Горький вкус моря

Глядя на этот спектакль, Михаил вспомнил, как Василий ему неоднократно жаловался на свою нелегкую и несчастную жизнь, и ему стало жаль друга.

Покричав, еще минут пять, жена Василия махнула в сторону мужа рукой, и пошла домой.

Выскочив из воды, Василий встряхнулся как собака, ещё раз выругался, и тут же побрел следом за женой, не обращая внимания на крик своего друга, который предлагал поделить, купленную им, на той стороне пруда, рыбу.

Глубоко вздохнув, он тоже стал собираться домой. Ведь дома его ждала любимая жена, Верунчик, как он ее ласково называл.

© Copyright: Анна Присяжная, 2015

Свидетельство о публикации №215060201164

Генеральная уборка

Приехав домой из аэропорта на такси (она не стала сообщать о своем приезде никому), поставив сумку и чемодан в угол прихожей, Лариса посмотрела по сторонам своей квартиры и, потянувшись, воскликнула:

«Хорошо в гостях – а дома лучше!»

Оценив, взглядом состояние неухоженной квартиры, чувствовалось ее отсутствие, она пробурчала: «Ну и загадили же квартиру без меня!» И, тут же переодевшись, принялась за генеральную уборку.

Стояла чудесная погода! Уборку она начала с мытья окон, и так, напевая, всеми заезженную песенку, в конце концов, добралась, совместно с гудящим пылесосом, до своей любимой спальни. Эту комнату она оставила, как всегда, напоследок. Подойдя к ее двери, которая была закрыта, чему она очень удивилась, так как никогда этого ранее не делала из-за её "скрипучести", не выключая пылесос, она толкнула рукой дверь спальни.

Распахнув дверь, ее взору бросилась вещица, лежащая на полу, у кровати, да еще, не заправленная, скомканная постель.

«Что это?!»– прошептала Лариса, у нее даже голос сел, хотя уже и так поняла, что лежит женский предмет, а в постели явно побывало чужое женское тело.

Не выключая пылесос, она пересекла, совместно с ним, порог спальни и, нагнувшись, стала разглядывать предмет.

Её не было дома чуть больше двух недель. Улетев, на родину, в свой город детства, она наслаждалась там распускающейся весной, которая приходит туда раньше, чем в Москву, и вытеснила из головы приходящие, порою, крамольные мысли.

Нагнувшись к незнакомому предмету, одновременно рукой дотянувшись до гудящего пылесоса, выключив его, она устремила свой взгляд на вещицу, лежащую возле кровати. Не успев её разглядеть, как следует, вдруг, она услышала мужской голос, доносившейся из прихожей.

От неожиданности, Лариса застыла на месте в позе вопросительного знака.

"Я что оставила входную дверь незапертой?!" – с ужасом подумала она, и замерла от этой мысли.

Очнувшись от шока, подскочив, как пружина, она кинулась к комоду, где в одном из шкафчиков лежал газовый пистолет, подаренный ей мужем.

«Для твоей безопасности!» – протягивая его, сказал он.

Схватив его, Лариса стала продвигаться к прихожей, на цыпочках. А там продолжал говорить все тот же монотонный мужской голос.

Дойдя до угла, откуда была возможность наблюдать за прихожей, Лариса остановилась, решив выглянуть. Голос в этот момент смолк.

«Кто здесь?!– громко закричала она и вылетела из-за угла в прихожую, добавив: Руки вверх! Буду стрелять!» В прихожей никого не оказалось. Осмотрев все углы гостевой комнаты, заглянув в ванную, которая была расположена рядом с прихожей, она отправилась на кухню, но никого не обнаружила и там. Вернувшись в прихожую, проверила входную дверь.

Убедившись в том, что та плотно закрыта на три засова, как она обычно это делает, повернулась, чтобы отправится вновь в спальню.

«Странно, никого нет, – проговорила она вслух и тут увидела, что на телефоне мигает лампочка автоответчика. Фу ты, чёрт!– выдохнула Лариса в сердцах и опустила пистолет. Слава, Богу, ошиблась!»

Сев, в рядом стоящее кресло, она расслабилась, и даже забыла о незнакомом предмете, лежащем у кровати, в спальне.

