Тринадцать неожиданных историй

Ей было легко и свежо, они пошли дальше по набережной. За стеной шумело море и фонари освещали их путь ленивыми желтыми пятнами. Они шли к ее дому, она жила за одну улица от моря.

Спокойной ночи! – скзаала она, стоя спиной к двери.

Можно я зайду? В туалет.

Она открыла дверь. Он вошел и через минуту вернулася из туалета. Проходя мимо, обнял ее и они повалились на большую кровать. Тусклый свет лампы, суета. Как сцена из плохого порнофильма, унылого, скучного.

«Может включить подсветку постели?» – подумала она. В этом туристическом жилье, кровать по краю была украшена маленькими фонариками.

«Но тогда. это точно будет похоже на порнофильм!»

Она хотела Джузеппе и не хотела одновременно. Вспомнила момент безудержной страсти несколько лет назад, с другом, также впопыхах, второпях – она и долгое время отчуждения.

Он снял штаны и его итальянское хозяйство было как из хорошего порнофильма. О села на кровать в одних трусиках. Платье он уже спел снять с нее, когда целовал ее грудь, живот, все тело.

Тебе лучше уйти! – она сидела, повернувшись боком к нем, на согнутых коленях.

Он посмотрел на нее.

Что – то не так?

Она молчала.

Встал, повиливая задом одел плавки и натянул штаны. Она нашла платье и одевшись, вышла на темную, залитую лишь луной улицу, стала его ждать.

Он вышел к ней. – Что случилось? Я думал, ты тоже меня хочешь?

Она закрыла дверь за его спиной.

Хочу… ты мне очень нравишься, – она замолчала, – но я не хочу, чтобы было так.

Она обняла его и чуть не заплакала, прижалась щекой к его щеке, – Я боюсь влюбиться! Я не хочу так, – отстранилась и отошла на шаг. Спящие дома и длинная узкая улица, безмолвие ночи – все выглядело, наверное, также тысячу лет назад, или две.

Он потянул ее к себе, обнял. Теперь они стояли у каменной стены вдвоем.

– Я не хочу торопиться, – ей было больно, но не так пусто, как только что, – Ты такой классный, мне редко встречаются такие.

Он молчал. Он был расстроен.

Я вернусь! – он порывисто поцеловал ее. В его взгляде смешалось желание и злость. Резко развернулся и потопал прочь.

Она открыла тяжелую железную дверь, зашла в дом и включила свет. На сердце, а не в голове было ощущение чего – то правильного. Хотя она ожидала, что будет терзаться, но на душе было спокойно и она быстро уснула.

***

Он стоял на набережной, а ветер уносил сигаретный дым, нежно овевал лицо. Светало. Ночка удалась. Они домчали до Катании за полчаса с Фердинадом и Лео. Помнит, как выпили по маленькой, потом еще пара шотов. Зачем-то звонил ей. На танцполе были и Камилла, и Клаудиа, и Вероника! Он улыбнулся. Поднял голову вверх – проплывали редкие в Ортижии облачка. Рубашка была расстегнута и развязанный галстук – бабочка распластался на плече черной пиявкой. Джузеппе вдыхал дым и ночь прояснялась: телодвижения, обьятия, прикосновения – весь калейдоскоп. Какая приятная легкость, когда не можешь чувствовать даже усталости! Сейчас откроется кафе, можно выпить чашечку экспрессо, и на работу! Он сонно мотнул головой. сигарета полетела вниз. Мимо пробежал худенький латинос, мелькая ярко – зелеными кедами. Зачем же так топотать! Он оглянулся на удаляющуюся фигуру. Достал новую сигарету и постучал ее по дну пачке. Справа розовел край острова, – крепость Кастелло Маньяче, которая отделяла спокойную древнюю набережную от залива с шумными кафе и сияющими огнями и лаковыми боками яхатами.

«А что если, а что если не кофе?» Вдруг сигаретный дым потянулся вверх и за ним потянулись очертания его мизинца, безымянного пальца – вся рука. «Сегодня начинаем работу пораньше». Спортсмен оглянулся – на набережной не было никого, только легкая дымка стремилась в сторону Эоловых островов.

***

Квартира выглядела по- богемному заброшенной. Все новое, хорошее, но огромная коробка из – под вчерашней пиццы с остатками оной на столе, да пара пивных бутылок. Диван с смятой простыней и подушкой, огромный балкон с ажурными занавесями и вывеска над камином, явно утянутая из пивного ресторанчика, пропагандирующая нездоровый образ жизни – сосики, пенный бокал и грудастая официантка.

