Любовь на выходные

– Все просто, мама, – не стала дослушивать Варя, – я буду следовать велению сердца, пока оно у меня есть.

– А если это твое сердце бросит тебя через неделю? – в сердцах сказала мать и опять отвернулась от Вари к окну, – или еще похуже…

– Бросит беременной и несчастной! – рассмеялась девушка, встала и обняла ее за напряженные плечи. – Не беспокойся, мамочка. Я уже взрослая и сама могу позаботиться о своем душевном спокойствии. А теперь давай пить чай. Кстати, как там папа и его давление?

Мать стала отвечать, налила им обеим чай и потихоньку беседа переросла в уютные посиделки матери и дочери.

Поздно вечером, когда Варя уже укладывалась в постель, ей позвонил Макс.

– Ну как? Ты жива здорова?

Варя так обрадовалась, что ее мужчина волновался за нее, что счастливо рассмеялась в трубку:

– Я здорова и прекрасно себя чувствую. Маму убедила ссылка на мой возраст.

– Она думает, что твоей поезд вот-вот уйдет и тебе надо рассматривать все предложения?

– Почти угадал. А как твои дела? – девушка сняла халатик и легла в кровать, укрывшись одеялом.

– А я приехал в свою одинокую холостяцкую берлогу, не стал ужинать и сразу лег. Теперь лежу и думаю о тебе.

Варя опять засмеялась, явственно представляя себе несчастного страдальца.

Ольга Алексеевна, проходя мимо комнаты Вари, услышала ее смех, и обреченно подумала, что все ее волнения за дочь, которых не было в ее пятнадцать лет, начнутся сейчас.

А Макс не унимался.

– Ты сейчас в постели?

– Да, – коротко ответила Варя.

– В сорочке или белье?

– Макс, ну кто спит в нижнем белье? Я в сорочке.

– А трусики на тебе есть?

– Макс, – укоризненно протянула Варя, – Что ты такое спрашиваешь!

– Просто ответь, есть или нет!

– Ну, есть.

– Сними их.

Варе стало трудно дышать. Как он по телефону умудряется вогнать ее в жар одними своими словами!

– Я не буду снимать трусики по телефону! Особенно когда за стенкой спит моя мама! – твердо, как показалось, отказала она.

– А если я очень попрошу? – вкрадчиво сказал Макс.

– Нет! – уже менее твердо сказала Варя.

– А если я встану на колени, задеру сорочку до талии, лизну твой животик и медленно-медленно сниму твои трусики сам? – голос Макса был тягучим и завораживающим, и от его слов плавилось все внутри.

– Да.

– Не слышу, – переспросил Макс.

– Я сниму эти чертовы трусы! – она почти прошептала в трубку, и, положив сотовый на кровать, сняла девайс трясущимися руками.

– Молодец, послушная девочка! – похвалил ее Макс. – А теперь медленно снимай сорочку, думая обо мне.

– Но тогда я останусь совсем голой! – не выдержала Варя.

– Вот именно! – многозначительно ответил он.

– Хорошо, – она опять положила сотовый и сняла сорочку. Укрывшись одеялом, она взяла телефон и обреченно сказала собеседнику, – Чертов извращенец!

– А теперь солнышко согни свои ножки в коленях, – Варя машинально выполняла его требование, – И медленно оближи свой пальчик, как будто я тебя целую.

Макс чувствовал удовольствие от телефонного секса с Варей, воочию представляя, как она краснеет, и все равно не может отказать ему в его просьбах.

– Облизала?

– Да. – Варя отвечала все неуверенней, уже зная, что может последовать за такой просьбой.

– А теперь вспомни, что и как мы делали с тобой в моей машине. Как ты сидела на мне, и я был в тебе, целовал твою голую грудь, трогал тебя там, растирал и ласкал твое самое чувствительное место и одновременно входил в тебя. А ты стонала и всхлипывала, умоляя меня не останавливаться.

Варя слушала горячий шепот Макса, и рука ее сама собой потянулась вниз, где все уже было влажно и тепло. Она начала ласкать себя медленно, подстраиваясь под ритм слов любовника, но со второй фразы стала ускорять движения и окончание его слов встретила судорожным всхлипом. На другом конце города, не видя Макса, не чувствуя его рук и языка она получила удовольствие от одного его голоса!

– Ты кончила? – через паузу спросил он.

– Да, – не сразу ответила Варя.

