Анархия. Мастерство свободы и ущерб смертей

– После сильного кризиса жизнь имеет тенденцию налаживаться, – говорила ему какая-то кикимора, –  Только будьте сильным и справедливость однажды восстановится.

Вспоминал я и свои деньки экзекуции:

– Константин, здравствуйте, ловили меня на улице ищейки, – Зима на улице, у нас ураган.

– Да, – соглашался я, уже спокойно с ними разговаривая, – Надо трезво мыслить и никаких вредных эмоций.

– Через интернет узнаешь учреждения, типа социальных гостиниц для бомжей, – издевалась надо мной женщина по имени Лариса, – или через учреждения соцзащиты.

– Приготовься работать госорганах всегда, – угроза ей была мне сладкой утехой, – за редким исключением, со времён "царя гороха" на этих должностях грелись борзые люди.

Весёлым тоном Лариса намекнула мене на их подставу:

– Поэтому не реагируй на хамство и постарайся устроиться до весны в тепло.

– Соседский молодой человек вышел из тюрьмы, его взял какой-то бизнесмен, что помогает всем освободившимся устроится на работу, – говорили между собой полицейские, – Может и тебе встретится такой сильный работодатель.

– Костя, – параллельно говорил мне за кулисами обо мне слухов мой товарищ, – руки есть, силы есть, голова на плечах, давай устраивай свою жизнь.

– Тоже не хворай, – подбодрил его я, – Будь оптимистом, борцом.

– У меня тоже с работой, с жильем, с родней, со знакомыми проблемы, – признался он мне, – А друзья многие ушли в вечность.

– Знаешь с деньгами, и дурак выберется, – объяснил я ему ситуацию, – А ты поближе к теплу и по весне будет хорошая работа.

– Если хочешь помолись за меня, – похлопал меня мой товарищ по плечу, – жена тоже устроилась, выплатили до нового года 300 рублей аванс и вынесли мозги по полной.

– У меня опускаются руки, – признался я ему, – ведь такое повторяется уже двадцать лет и пенсия мне не светит, поэтому моложусь.

– Костя, не равняйся на прикидывающихся идиотами, – упрекнул он меня, – будь благоразумен.

– Попади на исповедь, – глумился я на его упрёк, – попроси Господа помочь.

– Я при любой возможности молюсь и читаю псалтырь, – серьёзно констатировал мне он факт, – А также стараюсь сохранить свои профессиональные знания, учусь.

– Успокаивает, – даже позавидовал я немного, – Найди отдушину для радости.

– Добрых людей тебе на пути, – попрощался он, – сохрани от лукавых, ленивых, обманщиков.

– Найти замечательную работу, снять жилье ещё мне пожелай, – наглел я чуть-чуть, – И дальше все в твоих руках.

– И конечно с Богом, – помахал он мне, уходя, на прощание.

Следующий день, но сегодня я ещё мёртв. "О внесении изменений в некоторые решения Кабинета Министров Республики Башкортостан и Правительства Республики Башкортостан" услышал весь мой город, так как они внесли изменения, словно евреи фараону. А раньше-то я ходил к ним себе и меня в этих госорганах с чашкой кофе встречала какая-нибудь Лясинэ и говорила мне:

– Здравствуйте, Константин! – здоровалась со мной она, – Могу посоветовать из собственного опыта – попробуйте устроиться трудником в монастырь. Мне в своё время очень помогло, и мозги на место встали – увидела куда идти.

– Удачи! – говорил ей я, намекая сделать сказанное непосредственно.

Работорговля и геноцид в городе проводили по-прежнему тогда активно. Меня отлавливали за предоставление рабочего места мясом, как и многих. Одна из обловщиков – некая Ольга, – подошла ко мне для убедительной беседы, как у них и заведено. В руках ничего не было:

– Константин, здравствуйте! – поклонилась она почтительно, – Очень Вам сочувствую!

– Не отчаивайтесь, пожалуйста, все наладится и изменится к лучшему, – отшивал я её, – Обязательно!

– Попробуйте читать каждый день молитвы Святителю Спиридону (этот святой всегда помогает с жильем) и Святителю Николаю – он всегда помогает людям, попавшим в отчаянное положение, – вынуждала она меня в бешенстве на неё напасть, – Я сама много раз в этом убеждалась, и это чистая правда.