Андреа стоял рядом, гордый, что смог найти такое отличное жилье – недорогое и в центре.

– А что это? – спросила она у Нино, хозяина апартаментов и друга Андреа.

Это наш арт – объект. Когда – нибудь продадим за большие деньги! – ответил Нино, Он был небольшого роста темноволос и усат, Его узкое тело обтягивала белая футболка с надписью Led Zeppelin и черные джинсы.

– Ааа, современное искусство. Понятно. Как Энди Уорхол?

– Тот чувак, что консервные банки рисовал? Да, да, точно.

– А здесь только одна комната?

Нино показал ей свою маленькую мастерскую и небольшую спальню, в которой размещалась двухярусная кровать, стол и постер из «Негодяя». Она подняла взгляд,

Окна не было. Только маленькая решетка, скорее пробоина на крышу, на которой непрерывно тусовали голуби.

Он проследил за ее взглядом – да, окна действительно нет.

– А кондиционер?

– Кондиционер есть в большой комнате, но здесь не очень жарко. Обычно.

А сколько вы за нее хотите?

– Я сам в ней живу, сейчас развожусь и иногда ко мне приезжает сын.

– Так сколько?

– Давайте сходим попить кофе! – неожиданно сменил тему Нино и вышел в другую комнату.

– Андреа, что это значит? – зашептала она на ухо другу, – ты знаешь сколько он хочет за аренду?

– Не знаю, давай сходим попить кофе.

– Ну хорошо.

Они расположились в кофейне за углом, но правильно было бы назвать это желатерией – магазином мороженного. Его тут было сорок видов, не считая разных тортов и маленьких пирожных. И кофе конечно был чудесный. Она выбрала маленький шоколадный десерт, который манил глянцевыми темно – коричневыми боками и торчащим шоколадным лепесточком с парой кофейных зернышек наверху. Рядом на витрине стояли еще парочка не менее соблазнительных десертов – небольшой цилиндр из желтых и коричневых бисквитных слоев, облитый светлой глазурью из белого шоколада и с золотомыми съедобными жемчужинками сверху и традиционнная кассатия – похожий на сложенную ладонь очень маленького человечка, или голову дракончика, без гребня и ушей, слой сладкой рикотты – воздушного сыра, между тонким слоем бисквита на подошве сладости и зеленой глазурью на ее верхушке. Но рикотту она уже пробовала, а это – шоколадно – кофейное соблазнение, казалось нагло подмигивало ей. Возможно также влечет мужчину изящная женская ножка в черном чулке.

– Капучино и пирожное, вот это! – она ткнула пальцем сквозь стекло.

– Капучино? Вы уверены? Сейчас такая жара. Может вы хотите холодный капучино?

Девушка обернулась на своих спутников. Нино и Андреа закивали: «Да, холодный капучино это то что надо, попробуй»

Она вернулась к продавщице:

– Холодный капучино, пожалуйста.

Андреа не захотел пить ничего, а Нино заказал себе обычный кофе.

Они продолжили говорить о музыке. Через полчаса обсуждения любимых исполнителей и музыкальных групп она попыталась вернуться к вопросу аренды. День конечно чудесный и компания хорошая, но где – то жить то ей надо, подумала она, хотя уже и решила, что этот разговор ни к чему не приведет и повод уйти в кафе, это просто повод выйти из квартиры.

Мне кажется мы подходим друг другу, в смысле – мы же нашли общий язык! Переезжай! – Нино отвлекся от рассказа про Pink Floyd

Вместе? Ты будешь приходить время от времени в свою квартиру?

Нет, я ее тоже арендую. Я могу жить в соседней комнате, а ты – где жил мой сын. Я думаю, что все будет чудесно!

***

Андреа сидел прямо, застегнутый в клетчатую рубашечку на все пуговички. Буйные черные кудри аккуратно убраны.

– Какая же ты красивая!

Ручки сложены и одна слегка потирает другую.

– Что будешь пить?

Больше всего он напоминал школьника на выпускном экзамене.

Можно вина.

– Сицилийского?

– Да, конечно.

Они сидели в ресторанчике, где она впервые услышала, как он играет. От того брутального музыканта ничего не осталось. Или вернее, его ничего не напоминало. Метаморфоза произошедшая с ним удивила ее. Перед ней сидел скромный, застенчивый мальчишка, который отчаянно хотел понравится.