– Спокойно ночи, солнышко, – почти проворковал он и положил трубку.

Засранец! – мысленно прокомментировала Варя и уставилась в потолок. Какой тут сон!

* * *

Заснуть ей удалось не сразу, а понедельник оправдал свою давнюю репутацию – оказался тяжелым и муторным.

Сначала мама заявила, что у нее еще есть в городе дела, все своим видом намекая, что останется дома и будет блюсти нравственность дочки. Потом на планерке Завьялова, как всегда сдержанно-деловая, но шикарная, в легком шелковом костюме, с умелым «почти незаметным» макияжем на лице, заявила, что еще один сотрудник уходит в отпуск, и Варваре Карамышевой придется потрудиться.

Почти весь рабочий день она принимала материалы у счастливой отпускницы, не успевая даже подумать, позвонит ли любимый и что делать вечером, ввиду решительного настроения мамы.

Макс позвонил после пяти вечера, и Варя, к тому времени сидевшая одна одинешенька в кабинете, сразу вывалила на него все новости.

– Ну что ж, придется что-то думать, – глубокомысленно, но неопределенно сказал он. – Ты на работе?

– Да.

– Я за тобой заеду, собирайся.

Как назло, когда Варя спускалась вниз, она оказалась в лифте с Ксенией Завьяловой. Та специально (а может Варе так показалось) встала перед зеркалом лифта так, чтобы девушка смогла узреть все свое несовершенство по сравнению с ней, звездой городской журналистики. Варины летняя цветастая кофточка и белая джинсовая юбка, босоножки, распущенные волосы настолько отличались от внешнего вида главного редактора, что Ксения не выдержала и сделала замечание:

– Варвара, вы хотя бы постарались выглядеть более серьезно, вы работаете в уважаемом издании, неужели так трудно одеваться более прилично?

Сказала, как отрезала и вышла из лифта.

Недоумевающая девушка залезла в джип и спросила Макса:

– Неужели я выгляжу неприлично?

Тот тут же схохмил:

– Ты забыла надеть трусики после вчерашнего?

Варя покраснела.

– Про вчерашнее я вообще не хочу разговаривать. Я полночи уснуть не могла!

– Ну, если тебе станет легче, то я тоже, – признался Макс и вырулил со стоянки.

Конечно, Варе легче не стало, но приятнее – возможно.

– Наша Ксюша отчитала меня за неподобающий внешний вид и навесила еще несколько рубрик вместо отпускницы.

– Второе она сделала по полному праву, как редактор, а первое… Варь, тебе сколько лет?

– 28.

– А ей, если не ошибаюсь, уже 35. Она вынуждена одеваться по другому, и, поверь мне, тоже бы хотела ходить в легкомысленных юбочках, и не тратить по часу на макияж.

– Откуда ты все это знаешь?

– Потому что умный.

Максим остановил машину у модного ресторана. То, что ресторан был не только модный, но и дорогой, Варя слышала от коллег, которые хотели там устроить вечеринку, но не решились. Он решительно провел ее через шикарный холл во внутренний дворик с фонтанчиком, столиками с ажурными коваными ножками и белыми скатертями, диким виноградом, увивавшим стены, и гирляндой маленьких разноцветных фонариков над головами посетителей.

Как по мановению волшебной палочки им нашли свободный столик, выдали меню, принесли воды и поставили корзиночки с хлебом.

– Не знаю как ты, а я очень проголодался, – сказал ее возлюбленный и заказал подошедшему официанту гору всяческой еды. Варя, хоть и проголодалась не меньше его, ограничилась салатиком, горячим и десертом – цены в меню пугали ее своими нулями.

– А как прошел твой день? – робко спросила Варя, прорываясь сквозь энергичную работу челюстей своего мужчины.

Макс дожевал порцию салата, выпил воды и ответил:

– Сумбурно.

– И это все?

– А тебя какие подробности интересуют?

– Интересные.

– Интересного мало. Поставщики, как всегда, накосячили с оборудованием. Причем, это происходит всегда и в любую погоду. Просишь привезти зеленый большой гвоздь, они везут красный маленький шуруп. И это не интересно, а безумно скучно.

Макс, наконец, расправился с салатом и принялся за горячее.

– Ты лучше расскажи, с чего примерную филологическую барышню потянуло в глянец?

