Птичий коллапс

– Понимаешь, даже я страдаю. Что-то происходит с Солнцем! С природой! Не о чем уже сожалеть. Ладно, пошли!

И они пошли к говорящей черепахе. Та взглянула на них большими и полными воды глазами и ничего не сказала человеку, посчитав его ничтожным.

– Этот молодой человек, – начала сова, – хочет понять, что происходит. Вынь да положи ему на тарелке всю подноготную. Вот что оказывается!

– Что ж, я объясню, – проговорил наимудрейший хриплым голоском, непохожим на человеческий, – молчать, пока я не закончу. Меня отвлекают звуки человеческого голоска.

Сова устроилась в теньке под горкой и Александр подсел к ней. Наступило молчание.

«Не знаю уж, что он собирается заканчивать, если ни как даже не начал», – подумал про себя Александр.

Но делать тут было нечего – он терпеливо ожидал рассказа.

– Однажды, – произнесла наконец черепаха с глубокими вздохами между словами, – я был обычной черепахой и не говорил ещё на омерзительном человеческом языке.

И снова наступило молчание. Только сова изредка укала, да неумолимо всхлипывали черепахи. Александр уже было собрался подняться и сказать: «Благодарю вас, наимудрейший, за очень содержательный рассказ». Но после он решил ещё подождать.

Наконец черепахи немного утихли и, наимудрейший из них, словно тяжело передыхая, заговорил:

– Когда мы ещё не мутировали, мы могли спускаться на дно морей. Сейчас из-за размеров мы сильно постарели и нам тяжело дышать от солнечного света в таком обилии. Мы бессмертная раса среди животных и живём очень долго, но наши размеры всегда наш возраст. Эта мутация, как вы, люди, это называете, укоротила нашу жизнь и все мы очень горюем из-за этого. Хотя вы не в лучшем положении.

– Что же вызывает эту мутацию живого на Земле? – Спросил Александр. – И почему с людьми ничего не стало?

– Мы знаем почему. Это потому что вы обезьяны. Только вы все избежали этой мутации, – ответила черепаха сердито с нескрываемой завистью. – Ты не очень-то догадлив!

– Стыдился бы спрашивать очевидное, – подхватила Сова.

Оба замолчали и уставились на Александра. Он готов был провалиться сквозь землю, упрекая себя за то, что сразу не заметил такую очевидную вещь. Наконец сова повернулась к черепахе и сказала по-человечески, чтобы Александр тоже понимал о чём речь:

– Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день вам на Солнце запекаться…

И наимудрейший продолжил:

– Да, вы избежали такой мутации как мы, но вы и перестали умирать. Хотя ваше бессмертие далеко от совершенства – ни панциря защититься, ни клыков…

– Почему же? – возразил Александр. – Разве если нас съесть, мы не умираем? Хотя я видел такой феномен, о котором ты сказал – некоторые из нас встают и ходят мёртвыми.

– Они живы, – настаивал Наимудрейший.

– Не возражай! – прикрикнула Сова.

Но Александр и не думал возражать.

– Ваше бессмертие далеко от совершенства, – продолжил Наимудрейший. – Его можно назвать вечной смертью, так как у вас нет достаточной регенерации, как у нашей расы…

– Мне жить становится всё страшнее и страшнее, – продолжил Александр. – Получается, если прострелить мне голову, я не умру, но буду жить с простреленной головой? Да тут только и останется, что искать смерти у вас в пасти.

– А чего ты хотел? – спросил Наимудрейший с тревогой в голосе.

– Я уже по-настоящему начинаю желать нормальной смерти, – ответил Александр. – Я не хочу жить мертвым! Я боюсь! Простите.

– Разве боишься? – быстро сказала черепаха.

– Нет, конечно, – лицемерил Александр. Он очень боялся нового осознания. До паранойи боялся.

– Ну, значит, с решимостью у тебя всё в полном порядке для человека, – вздохнул наимудрейший. – Мне бы твою решимость жить. Хотя покончить с собой ты бы всё равно не смог. Да и не советую – останешься таким, каким себя и убить пытался. Вам остаётся только посочувствовать.

– Что мне делать? – спросил Александр.

