Пока не запоёт Сирин

Наверняка, каждый из нас частенько это ощущал на себе: и дела не пыльные и настроение приятное. Но нет-нет, да и не хочется день начинать. Это как держать в руках интересную книжку, но понимать, что нет, не сегодня. К сожалению, моим делам подобного не скажешь.

Пройдя к окну, я щелкнула замком, и, открыв по створке, мягко толкнула ставни, чувствуя, как свежий воздух наполняет комнату. Проделав это с каждым окном в своем доме, я умылась, собрала волосы в низкий пучок и надела свободную рубашку с широкими штанами, подвязав всё это дело незатейливым цветастым ремешком. Теперь можно было и позавтракать.

С улицы доносились звуки просыпающейся деревни. Неподалеку о чем-то своём кричал петух, ему вторили козы, а раскидистые лучи солнца ласково поглаживали своим теплом крыши домов. Конечно, это место, эта деревушка в глубине буйного леса – не всегда служила пристанищем для всех, кто хотел и мечтал о спокойствии. Для тех, кто хотел свободно практиковаться в магии, растить детей, дружить с соседями, не знать ничего о войнах и болезнях. Раньше нас настигали беды: дети становились сиротами, умирал скот, распадались семьи и ныне добродушный лес не принимал гостей и был крайне насторожен. Но, к счастью, времена менялись, и многое уносили с собой северные ветра и воды рек, поэтому этим утром можно было позволить себе проснуться и не беспокоиться, что новый день вновь накликал на тебя невзгоды. Вот бы провести весь день валяясь на поляне или плавая в речке, наперегонки с русалье! Я подавила еле слышимый мечтательный вздох.

Хлеб был свежим и хрустящим. Нарезая его, я смаковала мысль, пришедшую ко мне перед самым сном. Думалось мне, что цепочка эта с кулоном в виде меча – пусть и пустышка, сделанная из недорогого сплава, но явная зацепка, возможность, пусть и самая малая – узнать подчерк мастера. А оттуда и… Немного потянуть за ниточку. Я остановилась, кинула взгляд на неразобранную корзинку, и, ощутив неприятное волнение, продолжила готовить завтрак. Ювелира в нашей деревушке не было, да и откуда ему было взяться, если роль местного лекаря выполняла сама тётушка Астрид? Но Госпожа Удача была явно на моей стороне, ведь на лето к нашему кузнецу возвращалась погостить его дочка – Цеферина, а она училась в самом центре Империи – в Первой Академии, на мастерицу ювелирных дел. А потому, оставалась маленькая, но надежда, что Цеферина хоть что-то, да узнает в работе. Что-нибудь… Сама возможность приблизиться к непрошенной правде покалывала, и я до конца не осознавала, действительно ли хочу что-либо узнать. Но опять же, это ведь просто кулончик, да и заняться мне сегодня, вроде как, нечем… Встряхнув головой, я постаралась отогнать плохие мысли прочь. Да и откладывать свою идею в пыльные закрома времени не оставалось – совсем скоро Цеферина отправится обратно, в столицу, а значит, ловить её нужно было уже сейчас.

Сделав глоток чая, я подумывала, каким же путем будет лучше отправиться до наковальни. Наша деревушка была небольшой, но со своей особой придурью: на левой стороне от главной дороги на крышах заброшенных усадьб под мягким солнышком грелись русалье – Зоя и Даира, и их монотонно покачивающиеся хвосты так и грозились отбить тебе руки и щеки. Через две улицы от них дорогу недавно прошедшим дождем развезло, а тропинка через дома Алицких была густо усеяна крапивой: то ли ветер занес, то ли Алицкие немного сторонились соседей. В принципе, их можно было понять.

Приняв решение идти по главной дороге до площади, а там уже свернуть в нужный проулок, я спешно сунула украшение в карман брюк, откусила приличный кусок хлеба с ветчиной, и, жуя, принялась натягивать сапоги, зная, что нужный мне мастер уже во всю трудится в своей кузнице, и я не стану ранним гостем. Ждать я не хотела, да и выбора у дочери кузнеца не было. Интересующий меня вопрос подстегивал, а вопросах меня особо интригующих я была достаточно упряма.

