Полная версия:
Верные сердца
В прихожей еще витал запах его одеколона, на кухне стояла его чашка, в холодильнике – гора нажаренных для него котлет, в ванной – щетка и полотенце.
Она металась по квартире, натыкаясь на его вещи, и пустота в груди заполнялась болью. Нестерпимой, мутной, грозящей захлестнуть с головой и утопить в своей глубине.
И позвонить-то некому. Мама только обрадуется такому известию, не принимала она его, на дух не переносила. Подруги… А нет их, как-то незаметно отдалились, каждая погрузилась в свою жизнь, семью, и стали просто знакомыми, а так, чтоб душу излить… Некому!
«Ох, Лена-Лена, – думала она про себя, – как же ты докатилась до того, что центром твоей вселенной стал мужчина, вытеснив всех остальных, даже тебя саму!»
А теперь он ушел, и вселенная рухнула.
Продолжая ходить по квартире, она остановилась у зеркала и подняла глаза. Осунувшееся лицо и новое, незнакомое выражение – «брошенка». Хотя почему незнакомое? Где-то она видела такой взгляд… Недавно, сегодня…
Вспомнила!
Рыжая собака появилась в парке недели две назад. Каждый день, возвращаясь с работы, Лена видела ее, но едва ли замечала. Ведь она спешила домой, в свой уютный мирок. Там ей было кого кормить, любить, заботиться. ОН, только он был в сердце и в мыслях! А собака… ну, мало ли их, бездомных.
А сейчас, стоя у зеркала, она вспомнила этот взгляд. И вмиг осознала, что чувствует эта рыжая собачка, в глазах которой растерянность, непонимание, вопрос: как, почему, за что? «Брошенка».
Накинув плащ, Лена уже открыла входную дверь, потом, не разуваясь, забежала на кухню, вывалила в пакет котлеты и побежала в парк…
* * *Уже смеркалось, накрапывал холодный дождик. Лена помнила, что видела дворнягу почти всегда на одном и том же месте. Видимо, и у нее расставание с любимым человеком произошло где-то поблизости.
В сумерках, на фоне рыжей листвы, увидеть собачку было практически невозможно, сама она к людям не подходила, наблюдая всегда со стороны. Оставалось только надеяться, что аромат котлет привлечет ее. Лена очень-очень хотела ее найти.
Она села на мокрую скамейку, ту самую, возле которой пару часов назад сидела собака. Открытый пакет с котлетами положила рядом на тротуар.
– Ну, где же ты, собачка?
* * *А рыжая собачка лежала, свернувшись калачиком, под скамейкой. Котлеты пахли очень привлекательно, но она не спешила выходить. За свою недолгую бездомную жизнь она уже поняла, что не всякий, дающий еду, имеет добрые намерения.
Да и вообще, она перестала понимать людей. Казалось бы, все, что она могла дать человеку – свою любовь, верность, всю себя без остатка, – она отдавала. Хозяин был для нее всем, центром ее вселенной.
А теперь он ушел, и вселенная рухнула.
И если уж любимому человеку нет до нее дела, то что говорить о других, совершенно чужих людях…
Но эту женщину, сидящую сейчас на мокрой скамейке, она знала. Видела каждый день, как та спешит домой, улыбаясь своим мыслям и не замечая ничего вокруг.
Иногда ее встречал мужчина, и они шли домой вместе. А сегодня этот мужчина бросил ее. Он ушел, точь-в-точь как ее хозяин недавно, а женщина сидела и смотрела ему вслед.
От каждого человека исходят волны эмоций, и животные без труда их распознают. Страх, ненависть, сострадание, жалость, любовь – этого не скрыть от собаки. От этой женщины веяло такой знакомой тоской покинутого существа, что хотелось выть…
Или лучше – подойти, заглянуть в глаза и лизнуть руку? Ну, еще можно съесть одну ароматную котлетку, раз она так хочет…
* * *Лена чувствовала, что черная дыра в груди увеличивается в размерах. Мысль о том, что нужно возвращаться в пустую квартиру, была невыносима.
– Рыжуля, где же ты? Ты мне так нужна… Пожалуйста, спаси меня…
Не подозревая, что собака рядом и внимательно слушает, Лена, опустив голову, продолжала свой монолог, ей просто необходимо было выговориться:
– Прости, я раньше не замечала, не понимала тебя, мимо проходила. А сегодня, видишь вот, на своей шкуре прочувствовала, каково это… Все по глазам твоим поняла… Пойдем со мной, Рыжуля, вместе мы справимся…
И опять это чувство – чей-то внимательный взгляд. Женщина подняла голову; собака сидела перед ней.
