Ингрид. Путь Древней крови

Девушка чувствовала себя пойманной в хитро расставленную ловушку, и, если бы не смешно семенящий сбоку Кастель, ловко управляющийся с лишними конечностями, пришлось бы совсем худо. А кот, Ингрид чувствовала это, в обиду не даст.

Инквизитор и его мать вселяли в ведьму желание соблюдать осторожность и обдумывать каждый свой шаг: оступиться или допустить какую-либо оплошность при них совершенно не хотелось. Но иногда, по неопытности своего возраста, юная ведьма допускала ошибки, как в этот раз.

– Ингрид достаточно разумна, чтобы осознавать, как оскорбила нашего гостя и своего наставника, матушка, – продолжал между тем инквизитор. – К её счастью, мастер Рамон был любезен задержаться у нас, чтобы обговорить детали обучения с Даэмоном, что вселяет в меня надежду на благоприятный исход этого недоразумения. Она понимает и, уверен, с удовольствием пожертвует часами личного времени в библиотеке, чтобы помочь своему учителю выполнить его долг. Я прав, Ингрид?

– Да, милорд, – постаравшись взять себя в руки и не выдать своего отчаяния, произнесла девушка то, что хотели от неё услышать.

Идущий рядом Кастель ободряюще скользнул мехом по её ноге – уж он-то, как никто другой, понимал, как важно было Ингрид попасть сегодня в большую залу с книгами. И даже наложенная на запретную часть библиотеки волшба сейчас не казалась помехой большей, чем расписанный инквизитором план.

Нет, мастера Рамона ведьма искренне уважала, всегда внимательно вслушивалась в каждое его слово и с усердием выполняла все его задания и словесные тренировки. Она спешила на его занятия почти с таким же энтузиазмом, с каким мчалась в свою лабораторию, но сегодня всё существо девушки стремилось к знаниям другого рода: кто она и почему её взросление так не угодило высочайшему инквизитору?

Холодный мрамор пола и сухая лепнина на стенах коридора закончились широкой лестницей, спускающейся на первый этаж в просторный холл, из которого Ингрид со спутниками вышла в обеденный зал.

– Утро доброе, Ингрид! – улыбнулся со своего места в кресле у окна сухонький старичок в тёмной мантии, складки которой скрывали его до самой макушки.

– Утро доброе, мастер Рамон, – не сдержала ответной улыбки ведьма, а сиреневый кот радостно бросился навстречу утреннему гостю, на что леди Лиора тут же недовольно поджала губы.

В глазах пожилого наставника не было и тени укора за опоздание, скорее весёлая ирония над поднявшейся вокруг него суетой и лёгкое довольство от случайной трапезы в компании давних знакомых.

Лорд-инквизитор по праву старшинства наследования уселся во главе широкого стола, протянувшегося из конца в конец просторной залы. Вдовствующая мать села справа от него, Даэмон Истребитель, не отрывая нахмуренного, задумчивого взгляда от своей ученицы, молча отодвинул свой стул по левую руку от брата. Ведьма и её учитель расположились на другом конце стола, рядом с которым открывались двери в холл: их происхождение и статус не позволяли разделять трапезу напрямую с хозяевами дома. Но Ингрид это только радовало: эти минуты сомнительного покоя давали хоть небольшую передышку от пристального внимания.

Кастель устроился под стулом учителя словесности и с довольным урчанием готовился выпрашивать лакомства от падкого на его обаяние старика.

– Прости, что так получилось, – неловко смяв на коленях салфетку, обратилась к учителю ведьма, пока слуга расставлял перед ними порции позднего завтрака.

– Дело молодое, – отмахнулся мастер Рамон. – Отдыхать тоже нужно, особенно после уборки своего колдовства. – И старик весело подмигнул ошеломлённой его осведомлённостью Ингрид.

Наскоро перекусив омлетом и кусочками отварной курятины, учитель и ученица, дождавшись дозволения и пожелав оставшимся хозяевам приятного аппетита, ретировались в учебную комнату.

– А потом она заявила, что наконец-то изготовила настоящее зелье и отправила меня за Даэмоном, – расположившись на подоконнике, вещал сиреневый свидетель её очередного провала, заставляя Ингрид всё больше краснеть и мешая погрузиться в чтение. – Я сделал вид, что пошёл, а сам за дверью остался. И ту-у-ут как бахнет! Оказалось, наша Ингрид умудрилась зелье оживить, оно теперь в сарае в старой кастрюле живёт. После обеда его только надо будет отнести к Даэмону, чтобы убедиться, что оно неопасное, и у нас будет новый питомец – думающий субстрат. Представляешь?

