Ведьма

В этот момент ножка под ним хрустнула, и Родионов с криками и матами повалился на пол с раздувшимися щеками, напоминая хомяка.

– Надеюсь, это случайность… – я встала, еще раз окинула хмурым взглядом Валю. – Будешь колдовать, развею, – решила припугнуть Валентина на всякий случай.

– Да чтоб у меня отсох… – я остановила фразу веника взмахом руки.

– Лучше не договаривай, а то вдруг случайности не случайны, – подмигнула другу и направилась на второй этаж, переодеться, крикнув через плечо: – Время на исходе, убери свои художества!

Приведя в порядок комнату и себя заодно, я спустилась вниз. Моему удивлению не было предела, все было в первозданном виде. Валек постарался на славу, вернув все на свои места.

– Ну вот, теперь отлично, – я показала большой палец Родионову и подошла к столу. – Можешь, когда захочешь.

Тут мой взгляд наткнулся на любимое кресло Воланда, на котором он обожал сидеть у огня камина, и мне стало дурно. Это был трон для кукольной королевы! Изящный изгиб спинки, обивка, шепчущая о роскоши. Каждый стежок – отражение мастерства, каждый элемент – воплощение мечты о прекрасном. Сия красота представляла собой портал в мир фантазий, где Барби правит балом стиля и элегантности. Родионов проследил за моим взглядом, и его лицо озарилось.

– Это для тебя, Ягуся! – он подмигнул мне. – На такой красоте должно сидеть такое прекрасное создание, как ты.

– Я же просила тебя, дурной! – приблизилась к предмету мебели и потрогала его пальцем. Потом до меня дошло новое имя, которым назвал меня Валентин. – Ты забыл кто я? – моя бровь выгнулась дугой в недовольстве.

– Так ты сама говорила, что я могу звать тебя Ягой, – спокойно пояснил друг.

– Это фигурально было сказано! Издеваешься, что ли? – меня пробил непроизвольный хохот. – Не смей меня звать сказочной лесной жительницей хотя бы потому, что она была старая, беззубая, горбатая.

– Хорошо, – согласился с моими пожеланиями архитектор. – Ты не сказала, как тебе твой новый трон? – Родионов потирал ладошки.

– Если Воланд узрит твое произведение искусства, тебе уже никто не поможет, даже я, – с коридора послышалось знакомое покашливание, и я в испуге махнула рукой, превращая кукольный трон в пепел.

– Отлично! – родственник зашел в комнату, оглядывая знакомую обстановку и улыбаясь от счастья, пока его глаза не наткнулись на горку пепла. – А где? – он заозирался.

– Упс, – сделала я невинный взгляд и захлопала ресницами. – Прости, дядюшка, не со зла. Обещаю, наколдую тебе еще лучше, но позже.

– Забудь, – махнул рукой Воланд. – Ты ничего не слышала. К тебе с просьбой новые чудаковатые призраки не обращались?

– Нет, – навострила уши я. – А должны? – после моего вопроса дядька замялся, и тут в голове завопил пронзительный вой.

– Помогите! Нет жизни! Последняя надежда украдена! Не для чего находиться больше в этом унылом месте… – существо заплакало.

– Кому-то помощь понадобилась, – услышала я очередные всхлипы и поморщилась. – Странно, запах еле уловимый, как будто отчаяние наступило вот прямо только что, – прикрыла глаза и заговорила с привидением. – Как вам помочь?

Призрак замолчал, а потом затараторил:

– Прошу, помогите! Наглый неприятный мужчина выкрал драгоценность, которую я хранил в замке века! А теперь что мне делать? Отберите у него мой мешочек, без него и жизни нет в фамильном замке!

– Сейчас будем. Поговорим на месте. Где вы? – запах отчаяния усилился, а это говорило о том, что отец тоже почувствовал новую жатву.

– Замок барона Эмпена в Гелиополисе. Кстати, мой собственный. Прошу, его пока можно остановить, быстрее! – призрак замолчал.