Отдохнув минуты две – три, окончательно придя в себя от стресса, вспомнив о предмете, что нашла у кровати, она вскочила с кресла и побежала в спальню. Прибежав на место «преступления», нагнувшись к незнакомой вещице, боясь взять её в руки, она стала вещицу рассматривать. Это была большая женская заколка, усыпанная стразами.

«У меня такой сроду не было, – шёпотом, почему-то, сказала она, добавив: ах, ты шлюха!» – кому это восклицание относилось, можно было только предполагать.

Встав с колен, она побежала в прихожую, к телефону, чтобы позвонить мужу.

«Он, негодяй, в нашу постель посмел привести бабу?!»– Лариса негодовала и разразилась бранью. Схватив телефон, она набрала номер мужа, но, в самый последний момент, почему – то, передумала это делать:«Нет, не буду звонить. Я успею ему устроить еще скандал!» И выпив валериану, продолжила уборку.

Уборка теперь не ладилась, рой мыслей, которые беспрерывно будоражили её мозг, притом только плохого содержания, не давали ей нормально убираться. Она представила, как муж развлекался в постели с молодой, длинноногой девицей, чего не скажешь сейчас о ней самой, и ей стало от этих мыслей еще хуже.

Прожив с ним двадцать лет, родив сына, она располнела, поседела, хотя и старалась закрашивать седину но, тем не менее, возраст брал свое и выдавал все свои недостатки. Все было не в ее пользу.

Взяв, носовым платком, незнакомую вещь, она отнесла ее в прихожую и бросила в тумбочку, проговорив: «Пусть лежит здесь, до полного выяснения».

Пропылесосив, наконец – то, спальню, она поставила пылесос в темную комнату и пошла в ванную.

Сбросив с себя одежду прямо на пол, залезла ванну, вот уже час, как заполненную водой, и с головой окунулось в мыльное блаженство.

Вынырнув из воды, она расслабилась, на какое – то мгновенье, забыв обо всех своих тяжелых мыслях.

Закрыв глаза, представила себя молодой, стройной, всеми любимой девчонкой. А рядом парня,– мужа, тоже молодого, красивого со спортивной фигурой и загорелым торсом.

«Что же произошло в моей жизни не так?»– задала она сама себе вопрос и глубоко вздохнув, открыла глаза.

Родив сына, она села дома, без работы, став домохозяйкой.

Полностью погрузилась в семейные заботы, напрочь, забыв о своей фигуре, да и о самой себе.

Муж часто ездил в командировки по работе. Что за командировки были у него, она не могла знать. А чтобы его проверить, куда он ездит, считала ниже своего достоинства. Между ними давно уже существовало непонимание и прохладные отношения. Наряжаться, да и следить за собой, ей было не для кого. Сын занимал все ее время, а муж, когда возвращался домой, было уже поздно. В это время она была в ночной сорочке, готовая ко сну.

В той же сорочке готовила ему и завтрак по утрам, когда он уходил на работу.

Очнулась она от своих дум, услышав голоса, раздававшиеся из прихожей. Только теперь их было два, один, из которых, явно был женским.

«Автоответчик опять, что ли? В два голоса заговорил?!»– Только подумав, прислушиваясь к голосам из прихожей, как в ванную комнату влетела длинноногая девица. Точно, как Лариса себе нарисовала в своем воображении.

Увидев голою Ларису, успевшую приподняться в ванне, та громко завизжала и вылетела пулей из ванной комнаты.

«Вот чем он занимается в мое отсутствие! Как посмел привести эту "дрянь" в наш дом?!»

Набросив на мокрое тело махровый халат, она в ярости вылетела в прихожую, прихватив с собой литровую бутылку, наполненную шампунем. Лицо у нее было багровым от злости.

Выскочив в коридор, Лариса оторопела: перед ней стоял, едва оперившейся ее любимый сынок, и та самая девица, что влетела к ней в ванную комнату.

Девица спряталась за спину сына и выглядывала оттуда испуганным взглядом.

Она была старше сына лет на десять.

–Мама, мам…, успокойся, я сейчас все объясню. Ты, только, не волнуйся, не шуми, пожалуйста, прошу тебя! – Сын протянул обе руки в сторону матери, защищаясь от ее пронзительного взгляда, да и от бутылки, направленной в его сторону.

