Когда мир теряет форму

Занятие тянулось довольно долго. Умай к моему удивлению откровенно скучал, могу даже больше сказать – это был первый раз, когда я видела, что он совершенно не проявлял никакого внимания на предмете. Прежде, во время урока, он все старательно записывал и никогда не разговаривал.

– Значит, – шепотом заговорил Умай. – Тебе бы хотелось пойти со всеми в парк?

Я подняла к нему удивленный взгляд. Мало того, что это был первый раз, когда он заговорил на уроке, это был первый раз, когда он заговорил со мной вообще безпричинно. Он всегда сидел со мной и перед классами, всегда становился рядом, отпугивая одноклассников, что могли бы со мной подружиться.

– Ну, мне кажется, – задумчиво заговорила в ответ я, – это было бы неплохим опытом.

– Так-так-так, – преподаватель, что увлеченно рассказывала об истоках наших сил в теории, тут же прервалась. Невысокая женщина с тщательно уложенными в прилизанную прическу волосами, перевела взгляд на меня.

– Девочка, что любит разговаривать, – она указала на меня своими маленькими глазами. – У тебя есть вопрос по теме нашего занятия? – она приподняла свои брови. – Поднимись, не стесняйся.

Я, до того как заговорил Умай, её слушала и мне было даже интересно, поскольку она вела вводное занятие о нашей школе, о том, что все было создана века назад для учеников, чтобы научить их принимать энергию природы, что давала им возможности подчинять себе стихии. Даже рассказывала о факультетах, что каждый настроен именно на стихии, что они облегчают и отделяют энергию для каждого индивидуально, упрощая этот процесс, пока мы сами не научимся это делать.

– Вопрос, – приказала она стальным тоном. – Я жду.

– Мне, – приглушенно-тихо заговорила я, – интересно, где находится факультет воздуха.

Преподаватель удивленно приподняла брови.

– То есть, вы перечислили три факультета, что помогут концентрировать энергию природы, но ни слова не сказали о факультете воздуха…

– Милая, нашему миру этот факультет давно не нужен, – она махнула рукой, давая разрешение сесть.

– Но ведь он был давно, до войны, – этот вопрос сам вылетел из моего рта, поскольку действия Шамарин действительно меня заинтересовали, как я не пыталась этого отрицать.

– Был, – учитель неодобрительно на меня смотрела, очевидно, жалея, что заставила меня задавать ей вопросы, и я прямо видела в её глазах желание сделать замечание и все.

– Значит, должны остаться от него хотя бы руины? – настаивала я.

– Милая, – улыбнулась преподаватель, словно говорила с полным идиотом. – Это действительно интересная тема, но правда в том, что никто не знает и никто не может отыскать даже эти руины. Все крепости защищены древней магией. Говорят, что крепость воздуха защищена магией эльфов, что в то время были в школе, по легендам. Да и территория школы древности растягивалась за такие пределы гущи леса, что лучше там не бывать. Если не знать, куда идти, то, боюсь, это здание отыскать невозможно, – закончила говорить учитель, давая понять мне, что не намерена продолжать эту тему. – В будущем я подробнее расскажу о нашей школе. А сейчас вернемся к нашей лекции.

После этих слов гордость за карту, что имела эта неадекватная девушка, не казалась столь бессмысленной, и мне даже захотелось найти этот факультет. Магия эльфов… по рассказам, эльфы обладают сильнейшей и чистейшей магией в этой мире. Мои мысли унесли меня далеко в мечты. Рада Оржеховская – единственный член воздушного факультета, который никто не может отыскать. «Я могла бы с таким жить», – признала я.

Урок закончился, я была просто переполнена энергией от своих грез и была готова мчаться на всех парах мечтания к Шамарин. Поднялась из-за парты и этим взглядом, что был наполнен энергией, встретилась со взглядом Умая, он приподнял брови.

– Она меня уговорила, – ощущая, как сияют мои глаза, произнесла ему я.

– Да пойдём в твой парк, пойдём, – махнул рукой парень, словно я его уговаривала до этого. – Рыжая, – он остановил девушку, что пробегала мимо, она испуганно замерла поднимая к нему большие карие, с зеленоватым оттенком глаза.

– Где и когда в парке встречается группа?

– Ты решил придти? – удивленно спросила девушка, тот неопределённо махнул головой.

– В воскресенье, при западном входе, – она захлопала ресницами, – к полудню.

