Право дракона, или Его тайная невеста

Во-первых, разрешение на открытие портала в пределах академгородка было у единиц. И эти единицы были птицами таких высот, что всяким там наглым драконам и не снилось. Во-вторых, Эдриан некромант и боевой маг, а не пространственник, а значит, у него банально нет доступа к необходимым знаниям. В-третьих… этот переход значительно отличался от тех, которые основаны на разрыве пространства. И визуально – тьма вместо ореола света, и физически – ни тошноты, ни желания выплюнуть собственные органы. Было холодно, голова слегка кружилась, но в остальном вполне себе комфортный переход.

Ну что я могу сказать? Чувствовать себя дурой очень неприятно. Не сдержав разочарования, я едва заметно поморщилась. Не хотелось признавать, но я действительно поторопилась с выводами. Однако, если это не разрыв пространства, тогда что?

– Это твой второй дар? – Я уставилась на Эдриана, поражённая догадкой и открывшимися передо мной возможностями.

Да я ж теперь с него не слезу, пока не изучу вдоль и поперёк и не напишу дипломный проект, что станет моей красной ковровой дорожкой в первую королевскую лечебницу! Кто бы мог подумать, что главный кошмар академии станет моим золотым билетом? Не иначе как это компенсация за мои потрёпанные нервы!

– Что ж… может, ты и не совсем пропащая, – тягуче, с намёком на одобрение, проговорил Эдриан, как если бы я оправдала его ожидания. И обалдело выдал, посмотрев куда-то за мою спину: – А у тебя… миленько!

Я прищурила взгляд, недовольная тем, что объект моей дипломной работы перевёл тему, тогда как я выяснила не все интересующие меня подробности, но в следующий миг вспомнила, где мы находимся.

И ужаснулась!

Наше с Бетти обычно уютное убежище сейчас представляло собой полный хаос, как если бы фея-крестная проводила генеральную ревизию своего гардероба и, спеша на бал, забыла за собой убрать. На кроватях лежали платья, на стульях висели чулки, на дверце шкафа красовалось кружевное бюстье, стол завален драгоценностями, духами и косметикой, в дополнение всё это смешалось с учебниками и магическими артефактами, а всё вместе создавало картину, которую я бы предпочла скрыть от чужих глаз. Какой позор!

Губы Харта растянулись в насмешливой улыбке, словно он уже придумал сотню шуток по поводу бардака в моей спальне и предвкушал реакцию.

– Не смотри туда! Смотри на меня! – Я повернула лицо Эдриана, прижав ладони к его щекам, лишая возможности осмотреться более внимательно.

Насмешек не оберусь!

– Ну вот, а говорила, что приставать не будешь!

Я прикрыла глаза и вздохнула, мысленно повторяя: спокойствие, Айлин, только спокойствие.

– Ладно-ладно. – Эдриан аккуратно высвободился из моего захвата. – Оставлю тебя наедине с этим хаосом в сердце и комнате. Завтра всё обсудим. Мы теперь будем часто видеться, Вейсс.

Именно с этой фразой он направился было к двери, но я преградила ему путь.

– Куда?! – произнесла с той же настойчивостью, с которой останавливала пациентов, пытающихся сбежать из целительской. Дракон остановился. – Хочешь, чтобы все женское общежитие лицезрело тебя, выходящим из моей комнаты?! С ума сошёл?

Дракон ухмыльнулся. Ну, конечно, ему наверняка не привыкать к таким сплетням!

– А как же опа-а-асный разлом пространства? – издевательски протянул Эдриан.

Да когда же он уже исчезнет? Мне срочно нужно принять успокоительное!

– Обещаю раз в год приносить тебе цветы на могилку, – вернула Харту его же шпильку. И, потеряв всякое терпение, потребовала: – Проваливай уже! И не забудь про Бетти!

Подруга наверняка в полном шоке от произошедшего, а учитывая её бурную эмоциональность и опасный дар, который она с трудом контролирует, успокоительного нужно две порции.

– Пока-пока, моя королева! – Харт медленно поклонился, словно исполняя тщательно отработанный номер в цирке.

Не прошло и секунды, как тени поднялись от пола и окутали короля Первой Магической Академии темным маревом. После чего от Эдриана Харта в нашей с Бетти комнате осталось только неприятное воспоминание, мои алые щеки и желание что-нибудь разбить.

Например, глупые надежды на то, что последний год обучения будет простым.

Глава 6

– Я хотел бы сердечно поприветствовать вас в вашей новой роли, однако не могу не заметить, что этот год станет для вас серьёзным испытанием, – произнёс господин Родрик, едва мы с Эдрианом перешагнули порог ректорского кабинета следующим утром.

Мужчина стоял у окна и в нашу сторону даже не обернулся.

– Весь прошлый вечер я размышлял о вашем поведении и последствиях, которые оно повлекло. Ваши проступки за минувшие годы оставили немалый и, чаще всего, печальный след в истории академии, но теперь пришло время компенсировать ущерб.

Печальный след? Ущерб? Серьёзно?!

