пояс,Брошка лежала – звезда,Вечно открытая сумочкаБез замка,И, так бесконечно мягка,В прошивках красная думочка...……………………Зал...Я нежное что-то сказал,Стали прощаться,Возле часов у стенки...Губы не смели разжаться,Склеены...Оба мы были рассеянны,Оба такие холодные...Мы...Пальцы ее в черной митенкеТоже холодные...«Ну, прощай до зимы,Только не той, и не другой,И не еще – после другой...Я ж, дорогой,Ведь не свободная...»«Знаю, что ты – в застенке...»После онаПлакала тихо у стенкиИ стала бумажно-бледна...Кончить бы злую игру...Что ж бы еще?Губы хотели любить горячо,А на ветруЛишь улыбались тоскливо...Что-то в них было застыло,Даже мертво...Господи, я и не знал, до чегоОна некрасива...Ну, слава богу, пускают садиться...Мокрым платком осушая лицо,Мне отдала она это кольцо...Слиплись еще раз холодные лица,Как в забытьи,—ИПоезд еще стоял —Я убежал...Но этого быть не может,Это – подлог...День или год и уж дожит,Иль, не дожив, изнемог...Этого быть не может...

Царское Село

Июнь 1909

САNZONE[14]

Если б вдруг ожила небылица,На окно я поставлю свечу,Приходи... Мы не будем делиться,Все отдать тебе счастье хочу!Ты придешь и на голос печалиПотому что светла и нежна,Потому что тебя обещалиМне когда-то сирень и луна.Но... бывают такие минуты,Когда страшно и пусто в груди...Я тяжел – и, немой и согнутый...Я хочу быть один... уходи!

Дымы

В белом поле был пепельный бал,Тени были там нежно-желанны,Упоительный танец сливал,И клубил, и дымил их воланы.Чередой, застилая мне даль,Проносились плясуньи мятежной,И была вековая печальВ нежном танце без музыки нежной.А внизу содроганье и стукГоворили, что ужас не прожит;Громыхая цепями, НедугТам сковал бы воздушных – не может.И была ль так постыла им степь,Или мука капризно-желанна,—То и дело железную цепьЗадевала оборка волана.

Дети

Вы за мною? Я готов.Нагрешили, так ответим.Нам – острог, но им – цветов...Солнца, люди, нашим детям!В детстве тоньше жизни нить,Дни короче в эту пору...Не спешите их бранить,Но балуйте... без зазору.Вы несчастны, если вамНепонятен детский лепет,Вызвать шепот – это срам,Горший – в детях вызвать трепет.Но безвинных детских слезНе омыть и покаяньем,Потому что в них Христос,Весь, со всем своим сияньеи.Ну, а те, что терпят боль,У кого как нитки руки...Люди! Братья! Не за то льИ покой наш только в муке...

Моя тоска

М. А. Кузмину

Пусть травы сменятся над капищем волненьяИ восковой в гробу забудется рука,Мне кажется, меж вас одно недоуменьеВсе будет жить мое, одна моя Тоска...Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно,Ревниво, бережно и страстно был я мил...О, сила любящих и в муке так спокойна,У женской нежности завидно много сил.Да и при чем бы здесь недоуменья были —Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир...Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле!Ей – пир отравленный, мошеннический пир!В венке из тронутых, из вянущих азалийСобралась петь она... Не смолк и первый стих,Как маленьких детей у ней перевязали,Сломали руки им и ослепили их.Она бесполая, у ней для всех улыбки,Она притворщица, у ней порочный вкус —Качает целый день она пустые зыбки,И образок в углу – сладчайший Иисус...Я выдумал ее – и все ж она виденье,Я не люблю ее – и мне она близка,Недоумелая, мое недоуменье,Всегда веселая, она моя тоска.

Царское Село

12 ноября 1909

Стихотворения, не вошедшие в сборники

«Как я любил от городского шума...»