– Ну, писать разные рецензии на фильмы и спектакли на местном форуме я начала года три назад. Для тренировки письменной речи это очень полезно. Я и студентам своим это советовала – не пренебрегать блогами в интернете. Потом на меня вышла хозяйка женского сайта и предложила делать тоже самое, но за денежку и регулярно.

– Да, Оля Митрохина. Еще студенткой пришла ко мне, и предложил разрабатывать интернет-вариант журнала. Смышленая девушка.

– Так этот сайт тоже твой?

– А что тебя удивляет? Все права на торговую марку «Олеси» принадлежат мне.

Варя задумчиво разрезала свинину по-французски на несколько кусочков и решила, что это ее совсем не удивляет.

– Но все равно я к тому времени еще мнила себя великим ученым, работала в архиве, читала мемуары, составляла карточки, писала диссертацию.

– А тема твоего труда, если не секрет?

– Какой там секрет… «Лексика бала», если отбросить всю наукообразную формулировку.

– Какого бала? – не понял Макс.

– Того самого, на котором танцевали в 18, 19 и частично в 20 веке наши предки. Это был особый ритуал для дворянского образа жизни той эпохи. К нему готовились задолго до самого дня, шились наряды, выбирались украшения, обсуждались кавалеры, выбирались танцы и партнеры. И все это обсуждалось в многочисленных письмах, дневниках, а потом попадало в художественные книги и мемуары. И все это я изучала, выписывала на карточки специальные слова и составляла словарь лексики.

– Ты сейчас так хорошо объяснила, что я просто студентом себя почувствовал, – пошутил Макс. – Наверное, такой молоденький препод им нравился?

– Не знаю, – улыбнулась Варя, – Романов со студентами я не крутила. Преподавать мне нравилось. Но приходилось делать еще массу разных вещей. Научный руководитель у меня была очень умная дама, но совершенно не боец. И когда ее поставили перед фактом, что по окончании аспирантуры я защищаться не буду, а моя очередь подойдет только через полгода, она даже не пикнула. Хотя у нас уже все было готово, и я писала автореферат. Мало того, заведующий кафедрой вызвал меня к себе на ковер и прямым текстом велел отдать мою последнюю работу в общем кафедральном сборнике другой аспирантке. Якобы той нужнее, та как раз будет защищаться первой. На мой очевидный вопрос – почему не я, раз статьи в достаточном количестве есть у меня, меня чуть ли не послали. А потом, в кулуарах я выяснила, что девочка «блатная», поэтому я лично ни разу не видела ее ни в архиве, ни в библиотеке. И, скорее всего, диссертацию ей написали. Только я вот «такая – сякая» ей статью свою не отдаю.

Варя отпила вина из бокала, и невидяще уставилась на фонтан. Пересказ событий двухгодичной давности всколыхнул в ней бурю эмоций.

– Статью я так и не отдала, – ее попросту исключили из сборника приказом заведующего. Обсуждение моей диссертации было сплошным кошмаром, сразу нашлась куча недостатков и недоработок. Был конец учебного года, и я хлопнула дверью и ушла. Мне стало так противно…

– Ну а в других ВУЗах нельзя было попробовать? – Макс серьезно смотрел на Варю.

– Можно. Но отзыв от кафедры все равно нужно получать, а для этого нужно снова общаться с этим… И я не хочу, если честно. Мир науки оказался не таким уже белым и пушистым, как представлялось вначале.

– Вселенской справедливости вообще нет, и не будет. Все в наших руках. – Макс накрыл ее руку своей и погладил.

– Спасибо, что понял меня. Ты, наверное бы, поступил по-другому?

– Скорее да, чем нет. Когда у меня украли идею первого бесплатного рекламного еженедельника и стали собирать рекламу под мои именем и печатать газету с моим же названием, прибавив слово «плюс», я мог бы бить в грудь и доказывать свою правоту. Но я поменял дизайн, сделал цвет, придумал новое название и почти полностью поменял концепцию распространения. И выиграл. Теперь рекламное поле в городе почти полностью мое.

Пока они разговаривали, им принесли кофе и десерт, и они еще полчаса наслаждались едой. Когда они вышли из ресторана Варя вспомнила, что мама еще в городе и стала лихорадочно придумывать, как бы поделикатнее сказать об этом Максу. А вдруг он не собирался сегодня ночевать у нее? А вдруг ему не нужно ежедневного присутствия ее, Вари, в его жизни?

Макс, не подозревая о ее терзаниях, открыл дверь джипа и сказал:

– Прошу.