– Может по пивку? Зависнем, а? – предложение в мессенджере было вполне ожидаемое и невинное со стороны рок – музыканта. И такой подвох – неожиданно она почувствовала себя на свидании. На самом настоящем напряженном свидании, с напряженной атмосферой,

– А какую музыку ты еще любишь?

– О, я преподаю! – он улыбнулся с прежним шармом.

– Ты столько знаешь о музыке?!

– Да, я преподаю блюз. Блюз – это все!

– И рок вы тоже играете, вот эта композиция, – она напела.

Джимми Хендирикс? Я люблю его.

Он был такой южный, жгучий, казалось, что даже масляный. Маленькие черные глазки, и мелкие – мелкие колечки длинных вьющихся волос, пухлые ручки, тело спортсмена и сибарита, в котором две сущности уживаются прекрасно.

Брутальная щетина – все было на месте, но казалось что он помолодел лет на десять и превратился из прокуренного бывалого в юного трепетного.

– А я – пишу.

– О, ты тоже творческая натура? Я почувствовал это.

Он кивнула.

– Мы, люди искусства должны держаться вместе, – он сделал это так характерно, блеснул глазами словно в мюзикле, – мы же из одного племени!

– Да…, – она погладила пальцем ножку бокала, – согласна. Она не знала что делать, когда он наконец превратится обратно в рубаху парня? Не она же его так заколдовала? Хотя эта идея и льстила.

Они перечислили еще любимых музыкантов. Их разговор продолжал напоминать музыкальную энциклопедию. Немного поговорили об учеб и когда вино закончилось и новые темы не поступили, Андреа предложил прогуляться. Было уже одинадцать. Они вышли на площадь вокруг фонтана Аретузы – нимфы, которую богиня Ариадна превратила в источник.

Подошли к краю площадки и глядели на корабли. Звезды спускались россыпью вниз, будто кто – то не глядя швырнул их. Гуляющих было немного и те спешили с площадки на освещенную улицу, в кафе. Они остались наедине.

Она продолжала чувствовать это странное сочетание – напряжение и интерес. Почему – то никак не получалось расслабиться.

– Так вы поедете на гастроли? По Германии?

– Да, наш менеджер уже договорился.

– Отлично, кстати, у меня тоже был такой опыт работы, – она усмехнулась, вспомнив про группу мужа, – можно сказать, что я была менеджером.

– Отлично! Поедешь с нами?

– Может быть!

Она замолчала. Он стоял рядом, сохраняя дистанцию. Небольшую, но некоторую дистанцию.

– Знаешь, мне пора домой, – сказала она.

Идти было минут пять. Обратно, мимо кафе, вдоль по старинной безлюдной улочке с желтыми фонарями. Набережная. Темное шумящее море. Улица Сирен.

– Спасибо за вечер! – она улыбнулась и поцеловала его в щеку. Он поцеловал ее во вторую. Доля секунды, колебание.

– Спасибо! – он отошел на пару шагов.

– Я напишу!

– Да, напиши, Спокойной ночи!

– Андреа помахал рукой. Она подошла к крыльцу, ярко освещенному и напоминающему картинку – каменный дом из желтых блоков. Зашла внутрь. Все так правильно, настоящее свидание. И все так скучно.

***

Ее подташнивало от ужаса. Что, мозг ее соседа совсем ослаб от эрекции? Перечитала сообщение от Нино: «Я не могу больше делить жилье с тобою! В этом виноват я! Ты не при чем! И ты не поймешь, что происходит со мною!»

Она сидела на лавочке и мысленно чехвостила всех этих тонко – душевных сраных интеллектуалов.

Что, он рассчитывал, что я буду с ним жить, платить за жилье, да еще на самом деле с ним жить? Что вот так «нимфа прилетит и заполнит пустоту в его душе?»

«Он деньги вернет?» – спросил ее друг из Харькова, которому она написала в панике.

«Не знаю, сейчас спрошу. Должен вернуть».

Она написала в мессенджер и долгих несколько минут ждала, пока он ответит. «Что, его тонкая душевность не распространяется на деньги? Или он собирается их не вернуть по тем же непонятным, загадочным причинам, а?

«Конечно верну!» – наконец пришло сообщение.

Она вздохнула. Ей хотелось уехать их этого города. Джузеппе не хотел видеться с нею. Ее тянуло на другой пляж. «Жаль, что не побывала в окрестностях города», – подумала она, сидя на лавке возле набережной. Персиково-нежные верхушки домов виднелись на истомленном он зноя небе.