– Молитвы этим святым и описания случаев чудесной помощи в наше время можно найти в интернете, почитайте! – пояснил я ей, что мне это известно, – и не отчаивайтесь!

Я продолжал при том идти туда, куда шёл. Лапоть с моей ноги снялся на асфальт, и она подняла его, что помешало мне уйти на бегу.

– Когда кажется, что конец уже пришел, это может означать, что спасение близко! – продолжала она издеваться, – О способах убийства себя думать не надо. Вы умный человек, инженер, помощь обязательно придет – вот увидите!

– Желаю и Вам помощи во всех ваших делах! – поклонился я ей и забрал из её рук свой лапоть молча и быстро смываясь.

Я не мог никак придумать, что мне и делать, а тут ко мне двое в переулок затащить подходят.

– Здравствуйте Константин, – представился мне Иван, – Конечно ваша судьба не завидная, никто бы не захотел оказаться на вашем месте, но все же уходить из жизни из-за этого не стоит.

– Да, согласился я с ним. от обоих при том пятясь, – Это самое дорогое, что есть у человека. – И это подарок от Бога? – возмутился он моими словами, а то и прямо мной, каким есть, – Не следует пренебрегать этим даром.

– И не стоит на себе ставить крест, – затаскивал меня в переулок гуманоид, что был с ним, –  Лучше возьми свой крест и иди с ним по жизни.

– У каждого свой крест, – намекнул я ему, что его знаю, – у кого то дети наркоманы, а кто то тяжело болен, но это не конец, ведь люди проходят эти испытания и живут дальше.

– Я предлагаю вам обратиться за помощью в Храм, – сказал мне Иван уже в переулке, – Не знаю в каком городе вы обосновались, но там должен быть хоть какой-то храм.

– Можете попроситься устроится так называемым трудником, за оплату я не уверен, – сказал мне явно священник без костюма, – но вот в крыше и еде не откажут.

– Если есть мужской монастырь, это вообще идеальный вариант, – сказал Иван, мне врезав в грудь, от чего я ещё успех отклониться к стене, –  Осмыслите свою жизнь, приблизитесь к Богу, а это будет как бальзам для вашей израненной души. Так же обретете смысл жизни. Да еще много чего позитивного.

– Кто ищет Бога, тот еще никогда не раскаивался, – врезал я ему в рожу сдачей, – Удачи вам и Божьих благословений.

Я быстро выбежал, пока его товарищ его поднимал с Земли от моего удара. Куда идти дальше я не знал, а попы без костюмов по городу всюду. И тут передо мной красавица Карина, что ищет успокаиваемого:

– Константин… – трогательно она обратилась ко мне, – мне было 23 лет, я потеряла все и работу, и честное имя, и друзей, от меня многие отвернулись…

– Здоровье потеряла… – разъярился я, – а башку ещё поищи…

– Меня одна женщина привела в храм, – пояснила она, от меня не отставая, – родные не отвернулись, но не понимали…

– Из-за этой истории в психбольнице… – я мог только поглумиться, – инвалидность…

– По психиатрии… – рассуждала меня изводя эта Карина, – две попытки суицида…

– Спасли… – сожалел я искренне, – жизнь казалось кончена… но сейчас мне 40 все с чистого листа…

– Взаимно… – злилась она тоже на мой бессознательный глумёж, – и несколько лет назад я познакомилась с мужчиной…

– Он, – истерически захохотал я, – тоже битый жизнью, квартиру в средней Азии, обманом завладел, родня отвернулись…

– Я у него одна… – давила она при том на вариант моего о том молчания, – но мир не без добрых людей…

– И что? – уточнил я у неё, –  не надо опускать руки, друзья, бог, им судья…

– У меня теперь вот мои настоящие друзья, – начала она мне даже как бы их показывать, – и работаю на себя, здоровая женщина…

– И мужу помогла, а он говорил я бомж, и работу нашли… – намекнула она на то, что с ним сделала, – но мы поженились и счастливы, планируем дом в ипотеку брать…

– Идите в храм или монастырь… – послал я её, – и просите у бога помощи, бог не оставит…

– Обратитесь к батюшке, – обиделась она на то, что я её послал, – я думаю вам помогут…

– Обрисуйте ситуацию… – уточнил я от чего мне обращаться, – наверняка есть организация, что помогают людям… и не опускайте рук…

– Я думаю, что это испытание… – пояснила она мне, – и жизнь начать заново с нуля…

– Бог помощь… – отшил я её, уже на скорости убежав.