– Мы там будем, – серьезно произнёс Умай, и девчушка счастливо улыбнулась и, кивнув, побежала прочь, на прощание крикнув, что будет нас ждать.

– Но я имела ввиду, – удивленно заговорила я, однако, наткнувшись на взгляд Умая одернула себя. С него станет догнать их и отказать им вновь.

– Увидимся в воскресенье тогда, – улыбнулась ему я. – Мне надо написать объяснительную историку.

– Удачи, – хмыкнул Умай, разворачиваясь прочь. – Его урок был ещё скучнее этого.

Я лишь пожала плечами, смотря ему в след, а после, вспомнив о факультете, который мне срочно надо отыскать, бросилась по коридору, отчего-то чувствуя чрезвычайное возбуждение, впервые в жизни наверное. Отыскать что-то, что никто не мог найти в течении тысячелетий! Это… это… это… круче сокровищ!

Я мчалась по коридору к аудитории, где историк вел свои занятия. Лесана, что стояла у двери, ожидая, когда закончится занятие в кабинете, обернулась, удивленно приподнимая черные брови и смотря за тем, как мое нескладное тело, что было слишком высоким для моего возраста, неслось на встречу ей. Я притормозила с криком:

– Я согласна! Мы должны его отыскать!

Однако, споткнулась о свою же ногу, координация движений у меня хромает от рождения на обе ноги. Лесана оказалась более ловкой, чем я предполагала и даже попыталась меня поймать, однако, сил меня удержать у неё не хватило, и мы вновь влетели в двери, с шумом распахивая их и вваливаясь в таком виде в кабинет.

– Да вы издеваетесь, – учитель, что стоял у доски вел занятие у старшего класса, так крепко сжал указку двумя руками, что она разлетелась на две части. Мы взглянули на сонный класс, что тут же начал оживляться. Наши с Лесаной рты были открыты, и черт меня дернул пропищать:

– Моя нога, – пискнула я, дотрагиваясь до неё, и поверьте мне, моя нога была в совершенном порядке, даже не чесалась.

– Она сломала ногу, – в ужасе выдохнула Лесана, я замерла, понимая, что поздно отступать, тут же скрючилась, словно от жуткой боли.

– Нога, – вновь слабеньким тоненьким голосом пропищала я. Глаз учителя задергался.

– Богдан Венцеславович, мы спасём её! – услышала я чей-то знакомый голос, и шум резко двигаемых парт. Краем глаза заметила, как лицо преподавателя стало бледнее снега.

Кто-то подхватил меня на руки под крики студентов и невообразимый шум.

– ШАМАРИН! – раздался жуткий истеричный крик на всю школу, – ОБА! РОДИТЕЛЕЙ В ШКОЛУ! – орал голос.

Услышав это, и Лесана и тот человек, что держал меня на руках, замерли и переглянулись.

– Справка? – предположила Лесана.

– Подделаем, – кивнул её брат. Я было попыталась слезть с его рук, но парень лишь крепче меня схватил, и произнес:

– Он все ещё смотрит.

Я должна им, конечно, восхититься. Да, мое тело для моей высоты было довольно тощим, но поверьте мне, тяжелым. Я, чувствуя себя удивительно глупо, болтала ногами. На выходе, он таки поставил меня на ноги.

– Я раздобуду тебе справку, – произнёс Даниил, окидывая меня оценивающим взглядом черных, как ночь глаз. – Обойдемся вывихом, – решил он, загадочно усмехнувшись.

– Да давай ей гипс наложим, – тут же счастливо предложила Лесана, я открыла рот, чтобы возмутиться, а Даниил, казалось, всерьез задумался над этим, но отказался от этой идеи.

– Вы удивительно популярны в этой школе, – хихикнула я, вспоминая ор преподавателя и буфетчицы.

– Свобода! – прокричал Влад, выбегая вслед за нами. – Вы спасли нас от самого скучного урока на свете! – и, не останавливаясь, он бежал прочь к выходу.

Оба Шамарин, споря о том, должна ли быть моя нога сломана или просто вывихнута, махнув мне на прощание, тоже направились прочь. Я, все ещё находясь в шоке от этого дня, также медленно поползла домой, на всякий случай жутко хромая.

Глава 6. Кто разгадает код

Мне давно стоило привыкнуть к тому, что все мои планы и мечты шли крахом. Шло очередное занятие физики, на котором я во второй раз не могла сконцентрироваться, а все потому, что мои мысли были заняты картой, над которой мы с Лесаной просидели два часа, а разгадать ни слова не смогли.