– Ой, сынок!– Мягко заговорила Лариса. А, что вы тут делаете?! – И тут же обратилась к незнакомке: Это не ваша, случайно, вещица?– Лариса открыла и взяла из тумбочки заколку, и протянула ее незнакомке.

– Да-да, моя! Я сегодня ее обыскалась – тут же воскликнула незнакомка, и взяла из рук Ларисы заколку.

– Мама!– Начал в очередной раз сын. Я тебе все объясню…

– А где папа? – прервала его Лариса.

–Папа в командировке. Он сказал, что ты приезжаешь через неделю. А ты почему так рано вернулась?

– По вам с папой соскучилась, сынок – процедила сквозь зубы Лариса, и тут же предложила: Проходите на кухню, будем пить чай!

"Хорошо, что так закончилось! Сыном я разберусь. Правда, сынок прихватил себе слишком староватую, не по своим годам. А может это и к лучшему, чему малолетку – то? С той греха не оберешься! Пусть поучит любви эта девица. Небось, опыта у нее больше-то, в интимных делах. Вроде бы не гулящая" – подумала Лариса и, включив электрочайник, вдруг запела: «Отцвели, уж давно, хризантемы в саду…»

Вошедший за нею сын удивился ее поведению и тихо спросил: «Ты чего, мам?!!

– Да так, сынок. Все хорошо! Садитесь, будем пить чай.

Лариса радовалась: девица не любовница мужа, а пассия сына.

«И когда же сынок у меня вырос, что я и не заметила?!» – она глубоко вздохнула, но, тут же заулыбалась, увидев вошедшую на кухню девушку сына, и стала той задавать вопрос за вопросом, порой, не давая ей на них ответить.

Сын сидел молча. Он не мог, понять поведение своей матери, и сердце его было не спокойным. Что можно от нее еще ждать?

© Copyright: Анна Присяжная, 2015

Свидетельство о публикации №215061400631

Глазами ребенка

Мамочка, мамочка посмотри какой динозаврик на небе! А вон фигура, как наш пёсик «Мурзик»! Ой, а вон горы…! – Малыш, задрав вверх голову, с восторгом восклицал, и тянул свою маму за руку, чтобы та, так же как и он, посмотрела на небо и увидела забавных зверушек, тех, что видел он, на небе.

А на небе и впрямь «сидели» различные зверушки, которые были сделаны из облаков. Там можно было увидеть, по крайней мере, узнать и фигуру динозавра.

Детские глаза видели то, чего мы взрослые, порой, не замечаем.

А ведь можно посидеть на лавочке, подняв вверх голову, устремив глаза в небо и наблюдать за плывущими облаками.

Посмотреть детскими глазами и представить, пофантазировать, как это делают наши дети.

© Copyright: Анна Присяжная, 2015

Свидетельство о публикации №215091400649

Петькина территория

Собравшись во дворе дома, друзья старшего брата, а друзей у брата было много, шумно беседовали, и громко смеялись. Наблюдая за ними, маленький Петька не понимал, над, чем это парни так громко смеются?

Но глядя на них, улыбался: «Все хохочут, значит и мне нужно»– думал маленький Петька.

Вскоре ему надоело кривить ртом, изображая улыбку, он стал злиться на всех, что на него никто не обращает внимания. От злости, да и из-за вредности, Петька подошел к одному из друзей брата и, пока все были заняты смехом, не раздумывая, достал из латаных штанов своих маленький «писюлёк» и стал опорожнять его содержимое в ботинок гостя. При этом, подняв голову вверх, он улыбался.

Почувствовав теплую жидкость в своей обуви и, увидев, проделки Петьки, друг брата воскликнул: «Петрусык! Ты шо робышь?»

-Та, пысаю, ты чё, нэ бачишь чи шо?– тут же, не отрываясь, сказал Петька.

-Та, пысай пид тын – прокричал друг брата.

-Так ты и видийды к тыну сам – проговорил Петька и, сделав своё дело, подтянув свои латаные штаны, отвернулся и быстро пошагал к себе домой, как ни в чем не бывало.

Петька в семье был шестым ребенком, и не последним. За ним шла еще сестренка Лидочка. Ангельской красоты ребенок!

Петька рос сорванцом. Отличался среди своих сверстников храбростью и задиристостью. Семья была большой. В то, послевоенное время, все семьи были большими и бедными. Страна с трудом приходила в себя от пятилетней войны.