Я не ведал в тот момент, что и они не долго поживут после издевательства. Я на столько тогда был туп… На столько беспомощен, что ко мне через два метра уже подошла какая-то Ирина из ВДА.

– Здравствуйте, – соблюдала она вежливость, – Константин, не сдавайтесь.

– Тяжело, больно, обидно, но думается, что самое худшее уже позади, – отшил я её соболезнование, – Ищите работу.

– И вы, – кивнула она мне, – Можно в монастырь трудником пока.

– Либо найти подработку, хоть без оформления, – стебался я уже над этими кувертами, –  Есть почасовая оплата, если на билет.

– Господи, дай сил Вам, – поблагодарила она и ушла, – Держитесь!

Я также шёл прямо по дороге и не знал, что мне и делать. На встречу шёл мужик с лопатой и кастрюлей с чем-то. Я побледнел. Он представился Сергеем:

– Что бы не произошло, – внезапно сказал он, – Вероятность умереть от голода в 21 веке пусть даже и не в самой богатой и благополучной стране мира практически сведены к нулю.

– Я не понимаю вас, – сказал я ему. Он открыл кастрюлю и там были человеческие зародыши. Он кинул в меня одним и продолжил говорить за мной следуя:

– Да, – утвердил он, что знает мою реакцию, – они есть, но, если уж только совсем пассивно принять ситуацию.

– Зачем вы это делаете, – убегал я от него, как мог, – людоеды! Людоеды! Бесы! Бляди!

– Вы можете сделать что-то более эффективное, – смеялся он, меня с кастрюлей в руках нагоняя, – Например, найти какой-то угол и лечь там, свернувшись калачиком.

– При даже минимальной активности возможность голодной смерти в настоящее время сведена к нулю, – объяснил я, – Даже если вы намеренно захотите это сделать вам этого не позволят, Поместив вас в лечебное учреждение и через вену накачав питательными веществами и далее поместив вас в социальное учреждение.

– Даже в блокадном? – разочаровался он, – в блокадном Ленинграде погибали те, кто абсолютно пассивно принимал ситуацию и переставал выходить из своих квартир.

– Те, кто активно продолжал сопротивление умерли, – пояснил я ему, – Работал на заводах, рыл окопы, собирал трупы павших.

– Среди этих людей процент выживших гораздо больше, – согласился он, перестав кидаться достаточно давно от момента нашего обсуждения, – Некоторые живы и по сей день и это в условиях зимы, отсутствия отопления, водоснабжения, нормального питания плюс постоянной опасности и стресса.

– Когда твой дом, это ещё актуально, – пояснил он, – дом в любой момент мог загорется от бомбежки или при выходе на улицу в любой момент могло накрыть снарядом или осколком.

– Да, – понял я, что они верят в то, что это повторение истории, а не их реальные воспоминания, –  любые современные условия, пусть по меркам современного человека, и очень неблагополучные, но по сравнению с теми условиями покажутся райскими.

– Что конкретно можно предпринять? – уточнил он у меня, – Есть интернет и уже хорошо.

– В первую очередь плакать, – пояснил я ему то, что знаю, – рабочие дома и благотворительные организации, предоставляющие питание и кров бывшим заключённым и людям, находящимся в трудной жизненной ситуации.

– Иногда визитки таких организаций помещается на столбы заборы и стены домов, – вспомнил он то, что видел, – С помощью сайтов поиска работы искать вакансии с предоставлением ежедневной либо еженедельной оплаты и предоставлением проживания, предварительно проверив их репутацию на сайтах отзывов работников на момент своевременности выплат; Либо пообщаться с действующими сотрудниками этих организаций.

– Церкви, монастыри, приходы тесно связаны с благотворительностью, – тоже поделился он сведениями, – Зайти туда, спросив настоятеля и описав ситуацию попросить о помощи, либо помогут, либо перенаправят по нужному адресу, чего категорически не нужно делать в сложившейся ситуации.

– А с чем это всё связано? – поинтересовался я подробнее.