– Ну… – протянул Воланд, – не томи.

– Замок находится в историческом особняке в Каире, – начала объяснять я Воланду, но он остановил меня.

– Я прекрасно знаю, где это! – он подхватил меня за локоть, бросив напоследок Родионову: – Ничего не трогай! – после мы перенеслись прямо ко входу в особняк.

Перед нашими глазами возвышалось двухэтажное здание на высоком цоколе, возведенное на песчаном холме с роскошным видом на пирамиды. Дворец был построен в индо-сарацинском стиле, напоминая индуистский храм. Фасад здания, выкрашенный в благородный охристый оттенок под цвет окружающей пустыни, был украшен множеством балконов, башенок и аркад. Композиционным центром выступала башня в форме кукурузного початка, напоминающая шикхару с дискообразным куполом и вычурным шпилем. На особняке красовались скульптуры в виде изваяний обезьян, слонов, львов, змей; фигуры Будды, Шивы, Кришны и других индуистских божеств. Лестницу центрального входа охраняли драконоподобные наги, а на крыше виднелись горгульи.

– Симпатичное местечко, – присвистнула я, рассматривая монстров наверху, готовых спикировать вниз и вцепиться когтями в проходящих.

– Отлично, тогда вперед! Выполняй свою миссию, – усмехнулся Воланд, исчезая.

– Да пожалуйста, – скривилась я и показала язык в пустоту, а затем вбежала по ступеням и толкнула массивные двери, врываясь внутрь дворца.

– Ну, наконец-то! – обрадовался призрак барона, парящий под самым потолком напоминая воздушного змея.

Это оказался довольно миловидный господин, с острыми усиками и тщательно зачесанными назад волосами. Он нервно заламывал пальцы и теребил галстук-бабочку.

– Скорее, милая девушка, мешочек! Отберите его у этого хама, – он указал вниз, на ступеньки. – Без этих сокровищ мне здесь делать нечего! – и стремительно рванул вниз, словно тень, скользящая по стене.

– Очень приятно познакомиться, – с иронией проговорила я и последовала туда, куда только что упорхнул мой новый знакомый. – Хоть бы представился, – пробормотала в тишину.

– Эдуард, – прошептал мужской голос прямо в ухо, и я непроизвольно вскрикнула от неожиданности. – Не шумите, спугнете вора, – также тихо повеял барон на мои волосы.

– Евангелина, – сделала я легкий реверанс.

– Скорее! – привидение подлетело к длинному черному коридору. – Последняя дверь! Это чудовище там, которое покусилось на святое. Отберите! – взмолился он, растворяясь в воздухе, как дымка.

Я приблизилась к злополучному входу, куда указывал барон, и осторожно приоткрыла дверь. Внутри никого не было. Пожав плечами, я вошла внутрь. Пробежав взглядом по комнате, заметила легкий беспорядок в вещах, а затем сильные руки обхватили меня со спины и прижали к горячему телу.

– Тебе что здесь нужно, ведьма? – щеку обожгло горячим дыханием. – Не вынюхивай! Все найденное в этом замке – мое по праву. Убирайся! – меня толкнули вперед, и я отлетела к середине комнаты, словно пушинка.

– Можно и повежливее с дамой, – я встала, отряхнулась и уставилась на своего обидчика.

На меня смотрели злые, колючие глаза очередного демонского отродья. Он ухмылялся обезоруживающей улыбкой, жадно скользя взглядом по моей фигуре. Темный был красив, как и все эти потусторонние твари. Брюнет с глазами цвета небесной лазури, что идеально контрастировало с его смуглой кожей и смоляными бровями, делая его не просто великолепным, а безупречным. Майка обтягивала рельефные мышцы, а шорты подчеркивали роскошные, словно выточенные из камня, ноги.

