Измена. Второй шанс для предателя

Анна Раф

Измена. Второй шанс для предателя

Глава 1

– Я сплю с твоим мужем! Совсем скоро Гурский бросит тебя! – произносит незнакомка.

Сердце начинает колотиться, как заведённое. Кто она?

– Б-боюсь, вы ошиблись дверью. Всего вам доброго! – отвечаю дрожащим голосом и тяну на себя дверную ручку.

– Я не договорила! – незнакомка просовывает в щель свою ногу и блокирует дверь.

– Девушка, если вы сейчас не уйдёте, я вызову полицию! – пальцем указываю на видеокамеру, висящую на потолке. – На записи ваше лицо отлично видно. Если не хотите неприятностей, уберите, пожалуйста, ногу!

– Мира, – коверкает моё имя, – что ты нервная такая? Я же поговорить пришла, – самодовольно ухмыляется.

Да что, чёрт возьми, ей от меня нужно?

– Уберите ногу! В противном случае я нажму тревожную кнопку. Прибегут охранники, вызовут полицию, – предпринимаю ещё одну безрезультатную попытку закрыть входную дверь, но у меня не выходит. Мерзавка с такой силой вцепилась, что с места не сдвинешь.

– А может, лучше пригласишь меня на чай? Сядем за стол, пообщаемся, познакомимся поближе и вместе дождёмся Петю с работы. Он тебе всё расскажет. А потом ты, родная моя, вся зарёванная, в обнимку с брачным договором, побежишь обратно в свою деревню.

По спине пробегает капля обжигающего холодом пота.

Откуда нахалка может знать, что наш с мужем брак скреплён брачным договором? Неужели и эта информация давным-давно утекла в сеть?

– Не веришь? Не верь! Совсем скоро сама всё узнаешь, – убирает ногу в сторону. – Может быть, ты помнишь, в вашем брачном договоре было сказано, что ты на бизнес Гурского и на совместно нажитое имущество претендовать не имеешь права, – смотрит на часы и продолжает говорить: – Завтра годовщина вашей свадьбы и ровно пять лет со дня подписания договора. Как только часы пробьют полночь, карета снова станет тыквой, – хищно оскаливается, – твой наряд снова превратится в старое платье, и отправишься ты на ту самую помойку, откуда Гурский выкопал тебя пять лет назад!

Закончив цитировать детскую сказку, с размаха захлопывает дверь с такой силой, что я едва ли не валюсь с ног.

С болью прикусываю губу. Во рту чувствуется солоноватый привкус крови.

Чтобы я ещё раз открыла дверь незнакомцу?! Да ни за что на свете!

Это в советское время люди не закрывались, а сейчас ради собственной безопасности надо сидеть за семью замками.

В том, что это полный бред и девушка явно мошенница, ходящая по этажам и звонящая во все подряд квартиры, нет ни единого сомнения.

Мне непонятно только одно. Откуда она вообще взяла бредовый пункт про имущество? Мне муж ничего не говорил про подобный пунктик.

Выкинув из головы воспоминания о дурной встрече непонятно с кем, возвращаюсь на кухню и продолжаю работать над приготовлением ужина для моего любимого мужа.

Совсем скоро с работы вернётся мой мужчина, и я, как примерная и любящая жена, буду обязана сытно и вкусно накормить своего добытчика.

Готовка борща отнимает приблизительно полтора часа. И на протяжении всего этого времени я ни на мгновение не перестаю думать о словах, сказанных той девушкой.

Откуда она вообще узнала, что у нас есть договор? Зачем придумала какой-то несуществующий, до ужаса абсурдный пункт?

Оставив ароматный борщ на плите, иду в гостиную и достаю из сейфа документы, нахожу наш брачный договор.

– Теперь понятно, почему я не стала его читать, – произношу вслух, держа в руках увесистый документ.

Удобно разместившись на диване, жадно впиваюсь в текст.

По профессии я переводчик, а не юрист. Многое из прочитанного мне неясно.

– «После развода Кира Алексеевна Гурская (Дорничева) не вправе требовать с Петра Николаевича Гурского имущество, активы и денежные средства», – сердце замирает на месте, брачный договор выпадает из моих рук и летит на пол.

Можно разорвать эту бумажку и выкинуть в урну. Наш брак крепок, а контракт – лишь формальность.