Лена обрадовалась так, будто это была ее потерявшаяся собака и вот она нашлась! Эта радость заполнила пустоту в груди и, вырвавшись наружу, волной окатила рыжую собачку, уставшую от собственной тоски и равнодушия людей.
И они пошли домой, две «брошенки», нашедшие больше, чем потеряли. Им не нужны были слова и даже котлеты…
Хотя нет, котлеты пригодились. Не пропадать же добру!
7. Букет
По мотивам истории Беннет СерфВ одном рейсовом пригородном автобусе по соседству оказались молодая девушка и пожилой мужчина. У девушки на коленях сидел щенок, а мужчина держал в руках огромный букет.
Они ехали около получаса, но девушка уже еле справлялась с непоседливым малышом. Ему скучно было сидеть на коленях, он хотел играть, хватал своими острыми зубками все подряд и уже наделал кучу затяжек на вязаной кофточке хозяйки.
Впрочем, она не была его хозяйкой, и это было заметно. Девушка не знала, как обращаться со щенком, она то ругала, то ласково уговаривала непоседу, при этом ни разу не назвав по имени.
Пожилой мужчина с букетом спокойно наблюдал за своей соседкой. Когда щенок начал скулить, а другие пассажиры – недовольно оборачиваться, он обратился к девушке:
– Позвольте вам помочь…
Встретив ее беспомощный вопросительный взгляд, он улыбнулся:
– Я вижу, у вас нет опыта общения с собаками, тем более с такими вертлявыми хулиганами. Будьте добры, подержите…
И мужчина протянул ей букет, а сам взял на руки щенка. Малыш притих, внимательно обнюхивая нового человека.
– У меня дома кот, вот он и изучает, – пояснил мужчина. – Ну что, будем знакомиться? Я – Павел Дмитриевич…
– Очень приятно, я – Лера, – ответила девушка, – а это… щенок. Имени у него нет, его подкинули нам в подъезд неделю назад. Домой взять я его не могу, родители не разрешают. Я очень надеялась, что кто-нибудь из соседей заберет, но они только ругаться начали, что я собаку в подъезде подкармливаю…
Павел Дмитриевич слушал девушку, разглядывая щенка и почесывая ему за ушками. Тот немного успокоился.
– И куда же вы с ним теперь?
– Бабушке везу, в деревню, – ответила Лера, тяжело вздохнув. – У нее, правда, своих двое, ну, может, уговорю оставить или отдать кому… А вы куда едете? С таким красивым букетом? Ой, простите…
Девушка смутилась от своего любопытства. Букет ее завораживал, она никогда не держала в руках столько цветов. Павел Дмитриевич улыбнулся:
– Букет для моей супруги. Это ее любимые. Сегодня годовщина…
Лере показалось, что мужчина хотел еще что-то добавить, но тут их автобус подъехал к небольшой автостанции, и водитель объявил стоянку десять минут.
Щенок снова забеспокоился, и Павел Дмитриевич предложил вынести его на улицу:
– Вон отличная лужайка, думаю, наш общий друг с удовольствием сделает там лужу. Лера, вы пойдете? Или, если хотите, можете остаться здесь, мы быстро.
– Да-да, я посижу, – ответила девушка.
Она задумчиво смотрела через окно, как Павел Дмитриевич бегает по лужайке, играя со щенком. Седовласый мужчина в приличном костюме смеялся и двигался как юноша.
«Сколько же ему лет? Он явно старше моих родителей, – думала Лера. – Но я не помню, чтобы они когда-нибудь так весело смеялись…»
Она перевела взгляд на букет.
«А эти цветы! Почему папа никогда не дарил маме цветов? У них что, не было годовщин?»
– Ну, вот и мы!
Павел Дмитриевич усаживался на место. Его лицо озарилось очень теплой и доброй улыбкой, на щеках играл румянец.
– Ох, и забавный он, этот ваш щенок! Так обрадовался свободе, так бегал, вы видели? А чтобы ему нескучно было дальше ехать, мы вон палочку нашли. Вам, кстати, еще долго ехать?
Лера рассеянно смотрела на щенка, который уже увлеченно грыз палку, расположившись с ней на коленях Павла Дмитриевича.
– До самого конца, еще около часа, – ответила Лера, – а вам?