– Нравлюсь? – усмехнулся демон. – Мое имя Син. Не отводи глаз, я знаю, какие эмоции вызываю у женского пола. Только ты вот, увы, во мне ничего не вызываешь. Что приперлась?

– Не льсти себе. Если не ошибаюсь, «Син» в переводе – грех? – усмехнулась я наглости демона и протянула руку. – Мешок отдай.

– Забери, – он раскинул свои мощные конечности в стороны, демонстрируя нужный предмет в левой ладони.

Едва я сделала первый шаг навстречу демону, как передо мной вырос Стон и схватил в стальные объятия.

– Ага, попалась, наглая ведьма! Теперь я заставлю тебя выплюнуть все то, что ты сожрала! – он крепче сжал меня, и воздуха стало не хватать. – Но сначала… – его губы накрыли мои в требовательном поцелуе, и я тут же ощутила жар желания, исходящий от Темного.

Со спины Стона послышался свист, и он отстранился от меня, с недоумением разворачиваясь на звук.

– А ты зря времени не теряешь, – хмыкнул Син, уставившись на своего собрата. – А девчушка оказывается ничего, – присвистнул он еще раз, осматривая Стона. – Такое вожделение, дружище, к обычной ведьме… Что же в ней такого? – Темный более тщательно оглядел меня. – Твое имя? Дитя Тьмы?

– Евангелина, – гордо вскинула я подбородок.

Оба демона молчали, сверля друг друга злыми взглядами. Под потолком появилось едва уловимое движение, и я увидела парящего там барона, отчаянно жестикулирующего, пытаясь мне что-то объяснить.

– Эта ведьма мне задолжала! – выкрикнул Стон второму, голубоглазому демону. – Вали отсюда, Син, нам нужно с ней поговорить.

– Окей, – пожал плечами демон, собираясь испариться.

– Стоять! – крикнула я Темному и побежала на него.

Он в растерянности замер на месте, наблюдая за тем, как я несусь на него, словно локомотив. Ошарашенный Стон также растерялся от моей прыти и только и успевал как открывать и закрывать рот, очень смахивая на рыбу. Я совершила прыжок не хуже гепарда и оседлала Сина, обхватив его талию бедрами.

– На меня первый раз так дамочки накидываются, – ошалел он, подхватив мои ягодицы теплыми ладонями. – Черт, дружище, – он взглянул на продолжающего стоять с открытым ртом собрата и засмеялся: – Плохо ты ведьму свою ублажаешь, раз она так кидается на других! Обалдеть, но чертовски приятно! Теперь понимаю, чем она тебе приглянулась, – его рука крепче сжала мою попу, и губы потянулись за поцелуем.

– Какие вы все предсказуемые, – нежно улыбнулась я Сину, чмокнула его в нос, ухватила из его руки мешок и только попыталась сползти с демона, как была крепко прикована второй его рукой.

– Предсказуемые говоришь? – его язык прошелся по изгибу моей шеи, а дальше моя кисть с заветным сокровищем была заломлена за спину и трофей оказался отобран. – Вот теперь свободна, – Темный столкнул меня с себя, поправляя одежду.

Взревев от неудачи, я позвала в мыслях Воланда, но, как назло, он не отзывался. Стон же, напротив, увидев акробатику с моей стороны по отношению к другому мужчине, двинулся в нашу с Сином сторону, играя желваками.

– Тронешь хоть пальцем в очередной раз, вырву руки! – глаза Темного сверкали гневом.

– Давай, попробуй! – заржал Син, вновь хватая меня, на этот раз со спины за талию. – Тебе не кажется, друг, мы прекрасно смотримся вместе с Евангелиной? Уф, красотка, а волосы… – ноздри Темного трепетали возле моего уха. – Не женщина, сказка! Прежде чем начнешь чесать кулаками, вспомни, кто перед тобой. Я уроню тебя с одного удара, а заодно подумай о том, для чего твоя дамочка так интенсивно на меня лезет? Может, проблема в этом мешке? – демон выставил вперед руку и продемонстрировал трофей Стону.