Кастель обвил свои лапы хвостом и зашёлся фыркающим смехом в унисон старому мастеру, который уже давно держался за живот и утирал выступившие от хохота слёзы.

– А на той неделе нужно было изготовить простой рецепт сонного порошка, так наша Ингрид умудрилась превратить его в слабительное отсроченного действия, да ещё с сюрпризом – оно временно меняло цвет кожи отведавшего на салатовый!

– Кто же рискнул его попробовать? – осведомился развеселившийся наставник.

– Леди Лиора, – заговорщицки подмигнул кот, а Ингрид почувствовала, как шею и щёки заливает удушливая волна стыда и тихой злой радости: поделом этой грымзе! – Ингрид оставила его в кабинете мастера Дэ на проверку, предварительно подписав, что получилось. Он отсутствовал на тот момент, а леди-мать зашла туда за каким-то снадобьем. Ну заодно и ведьминское творение взяла, ей как раз нездоровилось по этой части. Ох, сколько криков было! Думал, что в этот раз точно Ингрид достанется и смешивать зелья ей больше не доверят, но Даэмон как-то нейтрализовал все последствия, вот только цвет кожи у леди ещё несколько часов зелёненький был.

– Ох, насмешили старика, – довольно откинулся на спинку стула мастер Рамон. – За что люблю молодых ведьм, так это за чувство юмора и природную вредность. А в твоём случае, Ингрид, ещё и результаты всегда неожиданные – одно удовольствие слушать.

– А хочется, чтобы хоть раз получилось как нужно, – тяжело вздохнула ведьма, протягивая учителю исписанные аккуратным витиеватым почерком листки.

– Какое твоё время, – отмахнулся старик, забирая выполненное задание. – Успеешь ещё по правилам жить.

Отметив на чистом листке номера заданий, которые Ингрид должна была сделать самостоятельно к его следующему приходу, мастер Рамон сложил полученные листки и убрал в холщовую сумку под мантией.

– Совершай поступки, ошибайся, живи! Этим ты творишь свои воспоминания и характер, – произнёс напоследок учитель и покинул комнату, оставляя ученицу и кота одних.

– Ему легко говорить, – вздохнула Ингрид. – Он столько неприятностей в свою жизнь не притягивал.

За окном солнце уже давно миновало зенит и клонилось к горизонту, а значит восстановлением лаборатории заняться уже не получится, да и домовый дух вряд ли обрадуется позднему вызову. Раздумывая, чем бы заняться, Ингрид не заметила, как в комнату вошёл демонолог и устроился в покинутом учителем кресле.

Наблюдая за своей воспитанницей, Даэмон не мог не замечать, как постепенно раскрывается и растёт её дар, вот только распознать сейчас, в какую сторону сработает наследие Древней Крови, он не мог. Такие, как она, много принесли бед, но были и те, кто оказал благоприятное воздействие на развитие науки и колдовства, хотя, надо признать, их было немного. Мнения своего брата Даэмон не разделял, предпочтя дать свободу юной ведьме, но втайне присматривая за ней и контролируя её действия.

Заметив наблюдающего за ней демонолога, Ингрид вздрогнула и отвела взгляд от раскинувшегося за окном пейзажа с пестрящим осенними красками садом.

Положив руки на подлокотники, Даэмон смотрел на неё. Суровые черты лица в сочетании с неожиданно мягким взглядом, упрямо поджатые губы и обманчиво расслабленная поза мужчины вынудили ведьму собраться, приготовившись к худшему. Но демонолог неожиданно улыбнулся, одним мигом сбрасывая пару лет. И без того ненамного старше её, улыбаясь, он становился похож на хулиганистого мальчишку.

– Где там твоё живое зелье? – миролюбиво произнёс мужчина, пытливо разглядывая девушку.

Робко улыбнувшись в ответ, всё ещё насторожённо, Ингрид поднялась и подошла к окну, указывая на видневшийся в дальнем конце двора сарай:

– Там, в старой кастрюле, но Кастель же и так сказал об этом?

– Сказал, – кивнул мастер Дэ. – Но с тобой ни в чём нельзя быть уверенным. Пойдём, покажешь своё творение, и тогда решим, что с ним делать.