– Мне уже скоро выходить…
Какое-то время ехали молча. Девушка прижимала к себе букет, вдыхая аромат свежих роз, а пожилой мужчина баюкал на коленях маленького щенка.
– Послушайте, Лера, – вдруг сказал Павел Дмитриевич, – я вижу, вам очень нравятся цветы. А что, если я подарю вам этот букет, а вы подарите мне щенка? Ведь там, в деревне, его никто не ждет, а мы с ним уже успели привыкнуть друг к другу…
Пожилой мужчина смотрел на Леру глазами подростка, который просит у родителей собаку. Она растерялась. Конечно, она будет только рада, если Павел Дмитриевич заберет себе щенка, но вот принять такой шикарный букет она и хотела, и почему-то не решалась.
– А как же ваша жена? – спросила Лера. – Ведь годовщина…
Мужчина вздохнул, улыбнулся и ответил:
– Лерочка, не беспокойтесь об этом, уверен, она меня простит.
– И не будет против собаки? – зачем-то уточнила Лера.
– Ни в коем случае! – заверил ее Павел Дмитриевич. – Наоборот, она будет рада, что у меня появился новый друг. И знаете, я назову его Букет, в память о нашей встрече.
Через пять минут автобус отъезжал от очередной остановки. Девушка с огромным букетом роз смотрела в окно, провожая глазами пожилого мужчину.
В петлице его пиджака красовалась пурпурная роза, которую он вынул из букета, прежде чем отдать Лере цветы.
Он шел уверенной моложавой походкой, время от времени поглядывая за пазуху и улыбаясь, пока не скрылся в воротах кладбища…
8. Быть тебе Степаном
Обычный рыжий кот, он вырос и жил на улице. И ему были знакомы все опасности и превратности уличной жизни…
Изо дня в день он дрался с другими котами, спасался на деревьях от злых собак, уворачивался от летящих вслед камней, искал укрытие от непогоды в подъездах и подвалах.
Знал он и добрые руки сердобольных старушек, которые, имея дома по несколько кошек, еще умудрялись подкармливать таких, как он, бесхозных…
Самым страшным врагом Рыжего кота был голод, и каждое утро стояла задача – найти пропитание. Потому что, он знал, стоит только остаться голодным на пару дней, как все беды разом свалятся на его рыжую голову. Коты побьют, дворовые псы загоняют, а холод и сырость проберут до костей…
Когда наступала зима, Рыжий обшаривал помойки с двойным усердием – чтобы сопротивляться морозу, нужно было больше есть и больше двигаться.
Все три года его бездомной жизни коту сопутствовала удача, всегда удавалось что-то найти или подбежать вовремя к добрым бабушкам и урвать себе кусочек пожирнее.
Но вот наступила четвертая зима… Таких суровых морозов на памяти Рыжего еще не было! Улицы словно вымерли, старушки куда-то подевались, помойки промерзли. Если где что и было съедобного, то найти это оказалось просто невозможным – все дворы перемело огромными сугробами.
Передвигаться было очень сложно, казалось, лапы вот-вот примерзнут к плотному снежному насту, их сводило судорогой уже через несколько минут. Рыжий, сколько мог, отсиживался в подвале, но голод гнал его на улицу, а морозы не отпускали.
С каждым днем путь до ближайшей помойки становился все длиннее, и однажды, ничего не найдя в заметенных снегом баках, изможденный кот понял, что обратно до подвала ему не добраться…
Так он и сидел в сугробе, уже не чувствуя лап, да и вообще ничего. Даже холода… Даже голода… Рыжий закрыл глаза, хотелось спать…
Из оцепенения его вывел звук подъехавшего автомобиля. Водитель выскочил, подняв ворот дубленки, достал из багажника пакет с мусором, быстро швырнул его в бак и поспешил вернуться за руль. Взглянув на дорогу, он чертыхнулся и снова вышел из машины.
В свете фар мужчина увидел рыжего кота, застывшего прямо перед его автомобилем в странной скрюченной позе. Но полминуты назад никакого кота не было… Значит, он сам выполз на дорогу… Значит, еще жив!
В теплом салоне, завернув кота в плед, мужчина аккуратно его массировал, чтобы разогнать кровь.
– Ну, давай, давай, держись! – приговаривал он. – Сейчас отогреешься… Степка, неужели ты? Бедняга, где ты был, мы же тебя там искали, на старом месте…
Убедившись, что кот немного отогрелся, мужчина повез его домой.