Зря он это сделал. Сфокусировав взгляд на его запястье, я создала искру и подожгла ему пальцы. Вскрикнув, Темный выронил заветный мешок и мгновенно получил затылком в носовую перегородку. Зарычав, он схватился за поврежденное место, выпустив меня из плена объятий. Схватив холщовый пакет, я рванула на выход.

Стон гоготал как ненормальный, Син ругался как портовый матрос, но все это длилось недолго. Даже не поняла, как так случилось, что мешочек в моих ладонях вдруг вспыхнул и превратился в пепел. А дальше послышался душераздирающий крик призрака и тошнотворный запах потери и унылости.

– А-а-а! – орал привидение на весь замок. – Все кончено! Даже призрачной жизни не дали, сволочи! – он опустился на бетонный пол и стал рвать на себе волосы.

– Что ты наделал? – мне стало не по себе, а Син развел руки в стороны. – Гад ты, ни себе, ни людям!

– Таков был уговор, девочка, – усмехнулся он, отдал честь Стону, послал воздушный поцелуй мне и испарился, довольный собой.

– А-а-а, умираю… – выл барон.

– Эдуард, – откашлялась я, – вы и так уже того… – привидение поднял на меня злые глазки и свел челюсть.

– Теперь я точно не ошибся, барончик, – послышался словно шелест листьев голос отца. – Готовься, милый, скоро ты попадешь туда, где тебя заждались.

– Черт! – выругался Стон. – Прости, милая, знакомство с твоим родителем оставим на следующий раз. Не горю желанием увидеть Демона Смерти, да и был бы между нами хотя бы секс, а так отгребать ни за фиг я не собираюсь, – он пожал плечами и испарился так же, как до этого сделал его собрат.

– Что за хреновина происходит? Напасть какая-то! – третья стадия у призрака долго не заставила себя ждать, я это ощутила по тихим шагам приближающейся смерти. – Эмпен, за мной! Быстро наверх! – я метнулась к лестнице, ведущей на чердак. – Прошу, я там смогу помочь! Пока бежим, надеюсь, мозг выдаст верное решение.

Барон вздохнул и полетел за мной со всхлипами и стенаниями. Рывок, и вот уже бешеная гонка вверх по ступеням, навстречу желанной вершине. И тут обрушилась безысходность, как ледяной ливень. Мы оказались с призраком загнанными на крышу по моей инциативе, преследуемыми неотвратимым кошмаром. Путь отступления отрезан, и только зияющая пропасть смотрит в лицо, предлагая мнимое избавление.

– Ничего не надо, – барон посерел и уселся на самый край с каменной горгульей.

– Повоюем! Один раз у меня получилось, попробуем вновь воспользоваться тем же оружием, – я размяла пальцы и устремила их на привидение, зашептав: – Изваяние оживи, пасть свою ты отвори, душу призрака возьми и в нутро скорей втяни! – скульптура с когтями затряслась, а затем засосала барона в себя.

В то же мгновение на крыше возник Зен. Двигаясь вальяжно и уверенно, словно хозяин положения, он размял шею, окинул взглядом окрестности и, наконец, заметил меня.

– Так вот кто источает этот отвратительный смрад, – скривив нос, он принялся выискивать взглядом душу. Заметив ожившую статую, закатил глаза и прошипел: – Бездарная девчонка, тебе никогда не сравниться со мной в силе! – махнул рукой в сторону горгульи. – Какое разочарование, когда дети так низко пали от яблони, а еще хуже, когда природа на них отдохнула.

– Ничего на мне не отдыхало! – вспыхнула я.