Спускаясь по лестнице и выходя во двор, Даэмон Истребитель и Ингрид не видели пары недовольно наблюдающих за ними глаз.

Опершись кулаками о подоконник, инквизитор скрипнул зубами: не таким он представлял финал разговора с братом. Отношение Даэмона к девчонке и планы на её будущее раздражали его своей наивностью. Ещё раз взглянув на удаляющуюся от дома пару, Феликс сухо подозвал личного слугу, забрал из его рук плащ и, накинув его поверх форменного мундира, покинул холл через ведущую в конюшню дверь. Следовало поставить в известность совет инквизиции и решить, что делать с этой ведьмой, даже если придётся пойти против собственного брата.

Поднятая копытами коня пыль ещё некоторое время висела в воздухе, указывая направление, в котором скрылись высочайший инквизитор и его слуга.

Глава 3

Боюсь не за себя

Разглядывая живое зелье, приветственно булькнувшее из-под крышки насквозь прогнившей и зияющей откровенными дырами кастрюли, Даэмон перевёл озадаченный взгляд на подопечную. Ингрид виновато опустила голову и разве что мыском своей домашней туфельки в устилающих пол опилках не поковыряла. Вот уж досталось ему стихийное бедствие с корнями первых ведуний!

Придав своему лицу спокойное выражение, демонолог оправил полы сюртука и заложил руки за спину, как вошло уже в привычку за годы воспитательной работы. А ведь когда-то его раздражала подобная манера собственного наставника. Но, как оказалось, данная поза была самой подходящей и эффективной, когда нужно было сдержать внутреннее раздражение или скрыть растерянность перед ученицей.

– Повтори по порядку свои действия при приготовлении… этого, – Даэмон всё же не сдержал улыбку: уж больно умильно съехала набок крышка на желеобразном создании – словно у кухарки убежало тесто, разомлев от жары и дрожжей.

– Четыре семечки мандрагоры чешуйчатой, левая лапка не видевшей дневного света летучей мыши, три четверти её же крыла, сушёный гребень проспавшего рассвет петуха, – принялась перечислять ведьма, споткнувшись на последней фразе и осмотрев плод своих трудов разочарованным взглядом. – Серебряной монетой нейтрализованы возможные побочные действия…

– Нейтрализованы, значит, – вздохнул Даэмон.

– Монета положена перед последним ингредиентом, как ты и учил, мастер, – девушка подняла на него свои золотистые глаза – тоже наследие Древней Крови – в обрамлении пушистых ресниц, зачастив от растерянности: – А после добавления гребня погашено пламя, и зелье должно было выстояться четверть часа, но вместо этого ожило.

– Что ж, – пожал плечами наставник, – негативного воздействия от него я не ощущаю, можем оставить в террариуме основной лаборатории. А после начала учебных дисциплин по призванным существам переправлю его в Академию демонологии для всестороннего изучения.

Ингрид облегчённо вздохнула. Выговор отменялся, и домашняя работа не будет наказанием за неудачный опыт. Провести остаток дня в полном распоряжении леди Лиоры ведьма не желала.

– Что с лабораторией? – невозмутимо спросил мастер Дэ, и девушка внутренне содрогнулась: знает же, что она опять всё разрушила, а всё равно спрашивает!

– Зелье прыснуло в потолок, потом всё обрушилось, и оно ожило.

– Значит, перед появлением проявило разрушительную особенность, – задумчиво кивнул Даэмон, ещё раз осмотрев побулькивающее создание. – Нужно будет предупредить ректора призывающего отделения, если соберётся повторить опыт. Оставь его здесь, я заберу позже.

– Да, мастер, – тихо ответила Ингрид, надеясь, что её скоро отпустят и можно будет забраться в библиотеку до самой ночи, чтобы спокойно пообщаться с домовым духом и выпросить помощи в восстановлении лаборатории.

Даэмон Истребитель переплёл пальцы за спиной, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться: своими опытами эта горе-ведьма доводила его до почечных колик от постоянного веселья, свободу которому он давал наедине с собой. Надо же было настолько вывернуть суть зельеварения и заклинательства! И ведь ни одной книги не сохранилось по обучению подобных ей – это он выяснил уже давно, посетив не одну библиотеку и закрытые хранилища при академиях.