***

Эти дни Нино находился в напряжении и неистово строчил в дневнике.

День первый

Она такая ранимая и чувственная, прямо как я… А все эти намеки..Я явно нравлюсь, какая удача, что нас познакомил Андрэа! Какой молодец! Все! Моя холостяцкая жизнь скоро закончится! Она постепенно переберется из той дальней комнаты мою. Но как, как отложить этот момент неумолимого движения навстречу?

День второй

Странно, но мы почти не общались сегодня. Видимо это ее застенчивость. После того, как поговорили по -душам вчера, прогулялись в парке, видимо она вполне серьезно задумалась, насколько я ей подхожу. Видно же, что это – не случайность, а судьба, что мы оказались в одной квартире! О боги, вот награда за все испытания! Все не случайно…

День третий

Она еще держится на расстоянии, ну что же… Благородная особа хорошего воспитания. И, одновременно, это испытание для меня. Она занимается своими делами. Такая милая, такая увлеченная. Сказала, что я вдохновил ее на создание собственной мастерской. «Пусть же этот журнальный столик, будет у меня как твой рабочий стол» – сказала она.

Ну что же, не буду ее отвлекать. Приятно, что женщина «горит».

День четвертый

Ах, наше милое увлечение (влечение) без слов, зачем слова?! Воздух и так наэлектризован! Она хочет помочь мне с моим проектом! Моей давней мечтой! Это просто мечта! Но она слишком держит дистанцию. Кстати, русский – не такой ужасный язык и он не будет меня раздражать, когда мы будем жить вместе. В смысле совсем вместе, постоянно, навсегда, навсегда!

День пятый

Она сегодня ушла гулять одна. Хотя я и предлагал вместе выйти за сигаретами. Хотя бы поужинала. Я ведь хорошо готовлю, иногда. Это странно – встретил ее на улице, на мосту. Она выглядела совершенно счастливой.

Upd. Была ужасная ночь. Пришла в два часа ночи. Запыхавшаяся, довольная. Я слышал ее дыхание даже из коридора.

День шестой

За ней зашел Андрэа. Предатель! Неужели они встречаются? Бабник! Он же бабник! Зачем я… зачем он ей! Сидел такой, улыбался. Хорошо, что я договорился с сыном выйти за мороженным. Не мог его выносить. Я подозреваю, что она встречается не только с ним. Шлюха.

День седьмой

«Суд откладвает ваше рассмотрение». Наверное я буду свободен из этого узилища брака только в октябре. Сигареты закончились. Сколько можно… блин, какая твердая балконная дверь.

Она не представляет как мучает меня: «Привет и пока!..хочешь попробовать? Я приготовила. Эти записочки. Все как в последние дни брака! И раздельной… Черт! Да с этой же мы даже не жили вместе! Что она себе позволяет?!!! Я – кто? Просто приятель?!Сосед по квартире? Она может найти их столько! Все! Пора это останавливать… это. Пусть ищет себе другой дом. Я не могу. Я так дальше просто не могу.

День восьмой

Почему она обиделась? Ведь это было нужно для нас обоих! Просто уйти, расстаться. Ну и что, что ей негде было пойти. Я же видел столько вариантов. чтобы забронировать!! Странно. Разве сложно было уйти сразу. Она еще ныла, просилась остаться на ночь. Какая меркантильная! Видно хотела сэкономить. Я и так отдал ей деньги за весь срок проживания здесь. Ну и за неделю тоже. Неделя ей досталась бесплатно, бонусом. А мои страдания – мне никто не восполнит! Все, надо на яхту, соленый воздух, брызги в лицо. Сигарета тухнет. Ах, Анна, Анна, где ты теперь?

***

Волна накатывала за волною, море приятно шумело. Тут было красиво, даже слишком. Казалось что это место – не для нее. Романтичное, изнеженное, как чувственная красавица изогнувшая шейку. А она себя такой не чувствовала.

Справа на склоне горы у пляжа Маззаро светились открытые окна и двери гостиниц. В темноте они казались сказочными декорациями к истории о эльфах. Как и все в Таормине тут выглядело очень декоративным и одновременно было настоящим. Слева – еще одна скала, поменьше, и вид на соседний город, его яркие оранжевые огни.