– О, конечно, она просто уснула и не проснулась к моменту твоего рождения, заодно убив твою мать, – злобно процедил Зен. – Во – первых, глупое дитя, ты решила мериться силами со мной, используя призрачную магию? Так знай, прежде чем вообще колдовать на такую силу, разберись сначала в сути души! Тот, кого ты заточила в камень, убил собственную жену. Ему и так было уготовано место в Аду, в девятом котле, но он стал призрачным стражем костей своей супруги, запертых в мешке. Оставалось лишь ждать, когда найдется смельчак, чтобы освободить останки несчастной, и тогда возмездие примет грешную душу в свои объятия. Во – вторых, девочка, никогда не помещай призрака в неживую материю! Последствия неизбежны. – После этих слов горгулья издала жуткий вопль, взмахнула каменными крыльями и рухнула вниз. – И, в – третьих, исправляй последствия сама. Заварила кашу – расхлебывай. Мне противно находиться рядом с тобой. Не стой на моем пути! Повторяю в последний раз: тебе не справиться со мной, и ты это только что доказала. – Демон Смерти щелкнул пальцами и исчез, бросив напоследок: – Бедная Мария, ради кого она покинула этот мир, глупышка…

– Воланд! – заорала я во все горло. Дядюшка возник тут же. – Зачем ты это сделал? И не говори, что ты ни при чем. Я прямо чувствую, без твоих крыльев и клюва здесь не обошлось!

– Естественно. Тебе нужно было показать ошибку. В первый раз с веником тебе просто сказочно повезло, – усмехнулся наставник. – Прости, племяшка, но мы, порождения тьмы, куём судьбы наших отпрысков на наковальне их собственных ошибок, позволяя им искупать свои деяния в горниле последствий. Я надеюсь, ты уже развеяла скульптуру, и она не успела никого убить из смертных, потому что, если это произойдет, то… – Дядя огляделся и ахнул, увидев в небе каменного монстра, летящего прямо на нас.

– Больше с тобой не свяжусь! – прошипела я на родственника, пригибая голову и уворачиваясь от когтей чудовища. – Напомни мне, если выживу, лишить тебя радости вкушать все прелести жизни с женщинами. Это станет моей маленькой местью.

– Убери за собой! – крикнул Воланд, растворяясь в воздухе.

– Вот теперь я вижу, что вы с моим отцом кровные родственники, – пригрозила я кулаком и рванула за трубу, уклоняясь от очередного пикирования крылатой гадины.

Барон, заключенный в теле каменного монстра, менялся прямо на глазах. Его очи сверкали красным, нездоровым светом, с клыков капала вязкая слюна, а крылья стали кожистыми. Это было очень плохо, потому что говорило лишь об одном: вскоре эта нечисть станет настоящей, и тогда последствия будут ужасны. Хаотичные мысли вихрем закружились в голове, пытаясь найти нужные слова. Труба за моей спиной покачнулась и рассыпалась в пыль от удара горгульи. Я отбежала на середину крыши, размяла шею, встряхнула ладонями и зашептала, глядя на Эмпена, который уже, расправив огромные перья, устремился ко мне.

– Камень в крошку обратись, от души ты отвернись. Отзовись и провались. И на крышу опустись! – Когти приближались с катастрофической быстротой.

Вскрикнув, я присела на корточки, прикрыла голову руками и мгновенно ощутила, как на меня посыпалась каменная пыль. Затем послышался заунывный вопль барона.

– Жаль, – отец возник словно из ниоткуда. Его рука взметнулась над душой Эмпена, втягивая её в себя. – Надеялся, что больше тебя не увижу. Даже обидно, что у тебя хоть что-то получилось, – Зен скривился, покачал головой и напоследок повторил: – Жаль.

– Уходи, – прошептала я, приблизившись к обрыву крыши и усевшись на самый край. Подо мной зияла бездна. – Это моя последняя ошибка, отец. Клянусь тебе: больше ни одной.

Я закрыла глаза, подставляя лицо ласковым порывам ветра, что сдувал с крыши последние, истертые в пыль, крошки некогда грозной каменной горгульи.