Ведьмы древности хранили свои знания в устной форме и передавали по наследству, от матери к дочери. Ведение записей стало бы ещё одной уликой для инквизиторов – ведуньи боялись, и у них были на то причины. Гореть на костре, прежде испытав нечеловеческие пытки, они не хотели, но очень часто выбора не было, как ни прятали старейшие из них своё племя. Они знали: для инквизитора нет зла страшнее ведьмы, и каждая ведьма понимала, что однажды за ней придут. Как солнце и луна вечно следуют друг за другом, так ведьма и инквизитор идут одной тропой.

Как только удалось им выжить? Какой договор заключили они с высочайшей инквизицией? Сейчас уже никто не знал, да и сами ведьмы после этого позорного для них отступления стали другими.

Угасла Древняя Кровь – так думали инквизиторы, а вот просмотрели. Родилась Ингрид. Пожалуй, ей повезло, что Даэмон отозвался на зов её деревни о помощи и забрал юную ведьму из приёмной семьи, начавшей подозревать, кого приютили. Теперь же её нужно было обучить владеть даром, не нарушать правил, сохранить наследие древности. Демонолог действовал интуитивно, исходя из поступков ученицы и того результата, к которому они приводили.

Дар не поддавался. Феликс терял терпение.

– Иди, Ингрид, – наконец отпустил юную ведьму мастер Дэ. – Эльм наверняка уже на туман исходит в ожидании новой порции сказок.

На первых словах наставника Ингрид радостно улыбнулась, но к концу фразы озадаченно сникла.

– Когда ты…

– Давно, – хмыкнул Даэмон, медленно ступая к выходу. – Если бы я не знал, что творится в моём доме, – грош цена была бы мне как охранителю от тёмных сущностей.

Лукаво улыбнувшись, мастер подмигнул девушке от двери сарая и бросил напоследок:

– Мне кажется, он заглядывался на синий фолиант на четвёртой полке восьмого стеллажа. «Деяния и свершения высших инквизиторов», если мне не изменяет память.

Демонолог ушёл, а Ингрид даже подпрыгнула от радости: вот теперь-то она разведёт домового духа на нормальный ремонт лаборатории и серьёзную защиту! Эльм старался всё восстановить как следует, если только удавалось угадать, какую именно книгу он хочет.

Послав вслед мастеру полный благодарности воздушный поцелуй, Ингрид ещё раз проверила своё ожившее создание и в предвкушении свободного вечера последовала за демонологом в дом. День обещал завершиться не так плохо, как предыдущий. Феликс уехал, разговор братьев в свете дня уже не казался таким зловещим, осеннее солнце дарило последние тёплые лучи и играло разноцветными бликами в оставленных ночным дождём лужах. Разве может такой прекрасный мир разрушиться?

Ведьма бодро прошествовала к ведущей на второй этаж лестнице, насвистывая незатейливую песенку, услышанную на весенней ярмарке в столице. Мастер Дэ взял её тогда на праздник равноденствия и покровительства создателей, но сам весь день провёл в городской канцелярии.

Простой мотив прилепился не хуже репья и так и норовил вырваться из закромов памяти.

Создателей пришествие явило этот мир:

Раскинулись границами пространство и эфир.

Однажды залетевшие, прижились души здесь

И, сотворив бессмертие, послали другим весть.

Но в праздник равноденствия родился этот мир,

Свет Тьмой уравновесили, создав Ночной Сапфир.

Он спрятан у Хранителей, недостижим для зла,

Неотличим от камешков из синего стекла.

И в пору благоденствия, среди больших снегов,

После сражений с ведьмами явиться был готов.

Вот только инквизиторы не знали древних слов,

И камень, вновь утерянный, лежит среди снегов.

– Неужели Даэмон тебя миловал? – удивлённо спросил Кастель, спрыгивая под ноги Ингрид в парадном холле и возвращая мысли девушки из прошлого.

– Даже помог найти управу на Эльма, – заговорщицки улыбнулась ведьма, поправляя завивающиеся возле самого подбородка кудряшки.

– Ну да? – сиреневый кот даже привстал на четырёх задних лапах от изумления, раскрыв кожистые крылья. – Хотя зелья до тебя ещё никто не оживлял, так что всё возможно. И что в этот раз пожелал наш домовушка?

– «Деяния и свершения высших инквизиторов», – гордо отозвалась Ингрид.

– Ага, значит, на подвиги потянуло, – зевнул Кастель. – Пойдём, почитаем, что там интересного.