Неделю назад я сделала тест, и он показал две полоски…

Завтра в день нашей годовщины я подарю любимому мужчине положительный тест, которой мы так давно ждали…

– Значит, ты уже обо всём знаешь, – голос мужа вырывает меня из собственных мыслей.

Когда он вернулся? Я не слышала ни щелчков дверного замка, ни шагов.

Оглядываюсь и встречаюсь с пристальным взглядом моего мужчины.

Пётр поднимает с пола брачный договор, делает широкий шаг в мою сторону и произносит:

– Прости, но после развода тебе ничего не достанется.

Внутри меня всё мгновенно обрывается. Развод? Какой, к чёрту, развод? У нас идеальный брак, который никогда не развалится.

– Зачем ты так говоришь? – руки инстинктивно спускаются на низ живота.

– Затем, что мы разводимся, Кира! И в соответствии с нашим договором тебе ничего не достанется.

Сердце колотится, как заведённое. Начинаю задыхаться и жадно хватать воздух.

Это кошмарный сон? Шутка?

Ещё сегодня Пётр признавался мне в любви, о каком разводе вообще идёт речь?

– Мы бы развелись намного раньше, но я ждал годовщины. Не хотел портить праздник раньше времени. Прости, но у меня уже давно другая женщина. Это были хорошие пять лет, но всему хорошему всегда наступает конец.

Глава 2

Внутри меня всё мгновенно обрывается.

Я не верю своим ушам. Это просто невозможно. Пётр любит меня, он не может говорить мне подобные вещи!

– Петя… – имя любимого мужа срывается с моих губ.

– Мира, тьфу, блин, Кира, давай не будем устраивать истерику. Я тебе всё сказал, добавить мне больше нечего, – ухмыляется и, пройдя широким шагом через всю комнату, убирает договор в особую секцию сейфа, к которой у меня нет доступа.

– Почему? – произношу едва различимо.

– Что «почему»? Почему люди разводятся? Да причин просто уйма, – пожимает плечами. – Мы с тобой, к примеру, просто не сошлись характерами. Если, конечно, так можно сказать. Скучно мне с тобой, Кира. Всё такое тихое, размеренное, словно нам с тобой по шестьдесят лет.

Каждое слово, сказанное любимым, подобно острому кинжалу, оставляет глубокие порезы на сердце.

Горький ком слёз встаёт посреди горла, перекрывая дыхание. Обжигающие болью предательства слёзы стекают по моим щекам, оставляя за собой чёрные разводы.

– Но ты клялся, что любишь меня… Ещё сегодня утром всё было хорошо, – произношу и прикусываю губу с такой силой, что вкус крови начинает чувствоваться во рту.

– Да как всё может быть хорошо, если в постели у нас всего две позы? – мерзко ухмыляется. – Ладно бы у нас дети были, но нет же. Целый год уже сношаемся, как кролики, и всё никак. Никакого результата! Кира, пойми, мы просто ошиблись. Мы не созданы друг для друга.

Сердце сжимается в плотный комок. В ушах начинает шуметь кровь так громко, что на мгновение я напрочь перестаю слышать окружающее меня пространство.

Как он может говорить такие вещи? Как?

Он клялся мне в любви. Обещал, что будет со мной в горе и в радости, а сейчас… Сейчас он режет по живому и даже не морщится.

Я не верю. Передо мной не мой муж. Мой Петя был добрым, любящим, а главное, верным…

Это не он… Мужчина, стоящий передо мной точно не является моим мужем. Это его копия… Чёрствая, жестокая, равнодушная…

– Кто она? – произношу, смахнув проступившие слёзы.

Я всегда была сильной. В жизни случались разные ситуации. Мне неоднократно причиняли боль и обиду. Но ни разу я не позволяла себе показывать слабость. С самого детства я хранила всю боль в себе, оставаясь для обидчика невозмутимой.

И сейчас я не покажу свою слабость. Предатель не увидит на моём лице ни боли, ни отчаяния.

– Мою новую любовь зовут Арина… Арина Сергеевна Истомина. Дочь одного моего бизнес-партнёра. Мы с ней одной масти. Она прекрасна.

Сердце сжимается от очередного удара.

Пять лет, казалось бы, счастливого брака. И сейчас, после всего того, что было между нами, он с такой неподдельной лёгкостью смотрит мне в глаза и рассказывает о своей новой избраннице…

Это какой-то ужас. Какой-то сумасшедший дом! Кажется, ещё немного, и я точно упаду в обморок…

– Мерзавец! – тихий голос срывается с моих губ.