Как я любил от городского шумаУкрыться в сад, и шелесту березВнимать, в запущенной аллее сидя...Да жалкую шарманки отдаленнойМелодию ловить. Ее дрожащийСродни закату голос: о цветахОн говорит увядших и обманах.Пронзая воздух парный, пролетитС минутным шумом по ветвям ворона,Да где-то там далеко прокричитПетух, на запад солнце провожая,И снова смолкнет все,– душа полнаКакой-то безотчетной грустной думы,Кого-то ждешь, в какой-то край летишь,Мечте безвестный, горячо так любишьКого-то... чьих-то ждешь задумчивых речейИ нежной ласки, и в вечерних теняхЧего-то сердцем ищешь... И с тем сномРасстаться и не может, и не хочетДуша... Сидишь забытый и один,И над тобой поникнет ночь ветвями...О майская, томительная ночь,Ты севера дитя, его поэтовЛюбимый сон... Кто может спать, скажи,Кого постель горячая не душит,Когда, как грезу нежную, опустишьТы на сады и волны золотыеПрозрачную завесу, и за ней,Прерывисто дыша, умолкнет город —И тоже спать не может и, влюбленный,С мольбой тебе, задумчивой, глядитВ глаза своими тысячами окон...

1874

NОСТURNO[15]

(Другу моему С. К. Буличу)

Темную выбери ночь и в поле, безлюдном и голом,В мрак окунись... пусть ветер, провеяв, утихнет,Пусть в небе холодном тусклые звезды, мигая, задремлют...Сердцу скажи, чтоб ударов оно не считало...Шаг задержи и прислушайся! Ты не один... Точно крыльяПтицы, намокшие тяжко, плывут средь тумана.Слушай... это летит хищная, властная птица,Время ту птицу зовут, и на крыльях у ней твоя сила,Радости сон мимолетный, надежд золотые лохмотья...

20 февраля 1890

(Музыка отдаленной шарманки)

Посвящено Е. М. Мухиной

Падает снег,Мутный, и белый, и долгий,Падает снег,Заметая дороги,Засыпая могилы,Падает снег...Белые влажные звезды!Я так люблю вас,Тихие гостьи оврагов!Холод и нега забвеньяСердцу так сладки...О белые звезды... Зачем же,Ветер, зачем ты свеваешь,Жгучий мучительный ветер,С думы и черной и тяжкой,Точно могильная насыпь,Белые блестки мечты?..В поле зачем их уносишь?Если б заснуть,Но не навеки,Если б заснутьТак, чтобы после проснуться,Только под небом лазурным...Новым, счастливым, любимым...

26 ноября 1900

«Для чего, когда сны изменили...»

Для чего, когда сны изменили,Так полны обольщений слова?Для чего на забытой могилеЗеленей и шумнее трава?Для чего эти лунные выси,Если сад мой и темен, и нем?..Завитки ее кос развилися,Я дыханье их слышу... зачем?

1902

Кэк-уок на цимбалах

Молоточков лапки цепки,Да гвоздочков шапки крепки,Что не раз их,Пустоплясых,Там позастревало.Молоточки топотали,Мимо точки попадали,Что ни мах,На струнахКак и не бывало.Пали звоны топотом, топотом,Стали звоны ропотом, ропотом,То сзываясь,То срываясь,То дробя кристалл.В струнах, полных холода, холода,Пели волны молодо, молодо,И буруномГул по струнамСледом пролетал.С звуками кэк-уока,Ожидая мокка,Во мгновенье окаЧто мы не съедим...И Махмет-Мамаям,Ни зимой, ни маемНами не внимаем,Он необходим.Молоточков цепки лапки,Да гвоздочков крепки шапки,Что не раз их,Пустоплясых,Там позастревало.Молоточки налетают,Мало в точки попадают,Мах да мах,Жизни... ах,Как и не бывало.