Умай сидел рядом по привычке в тишине, только выглядел он в этот день неважно: волосы были растрепаны, кожа словно обезвоженной, а в глазах совсем не было энергии. Однако, я была настолько погружена в свои мысли, что мне совсем не хотелось спрашивать, что с ним и начинать разговор. Во время, когда я поняла, как отчаянно хотела отыскать этот факультет, оказалось, что мы никогда его не найдем.

Казалось прошла целая вечность, когда прошел гул по школе, сообщающий об окончании занятия. Сложив вещи, не обращая внимания на Умая, что поспешно покидал класс, я все раздумывая над своей несчастной судьбой шла к выходу. На первой парте, однако, мое внимание привлек мальчик, что словно не заметил гула и сидел, почти полностью погрузившись в книгу. Старательно выписывая некоторые слова в тетрадь. Все бы ничего, и я прошлёпала бы дальше, но мое внимание привлекли похожие слова и символы, что были использованы в нашей карте.

Я резко выхватила книгу со стола и приблизила к глазам почти впритык, смысла в этом, конечно, не было, мои глаза никогда не имели проблем со зрением, но я придирчиво, не замечая удивленного взгляда в свою сторону, смотрела в книгу с буквами и словами, чье значение было мне недоступно.

– Это моя книга, – заговорил недовольный и ревностный голос, что заставил меня вздрогнуть, настолько я погрузилась в свои мысли. Я подняла к нему глаза и как могла дружелюбно улыбнулась.

– Привет, – весело произнесла я, положа руку на грудь, – я – Рада.

– Я знаю, – паренёк с пухленьким лицом недовольно вырвал книгу из моих рук, – а это моя книга.

– Что ты, я и не думала на неё претендовать, – я замахала руками.

Парень недовольно поднялся со своего места, поправил очки на глазах, и все так же хмурясь, злобно поглядывая в мою сторону, стал собирать свои вещи в рюкзак.

– Я давно хотела подойти к тебе познакомится, – произнесла я чересчур наигранным веселым голосом, что в моем представлении должен был сразу его ко мне расположить… он не сработал.

– И как меня зовут? – спросил мальчик, сложа руки перед грудью и тем же злобным взглядом посмотрел в мое лицо снизу вверх, он был ниже меня почти на голову. Я же мысленно радовалась росту Умая, хоть с ним мне не приходилось чувствовать себя гигантом. Чееерт… как я мечтаю быть невысокой, маленькой и очаровательной девушкой, как та рыжая девчушка, что пригласила нас с Умаем. А не дылдой с нескладной тощей фигурой и бледным серым лицом. Я подняла глаза к парню, что судя по его выражению ожидал от меня ответа на вопрос, который я не припоминала.

– Что? – захлопала я ресницами.

– Все ясно, – он развернулся уходить, недовольно бурча себе под нос. – Да-да, я никогда никому не нравлюсь, никто не в состоянии даже запомнить мое имя, не утруждай себя со мной разговаривать только потому, что тебе понравилась моя книга.

Я в полном осадке смотрела на паренька, что бурчал себе под нос какой-то бессмысленный бред, и, по ходу дела, имел комплексов неполноценности ещё больше, чем я.

– Эээй, – я бросилась за ним, хватая его за воротник.

– Это книга большая редкость, и я тебе её не дам, даже если ты пойдёшь со мной на свидание, – он серьезно смотрел мне в глаза снизу вверх.

– Даже со свиданием не дашь? – ужаснулась я, сдерживаясь чтобы не захихикать, настолько он смешно выглядел, серьезно взирая на меня из-под круглых очков на круглом лице.

– Ты не в моем вкусе, – задрал он нос. – И зовут меня Тумашь.

Я сжала губы. Господи, у него даже имя смешное. Тот недовольно на меня посмотрел и развернулся уходить.

– Стой! – крикнула было я. – Ту-ту-машь, – мои нервы не выдержали и я захохотала во всю.

Парень сжал губы, опустил глаза и сквозь зубы, голосом, наполненным ненавистью, процедил:

– Не походи больше ко мне, мне насмешки пустоголовых людей ни к чему.