Милый дом

Дрожайший родственник не дал мне и мгновения насладиться ускользающим одиночеством, явив свой клюв едва ли не в тот же миг, как растворилась в воздухе фигура отца.

– Сидишь? Прохлаждаешься, – заскрежетал он, обрушивая на меня поток непрошеных наставлений. Я отвернулась, игнорируя его гнусавый тон. – Обиделась? Зря, все для твоего же блага.

– Верни меня обратно, в наш лес, – я резко встала, отряхиваясь, и бросила Воланду вызывающий взгляд. – Благие намерения… Ими вымощена дорога в Ад, мерцающая лунной тропой, обманчиво манящая путника к пропасти. Каждое доброе побуждение, каждая светлая мысль, невоплощенные в жизнь с должной осмотрительностью, – это кирпичик в зловещей конструкции, ведущей к разочарованию и гибели.

– Ну вот, а жалуешься, глядишь, еще пара подобных изречений, и из тебя выйдет замечательный философ. Сатана как раз казнил одного на днях, вакансия свободна, – прокаркал ворон, расплываясь в зловещей ухмылке.

– Стебешься? Над родной кровью? – злость начинала закипать во мне. И тут же сила откликнулась разрядом молнии, с треском ударившей прямо в темечко дядюшке.

– Черт, у тебя с юмором так же туго, как и у твоего отца. Этим вы, определённо, похожи, – мгновенно успокоившись, проворчал Воланд, взял меня за руку, и мы очутились в его берлоге.

– Давно бы так, – пробурчала я, плетясь наверх, в свою комнату, чтобы собрать вещи.

Толкнув дверь, я обнаружила на своей кровати Родионова. Он лежал на животе и листал модные журналы по архитектуре и дизайну. Где он их взял – оставалось загадкой. Я знала о необходимости лишить его магии, случайно подаренной мной, но рука не поднималась.

– Валя, собирайся, мы уходим, – я схватила рюкзак, забрасывая его за спину. – Не думаю, что родственник обрадуется твоему здесь пребыванию. Пойдешь со мной, будешь жить с моими тетками.

– О, это я с удовольствием! Женщины порядка приятнее мужчин, – Валентин закатил глаза. – А что, тетушки твои хороши собой? Может, найду себе любовь? – он потер свои крохотные ладошки.

– Вера – черноволосая гурия, а Надька – рыжеволосая бестия. Обе роскошны, молоды и милы, – перечислила я другу. – Но ведьмы, не забывай, с ними нужно держать ухо востро.

– Нашла, чем напугать! Каждая женщина – ведьма, колдунья и искусительница. Ни перед одной не робел и не комплексовал. Кстати, я пользовался редкостным успехом у противоположного пола в молодости, – Валя выпрямился и стал на целых два сантиметра выше, доставая мне теперь до пупка.

– Ладно, жених, пошли. Нам еще через лес топать, не желаю просить о помощи вредного пернатого.

Мы спустились по лестнице. Дядька сидел за столом и неторопливо потягивал вино. Увидев нас на пару с архитектором, он лишь выгнул бровь в немом вопросе.

– Я домой. Даже не советую меня останавливать. Теперь сама буду справляться со всем, без тебя, благодетель, – я выставила вперед подбородок, ожидая очередных нравоучений, но они не последовали.

– Иди, – спокойно проговорил дядька и отвернулся к камину.

Я постояла в ступоре секунд двадцать, затем взяла Валю за руку и вместе с новоиспечённым приятелем вышла из дядюшкиного дома.

Мы стояли в самом сердце дремучей чащи, где вековые ветви сплетались в непроницаемый изумрудный свод. Узкая тропка, похожая на шелковую нить, указывала нам путь сквозь сумрак и шепот листьев к родному лесному дому, скрытому от посторонних глаз. Архитектор быстро устал перебирать своими короткими ножками, и после длительных уговоров все-таки забрался мне на спину, устроившись с комфортом и нашептывая на ухо о новых тенденциях в дизайне особняков.