<Осень 1904>

На северном берегу

Бледнеет даль. Уж вот он – день разлуки,Я звал его, а сердцу все грустней...Что видел здесь я, кроме зла и муки?Но все простил я тихости теней.Все небесам в холодном их разливе,Лазури их прозрачной, как недуг,И той меж ив седой и чахлой иве —Товарищам непоправимых мук.И грустно мне, не потому, что беденНаш пыльный сад, что выжжены листы,Что вечер здесь так утомленно бледен,Так мертвы безуханные цветы.А потому, что море плещет с шумом,И синевой бездонны небеса,Что будет там моим закатным думамНевмоготу их властная краса...

<1904>

Черное море

Простимся, море... В путь пора.И ты не то уж: все корочеТвои жемчужные утра,Длинней тоскующие ночи,Все дольше тает твой туман,Где все белей и выше гребни,Но далей красочный обманНе будет, он уж был волшебней.И тщетно вихри по тебеРоятся с яростью звериной,Все безучастней к их борьбеТвои тяжелые глубины.Тоска ли там или любовь,Но бурям чуждые безмолвны,И к нам из емких береговУйти твои не властны волны.Суровым отблеском ножаСверкнешь ли, пеной обдавая,-Нет! Ты не символ мятежа,Ты – Смерти чаша пировая.

<1904>

Солнечный сонет

Под стоны тяжкие метелиЯ думал – ночи нет конца:Таких порывов не терпелиНаш дуб и тополь месяца.Но солнце брызнуло с постелиСнопом огня и багреца,И вмиг у моря просветлелиМорщины древнего лица...И пусть, как ночью, ветер рыщет,И так же рвет, и так же свищет,-Уж он не в гневе божество.Кошмары ночи так далеки,Что пыльный хищник на припеке —Шалун – и больше ничего.

<1904?>

Братские могилы

Волны тяжки и свинцовы,Кажет темным белый камень,И кует земле оковыПозабытый небом пламень.Облака повисли с высей,Помутнелы – ослабелы,Точно кисти в кипарисеНад могилой сизо-белы.Воздух мягкий, но без силы,Ели, мшистые каменья...Это – братские могилы,И полней уж нет забвенья.

Севастополь

<1904>

Опять в дороге

Луну сегодня высиУпрятали в туман...Поди-ка, подивися,Как щит ее медян.И поневоле сердцуТак жутко моему...Эх, распахнуть бы дверцуДа в лунную тюрьму!К тюрьме той посплывалисьНе тучи – острова,И все оторочалисьВ златые кружева.Лишь дымы без отрадыИ устали бегут:Они проезжим рады,Отсталых стерегут,Где тени стали ложныПо вымершим лесам...Была ль то ночь тревожнаИль я – не знаю сам...Раздышки все короче,Ухабы тяжелы...А в дыме зимней ночиСлилися все углы...По ведьминой рубахеТоскливо бродит тень,И нарастают страхи,Как тучи в жаркий день.Кибитка все кривее...Что ж это там растет?«Эй, дядя, поживее!»«Да человек идет...Без шапки, без лаптишек,Лицо-то в кулачок,А будто из парнишек...»«Что это – дурачок?»«Так точно, он – дурашный...Куда ведь забрался,Такой у нас бесстрашныйОн, барин, задался.Здоров ходить. Морозы,А нипочем ему...»И стыдно стало грезыТут сердцу моему.Так стыдно стало страхуОт скраденной луны,Что ведьмину рубахуУбрали с пелены...Куда ушла усталость,И робость, и тоска...Была ли это жалостьК судьбишке дурака,-Как знать?.. Луна высокоВзошла – так хороша,Была не одинокаТеперь моя душа...