До сегодняшнего дня я ни разу не говорила ничего нелестного в адрес своего мужчины. Но сейчас всё изменилось, он больше не мой… Он чужой! Чужой мужчина, которого я никогда не знала и с которым нас ничего не связывает.

– Ты вправе считать как угодно, – пожимает плечами и продолжает говорить: – Я хотел, чтобы всё закончилось более экологичным образом, но, увы, ты полезла туда, куда тебя не просили!

– Более экологичным образом? – невольно передразниваю мерзавца.

– Ну да. Завтра годовщина нашей свадьбы и моя амнистия. Я хотел, чтобы мы отпраздновали нашу дату как следует. Но да ладно, – отмахивается, – ты сама испортила весь сюрприз.

– Испортила сюрприз… – шепчу не своим голосом.

Сейчас я окончательно убедилась, что совершенно не знала своего мужа. Все эти долгие пять лет брака Гурский скрывался под маской добропорядочного мужа. На деле он был и оставался последним мерзавцем.

Но как? Как за пять лет чёртового брака я не сумела распознать в нём притворщика? Он изменял за моей спиной, а я, как последняя дура, ничего не видела и ни о чём не догадывалась…

Больно! Не описать словами, как больно! Гурский вогнал в мою грудь кинжал по самую рукоять и провернул несколько оборотов.

– Зачем мы поженились, если между нами не было взаимных чувств?! – истошный крик срывается с моих губ.

– Почему не было? – пожимает плечами. – Были. Но, как я уже сказал ранее, всему хорошему всегда наступает конец. Кир, ты пойми меня, – словно по щелчку пальцев голос Гурского меняется с неприятного и раздражённого на мягкий и миролюбивый. Мастер перевоплощений, просто слов нет. – Я думал, у нас будет нормальная семья, что у нас родятся дети. А по итогу, – выдерживает прискорбную паузу и добавляет: – ни нормальной семьи, ни детей. Всё шиворот-навыворот и не как у людей!

Мужчина, которого я только недавно называла своим любимым мужем, сейчас откровенным образом вытер об меня свои грязные ноги…

Гурский был моим первым и единственным мужчиной. С ним я первый раз поцеловалась, ему подарила свою невинность. Много лет назад он научил меня любить… Научил любить, чтобы через пять лет, казалось бы, счастливого брака разбить моё любящее сердце на тысячи острых осколков.

Громкий звонок заставляет вздрогнуть и выпорхнуть из своих мыслей.

Гурский хмыкает и идёт открывать дверь.

– Арина, зачем ты пришла?! Мы же договаривались, что съедемся сразу, как я разберусь с некоторыми осложнениями, – из прихожей до меня доносится взволнованный голос мужа.

Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, кого он подразумевает под «осложнениями».

Собрав всё мужество в кулак, встаю с дивана и твёрдым шагом иду в прихожую. Сейчас я устрою голубкам весёлую жизнь. Выскажу всё то, что о них думаю!

Перешагиваю через порог и замираю на месте.

Та самая девушка, которая несколько часов назад ломилась в мою дверь, сейчас висит на шее моего мужа и смотрит на меня хищным взглядом победительницы.

Глава 3

Сердце сжимается в болезненный комок.

Так больно, как сейчас, мне ещё никогда не было. Предатель безжалостно вогнал кинжал в мою грудь и режет по живому.

Я из последних сил стараюсь держать себя в руках. Но с каждым новым мгновением сохранять самообладание становится всё тяжелее и тяжелее.

– Мирочка, ну что ты стоишь в дверях, как неродная? Поздоровайся со мной для приличия, – омерзительные слова слетают с губ нахалки.

Сердце начинает стучать, как наведённое.

Ещё сегодня утром я считала, что у нас с Гурским идеальный брак. Что мы любим друг друга, что мы счастливы…

Обида встаёт посреди горла комом.

Я в страшном сне не могла представить, что мне придётся смотреть на то, как какая-то мерзавка висит на шее моего мужчины. Но сейчас это происходит наяву.

Впрочем, отныне я не вправе называть Гурского своим мужчиной. Кем угодно, но точно не мужем и не отцом моего будущего ребёнка, о котором предатель никогда не узнает.

– Она у тебя всегда такая неразговорчивая, да? – продолжает свой моральный прессинг.

– Обычно болтает так, что не заткнёшь, – произносит Гурский с нескрываемой самодовольной ухмылочкой на лице.