В десять вечера отдыхающих было немного. Двое крупных коренастых мужчин – коней бы под них, сошли бы за кентавров, и женщина в красном платье с коротким каре темных волос. Красное платье выглядит сексуально. Но на ней – оно было просто красным. Эти мужчины и девушка в красном прошли с одного края пляжа на другой. Смирно лежали сложенные лежаки и зонтики. Без них бы пляж выглядел совершенно диким и прекрасным. В метрах десяти от берега, за буйками на волнах качалось чуть больше двадцати катеров и расписных лодочек с навесом. На темном кусочке небе, между правой эльфийской и левой безлюдной скалой светились пять – шесть ярких звезд среди звездочек поменьше. То ли от огней вокруг, то ли от время от времени возникающих прохожих, место казалось наполнненым и живым.

Она сидела у самой кромки воды, на синем каремате закутавшись в светлый балахон платья и засунув ноги в песок, как в плед. По лицу не было ясно: грустит она, мечтает или думает просто «ни о чем». Думать “ ни о чем» было большим ее достижением, но сейчас ее одолевали мысли.

«В сорок лет – ведь не ходят по дискотеками?» – промелькнула мысль. А дальше бодро маршировали пункты по которым она полная и действительная неудачница. Где – то в глубине души она верила, что вот – вот произойдет какое – то невероятное событие, чудо, которое вознесет ее на самый верх. Вдруг она окажется дочерью иноземного посла или заморского принца? «Вот, Лина, например: и квартира, и машина, и муж – все пункты успешной жизни. А ты? Сидишь на пляже? Благополучная дурочка!»

Она вздохнула, обхватила колени руками и представила горящие огоньки свечей в кафе, прохладную темень улицы с озирающимися туристами и веселыми сицилийцами.

И еще она купила тетрадей по цене платья!

Ее жизнь совершенно не хотела следовать общепринятым стандартам.

***

«Рио-де- Жанейро» – это первое, что пришло на ум, глядя на него, Ну еще бразилец, парень Лиз Гилберт в фильме. Но он оказался итальянцем, Франческо. Статный, высокий, с глупым хвостиком на затылке и такими же прекрасными огромными глазами, как у Хавьера Бардема. Жаль, а он меня кажется и не заметил.»

В очередной свой заезд в Таормину она выбрала самое убогое жилье в этом самом красивом месте – хостел. Кухня, несколько двухярусных кроватей в одной комнате, ужасные соседи которые постоянно куда – то собираются по утрам. Да, наверное, это все – таки не лучшее жилье. И сейчас, когда она сбежала с дискотеки и вернулась домой, на маленькой лавочке перед входом сидели двое парней. Аргентинец Рикардо и сицилиец Франческо. Она присела рядом и поняла, какой чудесный вечер. Здесь было намного уютнее и спокойнее чем на пафосной дискотеке с коктейлями по 20 евро и пустым залом. Впрочем, почти любая дискотека была для нее слишком гламурной, кроме тех вариантов, когда они устраивали веселье с друзьями сами – а особенно на море, а особенно – танцуя на песке.

Желтые фонарики, вьющиеся зеленые растения, негромкий разговор на смеси итальянского и испанского. Она прислушалась. Они говорили о еде и о путешествиях! Аргентинец оказался вегетарианцем, в стране – где мясо чуть ли не основной и единственный продукт и держурное блюдо на каждый день. А итальянец, вернее сицилиец, рассказывал о том, как полезна средиземноморская диета – из рыбы и овощей, и конечно же фруктов. Она любовалась его смуглой кожей.

– А мне бы тоже хотелось научиться готовить! – она сидела рядом с невысоким аргентинцем, который несмотря на ангельский вид невинно распахнутых глаз напоминал чертенка – своми иссиня черными кудрями и темной кожей.

– Что например? – спросил Франческо, поддаваясь вперед. Он сидел на быльце уличного диванчика и казался еще огромнее. Футболка в широкую синюю полоску обтягивали его торс, в левом ухе качалась пиратская золотая серьга. Он сложил руки на груди

– А что у вас самое простое? Паста? – она заправила прядь волос за ухо,

Паста алла Норма – самое простое. Сейчас расскажу – нужны баклажаны, помидоры, рикотта – это мягкий козий сыр, такой легкий. —

Помидоры и баклажаны у меня есть, рикотту куплю. Научишь меня? – она улыбнулась, снова выглядывая из – за маленького аргентинца.

– Да, могу завтра. Сегодня не могу, все уже спят. – он пожал плечами и снова взял бутылку пива с пола. – Чин-чин, – чокнулся с Сандро, аргентинцем, отпил и пошел на ресепешн.