Сказать, что семья Петьки была бедной, было бы несправедливо. Родители держали, в обязательном порядке, двух свиней в сарае. Куда же без свиньи в селе?! Была корова, теленок, куры, гуси, индюки. Сало было лакомым куском для всей семьи, поэтому мать не баловала больно им всех, а берегла его к праздникам.

Петька же, один из всех своих братьев и сестер, который умудрялся съедать его каждый день, хотя бы маленький кусочек. Он забирался в погреб, когда за ним никто не наблюдал и отрезал себе лакомый кусочек этого вкуснейшего продукта. Сколько себя помнил Петька, без сала он не мог жить. Как рассказывала ему мать: будучи еще грудным ребенком, она давала ему, вместо грудного молока, кусочек сала, и он, чмокая своим беззубым ртом, замолкал, засыпая.

В семье царствовал патриархат. Отец был намного старше матери, которую часто ревновал, порою устраивая разборки. Правда, мать никогда не бил. Перед ним все трепетали и боялись его.

Отец был настоящим хозяином в своем, построенном своими руками, доме. В нём он делал все сам, даже мебель, что стояла в доме.

Детей, которых было семеро, держал отец в строгости.

Если приходили гости в дом, то за стол сажать детей было не велено. За провинность получали ремня, даже маленькой Лидочке доставалось. Петьку же отец лупил редко. Наверное, потому, что нравился Петькин настырный характер, его боевитость.

В селе много было детей, рожденных во время войны, в то время, когда многие мужья были на фронте. От кого эти дети были рождены никто и не знал. Взрослые догадывались от кого, и, между собою, таких детей называли "Байструки", или "Солдатками".

Вот и Петька, слыша, как его дальнюю родственницу Марийку, которая жила напротив его дома, звали мальчишки «Солдаткой», не отставал от сверстников, и тоже кричал ей вдогонку: «Эй, солдатка!»

Однажды Марийка, проходя мимо его двора, остановилась. Задрав голову, стала разглядывать грушу, которая росла в центре двора.

Увидев ее у себя во дворе, Петька выскочил на улицу и, не дав той сказать не единого слова, начал кричать: «Солдатка! Солдатка!»,– не понимая значения, сказанного им, слова.

Назвав ее один раз «Солдатка», оскорбительным для Марийки прозвищем, она промолчала, но когда он повторил, то же самое, вновь, то терпению ее пришел конец, схватив, рядом лежащую острую «каменюку», она запустила Петьке в голову. Кровь хлынула ручьем из рассеченной раны. А Марийка повернувшись, как ни в чем не бывало, спокойно пошла к своему дому, ни разу не оглянувшись.

-Она меня, почему ударила, за что?! Она вон, какая «дылда»! Я бы ей тоже врезал, как следует. Еще больше бы врезал. Только я ниже ее,– кричал зареванный Петька, рассказывая матери свою встречу с Марийкой.

-А что же ты ей такого обидного сказал, что она тебя ударила?– допытывалась мать, промывая Петькину рану.

-Да я ее только назвал всего два раза «Солдатка», а она, как взбесилась,– Петька злился на свои сопли, которые текли из носа.

-Ну, сынок, я же тебе неоднократно говорила, что «Солдаткой» дразнить нельзя, так как это обидное слово для девочки – слушая сына, объясняла ему мать.

На следующей неделе, сынок, пойдете с Лидочкой в детский садик. Я вас уже оформила. Так мне будет спокойнее за вас. А то я целый день в поле, дома из взрослых никого нет, вы одни с Лидой остаетесь, волнуюсь я за вас, а там, будете под присмотром.

Петька не знал, что это за детский садик, поэтому согласился с доводами матери.

Попав, в детский сад, Петька оказался, как в клетке. Этого он не ожидал и не хотел терпеть. Ему больше нравилась свобода, нравилось одному бродить по своему двору, охранять его, чтобы никто не зашел во двор, особенно такие же малыши, как и он сам. И, как – только всех детей, а их было всего две группы в детском саду, вывели на улицу гулять, увидев свою сестренку Лидочку, он подбежал к ней и, взяв ту за руку, пока воспитатели на них не обращали внимания, потянул ее к дыре в заборе, которую он давно приметил.