– Ты должен сказать Богу об этом, хотя я полагаю, что он об этом в курсе, – отвечал Наимудрейший. – Есть четыре ключа связаться с ним, о которых знает только моя раса: любовь, рождение, смерть, немощь. Ключи любви – ваши ключи. Ваша раса даже говорит, что он – это любовь. Но эти ключи лишь даруют возможность размножения и продолжения развития рода и расы. Ты не сможешь с ключами любви поговорить с Богом. Да он и не стал бы с вами общаться.

– Я о ключах к Богу не слышал, – рискнул заметить Александр.

– Никогда не слышала о ключах рождения! – воскликнула сова, расправляя крылья, – Что это за ключи общения, ты знаешь?

– Да, – отвечал Александр неуверенно, – это любовь к нашим детям и потомству.

– Ну да, – подхватила сова, – а если ты любишь своё потомство оно сможет общаться с Богом при этих ключах связи. У вашей расы они были утеряны эры назад.

– А ключи смерти Бог забрал у вашей расы вместе с самой смертью и возродил то проклятье, которого вы и боялись.

У Александра отпала вся охота выяснять что-то о ключах связи с Богом, так как это всё казалось ему бредом церквей и фанатиков, но он не ожидал услышать что-то подобное от мутировавших зверей. Особенно от черепахи. Он повернулся к черепахе и сказал:

– Зачем связываться с ним вообще?

– Это тебе нужно, чтобы он снял со всего живого это проклятье. Это неплохое решение, не находишь? Если он согласится всё вернуть на круги своя, то и моя и твоя расы выиграют, и я готов тебе помогать, чтобы это стало так… У тебя остаётся вариант только освоить ключи немощи с текущим проклятьем…

– А что это такое? – спросил Александр.

– Я тебе объяснить не смогу, – грустно ответил наимудрейший. – Стар я уже для этого. А сова ничего о ключах не ведает.

– Времени у меня на это не было, – подтвердила сова. – Моей расе важнее уметь охотиться.

– Как это? – спросил Александр.

– А вот как, – отвечала сова. – Мы с детства все учимся охотиться, чтобы добывать себе пропитание. От этого зависит наше выживание в дикой природе! Сейчас я, конечно, даже не знаю, что ждёт наше потомство.

– Настоящий конец света, как говорят люди! – со вздохом сказала черепаха. – Но кто знает… Говорят, что все перемены благотворны…

– Это точно, – согласилась Сова.

И оба вздохнули.

– А помнишь, раньше, как мы боялись людей? – спросила, помолчав, Сова.

– Как не помнить, – вздохнул Наимудрейший. – Прохлада водички! Эта жажда жизни!

– А как давно вы мутировали? – спросил Александр, стремясь перевести разговор.

– Это зависело от нас, – отвечал Наимудрейший. – У всех это произошло по-разному.

– По-разному? – удивился Александр.

– Почему вы называете это мутацией? – пояснил Грифон. – Потому что это неестественно… Это сделал кто-то могучий, это не произошло постепенно и само собой. В таких случаях ещё говорят: «Нас посетил дьявол…» Понял?

Это было настолько ново для Александра, что он невольно задумался.

– А что же тогда с остальными животными происходит? – спросил он немного спустя.

– Может, хватит об этом, – вмешалась сова. – Расскажи-ка ему про исцеление…

Глава 6. Черепаха

Наимудрейший глубоко вздохнул и вытер глаза. Он взглянул на Александра, видно, хотел что-то сказать, но задыхался.

– Ну, прямо, словно что-то в горле у него застряло, – сказала Сова, немного подождав.

И принялась сова бить крыльями от возмущения и осознания, что ничем не может помочь черепахе. Наконец Наимудрейший обрёл голос и, обливаясь водой из водоёма, заговорил:

– Ты, верно, не слышал ранее об исцелении от мутации…

– Не слышал, – сказал Александр.

– И долго должно быть думал, как дарами угодить той девушке, что договорилась с птицами и перемирии…

– Зато я смог ей помеша… – начал было Александр, но спохватился и покачал головой. – Да, пытался.

– Значит об исцелении от мутации ты и понятия до моих слов не имел.

– Нет, не имел, – вздохнул Александр. – А что это за исцеление такое?

– Прежде всего, – начала сова, – от этого можно излечиться водой…

– Специальной водой! – закричал наимудрейший. – Там обязательно не должны мочь выживать тюлени, лососи и моя раса, а также все остальные. Вода должна быть пропитана определённым количеством радиации до такой степени, что лишь морские растения там смогут выжить…

– А достать такую воду не так-то просто, – вставила сова.