– Да остановись же ты! – уже зло воскликнула я, догоняя его в коридоре. – Во первых, – я подняла в воздух свой неестественно длинный палец, – ты меня за эти пять минут умудрился больше оскорбить, чем я сказать тебе слов, – парень под моими словами потупился, – во-вторых, я лишь хотела спросить, понимаешь ли ты этот язык?

– Какой язык? – он в непонятках на меня посмотрел.

– И он назвал меня пустоголовой, – хмыкнула я.

– Знаешь что… дылда, я…

– Эй! Радочка! – к нам подбежала Лесана и парень вдруг замолчал, жутко покраснев при этом. – У меня есть пара идей, – тут же затараторила она, не замечая никого вокруг и указывая на свёрнутый трубочкой лист, что был почти десяти-сантиметровой толщины, – по расшифровке языка, – и, сделав паузу, многозначительно на меня посмотрела, показывая глазами, что нам нужно срочное уединение.

– И тебе привет, – тяжко выдохнула я, – познакомься, это мой одноклассник Тумашь, – я счастливо указала на паренька, что больше не делал попыток оскорбить меня и сбежать, лишь сквозь свои кругловатые очки смотрел на Шамарин, – а это моя подруга Л…

– Я знаю, – раздался тихий голос, наполненный благоговением и восхищением, – Лесана Шамарин, – он приложил руку к груди словно защищаясь, сделал шажок назад, но не стал сбегать, Лесана смотрела на меня и него скептически, не понимая, почему мы теряли время, – Я был в прошлом году на празднике солнца. Ты была в образе весны.

Он замолчал, смотря на Лесану откровенно влюблённым взглядом, улыбка Лесаны несколько померкла. Я вспомнила, что не попала на праздник в центре города, поскольку приболела в тот день. Но представить Лесану в образе весны было чрезвычайно сложно.

– Этот образ, – вдохновенно говорил парень. – Тебе очень идёт. Образ истинной девушки, мягкой, светлой, тёплой, нежной, – он, казалось, полностью погрузился в мечты, перечисляя все её достоинства. Я в ужасе смотрела на Лесану, что открывалась в новом свете для меня, а Шамарин в ужасе смотрела на паренька, что продолжал говорить, – искренней… длинные светлые волосы, корона из одуванчиков, что олицетворяла саму весну!

– Меня заставили, – посмотрев на меня шепнула Лесана, я была на грани заржать в голос, но обидеть влюблённого паренька не хотела, в конце концов он найдёт мне мой собственный факультет, что сделает меня особенной.

– Ты символ женской чистоты, покорности, невинности и слабости.

На последних словах Лесана в буквальном смысле задохнулась.

– Почему твой одноклассник меня оскорбляет? – оскорбленным, севшим голосом заговорила она, и поспешно стала заворачивать свои рукава, очевидно, собираясь показать парню, кто из них двоих был символом слабости и покорности.

– Лесана, – я положила ей на плечо руку, – Я видела, как Тумашь, – я счастливо на него указала, – смотрел в книгу с таким же стилем и языком, что на карте.

– И что? – мои слова, судя по её взгляду не отговорили Шамарин бить Тумаша, господи, ну до чего смешное имя, его родители явно его не любили.

– Взгляд был понимающий! – воскликнула я, наконец.

– Он понимал тот язык? – голосом, наполненным сомнением, спросила Лесана.

– Вы говорите о древнем транскрипте, созданным Эльфами и Магами тысячелетия назад? – спросил парень. – Сейчас его много упростили и изменили для нас, но смысл остался прежним.

– Он даже знает, как оно называется! – ещё более вдохновенно воскликнула я.

– Но я тоже могу его расшифровать, – Лесана показала мне свой свиток. – Я уверена, если его кто-то придумал, то я смогу разгадать, – и она задрала нос.

Изогнув брови, я взяла в руки свиток, и развернула. Первым показался значок, напоминающий пирамиду с двумя точками наверху и рядом было подписано «Лис». Я поджала губы.

– Это только начало, – тут же заговорила Лесана, гордым за свои труды, голосом.

– Лис? – не в силах сдержать сарказма спросила я.

– Ну… лис начинается с буквы «Л», а он похож на «Л», – она загнула палец, – и две точки сверху похожи на ушки, которые так же есть у лиса, – поясняла мне Лесана, загибая сразу все остальные пальцы. Однако, её голос по мере того, как она видела мой взгляд, терял свою уверенность.