До второго этажа оставалось преодолеть всего пару ступеней, когда пространство разрезал полный ужаса визг. Звук доносился из обеденного зала. Переглянувшись, Ингрид и Кастель рванули обратно вниз. Схватив на всякий случай по дороге кочергу от камина в холле, ведьма осторожно приоткрыла дверь в залу, а Кастель меховой молнией нырнул внутрь.

Визжала Магда. Кухарка взяла такую высокую ноту, что Ингрид нестерпимо захотелось заткнуть уши, что она и сделала. Необъятной полноты женщина в простом платье и косынке застыла на выходе из кухни, у её ног лежали осколки разбитой фарфоровой супницы, которую Магда явно несла в зал, готовясь к обеду. Кусочки копчёного мяса неаппетитными комками валялись теперь здесь и там, среди таких же кусочков картофеля – домашнее жаркое. Желудок Ингрид издал голодный звук, но тут же стих. Из-за края стола, уткнувшись пальцами в небольшую варёную луковицу, торчала женская рука с обилием золотых перстней. Леди Лиора.

– Что тут случилось?

Суровый голос мастера Дэ словно спустил окутавшее кухарку отчаяние.

– Мастер Даэмон, – заголосила Магда. – Что же это делается, мастер Даэмон? Она же вся обожжена. Кто на такое способен, мастер Даэмон?

Демонолог прошёл мимо застывшей на входе ученицы и в несколько широких шагов достиг другого края стола, за которым и скрывалось тело. Ингрид не было его видно, что-то не позволяло сдвинуться с места, какая-то сила удерживала от того, чтобы подойти к нему, посмотреть, что случилось с леди Лиорой.

– Мне нужен Тейл, – резко оборвал очередную порцию причитаний кухарки Даэмон. – Ингрид, подойди.

Идти туда ведьме совершенно не хотелось, но и перечить мастеру она не могла – он столько для неё сделал за эти годы. Ноги налились тяжестью и еле ступали по ворсу ковра, словно тот оброс тысячами мелких крючочков, цепляясь за её туфли, не позволяя сделать ни шагу.

Магда справилась с собой быстрее и скрылась в кухне, откуда был выход на задний двор и лестница в их со смотрителем комнату.

– Ингрид!

Окрик мастера дрожью отозвался в теле юной ведьмы, заставляя хватать застывающий в горле, словно желе, воздух. Его катастрофически не хватало.

Наконец девушке открылся весь вид на распластанное на полу тело в кровавых волдырях. Узнать в этом хрипло дышащем существе ту, что совсем недавно пугала одним своим присутствием, было невозможно.

Даэмон склонился над телом матери, осторожно осматривая покрывшие её тело ожоги. Родившиеся смутные подозрения побитыми щенками заскреблись в душе: без вмешательства ведьмы явно не обошлось, но кроме его воспитанницы тут больше никого нет с таким даром. И вот же, она здесь, пришла быстрее него, была рядом.

– Что ты с ней сделала? – глухо процедил мастер Дэ и перевёл свой взгляд с изувеченной женщины на Ингрид, отчего та отшатнулась от наставника, уронив жалобно звякнувшую кочергу, затравленно озираясь по сторонам.

Впервые он говорил с ней так страшно.

– Я ничего не делала, мастер, – едва разлепила губы Ингрид, голос сел и странно скрипел. – Я пошла в дом вслед за тобой. Кастель видел, он был рядом, когда я пришла.

Кот вынырнул из-под стола, куда забился после того, как вошёл в столовую, хвост его нервно подрагивал.

– Хозяин, я был с ней, как только Ингрид вошла в дом. Буквально через пять минут после того, как ты прошёл, появилась она, мы поговорили и отправились к Эльму.

Даэмон коротко кивнул. Натура демонолога упрямо кричала о том, что только ведьма могла сотворить такое. Но как он проглядел появление ещё одной в доме?

Феликс узнает об этом. Даже сам он, несмотря на весь свой опыт, на мгновение поверил, что это сделала Ингрид, отринув все годы, что она прожила рядом с ним.

Брат её не отпустит. Он не станет ничего выяснять. Древняя Кровь в данном случае приговор – её сожгут на костре без суда. Одно слово инквизитора.

– Кастель, отведи Ингрид в её комнату, – распорядился Даэмон, закрыв глаза и прикидывая варианты отступления для ведьмы. – Я зайду позже, и мы поговорим. Слышишь меня, Ингрид?