«Пошли домой, Лидочка – прошептал он ей, – дома лучше, чем здесь». – И, прошмыгнул в дыру забора, потащив за собою сестренку. Она засеменила маленькими ножками за ним по дороге.

Петька бежал без оглядки в направлении своего дома, держа за руку свою сестренку, которая, кое-как успевала за ним. Добежав, до развалины старой мельницы, Петька сообразил, что надо спрятаться здесь, так как могут догнать. Вскоре так и вышло.

Воспитательница, добежав до мельницы, обошла ее кругом, покричала– покричала, но никого не найдя, вернулась вновь в детский сад.

А Петька, как – только скрылась воспитательница из вида, выскочил из своего укрытия с Лидочкой и вновь двинулся в путь в направлении дома.

Прибежав домой, Петька никого не обнаружил. Калитка была заперта, хорошо, что не на замок. Забравшись на сплетенную из прутьев изгородь, он открыл защелку, затем, спрыгнув на землю, завел сестренку во двор.

В дом входить не стали, да и дом был закрыт на замок. Где прячет ключ мать, Петька, конечно, знал, но он не стал входить в дом, так как вновь сообразил, что если будут искать, то только в доме.

Спрятавшись на огороде под большими кустами смородины, найдя подстилку, которую Лидочке мать стелила, когда та играла, прячась от солнца, Петька, обняв сестренку, тут же уснул на свежем воздухе, после перенесенного стресса. За ним уснула и Лидочка. Они не слышали, как их искали и звали. Обнаружила их мать, которая прибежала с поля, которой сообщили о пропаже детей.

После побега, Петька с сестрой в детский сад больше не ходили. Мать была расстроена тем, что за детьми

воспитатели, не смотрели, как следует, и больше их в детский сад не отпустила. Она вновь стала оставлять их дома одних, договорившись, правда, с соседями, чтобы те приглядывали за ее детьми. Старшие дети разъехались по городам, кто поступил в институт, а кто устроился на работу на заводе. В доме остались Петька, да сестренка Лидочка. Оставшись одни дома, Лидочка играла с игрушками целый день на улице, сидя в песочнице. Игрушки ей делал сам отец, выпиливая на станке из дерева. Петька же ходил по двору и посматривал по сторонам, а то, выглядывал в щелочки забора, не идет ли кто к его двору. Частенько, залезал на дерево и созерцал оттуда близлежащие дворы. Дома он находил себе разное занятие, не сидел, сложа руки.

В селе существовала такая традиция, среди малой детворы, защищать свой двор от «посягательства» на свою территорию.

Эта традиция действовала только между такими малыми сорванцами, как был Петька.

Однажды, когда все взрослые ушли на работу, сестренка Лидочка еще спала в кроватке – качалке, тоже сделанная руками отца, Петька, по каким-то причинам, проснувшись, задержался еще дома. В это самое время на его территорию посягнул сосед Славик. Он шел в магазин за растительным маслом, которое продавали в сельпо, на разлив. В руке Славик держал стеклянный двухлитровый бутыль.

Посмотрев, что во дворе никого нет, Славик пошел напрямик, чтобы сократить себе путь, а именно, через Петькину территорию.

Увидев, Славика, сквозь открытое окно, Петька выскочил из дома как ужаленный в одних трусах по колено, и как всегда босой.

Подбежав к Славику, он схватил того за рубашку и рывком прижав к себе громко закричал: «Куда идешь? Почему ты идешь по моей территории без разрешения?!»

Славик не стал оправдываться, а недолго думая, размахнулся своим стеклянным бутылем и врезал Петьке по голове.

К большому удивлению Петьки, да и самого Славика, бутыль разлетелся на голове Петьки, вдребезги.

Пока Петька морщился от боли и щупал свою голову, не идет ли кровь, да и соображал, что же сейчас произошло с ним, Славик пустился от него наутек к своему дому.

Когда мать пришла с работы, Петька не стал ничего рассказывать ей об этом случае, хотя в голове у него гудело, да и побаливало.

Славику же простить этого случая Петька не мог, и искал момент, как тому отомстить.

Однажды, подсмотрев, как Славик пошел в магазин, на этот раз без бутыли, что обрадовало Петьку, а только с авоськой в руке, Петька, перебежав улицу, встретил соседа на центральной дороге.