Я думала, что за столько лет брака я выучила своего мужчину как облупленного. Однако всё иначе… Какой Гурский человек на самом деле, я не знала до последнего. Только сейчас он предстал передо мной в своём истинном обличии.

Не в силах выдавить из себя ни единого слова, просто стою и слушаю нелестные вещи, летящие в мой адрес.

– Мирочка, – нарочно коверкает моё имя, – ты почитала брачный договор? Ну как тебе последний пунктик?

Гурский моментально меняется в лице, смотрит на свою новую подружку с некоторым упрёком, но ничего не произносит. Кажется, Пётр немного расстроился, что сорвался «сюрприз», который он хотел устроить на нашу годовщину свадьбы.

– Ладно, – наконец произносит Гурский и переводит в мою сторону слегка печальный взгляд, – если все всё знают и всех всё устраивает, то пора расходиться.

– Согласна с тобой, любимый. Мирочка задержалась в гостях. Пусть уматывает. Чемоданы с моей одеждой уже ждут в машине, – приторно-сладким голосом щебечет Арина.

Сердце, исполнив кульбит, с болью ударяется об рёбра и уходит в пятки. Руки невольно начинают дрожать.

Гурский просто так возьмёт и выгонит меня из квартиры, которую мы покупали вместе? Выходит, что после стольких лет брака я остаюсь без крыши над головой?

Сжимаю кулаки с такой силой, что белеют костяшки. Сейчас я всё выскажу!

– Ну и урод же ты, Гурский! – грубые слова слетают с моих губ.

– Ха, какая смелая нашлась! – ухмыляется Арина.

– А я вообще не с тобой разговариваю! Будешь вякать, когда я к тебе обращусь! Поняла?! – пронзаю мерзавку тяжёлым взглядом, да так, что спесь с её надменного лица слетает по щелчку пальца.

– Петенька, не позволяй хамке так со мной разговаривать, – щебечет Гурскому на ухо.

– Арина, подожди, пожалуйста, на кухне, – отстраняется от своей подружки, – я как-нибудь без твоей помощи сумею разобраться со своей бывшей.

– Петруша? – пытается что-то возразить, но Гурский не даёт ей вставить и слова.

– На кухню я сказал! – произносит строгим голосом.

Арина самодовольно хмыкает и, широко размахивая бёдрами, скрывается за дверью.

Сердце в очередной раз пронзает боль. Мерзавка знает, где кухня, и легко ориентируется в нашей квартире. Выходит, Гурский не отказывал себе в удовольствии и приводил любовницу прямо в нашу супружескую постель…

– Кира, прости, я не хотел, чтобы всё закончилось именно так, – садится на пуфик и хватается за волосы.

– Да, родной, я знаю. Ты уже говорил, что всё должно было пройти более экологично, – нахожу в себе силы немного съязвить.

– Иди сюда, – переводит взгляд с пола на меня и жестом зовёт поближе, – пожалуйста. Ты не представляешь, как мне сейчас больно.

Ему больно? Ему? Не мне, об которую только что неоднократно вытерли ноги, а именно ему? Мерзавцу, который привёл в дом любовницу?

Громко выдохнув, сокращаю разделяющее нас расстояние.

Громкий звон пощёчины разрывает повисшее на мгновение молчание.

– Заслужил, – произносит он, потирая красный отпечаток моей ладони на лице.

– Тебе ещё аукнется, Гурский. Вся та боль, которую вы со своей прошмандовкой причинили мне, вернётся к вам десятикратно. Я в этом уверена. Бумеранг рано или поздно долетит до каждого! – цежу сквозь зубы.

Думал, я буду реветь в три ручья? Думал, упаду в ноги и буду умолять не рушить семью? Нет! Я тоже умею показывать зубы!

– Я знаю, – отвечает абсолютно спокойным голосом, затем нервно поджимает губы и добавляет: – Аукнется, и ещё как, но главное, что ты… – обрывается на полуслове и спустя мгновение договаривает: – Ты, наконец, оставишь меня в покое!

Хочется плакать… Горький ком слёз встаёт посреди горла.

Как же больно. После пяти лет, казалось бы, счастливого брака в его глазах нет ни единой капли сожаления. Какой же он всё-таки жестокий!

– Прощай, Гурский! Боялся, что после развода я буду претендовать на имущество?! Бойся! Я найду толкового юриста и душу из тебя выверну! – ужасные слова словно на автомате срываются с моих губ.