Рыжий никогда не ездил в машине, никогда не ощущал таких уверенных прикосновений человеческих рук, никогда ему не было так страшно и так… хорошо. Он чувствовал, что не зря, собрав остатки сил и волю к жизни, преодолел сковавшее его оцепенение и выполз на дорогу.
И сейчас, свернувшись в теплом пледе, он посматривал на мужчину за рулем, и его обычный животный страх растворялся, уступая место какому-то новому чувству, доселе незнакомому.
Странно, ему не хотелось убегать… Уютный плед и мерное покачивание автомобиля убаюкивали. Рыжий уснул…
* * *Аккуратно положив на диван свою ношу, мужчина, улыбаясь, повернулся к жене и дочке. Они с любопытством приглядывались к свернутому пледу.
– Милые мои, вы не представляете, какой у меня для вас сюрприз! Наш Степка нашелся!
И мужчина торжественно откинул уголок пледа – оттуда показалось рыжее ухо. Мама с дочкой так и ахнули. Они потеряли своего любимца год назад при переезде. И сколько потом ни искали, сколько ни клеили объявлений – все бесполезно. Не нашли…
Девочка на радостях уже хотела зацеловать «любимого Степочку», но мама вовремя ее остановила:
– Подожди, Катюша, он от нас отвык, давай дадим ему время. В первую очередь его надо накормить и обработать от… ну, в общем, искупать его надо…
Папу тут же отправили в зоомагазин за вкусными паштетами и разными средствами «для давно немытых котов», как выразилась дочка.
Рыжий достойно выдержал все процедуры, отдавшись на милость этих удивительных людей, которые хлопотали вокруг него, ласково приговаривая:
– Степа, Степочка, хороший ты наш… Потерпи, будешь чистый, красивый… Господи, худющий-то какой! Ничего, мы тебя откормим…
Кот действительно был истощен. Сил вырываться и убегать просто не было, да и не хотелось. После лютого мороза и грязного подвала погружение в тазик с теплой водой показалось Рыжему блаженством.
Откушав ароматного паштета, только что купленного и распечатанного специально для него, Рыжий снова уснул. И проспал всю ночь в детской комнате, куда его уложила Катя. Девочка не пожелала расставаться с «любимым Степочкой».
* * *Утром мужчина отвез дочку в садик, а сам уехал на работу. Рыжий с мамой остались дома на хозяйстве.
– Ну, дружок, – сказала она, – идем, я тебе кое-что объясню…
И пошла в ванную. Там она показала коту лоток с песком и сказала:
– Я знаю, что ты – не он, но это не важно. Так уж вышло, быть тебе Степаном! И пусть это будет нашей с тобой тайной. А чтобы вжиться в роль, тебе надо освоить лоток и когтеточку.
Мама улыбнулась и ласково погладила Рыжего, вернее, теперь уже Степана.
– Ты умный и очень хороший, ты справишься, – подмигнула она.
И он действительно справился. Да и как мог он подвести такую замечательную маму? Или разочаровать прелестную девочку Катю? Или не оправдать надежд папы, своего спасителя?
Встреча с этими людьми была самой большой удачей в жизни Рыжего кота. Так он считал. И надеялся, что мамина доброта и его везение эхом отзовутся в жизни того, потерявшегося Степана. И пусть он тоже обретет любящую семью…
9. Везунчик
Кошка с котятами, по обыкновению, устроилась в подвале. Это были не первые ее дети, но интуиция подсказывала, что последние. Кошка была немолода, и полуголодная уличная жизнь здоровья не прибавляла.
А потому с особой заботой и трепетом она прижимала к себе четыре пушистых комочка, молясь кошачьим ангелам, чтобы хоть кому-то из них повезло обрести настоящий дом.
Конечно, лучше бы всем, но кошка знала по опыту, как редко это случается с уличными котятами…
Она помнила, что такое ДОМ. Когда-то она была домашней, когда-то она была любимой… Это счастье длилось меньше года, потом с ее хозяйкой случилась беда, и юная трехцветная кошечка стала бездомной.
Не приспособленная к уличной жизни, она быстро превратилась в тощую и грязную попрошайку, бежавшую с распахнутым сердцем навстречу каждому человеку…
Но в лучшем случае она получала объедки, брошенные на землю, а в худшем… Не стоит и вспоминать. Кошка быстро поняла, что бесполезно ждать любви и ласки от чужих людей. Видимо, ее любила только хозяйка.