Правда, эта территория не относилась к Петькиной территории, но он все-таки решился на чужую площадь, и Славика «отмутузил».

Отшлепав Славика, прибежав домой, он залез на дерево и стал наблюдать, не идет ли Славика мать, которая могла Петьке надрать уши. Но, все обошлось. А вскоре Петька помирился да и подружился со Славиком.

«Давай вместе охранять будем наши дворы» – предложил Петька Славику и первый протянул тому руку.

Петька рос, но оставался таким же задиристым. Мать часто ему внушала: «Пора тебе сынок взрослеть уже» Но Петьке взрослеть и быть солидным мешал его собственный нос. Своего носа он всегда стеснялся. От природы, он у него был курносым. Даже не то, что курнос, он у него был, как картошка.

Но, как говорится: «не было бы счастья, да несчастье помогло».

Так вот: Петьке, несчастье и помогло.

Как – то, в очередной раз, сидя на дереве, он вдруг увидел, что у соседей стоит лестница, приставленная к стене, которая ведет на чердак сарая. Тут же сообразив, он спрыгнул с дерева. Прошмыгнул к соседям во двор, благо изгороди между соседями не было, Петька подбежал к лестнице и мгновенно по ней взобрался вверх. Лазать у него была любимая забава.

Часто забираясь на деревья, которых было множество в его дворе и, сбрасывая сверху яблоки, сливы, а то и собирая в таз вишню, он от удовольствия, сидя наверху дерева: визжал, свистел, улюлюкал. Деревья стояли во дворе, как великаны.

В тот день, взобравшись по лестнице до чердака сарая, дверца которого была приоткрыта, Петька вцепился за нее руками. Петли у двери оказались неисправны, и когда он потянулся, чтобы взобраться на чердак, как дверь вдруг отвалилась, ударив, всей своей массой, Петьку, по носу. Нос к вечеру раздулся, как две крупные картошины, слитые вместе, да еще ко всему и посинел. Петька двое суток из дома не показывался. Когда синяк и опухоль у него спала, благодаря различным примочкам, которая делала ему мать на нос, то, к удивлению всех, да и самого Петьки, нос выровнялся, и в дальнейшем, чем старше становился Петька, тем больше тот его радовал, своим профилем.

Детство быстро пролетело. Встав, взрослым, Петька покинул свой чудесный отчий дом. Став офицером, здесь он применил всю свою храбрость и волю командовать, он редко приезжал сюда. Любимый дом со временем опустел. В нем не стало не милой мамы, ни строгого отца. Никто о доме не заботился, и никто его больше не охранял, как это делал ранее маленький Петька. А позже его попросту продали старшие братья, за ненадобностью, не предупредив даже Петьку об этом.

У самого же Петьки была уже своя семья и свой родной дом, который он так же оберегал, как ранее оберегал свой отчий дом, от посягательств извне.

© Copyright: Анна Присяжная, 2018

Свидетельство о публикации №218122001796

Обуздать жеребца

Я не думала, что после длительного перерыва, не смогу взобраться на лошадь и сесть в седло. В детстве мне это удавалось делать быстро. Может потому, что я была подростком смелым, любознательным, более проворным и озорным. А может, потому что меня в то время легко можно было подсадить и усадить в седле, без всяких усилий?

Недавно, моя близкая подруга пригласила меня к себе в гости, загород, где имела свою конюшню.

Досталась она ей по наследству от отца, цыгана до кончиков волос, обожающего лошадей и сумевшего, в трудные девяностые годы, сохранить поголовье от гибели.

Лошадей было немного. Табун состоял из двадцати лошадей.

Я и раньше была в гостях у подруги, где та жила со своими родителями.

Посетив, полуразрушенную ферму, где было всего-то три жеребца, я была не в восторге от всего увиденного.

Мне показалось, что этому хозяйству пришел конец и, что – либо сделать, из этой затеи, у них не получится. Но я ошиблась.

Приехав, на сей раз, в гости к подруге, я увидела совершенно другую картину. Правда, отца подруги, вот уже год как не было в живых. Всем этим табуном управляла сама подруга.

Видно было, что она справляется с хозяйством прекрасно, так как оно расцвело и выглядело добротным.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.