Я никогда не была такой грубой. До сегодняшнего дня я ни разу в жизни не позволяла себе разговаривать с кем-то в подобной манере… Но иначе сейчас нельзя. Мерзавец давным-давно перешёл через красную черту. Он атакует, я должна защищаться!

– Удачи, – мерзкая ухмылка срывается с его губ, – только зря потеряешь время. Твоя подпись стоит, брачный контракт действует. Если бы ты родила, на худой конец была бы в положении, то могла претендовать на имущество, но, увы, – разводит руками.

С трудом сдерживаю подступающие слёзы. Нет! Я не позволю себе расплакаться на глазах у мерзавца! В моих глазах предатель не увидит ни боли, ни отчаяния!

– Собирай вещи. Сегодня же ты покинешь мой дом, – произносит на одном дыхании и после секундной паузы добавляет: – Прости.

«Прости», пожалуй, это немного не те слова, которые хочется услышать от мужа после того, как он фактически выгнал из дома.

На самом деле мне от предателя ничего не нужно. Про юриста я сказала, чтобы хоть как-то кольнуть в ответ. Ничего мне от мерзавца не надо! Пусть подавится! Пусть всё остаётся ему, раз он так хотел!

Молча иду в гостиную и также молча достаю из сейфа свои документы.

– Прощай, предатель! Моё платье можешь своей Арине передарить! – цежу сквозь зубы.

– Арина, чёрт возьми, Кира! Постой! Собери гардероб!

– Перед тем как уйти, пусть рецепт борща оставит! Просто объедение. Домработницу научим такой готовить, – с кухни доносится опротивевший женский голос.

– Черканёшь сообщением?

– Да пошёл ты! – выхожу из квартиры и громко захлопываю дверь.

В присутствии Гурского я не могла позволить себе быть слабой. Всеми силами давила подступающие к горлу слёзы. Но сейчас… Эмоции взяли своё, и обжигающие болью предательства слёзы обильным потоком ринулись из моих глаз.

Спустившись по стеночке, с грохотом приземляюсь на каменный пол подъезда.

Больно, невыносимо больно… Человек, которого я любила едва ли не больше жизни, уничтожил меня. Растоптал… Разорвал моё сердце на части.

Руки начинают предательски дрожать, а желваки под кожей приходят в движение.

– Нет… – тихий, едва различимый шёпот срывается с моих губ.

Если раньше я была одна, то сейчас всё изменилось. С того самого момента, как тест показал две полоски, я несу ответственность не только за себя, но и за своего ребёнка, чья жизнь зародилась у меня под сердцем.

Ради своего малыша я должна взять себя в руки, встать с этого чёртового пола, смахнуть со своего лица слёзы и жить дальше. Ведь у моего малыша нет никого, кроме меня. Ведь он не виноват, что его родная мать оказалась не нужна отцу.

Выхожу из подъезда и выкидываю в урну ключи от квартиры, которую когда-то называла своим домом.

Взглядом пробегаю по окнам и замечаю, что за шторами стоит человек и провожает меня взглядом.

В самом страшном сне я не могла представить, что наша с Гурским семейная жизнь сложится именно таким образом: я бегу куда глаза глядят, а он наблюдает за мной из окна нашей спальни…

Через полчаса я уже сижу на заднем сиденье такси и еду в аэропорт. Оставаться в столице нет ни сил, ни желания, ни финансовой возможности.

Сейчас у меня нет другого выхода, кроме как вернуться в родной Екатеринбург к сестре и уже там начать жизнь с чистого листа.

Из родных у меня осталась только родная сестра Елизавета. Родители тяжело заболели ковидом в двадцатом году и не смогли выкарабкаться…

Громкий рингтон мобильного заставляет вздрогнуть и выпорхнуть из своих мыслей.

Сообщение от банка.

Смотрю на экран и не решаюсь открыть и прочитать. Если Гурский заблокировал мою карту, то сейчас я даже не смогу купить билет на самолёт…

Задерживаю дыхание и открываю сообщением.

Сердце начинает стучать как заведённое.

Гурский не заблокировал счёт, а, напротив, пополнил на солидную сумму.

Бью себя по рукам и гоню прочь навязчивую мысль перевести всё до последней копейки обратно. Как ни крути, а эти деньги мне пригодятся, ведь впереди меня ожидает незавидная участь матери-одиночки…

– Будем считать, что это алименты… – произношу одними лишь губами и убираю телефон обратно в карман.