Морозными ночами, отвоевав себе место где-нибудь в подвале на теплой трубе, кошка погружалась в воспоминания. Ей чудилось, что она свернулась калачиком на хозяйских коленях, а ласковые родные руки гладят ее шерстку и чешут за ушком.
А потом кошка впервые стала мамой, и всю свою любовь и нежность направила на малышей. Так повторялось из года в год. Котята взрослели, кто-то убегал в соседние дворы, кого-то забирали люди, с некоторыми случалось непоправимое…
На улице много опасностей – машины, собаки, люди. Сколько боли пережило маленькое сердечко мамы-кошки, было известно лишь ей одной.
* * *Погрузившись в воспоминания, кошка задремала в теплом подвале с четырьмя новорожденными котятами. Ночью она проснулась от шума воды где-то рядом, а приподнявшись, с ужасом поняла, что ящик, в котором она лежала, уже не стоит на твердой поверхности, а плавает!
Но ей было не до паники, материнский инстинкт сработал четко. Схватив одного из котят, кошка не раздумывая прыгнула в воду и поплыла к подвальному окну, выше которого вода не поднималась, вытекая на улицу.
Выбравшись на тротуар, кошка заметалась в поисках укромного места для малыша. Времени не было. Сунув котенка под лавку, она исчезла в подвальном окне.
Вновь оказавшись в ледяной воде, кошка вдруг поняла, что у нее не так уж много сил. Холод сковывал ее худое тельце, а сердце замирало от ужаса – она не могла найти ящик, в котором остались малыши.
Откуда ей было знать, что от ее прыжка он качнулся, сильно накренившись, и через несколько секунд скрылся под водой. Кошка плавала в темноте кругами, ее лапы двигались все медленнее, и она вполне могла разделить участь своих трех котят, как вдруг с улицы донесся отчаянный писк спасенного малыша. Единственного спасенного!
Собрав последние силы, мама-кошка выбралась из затопленного подвала. Стояла ранняя весна, ночами еще было холодно, и маленький котенок быстро терял тепло.
Мокрая и окоченевшая кошка подхватила его и потрусила через двор, сама не зная куда…
* * *В соседнем дворе располагалась котельная, там работал дед Степаныч, которого знали все местные кошки и собаки. Старик был суров на вид, постоянно ворчал и покрикивал на уличных лохматых бродяг, но их ведь не обманешь…
Животные точно знают, у кого доброе сердце, и тянутся к такому человеку. Степаныч кормил и помогал тем, кому было особо тяжко, слабым и больным. Зимой пускал погреться замерзавших.
Вот туда и пришла кошка-трехцветка со своим единственным малышом. Она юркнула в приоткрытую дверь, а там, ощутив тепло и относительную безопасность, просто без сил опустилась на пол, прижав к себе котенка.
А он, тоже замерзший и проголодавшийся, ползал, тыкался ей в живот и истошно пищал, требуя еду. От стресса и переохлаждения молоко у мамы-кошки пропало, и жизнь еле теплилась в ее худеньком теле.
Вся живность, обитавшая в котельной, уселась кружком возле лежащей кошки. Первыми котенка услышали две маленькие собачки, живущие здесь с осени. Они разбудили дремавшего Степаныча, и он, что-то ворча себе под нос, пошел смотреть, в чем дело.
За ним, потягиваясь, направились две кошки. А третья тревожно выглядывала из старой плетеной корзины – неделю назад у нее родились котята.
И это было большим везением для голодного малыша, спасенного кошкой-мамой из затопленного подвала…
* * *Кошку-трехцветку Степаныч выходил с большим трудом. Потеря котят разбила ее сердечко, она совсем не хотела есть и вообще жить. Она ходила по котельной как тень, вдоль стенок, а чаще всего сидела в углу, метрах в трех от корзины с котятами.
Мурка, приняв ее сыночка за своего, не подпускала к детям чужую кошку. Степаныч только вздыхал, наблюдая за горем и отчаянием трехцветки.
Спустя месяц по котельной шустро бегали пятеро котят – четыре сереньких, полосатых, и один ярко-рыжий. И хотя был он на неделю младше остальных, но не уступал собратьям ни в скорости, ни в размерах.
– Ну ты и везунчик! – говорил Степаныч, ухмыляясь.
Узнав о затоплении подвала той ночью, когда мокрая обессилевшая кошка с малышом появились в котельной, старик догадался о случившемся несчастье.