– Это знак круговорота стихий, – заговорил голос Тумаша, что через наши плечи заглянул в свиток, – так маги в древности отмечали символ единства и круговорота стихий. А две точки означают воздух, расположенные на верху, символически обозначая, что именно он дает жизнь остальным… обычно три угла обозначены разными цветами, что переливаются друг в друга.

Мы посмотрели друг на друга с Лесаной и, тяжко вздохнув, она скрутила свиток.

– Тумашь, – обернулась она к парню, что под её взглядом вновь покраснел, – шикарное имя, между прочим, приходи вместе с Радой за корпус, она знает куда, после занятий, – и помахав нам своим свитком, плавной походкой направилась прочь.

Парень смотрел ей в след счастливым взглядом, приложив руку к щеке словно девочка. Однако, стоило его взгляду перейти ко мне, как он весь передернулся и скривился.

– Увидимся после уроков, длинная, – несколько высокомерно произнёс Тумашь, тоже направляясь прочь.

– Мы в одном классе, – заметила я, но он словно меня не слышал шёл прочь, и судя по тому, как он спотыкался каждые пол шага, мысли его находились на празднике весны.

Я тоже попыталась себе представить образ Лесаны, о котором он говорил, но почему-то в моем слабеньком воображении она била ведущего букетом полевых цветов по голове, злостно приговаривая «я, я самая сильная из всех представителей весны! Я самая сильная!»

Прыснув в кулак, я поторопилась на занятие, поскольку по зданию прошёлся гул, сообщающий о начале.

***

– Где мы встретимся в воскресенье? – Умай Ситар с очень серьёзным видом смотрел на меня, пока я пыталась осознать, о чем он говорил. Медленно, до моего сознания дошли воспоминания о парке и нашей группы.

– Эм… ну давай встретимся при западном входе, – предложила я, замечая что рядом с нашей партой стоял Тумашь, недовольно взирая на меня.

Умай проследил за моим взглядом и поднял взгляд на паренька в очках, что отшатнулся. Ситар приподнял брови.

– Кто ты? И почему ты здесь стоишь? – спросил мой сосед по парте.

– Я ваш одноклассник, и это она меня об одолжении попросила, – парень хмуро на меня смотрел, но сделал ещё один шаг назад от Умая, что имел удивительно пугающую ауру. Мой сосед повернул несколько удивленное лицо ко мне.

– Он поможет нам расшифровать карту, расположения старых факультетов, что имеет моя подруга.

– Ну пойдём, – сам себя пригласив, поднялся Умай. В этот момент я подумала, что ему самому хотелось пойти в парк со всеми, просто он не мог этого открыто признать.

Вот такой вот странной компанией мы отправились к Лесане, парень в очках со смешным именем нетерпеливо шёл впереди, то и дело оглядываясь и, казалось, его взгляд говорил: «черепахи, поторопитесь», но поскольку рядом со мной шел мой сосед, со столь пугающим взглядом, эти слова никогда не будут произнесены вслух. Умай шёл в тишине, а я негодовала на свою судьбу, что посылала мне только странных людей. Умай хотя бы высокий, я рядом с ним не чувствую себя неполноценной, а у других хороших качеств я совсем не видела.

Лесана сидела у небольшого камня, крутя в руках маленький шарик, в попытках настроиться на энергию. Заметив нашу компашку, она быстро подскочила, и подозрительно уставилась на Умая, я решила, что они обязательно должны подружиться, в конце концов, Лесана помешана на силе, насколько я успела заметить за эту неделю, а Умай был сильным. Шамарин сразу начала тараторить Тумашу, что надо срочно перекопировать карту, поскольку её отец возвращается в город, а он не должен знать, что она взяла карту и притащила в школу, слишком та была ценна.

– Лесана, это Умай, – представила я, когда она после долгих сомнений доверила Тумашу дотронуться до «святая святых семьи Шамарин», конечно, перед этим она заставила его поклясться собственной жизнью перед всеми известными богами всех народностей, что все происходящее там, останется между нами. Тумашь же выглядел ещё более неадекватным чем она, когда смотрел на карту, и трясущимся руками, с маниакально счастливой улыбкой дотронулся до неё, попутно кивая Лесане и повторяя за ней все клятвы.

– Реликвия! Настоящая реликвия! – шептал он восхищенным голосом.

Когда со всеми формальностями было покончено, Лесана перевела взгляд на меня и Умая. Последнего окинула взглядом, что, казалось, спрашивал «что ты здесь забыл». Потом, хмыкнув, повернулась к Тумашу, что ещё более аккуратно, чем она прежде, водил пальцами по карте с очень сосредоточенным лицом.