Вологодский поезд

30 марта 1906

Ель моя, елинка

Вот она – долинка,Глуше нет угла,-Ель моя, елинка!Долго ж ты жила...Долго ж ты тянуласьК своему оконцу,Чтоб поближе к солнцу.Если б ты видала,Ель моя, елинка,Старая старинка,Если б ты видалаВ ясные зеркала,Чем ты только стала!На твою унылостьГлядя, мне взгрустнулось...Как ты вся согнулась,Как ты обносилась.И куда ж ты тянешьСломанные ветки:Краше ведь не станешьМолодой соседки.Старость не пушинка,Ель моя, елинка...Бедная... Подруга!Пусть им солнце с юга,Молодым побегам...Нам с тобой, елинка,Забытье под снегом.Лучше забытья мыНе найдем удела,Буры стали ямы,Белы стали ямы,Нам-то что за дело?Жить-то, жить-то будемНа завидки людям,И не надо свадьбы.Только – не желать бы,Да еще – не помнить,Да еще – не думать.

Вологодский поезд

30 марта 1906

Просвет

Ни зноя, ни гама, ни плеска,Но роща свежа и темна,От жидкого майского блескаВсе утро таится она...Не знаю, о чем так унылы,Клубяся, мне дымы твердят,И день ли то пробует силы,Иль это уж тихий закат,Где грезы несбыточно-дальнейСквозь дымы златятся следы?..Как странно... Просвет... а печальнейСплошной и туманной гряды.

Вологодский поезд

Под вечер 17 мая 1906

«Ноша жизни светла и легка мне...»

Lе silence est l'â me des choses.

Rоllinat[16]
Ноша жизни светла и легка мне,И тебя н смущаю невольно;Не за бога в раздумье на камне,Мне за камень, им найденный, больно.Я жалею, что даром поблеклаПозабытая в книге фиалка,Мне тумана, покрывшего стеклаИ слезами разнятого, жалко.И не горе безумной, а иваПробуждает на сердце унылость,Потому что она, терпеливоЭто горе качая... сломилась.

Ночь на 26 ноября 1906

Лира часов

Часы не свершили урока,А маятник точно уснул,Тогда распахнул я широкоФутляр их – и лиру качнул.И, грубо лишенная мира,Которого столько ждала,Опять по тюрьме своей лира,Дрожа и шатаясь, пошла.Но вот уже ходит ровнее,Вот найден и прежний размах.. . . . . . . . . . . . . .О сердце! Когда, леденея,Ты смертный почувствуешь страх,Найдется ль рука, чтобы лируВ тебе так же тихо качнуть,И миру, желанному миру,Тебя, мое сердце, вернуть?..

Царское Село

7 января 1907

ЕСО[17]

Я – слабый сын больного поколеньяИ не пойду искать альпийских роз,Ни ропот волн, ни рокот ранних грозМне не дадут отрадного волненья.Но милы мне на розовом стеклеАлмазные и плачущие горы,Букеты роз увядших на столеИ пламени вечернего узоры.Когда же сном объята голова,Читаю грез я повесть небылую,Сгоревших книг забытые словаВ туманном сне я трепетно целую.

«Когда, влача с тобой банальный разговор...»

Когда, влача с тобой банальный разговорИль на прощание твою сжимая руку,Он бросит на тебя порою беглый взор,Ты в нем умеешь ли читать любовь и муку?Иль грустной повести неясные чертыНе тронут никогда девической мечты?..Иль, может быть, секрет тебе давно знаком,И ты за ним не раз следила уж тайком...И он смешил тебя, как старый, робкий заяц,Иль хуже... жалок был – тургеневский малаецС его отрезанным для службы языком.

Еще лилии

Когда под черными крыламиСклонюсь усталой головойИ молча смерть погасит пламяВ моей лампаде золотой...Коль, улыбаясь жизни новой,И из земного житияДуша, порвавшая оковы,Уносит атом бытия,-Я не возьму воспоминаний,Утех любви пережитых,Ни глаз жены, ни сказок няни,Ни снов поэзии златых,Цветов мечты моей мятежнойЗабыв минутную красу,Одной лилеи белоснежнойЯ в лучший мир перенесуИ аромат, и абрис нежный.

«Сила господняя с нами...»