Рыжему котенку повезло дважды. Причем оба раза по-крупному, он выжил! Его первого схватила мать, выбираясь из подвала, а полосатая Мурка приняла его в свою семью и выкормила.
Ну не везунчик ли он? Так и прилепилось к нему это прозвище…
Мурка, уже изрядно утомленная оравой, ослабила надзор, и трехцветке было позволено общаться с котятами. Как она узнала среди них своего Везунчика, было для Степаныча непостижимой загадкой.
Он лишь качал головой и улыбался, наблюдая, с какой нежностью и заботой мама-трехцветка вылизывает рыжего котенка, а он, потерпев несколько минут, отчаянно вырывается, чтобы бежать за своими серыми друзьями.
Котят постепенно разбирали. Дочь Степаныча Люба расклеивала объявления во дворе, предлагала на работе. Однажды она привела в котельную свою сотрудницу:
– Пап, ты где? Мы котенка пришли выбирать!
Навстречу им вышел Степаныч с серым котенком на руках.
– Так вот, – сказал он, – один остался, выбирайте…
Когда счастливая женщина с котенком ушла, Люба внимательно посмотрела на отца:
– Папа, есть ведь еще один котенок, ты что его прячешь?
Степаныч замялся, не глядя на дочь. Дело в том, что он очень хотел подарить Везунчика своей внучке Кате, такой же огненно-рыжей пятилетней девчушке. Конечно, необходимо было заручиться согласием ее мамы.
Старик стал рассказывать дочери историю кошки-трехцветки и ее котенка.
Слушая отца, Люба присела рядом с кошачьим семейством и взяла на колени трехцветку. Поглаживая худенькую спинку, женщина с улыбкой наблюдала за рыжим озорником, игравшим тут же, у ее ног.
– Понимаешь, Люба, он особенный, этот Везунчик, – говорил Степаныч, – я верю, что он приносит счастье… Разреши подарить его Катюше, а?
Люба перевела взгляд на трехцветку. Кошка робко, еле слышно мурчала и щурилась от удовольствия. Ей снова чудилось, что она свернулась калачиком на хозяйских коленях, а ласковые родные руки гладят ее шерстку и чешут за ушком…
Или не чудилось?
– Особенный, говоришь? Счастье приносит? – улыбнулась Люба, продолжая гладить кошку. – Наверное, так и есть. Хорошо, папа, можешь подарить Везунчика Кате, но с одним условием… Маму-кошку мы тоже возьмем, немного везения и счастья ей не помешает.
10. Верное сердце
Часть 1Он родился у обычной дворняги, а вот отец его был «из благородных» – чистокровный золотистый ретривер.
Дело было весной, ретривер с хозяевами приехал на дачу. Там и случился роман с симпатичной дворняжкой, которая вместе с другими бродячими собаками с началом дачного сезона покинула пригородные свалки и перебралась поближе к садоводам – они всегда подкармливали.
Щенков было четверо. Слишком крупные для средних размеров дворняжки. Двое задохнулись в родовых путях, двое выжили (брат с сестрой), мать и сама еле оклемалась, да и не выкормила бы четверых. Месяц она прятала своих малышей на одной заброшенной даче, но они подросли и скоро стали выбегать из логова.
Симпатяг заприметили дети, стали носить им еду, играть и даже учить командам. А еще спустя месяц сестричке повезло – родители одного из мальчиков согласились взять собаку, у нее появился настоящий хозяин, она разгуливала в новеньком ошейнике, а по вечерам уходила с мальчиком домой, там у нее была своя миска с едой и лежанка… И это было фантастически хорошо!
А братец… Вечером он отправлялся на заброшенную дачу, другого дома он не знал. В августе ночи были уже холодные, и они с матерью спали, тесно прижавшись друг к другу.
Сестренке он не завидовал. На самом деле у него тоже был хозяин, вернее хозяйка. Девочка лет двенадцати держалась в стороне от шумной детворы, он сразу ее заприметил, и ему почему-то захотелось идти за ней – хоть на край света; сидеть с ней рядом, когда она плела венок из ромашек, – хоть целую вечность; охранять ее, когда она, собирая грибы, заходила далеко в лес, – хоть от всех волков и медведей вместе взятых!
Они проводили вместе почти весь день. Скромная и молчаливая среди ребят, наедине со своим щенком девочка оживала, ее веселый смех звенел как колокольчик, они играли в догонялки и прятки, Джек радостно бегал за палками и шишками. Она назвала его так в честь Джека Лондона, которым зачитывалась с недавнего времени.