Можно подумать, наши проделки не компенсировались с лихвой регулярными щедрыми взносами на нужды академии! В то время как я осталась без карманных денег и нового весеннего гардероба, Рамзана Мерзлявая по последнему слову науки обновила очередную лабораторию на своём факультете за счёт рода Вейсс. А самое печальное – в этот раз даже не по моей вине! До сих пор не понимаю, какой бес принёс Эдриана Харта на вечернюю отработку по зельеварению, где я безуспешно доказывала, что достойна высшего балла по ядам.

Я скосила взгляд на виновника всех моих бед и успела уловить, как он вскинул голову с видом возмущения, готовясь произнести что-то колкое в ответ на ректорово заявление. И хоть я с ним была солидарна, пришлось задавить этот порыв на корню, наступив ему каблуком на ногу и показав взглядом, чтобы держал язык за зубами. Не хватало только нарушить хрупкое спокойствие главы академии, когда он и так, бедный, на одних волевых держится. Не просто так ведь не смотрит в нашу сторону?! А будем спорить, с него станется навесить на нас столько обязанностей, что не разгребём и за год!

– Ожидаю, что вы оба проявите ответственность и приложите максимум усилий ради престижа нашего заведения, – закончил ректор, наконец перестав лицезреть вид за окном и обернувшись только для того, чтобы убедиться, что мы вняли предупреждению.

Складывалось впечатление, что мужчина этот спич репетировал. И, судя по залёгшим под глазами синякам, всю ночь.

– Да, господин ректор, – покладисто отозвалась я, игнорируя тихий фырк напарника по несчастью.

– Вам предстоит оправдать ожидания, соответствующие статусу короля и королевы Первой Магической Академии. И вы друг другу в этом поможете. Айлин, ваша основная задача – разобраться в нестабильности дара Эдриана и устранить проблему.

– Мне это не тре…

– Это не обсуждается. – Господин Родрик так взглянул на Харта, что тот проявил редкое благоразумие и смолчал. – Твои магические срывы никуда не годятся!

Магические срывы? Что он ещё скрывает?

От предвкушения я едва не потёрла ладони… скоро всё узнаю! Если бы не вмешательство ректора, мне пришлось бы каждый раз просить, уговаривать или, то и хуже, изображать влюблённость в Эдриана Харта, чтобы он пришёл ко мне в целительскую и позволил себя исследовать. В общем, быть в роли просящей, чего я терпеть не могу. На мою удачу и не придётся!

Вот и всё! Попался, драконище!

– Эдриан, невзирая на отличную успеваемость, ваше поведение в академии оставляет желать лучшего. Нерегулярное посещение занятий, нарушение устава, конфликты с преподавательским составом, участие в магических дуэлях и необдуманные романтические связи – это не то, что ожидается от короля Первой Магической Академии. Пора взять себя в руки, ваша репутация должна стать безупречной! Что касается вашей напарницы… – Господин Родрик перевёл взгляд на меня: – У вас, Айлин, есть пробелы в определенных дисциплинах, которые необходимо устранить. Ваш конфликт с профессором Рамзаной Колдхарт должен быть немедленно урегулирован. И подтяните физическую подготовку, Эдриан вам в этом поможет.

Предвидя реакцию ректора, спорить не стала. Однако мысль о необходимости примирения с Грымзой вызвала у меня бурю эмоций, которая, по-видимому, не осталась незамеченной.

– Позвольте напомнить, что вы двое отныне фактически главные старосты академии и ваша роль включает в себя заботу о благополучии всех студентов. На этом посту недопустимы личные анимозитеты, особенно с преподавательским составом. Ваши взаимоотношения с Рамзаной Колдхарт не должны стать причиной её неприязни к другим студентам. Вы, Айлин, безусловно, сможете пересдать её экзамен перед комиссией. Однако в течение года вам предстоит тесно взаимодействовать с деканом факультета зельеваров и оказывать поддержку студентам в вопросах, связанных с её дисциплинами. Выбор вашей позиции в этом конфликте определит благополучие всех студентов академии. Подумайте об этом.

Подумала и мысленно взмолилась: дайте яду! А лучше два! Для меня и для Эдриана, чтобы ему жизнь мёдом не казалась после моей смерти!

– Ваше участие в еженедельных собраниях обязательно, отныне вы ключевое звено между администрацией академии и студентами. Расписание, документы, а также приветственный набор получите у секретаря. Вопросы?

– Когда мы начинаем? – поинтересовался Эдриан.

– Считайте, что уже начали. Если на этом всё, – занимая рабочее место, ректор ясно дал понять, что встреча завершена, – вы свободны.

Секретаря не оказалось на месте, и мы, не желая тратить время даром, сразу направились к кабинету, в котором нам предстояло работать весь будущий год. Шли в дружном молчании, лишь по-детски обгоняя друг друга на поворотах.

Я настолько погрузилась в это безмолвное состязание, что даже не заметила, как мы оказались у самых дверей кабинета. Осознание того, что мы на месте, мгновенно взбудоражило, вызвав волну нервозности.