Взгляд ведьмы словно прожёг что-то у него внутри: боль, обида, неверие, ужас переплелись в нём и приглушили золотое сияние глаз. Он видел, что девушка понимала: Даэмон Истребитель ей не поверил, пусть на долю секунды, но засомневался в верности воспитанницы и принесённой ею клятве.

Ингрид отступила. Сжав ладонями складки ставшего вдруг неуместным здесь своим солнечным цветом платья, ведьма отвернулась и, глотая слёзы, бросилась прочь. Она не верила тем мыслям, что испуганными пичугами носились в голове.

Даэмон решил, что она могла так поступить. Жестоко, подло. Пусть леди Лиора и вытрепала ей всю душу, но даже подумать о том, чтобы навредить родному для её наставника человеку, ведьма не могла. А Даэмон в этом усомнился.

Что с ней теперь будет? Разом вспомнился ночной разговор.

Её сожгут. Феликс её даже слушать не станет.

Нужно бежать. Прямо сейчас.

Глава 4

Побег

В мыслях будто туман клубился, но Ингрид действовала быстро и точно, словно годами готовилась к этому дню. Из ученической сумки, верно служившей ей в пору заготовки редких трав и прогулок за ночными лерами, цветущими раз в году в ночь осеннего равноденствия, быстро была сооружена сума для вещей.

Девушка брала только необходимое. Небольшое количество монет у неё было: по закону мастер давал своей ученице не только кров и еду, но и пособие на необходимые нужды. Ингрид его почти не тратила, довольствуясь малым, и сейчас, быстро пересчитав золотые и серебрушки, радовалась своей бережливости: накопленного должно было хватить на год-другой, если снимать комнату на чердаке и сильно не тратиться. А там можно найти работу – как-то же заклеймённые выживают? Нужно будет найти кого-то из них, но при этом не выдать себя.

В сумке уместилось по паре смен одежды на каждый сезон, две пары обуви и самые редкие ингредиенты, которые могут понадобиться сейчас, – до сезона весеннего сбора ещё далеко.

Останавливаться в близлежащем городке она не планировала: слишком предсказуемым будет этот поступок и слишком многие её там знают. Говорливая жена пекаря с главной площади и цветочница с Косого перекрёстка, встретив Ингрид, первыми прибегут в поместье, как только станет известно о нападении на леди Лиору.

Уходить нужно было лесом, в обход многочисленных городков и поселений. В лесу сейчас много грибов и ягод – прокормиться в дороге хватит, а там будет видно.

Девушка ловко приделала к сумке ручки из обрезов ткани, чтобы не мешала в дороге. Она часто так делала, когда, увлёкшись, набирала трав больше, чем планировала. Оставалось только переодеться в неприметную тёплую одежду, и можно отправляться. Костюм из старых брюк, рубахи и верхней куртки вполне подойдёт. А на ноги – ботинки без каблука с меховой оторочкой.

– Ингрид, – громкий шёпот вернувшегося из разведки Кастеля немало напугал переодевающуюся девушку: она хоть и ждала кота, но голос прозвучал неожиданно. – Я нашёл немного хлеба и соли.

Ввалившись в открытую для него дверь, кот запрыгнул на кровать и положил рядом с сумкой свёрток, который всё это время придерживал одной из передних лап. Надев куртку и ботинки, Ингрид достала из шкафа шаль и меховую шапочку.

– Возьми меня с собой, – вдруг жалобно протянул сиреневый друг. – Ты же знаешь, мне житья тут не дадут. И если Даэмон ещё спокойно отнесётся, то инквизиторы точно устроят допрос, весь город знает, что мы дружили.

– А как же мастер Дэ без тебя? – не отвлекаясь от своего занятия, спросила Ингрид и, уложив свёрток поверх вещей, затянула покрепче завязки.

– Ингрид, – фыркнул Кастель. – Наша с ним связь давно уже слабее некуда, и всё из-за твоих экспериментов. Я теперь больше твой фамильяр, чем его связной. Наш с ним договор завершён.

Расширив зрачки и встав на задние лапы, кот просительно сжал передние. Даже слёзы на больших чёрных глазах навернулись.

– Пожалуйста, Ингрид.

– Идём.

Поддавшись порыву, ведьма обняла друга, но тут же его отпустила и надела на плечи лямки своей поклажи.

– Лучше через окно, – окликнул Кастель, когда девушка направилась к двери, планируя воспользоваться запасным ходом. – Там в холле уже все слуги собрались, даже деревенские подёнщицы.