– Это связываться с маргиналитетом, опустившимися бомжами и, чтобы принимать их образ жизни, обязательно следует соблюдать трезвость и соблюдение правил гигиены необходимо, – поконкретнее объяснил он, – В заведениях общепита гипермаркетов зданий вокзалов есть туалеты где можно умыться почистить одежду и привести себя в порядок.

– Там же возле банкоматов и терминалов есть розетки для зарядки мобильных устройств, – вспомнил я вдруг, – Помните основной принцип спасателей.

– Убивает не вода, – поржал он, – убивает паника.

Он ушёл в итоге, Забрав с собой эту кастрюлю полной. Я думал всё полетит в меня. По улице видно отелье в соответствующих ему одеяниях (Примечание автора: отелье – человек, содержащий гостиницу). Недалеко от него его и машина, и сама гостиница. Он демонстративно не стал со мной даже разговаривать, а отправил мне демонстративно женщину, по имени Елизавета, которая работала на него едой.

– Константин, здравствуйте! – приветливо сказала мне женщина.

– Здравствуйте, – тоже поздоровался я с ней.

– Мне очень грустно было слушать то, о чем вы говорили Карине, – пояснила она.

– Пожалуйста, подумайте о том, что вы еще молоды, – намекнул я ей на очевидное, – все можно изменить. Вы прошли такие испытания, а значит сейчас точно не время отчаиваться.

– Главное, – перевела она суть упрёка в сторону, – что вашей вины в гибели людей нет!!!

– Есть, – честно признался я, – а все остальное можно исправить, а как будут жить в достатке те, на чьих руках кровь – вот это вопрос.

– Очень хороший совет дала девушка относительно трудничества или в ближайшем храме предложить себя в качестве помощи по ремонту/какая-то бытовая, обычно там нужна помощь мужчин, – намекнула она на тех, кто меня заказал откровенно, – Бороться и еще раз бороться!

– Передайте вашему отелье, – сказал я ей, – У вас еще уйма времени встретить ту, которая вас не предаст и будет и семья, и детишки.

– Главное не пейте, – сказала она мне на это как бы за него, – Не опускайтесь.

– Вы настоящий борец, – похвалил я её, – Смотрите объявления соц. служб, это не стыдно, главное ваше желание выкарабкаться.

– Я очень верю, что такой стойкий мужчина, как вы, все сможет, – начала она театр крови на этапе его вступления, – Потом зайдете сюда и напишете в альбоме кому-то, кому будет нужна помощь, как вы все преодолели!

Конкурс убийств на фоне каждого моего шага тогда ещё живым в городе так и продолжался, где меня тоже искали явно не за тем, чтобы кубок вручить. Среди серых зданий и бешенных с оружием я шёл очень быстро, изображая, что я тоже ищу жертву для садизма. Началась падера (Примечание автора: Падера – название типа бури с дождём или снегом). Не только снегом, но кровью кричащих во смерть. Убийца предстала передо мной с рыжей кошкой. Она перед актом забоя на меня уже смотрела беспощадно:

– Дорогой Константин! – любезно поздоровалась она, – Вам правильно советуют – даже если Вы находитесь в маленьком городке, наверняка там есть храм. Зайдите и спросите, как и где можно получить помощь; если не помогут на месте, то могут сориентировать, как быть. Опять же какие-то социальные службы есть и очень хороший вариант Вам подсказали добраться до монастыря!

Я подготовился к своему последнему бою. Оружия у меня не было, а у неё в руках был пистолет. Она приближалась ко мне, уже в меня целясь:

– Да, очень тяжелые испытания Вам выпали, – объяснила она, – Но вспомните Иова Многострадального – он тоже потерял все, абсолютно ВСЕ!

– Да, он был праведен и жил благочестивой жизнью, – посмеялся я, тем не менее, – жить бы да радоваться, но я вот думаю, если бы Господь не послал ему все эти трудные испытания, не увидели бы мы его пример и этот пример бы не светил нам маячком сквозь века.

– Да еще, заметьте, за терпение и смирение Господь все ранее утерянное возвратил Иову, – с интересом она поддержала беседу, – Уверена, Вы настолько сильный человек, что еще сможете быть таким "лайф-коучем" для молодой поросли где-нибудь при храме или монастыре, будете говорить им: "Двойка на экзамене? Эх, молодо-зелено, я потерял ВСЕ, но выжил, и все потому что главного не потерял и не продал – свою душу и свою совесть!"