В воздухе повисла тишина. Она подняла голову. Несколько ярких звезд были видны на черном небе.

– Ты так издалека. – она повернулась к Сандро.

– Да, из Аргентины, – он снова кивнул.

– И тебе здесь нравится?

– Да, очень. – он пил пиво и разглядывал стену из вьющегося плюща.

***

На следующий вечер они встретились в том же в же дворике, но уже без аргентинца. Тот ушел гулять с польскими девченками. Полыхали свечи. Они оба молчали, но вокруг как будто уплотнялся воздух.

Давай я сделаю тебе массаж, – неожиданно предложил Франческо.

Это было бы классно, – сказала она, и подумала – «неужели он не переживает за свою невесту?»

Он вернулся с массажным кремом. У него были широкие, мягкие руки, не шершавые, как она ожидала.

Подожди, – он спустил платье с плеча, – погоди.

Она ушла и переоделась в серую майку с узкими бретельками и джинсовые шорты.

Вот так будет удобнее! – майка открывала спину и ей не было жалко, если она замажется. Во дворике по – прежнему никого не было. В хостеле все уже спали.

Они уселись на ступеньках, позади скамьи, в полумраке. Он начал нежно разминать ей плечи. Где – то это уже было, подумала она, успехнувшись, но… Он разминал ей плечи томно и профессионально, как настоящий массажист. Она решила получить удовольствие.

Погоди, тут не очень удобно, – сказал Франческо, – давай… – он встал и увлек ее за собой, приоткрыл тяжулую бархатную занавесь, которая заменяла дверь на кухню, – давай сюда.

Они сели на диване. Она – спиной к нему. В доме было тихо, и на кухне, где он готовил вчера, а она стояла восхищенная, сейчас было темно и тихо. Он продолжил массировать ее спину и неожиданно, будто сопротивляясь самому себе начал целовать – ее шею, округлое плечо, пальцы сместились вниз и вот, он уже нежно теребит, играет с ее соском, оглаживает грудь. Она поддалсь назад и почувствовала теплую волну, волну страсти, которая поглощала ее, это не так как с Джузеппе, это как что – то более стихийное, Франческо как будто расстворялся в ней, он сам отдавался процессу и вдруг – упала сережка. Он задел ее губами, продолжая ласкать ее шею и выше, ее ушко. Франческо был нежнее, но при этом он был как будто безличнее. Как будто вдвоем они отдавались стихии, приносил жертву неведомому культу,

– Погоди! – это ее последний шанс, подумала она, ее последний шанс не отдаться этой стихии, пока она еще контролирует себя, – Подожди! – она обернулась и сделала вид, что украшение очень ей важно, она уцепилась за него как за соломинку.

– Это подарок моей подруги!

Он помог искать украшение.

– Это очень важно для меня, – продолжала она.

Они нашли серебряный овал и застежку к нему.

– Отлично, – она надела украшение, – а давай теперь я сделаю тебе массаж!

Он улыбнулся и лег на живот. Его прекрасная спина – смуглая, широкая, с буграми мышц.

Тщательно, с любовью, она проминала его плечи. Гладила, пощипывала, вминала подушечки пальцев, немного царапала, мяла шею и проглаживала затылок, там где узелок из волос. Его вьющиеся кудри был немного жесткие. Они легонько укусила Франческо за шею и неожиданно для себя предложила:

– А может пойдем искупаемся?

***

– Что ты там, старый, смотришь?! – жена владельца виллы неожиданно проснулась. Сам владелец, капитан в отставке, сидел, пригорюнившись у окна и глядел во двор. Ну и вид у него был! Еще чуть – чуть и завоет на полную луну.

На краю бассейна сидела обнаженная девушка. Капельки воды блестели на ее коже и создавали видимость прозрачной чешуи. Она немного отклонилась назад и поболтала ногами в воде. Вдруг с дальнего края бассейна показалась мужская фигура – широкие плечи, затянутые в узел на затылке волосы. Пару гребков и он – возле «русалки». Улыбнулся и стащил ее за ноги в воду. Поднялся столб воды, они исчезли оба в.

– Надо вызвать полицию! – синьора стояла за спиной супружника, напоминая рассерженное привидение растрепанными седыми волосами и белой ночной рубашкой. Дед не повернул головы.

Они вынырнули, и девушка, обвив руками шею темноволосого мачо, нежно его поцеловала. Он потащил ее снова в воду и они скрылись опять и через пару секунд выскочили, словно танцуя в в мерцающей синей воде.