– Эм, это Умай – самый сильный в нашем классе, – поделилась я с её спиной, заметила, что Лесана застыла с прямой спиной и очень-очень медленно обернулась, подозрительно смотря на нас.

– Но не сильнее меня, – произнесла она, и вид её явно угрожал нам страшной смертью, не согласись мы с ней. Ее карие глаза впились в его, почти чёрные, и могу сказать, Шамарин была первая, что никак не отреагировала на ауру вокруг Умая.

– Нуууу, – промычала я, пока Умай смотрел на дочь мэра с явным непониманием, он вообще, насколько, я успела заметить, всегда молчал, вот и теперь не проронил ни слова, я продолжила говорить, – на первом уроке подчинения, когда мы определяли способности, на его руке горел чистый огонь, – произнесла я, направляясь к Тумашу.

Лесана застыла на месте, почти не моргая, смотря на моего соседа по парте просто испепеляющим взглядом, схватила меня за руку.

– Врешь! Врешь! Умение создавать чистый огонь – это наивысшая форма владения стихией! Этому обучаются десятилетиями! – она смотрела мне прямо в глаза.

– Тебе есть куда стремиться, – доброжелательно ей подмигнула я, указывая на моего молчаливого соседа, – и пример есть.

– Что? Что? – её голос от возмущения почти перешёл на ультразвук, – Я – пример для всех! Для всего нашего курса! – она приблизила свое лицо почти в плотную к моему.

«Все-таки она двинута головой», – вновь осознала я, уже представляя как она меня била тем веником из цветов по голове.

– Очень жаль, что в моем классе есть кто-то сильнее тебя, – я положила руку ей на плечо, сочувственно сжав его, и все-таки приблизилась к Тумашу. Умай тоже было двинулся за мной, но ему путь перекрыла Шамарин, что была на голову ниже его, прищурив глаза и задрав подбородок, выжидающе смотрела на него.

– Значит огонь, – заговорила она.

– У всех свои таланты, – наконец, подал свой голос Умай, – природные данные многих, – он с насмешкой смотрел прямо ей в глаза, – весьма посредственны.

Лесана буквально задохнулась на этих словах и следующий час пытала моего соседа по парте о всех техниках, что он знал. А после, пыталась заставить показать ей, поскольку она упорно отказывалась в это верить. Даже забыла о своей карте, что старательно перерисовывал Тумашь.

– Доказать? – Умай несколько самодовольно подошёл к карте.

– Он сожжет мою карту от зависти! – завопила Лесана, бросаясь на Умая сзади. Тумашь-таки отвлёкся от своего увлекательного занятия, только заметив нас. Умай пытался отцепить от себя девушку из параллельного класса.

– Я хотел скопировать твою карту, – пропыхтел Умай, махая руками, чтобы сбросить Шамарин.

– Лесана, отпусти его! – крикнула я, чувствуя себя преподавателем или воспитателем в детском саду.

Хмыкнув, Лесана позволила ему идти, довольно похлопала своими руками друг от друга, словно стряхивая пыль.

И следующие пять минут мы наблюдали за тем, как на чистой бумаге появлялись идентичные символы, полосы и слова. Наши рты медленно, но уверенно по открывались.

– Я никогда такого прежде не видела, – открыв рот произнесла я, Умай вздрогнул, широко раскрыв глаза, его лицо несколько побледнело и он отшатнулся от карты.

– Как ты это сделал? – подозрительно смотря на копию карты спросила Лесана.

– Это, – Умай сделал ещё шаг назад, и мне даже показалось, что испугано на это смотрел, – секретная техника моей семьи, – выдавил он.

– Покажи, – Лесана сунула своё лицо ему под нос.

– Во-первых, это секретная техника, – он задрал свой нос, – во-вторых, такой посредственности как ты, никогда её не освоить, – он посмотрел в лицо Лесаны взглядом, наполненным насмешкой.

– Сражение здесь и сейчас! – воскликнула она, ткнув ему в грудь пальцем. Умай бросил на неё долгий взгляд и нечленораздельно хмыкнув, повернул голову ко мне, полностью проигнорировав Шамарин.

– В воскресенье в три у западного входа, не опаздывай, – увидев мой кивок, он развернулся уходить, пока Лесана хватала ртом воздух – в таком шоке она находилась.