– Сначала ищешь умершее море… – продолжал Наимудрейший.

– Проверив наличие указанных нами в воде! – закричала Сова.

– Конечно, – подтвердил Наимудрейший. – Они вообще не должны там обитать. Если остался, допустим, хотя бы один лосось или черепаха, то вода не может быть использована…

– Дозу радиации воды увеличивать нельзя, – закончила Сова.

– Если ты увеличил бы дозу радиации такой воды, – продолжал Наимудрейший, – ты бы начал сильнее мутировать, но не умер бы…

– А тебе требуется исцеление! – крикнула сова, немного подпрыгивая по ветру.

– Принимаешь воду и к тебе вернётся твоя смерть! – воскликнул Наимудрейший и выполз на песок.

– И ты снова обычный смертный человек и не закончишь трупом заживо! – вопила во весь голос Сова.

– Найди эту воду! И, как хотел, сможешь нормально умереть, – сказала Черепаха низким голосом. И оба, как безумные, начали вихляться в песке, но с какой-то непонятной Александру грустью.

– Это, должно быть решит хотя бы одну мою проблему, – сомневаясь заметил Александр.

– Хочешь, мы поможем найти? – спросил Наимудрейший.

– Очень, – сказал Александр.

– Вставай, – приказал Наимудрейший Сове. – Покажем ему то озерцо неподалёку. Ничего, что лосось там не водился… Мы и без них обойдёмся. Метеориты падали туда?

– Ты прав, – сказала Сова. – Но я не помню, где оно находится.

Они важно повели Александра к озеру, размахивая головами и не замечая, что то и дело пару раз его чуть не раздавило их тушами. Они шли как бы приплясывая и напевая что-то по-животному.

Они пришли к озеру: сердцевина озера блестела синим светом, что выглядело ошеломительно красиво даже на фоне ясного дня. Александр случайно наступил Черепахе на хвост – он плёлся позади, но черепаха даже не ощутила давления.

Все трое помчались к озеру.

– А что делает это озеро таким особенным? – спросил Александр.

Черепаха ответила ему, что в это озеро упала пара метеоритов с необходимым количеством радиации в структуре и заразила всю воду.

До этого там обитало всё, что могло обитать в пресной воде, но сейчас лишь морские водоросли.

Александр подумал о рыбе и обнаружил, что голоден, так как нормально не ел он достаточно давно.

Но он понимал, что доставать рыбу лучше из моря, не взирая на текущие опасности.

Рядом с озером лежало множество насекомых, наслаждаясь озёрной прохладой. Насекомые были лишь немного больше прежнего размера.

Александр решил рискнуть и выпил воды из озера.

– Ах! Что такое? – Спросила Сова, видя, что мужчина побледнел. – Мы далеко от человеческих покоев. Держись. Мы за много миль от города. Не робей и не смей терять сознание.

Хочешь, не хочешь, а мужчина себя пересиливал как мог. Не унывать!

Через какое-то время ему полегчало, пока все пережидали у этого озера. Он ощутил себя намного лучше.

– Большое спасибо, – сказал Александр, радуясь, что этот кошмар наконец закончился и он хотя бы умрёт не как живой мертвец. – Очень интересный был опыт. А общаться с вами мне очень понравилось. Вы такие забавные…

– Кстати, о рыбе, – заметил Наимудрейший. – Ты, конечно, умеешь её ловить?

– Да, – сказал Александр. – Мы иногда ходили с товарищами на рыбалку.

Он испуганно замолчал, чтобы не смущать черепаху.

– Ты, видно, застеснялся того, что вы питаетесь рыбой, но будь спокоен, – поправил он Александра. – Ну, раз ходил на рыбалку, ты, верно, знаешь, как она выглядит…

– Да, – сказал задумчиво Александр. – Хвост, рот, голова, чешуя, жабры.

– Что ж, – сказал наимудрейший. – Здесь недалеко от этого озера есть утёс. Сова тебя позже проводит – там выход к Чёрному морю. Там ты можешь достать рыбы, но они не все мутировали в сторону больших размеров. Некоторые наоборот стали ещё меньше. К тому же вам людям к этому не привыкать… Черноморская раса хамсы осталась наиболее близкими к прежней форме. Думаю, вам в пищу они подойдут лучше…

Тут черепаха вдохнула свежего озёрного воздуха и закрыла глаза.

– Объясни ему о черноморской ставриде, – сказал он Сове.