Она не делала даже выстрел, но смотрела на меня пристально:

– Совесть Ваша чиста, это главное! – сказал я ей напоследок, – Но очень прошу – не потеряйте душу, живите!

Мне выстрелили в затылок последний раз… И я снова продолжил искать нового родителя…

________________________________________

Константин посылает весточку

АНОНИМ

Я не хочу жить. Я не знаю, что ждет меня дальше,

И, тем более, зачем я живу сейчас.

Единственная причина, почему я до сих пор не мертв – страх боли.

У меня нет никого, чтобы высказаться.

У меня уже было несколько попыток самоубийства.

Ходил к психологу, но это закончилось на простом расставлении галочек, мол я прошел консультацию.

Нужна ли такая жизнь вообще?

В этом городе мне искренне не было места, так как всюду рыскали умирающие в поражении, чтобы убивать и дальше так жить в отчаянии осознании факта, как с ними поступили остальные. Естественное отнимало у них периодичности прежнего, воздавая им их рассовости, так как не осталось по линиям, что они считали новыми у них уже и такта: 15 смертей во имя короля бубен, что полон алчности во грехе жадности. Не нужно было королю даже свои богатства, а нужно ему было смерти во имя их ему услужения. Убивал ли только людей король бубен, или Земля его богатством убивала остальных в гневе на его одиночество там по его обману?

13.01.2022 – пареат продолжал записывать формулировками языка кровавый конкурс, полный воплей нерождённых детей и мертвецов. (Примечание автора с Яндекс: ПАРЕАТ лат., от parere – повиноваться). Инструкция, предписание, даваемое высшей инстанцией или присутственным местом низшим). В частности, окончание срока подачи заявок от соискателей на участие в конкурсе перенесено с 1 декабря года проведения конкурса на 1 марта года, следующего за годом проведения конкурса; окончание срока подачи конкурсантами конкурсных материалов – с 31 декабря года проведения конкурса на 31 марта года, следующего за годом проведения конкурса. Обозначение интегралов проводимого факта геноцида. Я не хочу жить. Я ощущал, как уже разлагался убитый на зомбирование святой по их действующим меркам. Я ощущал, как разлагается в плаче от перенесённой боли тело старенькой женщины, что просто внук заказал быстрее убить и унаследовать квартиру. Устал. У меня кружилась голова и я постоянно без всякого алкоголя боялся упасть. Боль в солнечном сплетении. Так устал… Я не знал вообще, как тут безопасно находиться и слезы невольно шли из моих глаз, когда я был один. Больше нет сил бороться. Надоели за них постоянные кары и увенчивания. Я не знаю, что ждет меня дальше, и, тем более, зачем я живу сейчас. Единственная причина, почему я до сих пор не мертв – страх боли. Даже не смерти, а именно боли. Я боялся даже что-то постигать от страха ещё боли. Какой же я жалкий, отвратительно… Человек при том я мировой, но мне того никто, включая меня, не говорил. У меня не было даже варианта такого постижения в моей ситуации.

У меня нет никого, чтобы высказаться. Нет друзей, разве что знакомые уровня «привет-пока», и мама, которая считает своей обязанностью комментировать КАЖДОЕ моё действие, винить меня во всех ее головных болях, ведь она мне всё же мать.

Она тоже приняла в этом конкурсе крови участие, и мы с ней это обсуждали в тот день: «А почему ТЫ меня не остановил?» – задавала она мне прямой вопрос, считая его по отношению ко мне чуть ли не посмертным, – «Я вообще-то тебя РОЖАЛА». Мне было до шока обидно просто от её решения, так как она мне всё же мой единственный сейчас родитель. «А вот я сейчас пойду и с крыши сброшусь, чтоб тебе легче было» – твердил я ей, зная, что она хоть с деньгами от моей боли для наркоманов обломается в этом случае. На это она твердила мне: «Выживай сам», – конечно же сопровождая все это ежедневным цирком «в домашних условиях». Через месяц они меня всё же искалечили. Я урод, способный быть только «бесплатным психологом» (мусоркой для чужих эмоций, которая должна только вовремя поддакивать, в которую можно бросать что угодно, не заботясь о последствиях, а потом забыть). Я тогда не понял даже, что я просто умер во сне от её издевательства надо мной.