И когда они поехали в направлении, противоположном ее дому, она сразу спросила:

– Ты еще что-то задумал?

– Варя, я прекрасно помню угрозы твоей мамы, но не собираюсь спрашивать разрешения переспать с ее дочкой. Поэтому мы едем ко мне.

Варя, помолчав, ответила:

– Грубо, но верно.

– Умница моя!

Пока машина ехала по ночному городу, Варя не переставала думать о том, какие разные жизни были у нее и Макса. Она, книжная девочка, всю жизнь плыла по течению, и взбунтовалась только тогда, когда окончательно повзрослела и поняла, зачем ей нужно то, чем она занималась.

Макс же шел по жизни упрямо и твердо, цепляясь за многочисленные возможности, как скалолаз за выступы гор. Любой из ее знакомых сломался бы от такого количества трудностей. Причем, Варя подозревала, что Макс рассказал ей далеко не все, и даже не большую часть. Когда и в какой момент это мужчина стал ей дорог и близок? Варя украдкой посмотрела на него, а он ответил широкой улыбкой и накрыл ее руку своей.

Глава 5. Соблазн

Они ехали по новому району города, где красивые высотные здания вырастали за последнее время как грибы после дождя. Дома были спроектированы с охраняемыми парковками, большими дворами и множеством милых маленьких мелочей, приятных глазу: аккуратные тротуары, уложенные плиткой, фонтанчики, окруженные изящными скамейками, небольшие ухоженные газоны и клумбы.

Макс жил в одном из самых высоких домов, который состоял из нескольких башен разной длины. Почти вся облицовка дома была выполнена из стекла и разного вида зеркальной плитки, что вкупе с хитроумно расположенным точечным освещением создавало фантастически-красивый вид.

Варя вышла из машины и запрокинула голову. Этажей было, кажется, больше двадцати и она даже слегка задохнулась от вида светящейся громады, стрелой уходящей ввысь.

– Только не говори, что ты живешь на самом верхнем этаже! – выразила она свои эмоции.

Ей, прожившей всю жизнь на втором этаже пятиэтажного дома, в районе, состоящей из таких же невысоких домов, было трудно понять, как можно было жить на такой высоте!

– Говорить не буду, сама все увидишь.

Он вынул пакеты с заднего сиденья и подтолкнул оробевшую Варю к единственному подъезду одной из башен здания. Они прошли по большому холлу, Макс кивнул консьержу, приподнявшемуся с места, и лифт унес их в поднебесье. Одно из минусов (а может и плюсов) лифта была наполовину прозрачная передняя панель, через которую были видны все окрестности города, с каждой секундой уходящие вниз. Варя посмотрела на все это великолепие минуту, а потом отвернулась и уткнулась Максу в грудь.

– Ты что? – забеспокоился он.

– Высоты боюсь, – глухо пробормотала она ему в рубашку.

– Ничего себе. Ты у меня просто нежный цветок. На яхте тебя укачивает, высоты боишься, драться с девчонками не хочешь, – усмехнулся он, нежно целуя ее затылок. – Не беспокойся, здесь есть и внутренние лифты, специально для таких неженок, как ты! – пошутил он.

Лифт остановился с мелодичным звуком, и парочка вышла на нужный этаж. Холл, вместо лестничной площадки удивил – просторный, с большим ковром на полу, и кадкой с деревом. Дверей в холле насчитывалось ровно три, и Макс на вопросительный взгляд Вари прокомментировал:

– Соседи очень хорошие. Работают целыми днями, как и я, их не видно и не слышно.

То, что оказалось за дверью, поразило Варю еще больше. Она, конечно, ожидала, что квартира Макса будет кардинально отличаться от ее панельки, но степень отличия оценила только сейчас.

Сначала ей показалось, что она попала… в гараж! Огромный, хорошо освещенный и шикарно обставленный гараж. Потом на ум пришло модное словечко «лофт». Кирпичные, местами грубо оштукатуренные, стены, единое пространство, перегороженное только полками, разной конфигурации, пересекающиеся балки над головами, постеры с подсветкой, много металла и камня.

Из мебели не было вообще ничего, что бывает в обычных квартирах. Только один огромный диван кирпично-оранжевого цвета, видимо, в тон стенам, стоял на одной половине пространства, а на другой размещалась кухня и барная стойка напротив нее – все черное с вкраплением красного и серебристого цветов. Небольшой обеденный стол и стулья тоже были черными – из матового толстого стекла.