Я выскочила на залитую утренним солнцем крыльцо и заперла за собой дверь. Шустро спрыгнув со ступенек, я в припрыжку помчала до калитки, щурясь от яркого света. Я была права – многие из соседей уже проснулись, из некоторых труб валил дым, где-то вдалеке уже во всю разносился аромат выпекающихся булочек. Оглядевшись и осознав, что меня никто не поджидает на перевес с дубиной, я со спокойной душой вышла на протоптанную дорогу и, заметив неподалеку Иву, приветливо махнула ей рукой. Ива ответила похоронным взглядом. Пожав плечами, я устремилась по направлению к главной дороге, рукой задевая свисающие ветви яблони и сирени, вслушиваясь в шушукающуюся между собой траву, в жужжание пчёл неподалеку. По крайней мере, на душе было не так гадко, как утром, а интерес подстегивал, заставляя чуть ли не бежать по дорожке. Возможно, Цеферина узнает в ожерелье что-то особенное, что-то, что сможет рассказать мне о родителях хоть чуть-чуть. Мне казалось, что если Цеферина скажет мне что-то ценное, то я, пусть и немного, но смогу узнать о своих предках немного больше, чем знала сейчас. То есть, немного больше, чем ничего. Я невольно улыбнулась и, встрепенувшись, украдкой огляделась: не видел ли кто, как я собственным мыслям потворствую? Но нет, обошлось – на узкой улочке я была совершенно одна, не считая столь заметного и пытающегося скрыться за оградой чужого дома подбородка Ивы. Звать с собой местного преследователя не планировалось, а посему, быстрым шагом я двинулась дальше, туда, где уже виднелась старая, потрепанная жизнью и временем деревянная арка, некогда имевшая насыщенный алый цвет. На самой арке искусно были вырезаны различные животные: были и медведи с бочонками мёда, и волки, стоящие на своих двух задних лапах, зайцы и лисы в бусах. Эта арка была одним из памятных мест нашей деревни, и молодожёны очень любили опоясывать её столбы белыми лентами – в знак о чистых помыслах и такой же любви. Я находила эту традицию красивой.

Наша деревушка и правда славилась своими видами и добрым народом. Может, именно поэтому меня и подкинули в это селение, а может просто так «повезло» – самое дальнее место от столицы. Среди нас обитали и русалье, и оборотни (конечно, не доказано, но с наступлением полнолуния вся деревня подозрительно косилась на всё семейство Алицких), даже целая кикимора с нами соседствовала! Земля была плодородна, но без труда не доставались жителям те дары, что она давала. Раскидистые ветви деревьев укрывали уютные маленькие полянки с пятачками кустов земляники, яркие желтые подсолнухи и припрятанные в закутках грибные места были усыпаны по всей деревне. Дома местных жителей были необычайно приветливы и уютны, многие красили свои крыши в яркие, теплые цвета, а посему, яркими солнечными днями на площади часто начинало рябить в глазах. Да и сами соседи были добры и отзывчивы: если у кого-то что-то ломалось, то непременно отзывались на помощь, а если в доме случалась беда – никто и никогда не оставался безучастным. Поэтому и мой дом подлатали и помогли обжить, за что я была благодарна до самой глубины своего сердца. Лето же в нашей местности было необычайно жарким, осень – дождливой, а зима – невероятно угрюмой и снежной. Может поэтому нашу деревню так и назвали – Навь, ведь где еще встретишь такое скопление необычайных существ, с контрастной погодой и подозрительно добродушным отношением каждого к путникам. А может, это была чья-то злая шутка. В любом случае, нас всё устраивало. А если и нет, то у Алицких выбора не было.

Обойдя металлическую ограду, я увидела, как из пристройки, предназначенной для самого ремесла кузнеца, валит дым. Конечно, валил он из трубы, но я бы не удивилась, если бы и кузница кашляла и выдыхала всю свою копоть из имеющихся окон и дверей, как самый настоящий дракон из древних сказаний. Вздохнув, я собрала крупицы былой уверенности в кулак и побрела по каменистой тропинке вперед, ко входной двери. Идея разузнать об украшении уже не казалась столь интригующей, и я корила себя за желание сделать пару шагов назад, а потом и вовсе сорваться на бег, желая оказаться где-то далеко, но точно не здесь. А вдруг Цеферина и вправду скажет, где изготовили ожерелье? Вдруг, я не должна была приходить, ведь уже несколько лет всё идет своим чередом, может, не стоит бередить прошлое?

А вдруг, а вдруг, а вдруг… Я судорожно вздохнула и постаралась расслабить плечи. Быстрым взглядом окинув тропинку позади меня, я вошла.