– Дело в том, – сказала Сова, – что она стала вылавливать сухопутных животных, заманивая в воду своим свечением. Будь осторожен и во время рыбалки не подходи ни к чему светящемуся, как бы прекрасно оно не было. Если меня не послушаешь, закончишь их обедом сам. Хотя, как самоубийство – это более безболезненно, чем закончить в птичьем клюве. Все.

– Большое спасибо, – сказал Александр. – Это очень интересно. Я всего этого и не подозревал.

– Это что, – сказала Сова. – Я тебе ещё такое могу о своих путешествиях рассказать! Если хочешь, конечно… Знаешь, например, почему черноморский шпрот уменьшился в размерах до прежнего таракана?

– Я никогда об этом не думал, – ответил Александр. – Хотя я слышал ранее, что рыба уменьшается в размерах популяционно. Почему?

– Рыбы много, – сказала значительно Сова.

Александр растерялся.

– Много рыбы? – переспросил он с недоумением.

– Ну да, – подтвердила Сова. – Рыбы много, и она становится мельче, чтобы выживать, ведь, чем она меньше, тем выше её шансы остаться в море в живых.

Александр молчал и только смотрел на Сову с широко распахнутыми глазами.

– Маленькая рыба манёвренней, – продолжала Сова. – Большая рыба нежилец в океане, если она не ест других! Всё так в жизни: или ты съешь или съедят тебя, хоть вон беги. И люди такие же. Ходите друг с другом и бросаете своих же на смерти. Нет, вы даже хуже нас. Если вам не угодить – вы убьёте своего и даже не съедите его мясо. Бывает, конечно, что и среди вас есть особенные, как и среди наших… Но наши особенные одиночки неровня вашим особенным одиночкам… Ты знал это?

Александр кивнул.

– Ваши особенные одиночки построили вашу цивилизацию и возвели на вершину пищевой цепи в природе. Никак, бедные, вы не можете смириться с тем, что и мы имеем в природе свои права. Всё убиваете и убиваете друг друга…

– Поэтому и говорят: «Человек человеку волк»? – оробевши спросил Александр.

– Ну да, – сказала Сова. – Поэтому.

Тут Наимудрейший открыл глаза.

– Нет, сначала расскажи свою историю, – нетерпеливо перебила его Сова. – Объяснять тебе о твоей расе дальше очень долго то, что мне известно.

И Александр начал рассказывать всё, что с ним произошло с той минуты, как он увидел на улице безголовый труп вместе с Максимом. Сначала ему было немного не по себе: Сова и Черепаха придвинулись к нему слишком близко, как к ближайшему товарищу и с интересом слушали его историю. Но потом он осмелел. Сова и Черепаха молчали, иногда издавая звуки по-животному, пока он не дошёл до рассказа о Максиме и попытки рассказать ему начало «Евгения Онегина». Тут Черепаха глубоко вздохнула и сказала:

– Очень странно!

– Страннее некуда! – подхватила Сова.

– Все слова не те, – задумчиво произнесла Черепаха. – Хорошо, если бы он нам что-нибудь прочитал. Вели ему начать.

И он посмотрел на Сову, словно та имела над Александром власть.

– Встань и читай первую главу «Евгения Онегина», – приказала Александру Сова. – Я слышала это раньше и могу почувствовать что-то, что поможет тебе обрести понимание этой странности.

«Как все в последнее время любят мной распоряжаться, – подумал Александр. – Только и делают, что заставляют делать то, что требуется им. Можно подумать, что я на службе у зверей и людей разом».

Всё же он послушно встал и начал читать. Но мысли его были заняты феноменом с рыбами, который он обсудил ранее с Совой. Слова получились действительно очень странными, хотя Александр пытался произнести и помнил правильно каждое их них.

«Мой дядя самых честных правил,

Неуставной имея вид,

Так уважать себя заставил

Как раньше я и не привык.

Его пример другим наука;

Но, боже мой, какая мука

С больным сидеть и день и ночь,

А посидев, умчаться прочь!

– Совсем не похоже на то, что я слышала от другого человека, – заметила Сова.

– Я никогда этих стихов не слышал, – сказал Наимудрейший. – Но, по правде говоря, – это ужасный вздор!

Александр ничего не сказал; он сел на песок и закрыл лицо руками; ему не верилось, что можно помнить каждое слово, а словами выразить совершенно иное.