Пока Варя изумленно оглядывалась, Макс взгромоздил пакеты на стол и стал вынимать покупки. Он внимательно следил за Варей и спросил:

– Нравится?

Она замялась, не зная как передать свои ощущения, и, в конце концов, сказала:

– Очень необычно.

Он засмеялся:

– Ты просто прирожденный дипломат! Что, совсем, совсем не нравится?

Варя возмутилась. Она никогда не была косноязычной! Почему тогда сейчас не может объяснить свои чувства? Поэтому постаралась объяснить свои слова:

– Ну, это настолько мужской, настолько индивидуальный стиль, что он должен нравиться тебе! А потом, ты мою комнату видел?

– Имел счастье лицезреть.

– Скажи, есть хоть что-то общее в наших интерьерах?

Он не стал задумываться даже на секунду:

– Совсем ничего!

– Только не говори, что эту квартиру тебе тоже обставляла твоя мама! – улыбнулась Варя и подошла к Максу, – Ни за что не поверю, что она не возражала бы против черного и кирпичного.

– Ну, скажем так, она отнеслась очень сдержанно. Они с отцом вообще очень уважительно относились ко всем моим вкусам и увлечениям. И не устраивали истерик по поводу мотоциклов и косух, например.

– О! Ты катался на мотоциклах и носил кожаные куртки?

– Почему «катался»? Я и сейчас езжу периодически. Вот такая я разносторонняя личность.

– А разносторонняя личность будет готовить нам ужин? – подлизываясь к возлюбленному, спросила Варя и провела пальчиком по его шее.

– Привыкла к хорошему? – он сжал ее руку, а вторую сам закинул себе за плечо, и прижался всем телом.

– Да! К хорошему вообще привыкают быстро.

Она встала на носочки и поцеловала любимого долгим тягучим и сладким поцелуем. Поцелуем никуда не торопившихся любовников, знающих, что весь вечер у них впереди.

– Ты меня убедила. Давай я пожарю мясо, а на тебе приготовление салата, хорошо?

– О кей, шеф. Только сначала позвоню маме.

– Спросишь у нее рецепт? – он иронично выгнул бровь.

– Нет, скажу, что сегодня дома не появлюсь. Ты же меня не выгонишь посреди ночи?

– Надо будет посмотреть на твое поведение, – он с сомнением оглядел ее с ног до головы.

– Я буду очень, очень хорошей девочкой! – многозначительно пообещала она и, вынув сотовый из сумки, отошла к дивану.

– Мамуля, привет. Я сегодня домой не приеду, ночуй без меня, – скороговоркой протараторила она.

– Я так и думала, – после долгой паузы ответила мама. – Не буду мешать тебе портить свою жизнь, но не говори потом, что я тебя не предупреждала!

Варя помолчала в трубку.

– Я завтра уезжаю обратно, а ты, пожалуйста, найди лекарство для отца, сегодня обошла три аптеки – нигде его нет, а наше скоро закончится.

– Говори название лекарства.

Название было запоминающимся, поэтому Варя повторила его вслух и записывать не стала. Попрощавшись, она повернулась к Максу и вздохнула.

– Кажется, обошлось без слез и уговоров. Завтра буду объезжать все аптеки города – у отца заканчивается лекарство.

– Да, я слышал.

Макс закатал рукава, надел фартук и стоял у плиты, поливая сковородку маслом.

Варя улыбнулась:

– Тебе сейчас не хватает розы в зубах, а внизу надпись «С 8 марта, дорогая» – и можно открытки продавать!

– Да, я очень фотогеничный, – без лишней скромности заметил мужчина, – А это лекарство ты можешь и не найти. Я всегда его покупаю для отца – ему тоже нужно поддерживать определенный уровень давления. Поставки в аптеках не регулярные, приходится доставать по своим каналам.

– Правда? А у тебя случайно не найдется лишней упаковочки, – взмолилась Варя. – Я тебе потом отдам!

– Случайно – найдется, – усмехнулся он. – Будем считать это компенсацией за твои испорченные отношения с мамой.

– Компенсация принимается! – промурлыкала Варя и опять полезла обниматься.

Он развернул ее на 180 градусов и легонько шлепнул по попке:

– За работу.