Наконец, вдалеке показался мой любимый дом. Окна горели теплым светом, означая, что тетки были дома. Подойдя к порогу, я скинула тяжелую ношу и постучала в дверь.

– Евангелина, девочка, неужели явилась! – Вера светилась счастьем, осматривая меня с головы до ног. – Ну, не томи, получилось?

– Разрешите представиться, – архитектор вышел из-за моей спины и протянул ладошку тетке. – Родионов Валентин, для вас – юная нимфа, Валек, – он схватил опешившую конечность Веры и прижался к ней страстным поцелуем.

– Милая, – засмущалась родственница, бросая на меня вопросительный взгляд. – Зачем же ты кавалера своего в дом приперла? Забыла о проклятии?

– Вера, лень даже разговаривать! Давай я к себе, а потом уже спущусь к ужину и все поведаю. А ты пока проводи нашего гостя в зал, да накорми, он вечно голодный, – я зашла внутрь и рванула к себе в апартаменты.

– Хоть бы с Надюхой поздоровалась, – услышала я в спину теткин недовольный тон и последовавший за ним ответ архитектора:

– Юная леди, я готов умастить взор Наденьки! Ведите, красавица! – после этой фразы я уже ничего не слышала, потому что очутилась в своей комнате, скинула одежду и направилась в душ.

Вода – шелковый занавес, омывающий усталую кожу. Каждая капля – крошечная искорка, пробуждающая чувства. Струи, теплые и сильные, смывали с плеч бремя прожитого дня, растворяли в себе тревоги и заботы, унося их прочь, в бездонную глубину стока. Влажный пар окутывал тело, словно таинственное облако, укутывал в кокон блаженства. Аромат мыла, сладкий и терпкий, щекотал ноздри, перенося в мир грез и безмятежности. Под этим водным покровом рождалась новая «я» – очищенная, отдохнувшая и готовая к новым свершениям. Душ – это не просто гигиеническая процедура, это ритуал обновления, маленькое бегство в оазис покоя, где время замирает, а мир сжимается до размеров теплой, обволакивающей воды.

– Вот чего мне не хватало все это время, – прошептала я вслух, выходя из ванной.

Переодевшись, я спустилась вниз к любимым тетушкам. В зале стояла зловещая тишина, изредка разбавленная охами и ахами. Зайдя в столовую, я обнаружила обеих теток, восседающих в креслах, напротив которых на маленькой табуретке стоял Валентин, материализуя из воздуха отрезы тканей. Увидев меня, он радостно вскрикнул:

– А вот и наша волшебница! – тут же в его руках появились две розы из лоскутков: одна – ярко-алая, напоминающая каплю запекшейся крови, другая – белоснежно белая, как первый снег. Подарив цветы Вере и Наде, Родионов прошествовал к столу, занимая главенствующее место.

– Он просто чудо! – воскликнули обе тетки.

– Как тебе это удалось? – поинтересовалась Надежда, хитро подмигнув. – Давайте уже приступим к вкушению пищи, а Евангелина нам все расскажет.

Едва мы расселись и взяли в руки вилки, как раздался стук в дверь. Вера окинула взглядом каждого из нас. Увидев на лицах всеобщее недоумение, она пожала плечами и отправилась посмотреть, кого принесло. Через мгновение тетка вернулась обратно, но не одна, а ведя за собой довольного Сина.

– Добрый вечер, барышни! – обворожительная улыбка не сходила с лица демона. – Столько юных особ, одна лучше другой! – он приблизился сначала к обескураженной Надюхе, поцеловал ее в щеку, а затем подошел ко мне и шумно присел рядом.

– Темный? – Вера внимательно рассматривала меня. – Милая, ты же знаешь историю своей матери! Это ничем хорошим не закончилось. Они несут смерть для людей. Надеюсь, ты не для него брала все то кружевное белье?