– Идиот, ленивая скотина, неспособная даже себе помочь, – кричала мать на мои останки, – непредназначенная для нормальной жизнедеятельности жертва аборта.

Бестолковая гадость, только глаза всем мозолю. Я не могу так продолжать, не хочу… Так я считал уже замертво, не понимая даже как теперь существую от шока боли. У меня уже было несколько попыток самоубийства (к сожалению, неудачных), я наносил себе увечья в целях избавления от боли, пытался отвлечься от всего этого с помощью переключения своего внимания на учебу и хобби, но это не приносило мне результатов. Ходил к психологу, хотя нет, меня вызвали к школьному психологу после «подозрительных результатов психологического теста», но это закончилось на простом расставлении галочек, мол я прошел консультацию и теперь жив-здоров и умирать в ближайшее время не собираюсь. То есть мне даже помогать никто и не собирался, просто нужен был отчет. Итак, если жизнь – война, то не логичнее было бы назвать это выживанием? Логичней, на что они и продолжали этот конкурс первородного греха и женоубийства, считая всё это своей сокровенной отсебятиной. И, в таком случае, нужна ли такая жизнь вообще? Я думал точно также, что я вправе судить о нужности форм жизни только мне, но по факту оказалось, что любая жизнь может просто быть полезной остальному вокруг и в таких ситуациях я им мешаю что-то преобразовывать. Они убили меня по обману убийц, что уже тоже мертвы. Мне было интересно, как их так убило и звёзды мне пока что мёртвому явили что с ними сквозь время:

– Доброй ночи! – пропитанная виной женщина твердила какому-то политику, – От чего так на сердце грустно у тебя?

– Кучи уже убиты и им надо всех, – жаловался он ей, – ты, верно, тоже им сдала немало. Что вот со мной?

– Ты молодой парень, – облизывалась она на него, – я уверена, что с сильной душой!!

– Нет, – пояснил он ей, – я очень вредный на самом деле.

– Перестань думать, что ты плохой, – пояснила виноватая перед ним, – знаешь меня в детстве часто унижали одноклассники, мама моя пила, я ненавидела все, но при этом верила, что когда-нибудь я все изменю, и я стану лучшей версией себя, и не позволю никому вытирать ноги об меня, шло время и я стала менять себя, я купила себе духи, потом одежду, прическу, я поверила в себя, да, делая это изначально через силу, но увидела, как люди стали обращать внимания на меня, те кто унижал…

– Я сразу увидел в тебе это, – похлопал он её по плечу, – на то и конкурс.

– Вы недопоняли меня, – более агрессивно продолжила виноватая, – но я не стала зла держать на них, так как все что я делала, я делала для себя, чтобы стать сильнее, и чтобы потом жить со светлой душой…

– Скажи сколько тебе лет?) – поинтересовался мужчина.

– 26, – пояснила женщина.

– Мы можем с тобой дружить?) – искренне предложил он ей сокровенное партнёрство.

– Да, – согласилась она и они ушли доделывать добычу конкурсного материала уже вдвоём.

Воняло на улицах кровью, что поднималась к небу лиловыми туманами. Зрачки людей наполнялись кровью от стоящего в воздухе смрада. Запах смерти являл им тайны городского мироздания. Конкурс продолжали с неистовым смехом, что отправят их рабами только мёртвыми. Кто-то от презрения к предателям прыгал на них намеренно отсюда сдохнуть ради им обратки. Ветер дул в этот день зимней синевой, давая мечты индиго всем участникам на регистрацию. Виноватая тащила свёрток с кем-то в машину, говоря с товарищем:

– Извини, прочла… – пояснила она ему, – нас тоже убьют.

– К школоте, – сообразил политик, – план есть.

Мальчик, зная, что им надо, стоял перед ними, чтобы покончить с собой в приключении.

– Тебе 15) – угадала виноватая возраст мальчугана.

– А вы кто? – удивился он.

– Мне 26, меня Алена зовут… – приветливо сказала виноватая во всём Алёна, – у меня брат твой ровесник)

– А что вам от меня нужно? – изобразил я наивность, зная, кем она меня намеренно считает.

– Тоже было тяжело ему, ни друзей, постоянно мамины пьянки видел, но мы с ним все это наладили и вырвались в другой мир… – повествовала она приближение к их конкурсу мне.