Готовка ужина пронеслась незаметно. Варя расставила тарелки, Макс поставил две свечи, налил красного вина в высокие бокалы и выключил свет. И тут впервые за весь вечер девушка заметила потрясающий вид из окна. Точнее из стены – вся противоположная двери стена была прозрачной. И сейчас в темноте из квартиры открывался захватывающий вид города – освещенные улицы, яркие окна домов и подвижные огни машин.

– Невероятно! – прошептала Варя. – Из-за одного этого вида можно потерпеть такую высоту!

– Ну, наконец, ты оценила мою берлогу по-настоящему! – Макс обнял завороженную Варю за плечи, – Любуйся поскорей, я уже сильно хочу есть и могу начать с одной аппетитной девушки! – и он, притворно рыча, слегка прикусил ее за шею.

– Нет, не ешь меня! – она повернулась к нему и обхватила ладонями лицо, – Лучше поцелуй еще раз.

– Все после ужина! – пообещал он, и они сели за стол.

Ужин был долгий, с разговорами и смехом, взаимными подколами и шуточками по поводу вариной боязни высоты и консервативности в дизайне.

Когда Макс сказал, что посуду будет мыть посудомоечная машина, и эффектно открыл ее, Варя взяла обе тарелки и, слегка нагнувшись, поставила их на решетку. Мужчина прижался сзади, и, приподняв ее юбочку, медленно провел по бедрам.

Внезапно его руки остановились, он нагнулся к Варе и прошептал:

– Ты все-таки надела то белье, которое мы купили перед выходными?

Варя не спеша выпрямилась, плотно прижимаясь нему:

– Я думала, если мы с тобой сегодня сможем только увидеться, но не сможем провести вечер, показать тебе эту красоту.

– Показать, что на тебе надето это белье? – руки Макса продолжали исследовать пространство под юбкой, только уже спереди. Варя не мешала ему, мало того, она слегка изогнулась, чтобы было удобнее, и обняла руками за шею, – А потом вильнуть хвостом? И какой реакции ты от меня ожидала?

Он медленно погладил голую полоску кожи между чулком и трусиками, и Варя шумно вдохнула воздух.

– Я хотела показать, что ты теряешь.

– В таком случае – показывай, – уже не попросил, а приказал он.

Он отошел на несколько метров назад и начал расстегивать рубашку. Варя, довольно улыбаясь оттого, что ее задумка удалась, стала расстегивать блузку вслед за ним. Для этого вечера она выбрала черно белый комплект из чулков, пояса, трусиков и комбинации. Все было сделано из тончайшего шелка и кружева, с многочисленными завязочками. Медленно сняв кофточку, она также неторопливо расстегнула и сняла юбку, оставшись в одном белье.

– Ты мне поможешь? – в горле внезапно пересохло, и вопрос прозвучал немного хрипло.

– Ты и сама неплохо справляешься.

Макс успел снять рубашку, но расстегивать пояс на брюках не спешил. Варе настолько понравился вид его обнаженного торса с рельефным мышцами и упругим прессом, что она без всякого стеснения поставила ногу на подлокотник дивана и стала снимать чулки, краем глаза поглядывая на любовника. Он не отводил от нее взгляда.

Сняв второй чулок, она секунду подумала и сняла трусики. Теперь она осталась в одно полупрозрачной комбинации, доходящей до середины бедра.

– Теперь твоя очередь. Тебе помочь? – невинно спросила она.

– Да, пожалуй, – согласился он, как будто сбросив оцепенение. Варя в полумраке комнаты, освещенной только светом уличных фонарей, в одной прозрачной сорочке была удивительна красивой и манящей. Он схватил ее в охапку и стал неистово целовать, одновременно сжимая сзади две обнаженные округлости. Она засмеялась, и уворачиваясь от поцелуев, пыталась расстегнуть пояс его брюк.

– Снимешь ты, наконец, эти брюки!

Когда Макс снял брюки, а заодно и трусы, Варя увидела, что ее импровизированный стриптиз подействовал. Она заворожено смотрела на половой орган любовника бодрый и готовый к работе. Макс усмехнулся, прижал ее к себе и прошептал на ухо:

– Запомни Варюш, после такого зрелища мужчину будет интересовать только одно – поза, в которой последует продолжение.

Он ловко развернул и нагнул ее, чтобы она смогла руками опереться на подлокотник дивана. Плотно обхватил ее грудь и властно и уверенно сжал так, что она застонала от желания. Провел рукой по низу живота и пальцем нырнул туда, где уже начала выделяться предательская влага. Варя простонала еще раз.