В кузнице было светло. Светло на столько, на сколько позволяло понимание самого света. Жар огня неприятно лип к телу, заставляя отвлекать себя от мысли, что задыхаешься, а посему, я решила, чем раньше начну запланированное дело, тем быстрее ретируюсь в более прохладное место. Чтобы не отвлекать мастера от работы, я прошлась между столовыми рядами, на которых поблескивали металлическими переливами различные фигурки для украшения крыш домов, маленькие ножи и свежие подковы, как я полагала, по заказу господина Июля. На стенах же кузницы, на больших, ржавых гвоздях повисли всевозможные инструменты для работы. Висели пилы, клещи, какие-то металлические прутья с загнутыми ручками и несколько обыкновенных ножниц, видимо, для более бытовых дел. Рядом, на деревянных полках, расположилась всякая мелочевка – от исписанных бумажек до кусочков хлеба. Взгляд зацепился даже за розовый бантик, созданный из потрепанной временем ленточки. Наверняка он принадлежал маленькой Цеферине.

За спиной послышалась оглушительная тишина, прерываемая треском поленьев.

– Мистер Ция, вы как обычно…, – и, вздрогнув всем телом от громкого удара по наковальне, продолжила, – чрезвычайно агрессивны к своему ремеслу. Занимательно.

Крепенький старичок по имени Ция (а может, и фамилии, у нас в деревне по итогу так и не разобрались), приветливо махнул молотом, и я вновь подивилась силе этого кузнеца. Как говорится, главное в общении с Мистером Цией – чтобы между молотом и наковальней не оказалась твоя голова. Остальное приложится.

– Верена, котик! – приветливо воскликнул Ция, и я закатила глаза.

Уж что-что, а эту привычку он перенял от тётушки Астрид. Да и чего таить, не только он, но и многие жители, ведь оглушительный окрик тётушки с дальнейшим требованием явиться и отобедать слышали все. Спустя пару подобных зазываний деревня содрогаться перестала. Бабушку Таиру и вовсе беды сердечные перестали волновать. Покой её дому за Калиновым мостом.

– Зачем пожаловала? Дай угадаю – печку подлатать?

Я отрицательно качнула головой, и, сделав пару шагов, достала из кармана цепочку с покачивающимся на ней кулоном. Ция с интересом принял из моей руки украшение, задумчиво цокнул языком и крутанул его в руке.

– Детка, с этим не ко мне, – задумчиво проговорил он, не отпуская изделие из рук.

– Я знаю, – ответила я, переведя взгляд на обретенную вещицу. Только сейчас я заметила, что миниатюрный меч словно притягивал моё внимание. Моё и Ции. Притягивало, игриво поблескивая своими алыми вкраплениями.

– Цеферина! – негромко окликнул дочку Ция.

Юркую низкорослую брюнетку с вечно горящими от интереса ко всему глазами мы ждали недолго. Имея нюх на различные интересные побрякушки и драгоценности, девушка влетела в кузницу, сразу заметив в руках своего отца моё ожерелье.

– Неужто ты побывала проездом в Имперском кругу? – с энтузиазмом воскликнула Цеферина, перехватывая украшение из рук Ции, и наши взгляды встретились.

Я отмахнулась.

– Какой Имперский круг, Цифи, – натянуто посмеиваясь, ответила я. Внутри, словно струна, натягивалось беспокойство. Первая зацепка?

Цеферина, закусив губу, вертела в руках кулон, и я видела, как её безумный взгляд сменяется сомнением. Сосредоточенно поводив большим пальцем по рукоятке, Цифи еще раз провернула в ладошках украшение и подняла на меня рассеянный взгляд.

– Не понимаю, – сказала она, – Я чувствую, что украшение мне знакомо, но я не могу вспомнить, где могла его видеть, не могу понять, из чего оно состоит. Даже камни…

Неожиданно для себя я отметила, что трепетное ожидание сменилось грустью. Я приняла ожерелье обратно, в свои руки. Конечно, я понимала, что особо надеяться не стоило, и не так сильно я желала узнать хоть что-то о родителях, ведь жила же как-то… Но в груди грязной лужей разлилась опустошенность, пачкая своими руками надежду.

– Это что-то важное для тебя, да? – спросила Цеферина, отметив, как изменилось моё лицо.

Я снова мотнула головой, не желая вдаваться в подробности.

– Это так… Привет из прошлого, если так можно сказать, – пробормотала я, пряча ожерелье в карман.

Ция, не произнеся ничего, вышел из кузницы. Мне показалось, что он захотел оставить нас наедине.

– Прости, Верена, – с непонятной досадой проговорила Цифи, и я улыбнулась, понимая, что моё настроение полностью передалось юной мастерице.

И мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя хоть в чём-то виноватой. Например, в моих разрушенных ожиданиях.

– Цифи, ты тут ни при чем, – бодро парировала я, и её взгляд потеплел, – Это просто старая побрякушка, мне было интересно, вдруг она тебе знакома… Или знаком сам мастер… Я не знаю…

– Но я чувствую, что я знаю это украшение, – настойчиво воскликнула она и осеклась, – Только не могу вспомнить откуда. Так странно. Никогда еще подобного не испытывала.

Цифи закусила губу. Я понимающе кивнула и не заметила, как Цифирина резво шагнула вперед и порывисто обняла меня, не давая и шанса капитулироваться. Я с улыбкой обняла её в ответ, ощущая, что мне стало немного легче.

– Прости меня, мне надо собираться, – прошептала мне в ухо Цифи, и, еще крепче стиснув, отстранилась, лукаво на меня поглядывая.

– Но я запомнила кулон. Я вспомню его, – решительно заявила Цифирина и, не дожидаясь моего ответа, выскочила из кузницы, оставив меня один на один с собственными мыслями, коих было не мало.

Следом за ней вышла и я, пребывая в смятении. Вот же дурная голова, сама ведь не хотела ничего знавать, а сейчас что? Я покосилась в сторону дома Ции и, приняв решение не беспокоить кузнеца, побрела прочь. Честно сказать, разговаривать не хотелось. Хотелось молчаливо обдумывать накатившую на меня печаль. Где-то внутри подкрадывалось сомнение, ставя под вопрос мое настоящее отношение ко всему произошедшему. Открывать этот ящик памяти не хотелось.

Дыша полной грудью, я ковыляла обратно к дому, планируя зайти в пекарню и прикупить пару чудесных булочек для обеда. Мимо сновала детвора, где-то бурно между собой спорили соседи, а на местном перекрестке, прямиком посреди четырёх дорог сидел черный кот и смотрел, казалось, в душу. Я, не отводя взгляда, миновала этот участок и спокойно вздохнула: бой в гляделки был выдержан с достоинством. Надеюсь, кот думал так же.

Домой я вернулась с огромной корзинкой всевозможных булочек и джемов: леди Лив за болтовней решила, что все эти радости желудка непременно необходимо попробовать, и чем раньше я займусь решением данного вопроса – тем лучше. Поставив корзинку на стол, я на ходу поправила задернувшийся уголок скатерти и, пройдя до спальни, резко развернулась. Неужели, когда я уходила, скатерть так и лежала? Медленно, цепким взглядом пробежалась по внутреннему убранству кухни. Мысленно поставила галочки на всём, что видела и поняла, что остальная часть кухни была без изменений. Чашки ровными рядами стояли на подносе рядом с раковиной, занавески чинно колыхались от легкого августовского ветра, по кухне прыгали солнечные зайчики. Вафельные полотенчики покоились на ручках кухонных шкафчиков, цветы занимались своим обычным делом: цвели и пахли.

Я расслабила плечи и спокойно выдохнула. Переживания, преследуемые меня весь день, давали о себе знать.

День прошел незаметно. Изредка, то в кухонном окне, то окне спальни, мелькал цветастый платок Ивы. Это она так ненароком пыталась углядеть, не явился ли ко мне таинственный гость из её предсказаний. Но, время шло, а в мою гостеприимную дверь так никто и не стучался. Да и я, никого не ожидая, хлопотала по дому: на огороде поправила завязки у заваливающихся на бок кустов юной яблони, прибралась в предбаннике, заменила все старые веники на новые. Перебирая вещи, так и не додумалась, куда же все-таки стоило бы засунуть обретенное украшение.

Недолго думая, я надела его на шею, ощутив, на сколько прохладным оказался меч. Ощущения, на удивление, были приятными. Я глянула в зеркало. Что ж, может, бросившие меня родители были правы, оставив это украшение мне – ведь оно мне невероятно шло! Я распустила темные длинные волосы, расстегнула две верхние пуговицы на рубашке. Встретившись с взглядом голубых глаз в отражении, я смело улыбнулась. Отражение ответило тем же.