Через два часа я уже сижу в экономклассе самолёта и лечу в родной город.

И если бы я только знала, какие испытания для меня приготовил Екатеринбург, я бы нашла три сотни причин, чтобы остаться в столице…

Глава 4

Кира

Три месяца спустя

Громкий рингтон мобильного телефона заставляет проснуться. Нахожу под подушкой мобильный, разблокирую и смотрю, кому не спится в такую рань.

– Лиза, семь утра… – произношу сонным голосом.

– Семь утра, а ты до сих пор спишь, – смеётся и продолжает тараторить в трубку: – Представляешь, я ещё не ложилась.

– Ведёшь ночной образ жизни и ходишь по клубам?

– Если бы, сестрёнка, если бы, – цокает. – У меня на работе ЧП. Помнишь, я тебе рассказывала, что занимаюсь организацией переговоров, на которых встретятся десять богатейших предпринимателей страны.

– Двадцать.

– Что двадцать?

– Именно столько раз ты мне говорила, что занимаешься организацией переговоров, – не отказываю себе в удовольствии немного пошутить со старшей сестрой.

– Подстава, Кира. Ты представляешь, вчера вечером мне сказали, что на переговоры прилетят иностранцы и что мне срочно надо найти переводчика, владеющего итальянским в совершенстве, – моего слуха касается громкий вздох. – Я всю ночь по сайтам объявлений лазила, обзванивала, и никакого результата. Английский, немецкий, французский – сколько угодно, а итальянский все словно разом забыли.

– Жалко. Но, увы, у меня из знакомых, кто знает итальянский в совершенстве, никого, – отвечаю сочувствующим голосом.

– Да, я понимаю. Я так подумала, что было бы неплохо, если бы ты, Кира, согласилась помочь своей любимой сестре и исполнила роль переводчика на сегодняшних переговорах, – произносит хитрым голосом.

– Лиз, я бы с радостью, но едва ли мои знания языка дотягивают до совершенства. Последний раз я на итальянском разговаривала, когда мы с Гурским в Европу ездили три года назад. Я уже всё забыла.

– Да брось ты, Лиз. Нормально ты язык знаешь. Тем более университет ты закончила всего пять лет назад, считай, знания ещё свежие, – смеётся, понимая абсурдность своих слов.

Чтобы работать переводчиком на переговорах такого уровня, надо иметь лет десять стажа и кристальный послужной список. Ни первого, ни второго у меня, к сожалению, нет. Если сейчас, в двадцать пять, я пойду работать переводчиком в какую-нибудь компанию, то лет так через десять наберусь опыта и, может быть, меня пригласят.

– Смеёшься? Там же всякие термины знать надо. Лиз, я была бы рада помочь тебе, но я точно не справлюсь. Не мой уровень. Да и куда мне с животом, – произношу с нескрываемой грустью в голосе.

– Неважно, твой или нет. У нас другого выбора нет! Твой живот не видно, если не присматриваться. Сейчас время семь, в девять за тобой приедет машина. И чтобы никаких «но» я от тебя не слышала. Сегодня ты работаешь переводчиком на переговорах! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Да и тем более ты не в том положении, чтобы отказываться от хороших денег. А платят реально много! – не дав мне ответить, кладёт трубку.

Иной раз Лиза бывает просто невыносимой. Если что-то взбредёт ей в голову – не вышибешь!

Впрочем, ладно, сестра сильно помогла мне, когда я переезжала в Екатеринбург. А значит, на этот раз пришла моя помощь – быть благодарной и прийти на помощь.

Три месяца прошло с того дня, как Гурский привёл в наш дом свою новую избранницу, а меня выставил за дверь.

Первый месяц я не выходила из квартиры и не переставала лить слёзы.

Если бы не беременность, я бы, наверное, ещё долго оплакивала разрушенный брак. Ради жизни и здоровья своего ребёнка я переборола депрессию, собрала разбитое на тысячи осколков сердце воедино и заставила себя вновь полюбить эту жизнь…

От одних лишь мыслей о бывшем муже слёзы сами собой наворачиваются на глаза. Я любила его всем сердцем, а он так безжалостно поступил со мной…

Как у него сложилась дальнейшая жизнь, я не знаю. Я удалила его из всех социальных сетей, разблокировала номер и навсегда вычеркнула из своей памяти. Такого человека, как Пётр Николаевич Гурский, для меня больше не существует.