– Он ничего объяснить не может, – брезгливо сказала Сова.

И, повернувшись к Александру, прибавила:

– Читай дальше.

– А что означает «честных правил» у вас, людей? – спросил наимудрейший. – Объясни мне хотя бы это.

– Это означает блюсти правила чести, то есть иметь в сердце верность определённым человеческим принципам, – сказал Александр.

Он и сам понимал, что это всё только на словах. Ему не хотелось больше об этом говорить.

– Читай дальше, – торопила его Сова. – «Какое низкое коварство…»

Александр не посмел ослушаться большую птицу, хоть и был уверен, что всё опять получится не так, и дрожащим голосом продолжил:

Какое низкое коварство

Полуживого забивать,

Ему подушки поправлять,

Печально подменять лекарство,

Вздыхать и думать про себя:

Когда же черт возьмет тебя!»

– Зачем читать всю эту ерунду, – прервал её Наимудрейший, – если ты всё равно ничего в этом не понимаешь и не можешь ничего объяснить? Такой тарабарщины я в своей длинной жизни ещё не слыхал!

– Да, пожалуй, хватит, – сказала Сова к великой радости Александра.

– Ты понял, почему не можешь правильно прочитать? – продолжала Сова. – Или пусть лучше Наимудрейший переведёт тебе наши стихотворения?

– Пожалуйста, ваши стихотворения, если можно, – отвечал Александр так подавленно, что Сова только махнула крыльями.

– О вкусах не спорят, – заметила она обиженно. – Расскажи ему о вашей еде, старина.

Наимудрейший глубоко вздохнул и издавая треск, прочитал звериный стих:

Морские водоросли я люблю,

Сияет их листва зелёной густотой,

Их добывая, панцирем скрипим,

Перебираясь мы на берег вразнобой.

Еда всегда для нашей жизни смысл,

Хоть говорим обратное мы все.

Ну, а поев, мы видим в синеве,

Как безмятежно рыбы плавают в реке.

Еду люблю я сердцу вопреки!

Прошу капусты от тоски.

Я не забуду никогда

Дары природы для себя.

Добыв еду живу я гордо,

Ползу по берегу с довольной мордой!

Ведь выжил я, и я поел:

Я весел, горд и очень смел.

– Повтори ещё! – сказала Сова.

Наимудрейший открыл было рот, но в эту минуту Сова вдруг опомнилась:

– Изгнание!

– Что, опять Азалия? – спросила Черепаха.

– Полетели! – сказала Сова, схватив Александра за плечи, так и не послушав стихотворение ещё раз.

– А кого изгоняют? – спросил, задыхаясь от ветра в лицо, Александр.

Но Сова только повторяла:

– Летим! Летим!

И прибавила скорость.

А ветер с водоёма доносил слова:

Любимая,

Любимая еда!

Они звучали всё тише и тише, пока Александра не унесли в полёте достаточно далеко.

Глава 7. Суд

Азалия и мэр сидели за большим столом большого зала мэрии. Зал был просторный. Стены отделаны белым мрамором. Остальные присутствующие в зале сидели на мебели бежевого цвета и, кому не хватило мест, сидели на стульях из красного дерева. Самые низкие социальные слои просто толпились вокруг, просматривая каждую деталь обстановки и событий. Перед столом стоял в наручниках мужчина, что был с чертежами в тубусе. Возле мэра вертелся Максим – в одной руке он держал тубус, а в другой какие-то бумаги. Посередине стоял ещё один стол, поменьше, а на нём – фарфоровая посуда с печеньем и сладостями. Вид у них был такой аппетитный, что у Александра забурчало в животе.

«Скорее бы уже закончили эти разборки, – подумал он, – и подали поесть».

Особых надежд на это, однако, не было, и он начал осматриваться вокруг, чтобы как-то скоротать это время.

Раньше до мутации животных Александр часто бывал на официальных судах, хотя сейчас это нельзя было назвать судом, но что-то напоминающее суд из себя это представляло. Ему было немного приятно вспомнить свою прежнюю работу полицейского.

– Судя по виду, – сказал он про себя, – тот мужчина в рясе судит.

В рясе, кстати, был мэр, так как он никому не доверял процесс осуждения в это тяжёлое для человечества время. Тем не менее мэр чувствовал себя не слишком уверенно, но это был единственный способ поддержать порядок в условиях катастрофы.