Вечером, устав от собственных мыслей, я решила прогуляться. Надев голубой сарафан со свободными рукавами-фонариками, я собрала волосы наверх и, намереваясь дойти до песчаного берега, вышла из дома. Ветер дарил мимолетную прохладу. Полуденная жара спадала, уступая место уютным и теплым сумеркам. Издалека слышался смех детей, с соседских участков кустисто валил дым – пахло растапливаемой баней. Закрыв глаза, я вдохнула полной грудью и ощутила, как душа наполняется спокойствием. Как прекрасна была наша деревня летом! Как цветиста, как жива! Я с восторгом огляделась и пошла по направлению к ближайшей тропинке, что уводила в лес, к реке. Только сейчас я позволила себе упасть в отложенную коробку с мыслями «на потом». Чувства были спутанные, словно клубок пряжи, с которым поигрался котенок. Я шла, и не понимала. Обычно меня одолевали вполне понятные мне ощущения, вполне легко можно было отличить горечь от грусти, а радость от удовлетворенности каким-то событием. На каждый случай во мне откликалась своя, особенная эмоция, а сейчас, столкнувшись с разочарованием от собственных надежд – я не чувствовала ничего, как будто это снова меня не касается. Как давно это было! Мне уже 24. Что я могу знать и предполагать о своих родителях? Я знаю только то, что они оставили меня и этот факт вполне меня устраивает, ведь он говорит о многом. Хочется ли мне поддаться мимолетному порыву и отыскать своих родителей? Интересно, живы ли они и где находятся? Эти и еще ряд вопросов я перебирала в своей голове, откидывая ненужные, словно смятые бумажки. Право слово, на сколько это выбило меня из колеи.

Перепрыгивая с одной массивной кочки на другую, я и не заметила, как одолела половину пути. До реки было рукой подать, и я слышала, как весело журчит вода, как кто-то плескается и смеется. Я улыбнулась. Нет, не буди лихо, пока оно тихо. Родители сделали свой выбор давным-давно, а я делаю выбор сейчас. Ни к чему мне все эти вести и путешествия, когда рядом – столь милая сердцу деревня, тётушка Астрид и жизнь.

Вдоволь нагулявшись, в потемках, но со спокойным сердцем, я вернулась домой. Из приоткрытой двери дома на меня, явно заигрывая, смотрела темнота. Улыбнувшись собственным страхам в лицо, я вошла, закрыла за собой дверь и двинулась в сторону кухонного стола, чтобы зажечь пару свечей, пока не отыщу магические камни, дающие свет. Наощупь перебрав всё, что находилось в кухонных ящичках, я довольно-таки быстро наткнулась на нужные мне предметы. Я зажгла пару свечей и поставила их на стол.

И что-то мне подсказывало, что где-то я была не права.

В свете танцующего пламени я заметила движение, и, резко повернувшись, моему взору предстала высокая, худощавая, но явно подтянутая девица, с густой светлой косой и пронзительными зелеными глазами. Незваная гостья, откинув свой красный плащ, весело уточнила:

– Нагулялась?

А я нагулялась. Только ответить я ничего не успела, провалившись в сон. Конечно, не по своему желанию. Встречу со сновидениями мне организовал удар по голове длинной, массивной тростью. В последние секунды мне на ум пришла печальная догадка – закрытые ставни бы здесь не помогли.

Глава 3

Размеренный стук лошадиных копыт раздавался по увлажнённой туманом земле. Повязанная по ногам, я лежала на лошади, ощущая, как неспешный шаг лошади отдает набатом в тяжелую голову. Ноги и руки нещадно ныли, а пятая точка от монотонных скачков болела и просила помощи у собственной хозяйки. Увы, пока что помочь я ничем не могла. Я чувствовала каждую тряску, каждый ритмичный шаг животного, будто он отдавался в моих собственных костях.

Зловещий туман обвивал деревья. Мне казалось, что перед нами плавают призраки, молчаливо поглядывая на нас в ожидании.

Проведя языком по сухим губам, я отметила, что, судя по обезвоживанию и ноющим костям, едем мы долго. Украдкой, так, чтобы мой похититель не заметил, что я очнулась, я огляделась. Местность не была мне знакома – кругом высились крупные, высокие деревья и конца и края их вершинам не было. Вокруг нас клубился тяжелый густой туман, безмятежность которого разрезала шествием наша дружная четверка. Мрачные перекрикивания птиц в вышине и темнота, подкрадывающаяся из самых глубин незнакомого мне леса как бы подсказывали логичный исход моего маленького путешествия. Более того, всё это было мне неведомо. Я знала добрую деревню Навь, я знала тёплую деревню Навь. Знала всё, от кочки до лужиц у самого крайнего дома нашего села, во сколько восходит солнце и во сколько бабушка Тара начинает гнать своих гусей к другому дому. То, что окружало меня сейчас – было мне чуждо, и я ощущала досаду. Привычная, истертая временем почва под моими ногами была нагло выбита, и теперь я не понимала, что мне делать.