«Сила господняя с нами,Снами измучен я, снами...Хуже томительной боли,Хуже, чем белые ночи,Кожу они искололи,Кости мои измололи,Выжгли без пламени очи...«Что же ты видишь, скажи мне,Ночью холодною зимней?Может быть, сердце врачуя,Муки твои облегчу я,Телу найду врачеванье».«Сила господняя с нами,Снами измучен я, снами...Ночью их сердце почуяШепчет порой и названье,Да повторять не хочу я...»

«Сила господняя с нами...»

(Вариант)

Сила господняя с нами,Снами измучен я, снами...Снами, где тени не вьются,Звуки не плачут, и слезы,Даже и слезы не льются,Снами, где нет даже грезы...Снами, которым названьяДаже подобья не знаю,Снами, где я расставаньеС жизнью порой начинаю.

Печальная страна

Печален из медиНаш символ венчальный,У нас и комедийФиналы печальны...Веселых соседейУ нас инфернальныКосматые шубы...И только... банальныКосматых медведейОт трепетных снедейКровавые губы.

С кровати

Моей garde-malade[18]

Просвет зелено-золотистыйС кусочком голубых небес —Весь полный утра, весь душистый,Мой сад – с подушки – точно лес.И ароматы... и движенье,И шум, и блеск, и красота —Зеленый бал – воображеньяЕдва рожденная мечта...Я и не знал, что нынче сноваТам, за окном, веселый пир.Ну, солнце, угощай больного,Как напоило целый мир.

Из окна

За картой карта пали биты,И сочтены ее часы,Но, шелком палевым прикрыты,Еще зовут ее красы...И этот призрак пышноризыйПод солнцем вечно молодымГлядит на горы глины сизой,Похожей на застывший дым...

Зимний сон

Вот газеты свежий нумер,Объявленье в черной раме:Несомненно, что я умер,И, увы! не в мелодраме.Шаг родных так осторожен,Будто все еще я болен,Я ж могу ли быть доволен,С тюфяка на стол положен?День и ночь пойдут Давиды,Да священники в енотах,Да рыданье панихидыВ позументах и камлотах.А в лицо мне лить саженнымКопоть велено кандилам,Да в молчаньи напряженномЛязгать дьякону кадилом.Если что-нибудь осталосьОт того, что было мною,Этот ужас, эту жалостьВы обвейте пеленою.В белом поле до рассветаСвиток белый схороните.... . . . . . . . . . . . .А покуда... удалитеХоть басов из кабинета.

Сон и нет

Нагорев и трепеща,Сон навеяла свеча...В гулко-каменных твердыняхДва мне грезились луча,Два любимых, кротко-синихНебо видевших лучаВ гулко-каменных твердынях.Просыпаюсь. Ночь черна.Бред то был или признанье?Путы жизни, чары снаИль безумного желаньяВ тихий мир воспоминаньяЗабежавшая волна?Нет ответа. Ночь душна.

«Не могу понять, не знаю...»

Не могу понять, не знаю...Это сон или Верлен?..Я люблю иль умираю?Это чары или плен?Из разбитого фиалаВсюду в мире разлитаИли мука идеала,Или муки красота.Пусть мечта не угадала,Та она или не та,Перед светом идеала,Пусть мечта не угадала,Это сон или Верлен?Это чары или плен?Но дохнули розы пленаНа замолкшие уста,И под музыку ВерленаБудет петь моя мечта.

Мой стих

Недоспелым поле сжато;И холодный сумрак тих...Не теперь... давно когда-тоБыл загадан этот стих...Не отгадан, только прожит,Даже, может быть, не раз,Хочет он, но уж не можетОдолеть дремоту глаз.Я не знаю, кто он, чей он,Знаю только, что не мой,-Ночью был он мне навеян,Солнцем будет взят домой.Пусть подразнит – мне не больно:Я не с ним, я в забытьи...Мук с меня и тех довольно,Что, наверно, все – мои...Видишь – он уж тает, канувИз серебряных лучейВ зыби млечные туманов...Не тоскуй: он был – ничей.