«Это места для присяжных, – подумал Александр. – А эта толпа спорящих и кричащих, видно, и есть присяжные. Я искренне хочу верить, что присяжные здесь есть. Не совсем же они обезумили?»

Последнюю фразу он повторил про себя раза три или четыре – его очень волновало единоличие во власти, так как он понимал, что это значит. Впрочем, неадекватно кричащую толпу называть здесь присяжными тоже было безумием.

Присяжные спустя десять минут затихли и принялись что-то писать ручками на бумаге.

Александр заметил, что Сова наблюдает за процессом в окно и вышел задать немного вопросов, так как он плохо понимал, в чём здесь заключается суд. Он не общался всё это время с официальными лицами города, а новости молчали.

Когда он вышел из мэрии, Сова сама подлетела к нему, и он спросил:

– Ты знаешь, что они пишут? Ведь это судом назвать нельзя…

– Они записывают присутствующих и процесс разбирательства для архива изгнанных, – сказала Сова тихонько в ответ. – Боятся забыть тех, кого отправили на смерть.

– Вот лицемеры! – громко произнёс Александр негодующим тоном, но в ту же минуту Максим вышел за ним:

– Возвращайся в зал Суда!

Хоть он назвал это залом Суда, этот зал был кабинетом мэра до текущих обстоятельств. Просто люди там собрались и устроили официальное осуждение изгоняемых. Мужчина с тубусом не был первым – всех там судили по очереди.

Александр прошёл с ним обратно. А мэр надел очки и с тревогой оглядел присутствующих в зале; видно, хотел проверить, вернулся ли Александр. Александр тихо сел на свободное место и замолчал.

Со своего места он видел всё так ясно, словно стоял у них за плечами, – люди, выполняющие роль присяжных, продолжали писать: «Вот уроды!» Он даже заметил, как кто-то из них пустил слёзы и громко сказал, что ему жалко смертников на съедение.

«Воображаю, что они там понапишут до конца суда!» – подумал бледный от злости Александр.

У одного из присяжных ручка всё время падала на пол. Этого, конечно, Александр не мог вынести: он подошёл и встал у него за спиной; улучив удобный момент он забрал у него ручку и что-то похожее на шпаргалки. Всё это он проделал так быстро, что бедный присяжный (Александр прочитал на листе подпись. Его звали Арман) не понял, что произошло; поискав, он достал ещё шпаргалки, запасную ручку и продолжил писать. Только толку от этого не было никого и Александра возмутило, что они, творя такое зверство, записывают процесс. Он даже нашёл что-то консервативное в этом новшестве.

– Максим, читай обвинение! – сказал мэр.

Максим три раза изъявил почтение мэру, положил тубус на стол, взял обеими руками бумаги и начал читать:

– Обстоятельства дела следующие. Подсудимый предоставил транспортные чертежи 3 мая 2020 года. Задача подсудимого заключалась в обеспечении безопасности отправляемого транспортного груза в город Москва. Впоследствии из-за ошибки инженера транспорт настигли мимо пролетающие чайки и весь экипаж был убит.

– Обдумайте своё решение! – сказал Мэр присяжным.

– Нет, нет, – торопливо прервал его Максим. – Ещё рано. Необходимо всё сделать в соответствии с государственными документами.

– Вызвать первого свидетеля, – приказал мэр.

Максим трижды объявил Имя свидетеля и только на четвёртый тот соизволил выйти.

– Первый свидетель. – Объяснил радостно мэру Максим.

Первым свидетелем оказался Невольник. Он подошёл к столу мэра, держа в одной руке миску с каким-то пророком, а в другой какие-то изношенные запчасти.

– Прошу прощения, Уважаемый мэр, – начал он, – что я явился с запчастями и порошковой смазкой. Но я как раз ремонтировал машину, когда за мной пришли. Не успел закончить…

– Мог бы и успеть, – сказал мэр. – Разве тебя не уведомили о времени необходимости явиться на процесс?

Невольник взглянул на Артёма, который шёл за ним следом рука об руку с Айгерим.

– Меня проинформировали об этом в два часа дня по телефону, кажется, – проговорил он.

– И в три часа дня перезвонили, – сказал Артём.

– И в четыре, – пробормотала Айгерим.

– Запишите опоздание, – велел мэр присяжным, и они быстро записали все аспекты появления Невольника и его спутников в зале суда, после чего послышался стук ручек по столам.