Шли мы долго. Смекнув, что снова темнеет, меня окатила волна ужаса, а неприятные догадки полезли в голову: возможно, мы шли день, возможно, два, и с учетом этого я понимала, что я была уже очень далеко от дома. Я вздрогнула, но, на удивление, не от нарастающего страха. Мне было холодно, и я чувствовала, как продрогла до самой последней косточки. На мои плечи был накинут тот самый алый плащ, щедро застегнутый на животе и груди. Хозяйка же плаща ехала чуть впереди, сосредоточенно высматривая путь.

Первой заговаривать я не решалась. Позади нас, в лесу, что-то зловеще прорычало.

– Успокойся, – холодно бросила незнакомка, похлопывая по шее своей кобылы. – Это просто ветер.

Я была не так в этом уверена, как моя похитительница.

– Ну ты и поспать, – недовольно цокнула незнакомка, и, сбавив темп, приблизилась ко мне. Теперь наши лошади сровнялись.

Я поднялась, помогая себе связанными руками. Удрученно переведя взгляд с чащи на невольную собеседницу, я кивнула головой в знак согласия, на что с боевой готовностью отреагировала пульсирующая боль в шее. Шикнув, я поводила головой в разные стороны, разминая затекшие кости, и только тогда удостоила ответом ту, кто, собственно, и был зачинателем этой невероятной поездки.

– Зачем? – прошептала я.

– Зачем? – переспросила незнакомка, – А ты бы со мной тогда пошла?

– Куда пошла? – непонимающе ответила вопросом на вопрос я, ощущая раздражение.

Незнакомка глянула на туман, сгущающийся за нами.

– Куда? – настойчиво повторила я.

Незнакомка, рассержено откинув свою длинную косу назад, прошептала:

– Тише! Я посчитала это лучшим решением, иначе бы ты отказалась! Что, скажешь, неправда? Да ты в своей скучной жизни повязла, как тростник на болоте, травки свои муравки собираешь, огород растишь, да у тебя даже друзей нет!

– Тебе какая разница, есть у меня друзья или нет? Чего пристала? – возмутилась я, дергая руками.

– Помощь твоя нужна!

– Какая к черту лесному помощь?! – бешено шептала я, не заметив, как узлы, сдерживающие мои руки и ноги, начали развязываться.

– Твоя, дура! Маленькое дело сделаем – и вернешься в Навь! Тьфу, ну и названьице для деревни! Живая же вроде! – раздраженно шептала незнакомка и, взмахнув рукой, окончательно скинула с меня путы.

Я со стоном начала растирать дрожащие руки и места, где была слишком тугая вязь.

– Всегда пожалуйста, – буркнула моя незваная собеседница и я, не успев ответить, услышала короткий рокот позади нас.

Нам это не понравилось. Переглянувшись, мы пришпорили коней и, переходя на бег, успели еще раз обменяться дружелюбными фразами, которые, если не явно, то хотя бы малую крупицу смогли сплотить нас как компаньонов. Крепко держась за поводья, кони несли нас по неровной тропинке, и мы старались вовремя уклоняться от раскидистых ветвей. Я слышала, как нечто массивное и тяжелое несётся за нами, явно не уступая в скорости, но оглянуться назад так и не посмела – довольно для меня потрясений на сегодня, да и будущую смерть встречать лицом к лицу не хотелось. Правда, лошади нас не подводили. Они неслись, ощущая всю опасность даже больше нас, не собираясь ни на секунду давать слабину. Моя же незнакомка, невольной узницей которой я стала, ранее крепко держась в седле, резко обернулась и зарядила искрящимся, небесно-голубым шариком в нашего преследователя. Судя по громкому воплю, она попала точно в цель, а значит, у нас был шанс оторваться, а то и вовсе сбежать.

– Уводи коня налево, сквозь чащу. Увидишь дом, там и оставайся. Я вернусь! – прокричала незнакомка и, развернув свою лошадь, помчалась на нашего преследователя.

Я, пискнув, сильнее сжала в руках поводья и пришпорила, уводя нас туда, куда и скомандовали. Пробираясь галопом через хлесткие ветви, я совсем потеряла счет времени и искренне жалела нашу двойку – неизвестно, сколько прилетело по лицу согнутой по пояс мне и сколько моему коню.