Нахлынули сомнения: «Смогу ли я справиться? Готова ли я к такой ответственности?» В отличие от меня Эдриан решительно распахнул дверь, нисколько не колеблясь, и тут же заметил лист, прикреплённый к обратной стороне створки.

На тонком пергаменте было написано женской рукой:

«Просим прощения, что оставляем после себя такой хаос. Уходя со своего поста, мы надеялись привести всё в порядок, но обстоятельства внезапно поменялись. Надеемся на ваше понимание и желаем удачи в этом нелёгком деле. Верим, что вы справитесь лучше нас».

Мы с Эдрианом переглянулись.

Маленький жест поддержки и понимания от наших предшественников добавил уверенности в себе и в своей способности справиться со всеми задачами. Может, не так уж всё и страшно? Как-то ведь до нас студенты справлялись многие годы, значит, и мы сможем.

Переступила порог, и первое, что бросилось в глаза, – это потрясающий светлый интерьер, насквозь пропитанный солнечным светом, и специальные ниши с подставками для артефактов – диадем, символизирующих статус главных старост академии.

К ним-то я и поспешила. Когда я лёгким движением определила артефакт на предназначенный для него пьедестал, облегчение, наконец, рассеяло страх перед утратой этого королевского сокровища, что висел надо мной, словно меч.

И я сразу ощутила душевный подъем.

Прорвёмся! Мы действительно на хорошем счету у преподавателей, входим в десятку лучших студентов академии, и нас, в конце концов, выбрал артефакт!

Однако дальнейший осмотр кабинета мой оптимизм изничтожил на корню.

Занимающий большую часть помещения большой стол для переговоров в форме буквы Т, за которым проходили встречи с представителями факультетов, был завален книгами и пергаментами. Персональные рабочие места старост, на каждом из которых стояли специальные деревянные перегородки, служащие, как предполагалось, для сортировки документов, были обклеены сотнями записочек. Имена студентов, сроки, задачи, просьбы – всё это создавало впечатление огромного, никогда не заканчивающегося списка дел. Стены кабинета тоже не были исключением: цветные бумажки продолжали своё шествие по ним, создавая яркий, но хаотичный фон.

– Ну и бардак, – охарактеризовал увиденное Эдриан. – Вот уж действительно попадём в историю как лучшие… уборщики!

Я искоса глянула на напарника по несчастью и обнаружила на его лице полное отражение моих эмоций. Мне даже на секунду показалось, что у него дёрнулся глаз.

– Бывшие король и королева… – начала я.

– Психи… – завершил Харт, срывая один из липких листков со стены и вчитываясь в надпись сделанную убористым почерком.

Глава 7

Хотела бы я поспорить, но чем больше вчитывалась в оставленные заметки, тем сильнее мрачнела. Эдриан-Гад-Такой-Харт, напротив, веселился, оставляя едкие комментарии по каждому поводу.

– Наладить контакт с призраком библиотеки. Попросить его не мешать читать книги, – пробормотала я, толком не понимая, кому мог насолить библиотекарь.

– Скорее, не мешать спать! – фыркнул в ответ дракон, не глядя срывая часть липучих квадратных бумажек. – А сир Грант отличный дядька, просто ему надоело оттирать от древних фолиантов шоколадные слюни и слушать храп.

– Узнать, кто поёт арии в кабинете четыре ноль четыре, – заинтересовалась я.

Интересно, хорошо хоть поёт? Из-за своей занятости я давным-давно не выбиралась в город: то в лекарском крыле дела, то доклад сделать, то помочь Бетти с конспектами. Не хватало культурных развлечений, а арии… хоть какое-то разнообразие.

– Да пусть себе поёт, – махнул рукой Харт. – Четыреста четвёртый далеко от жилого сектора, кому он там может помешать? А так, можно сказать, стремление к творчеству!

– По ночам нужно спать, чтобы потом не опаздывать на лекции, – ответила я занудно даже для самой себя. – Установлен комендантский час, в конце концов.

– Это не отменяет того, что запрос идиотский. И вообще, не вас ли с Бетти я недавно ночью видел возле кухни?

Последнее я проигнорировала, будто не услышала вовсе. Подруга задержалась на отработке по боевым искусствам и пропустила ужин. Пришлось по старой студенческой традиции нести магарыч в виде изношенного сапога с отслоившейся подошвой и остатками защитных заклинаний домовым академии. Те жуть как любили всякого рода обувку, а уж магическую – в особенности, и за такой ценный дар презентовали нам четыре сочных куриных ножки с клятвенными заверениями целый месяц баловать нас свежей выпечкой из-под полы.

К слову о булочках: на широком подоконнике одного из окон кабинета был организован чайный уголок. Гладкий керамический чайник с изысканным орнаментом, чашки с блюдцами и пёстрая мозаика баночек, каждая из которых хранила свою уникальную смесь: от благородного черного чая до заморских эльфийских трав. Чайная зона казалась источником умиротворения и отдыха среди напряженной рабочей атмосферы кабинета. Неплохо!

Тут взгляд зацепился за очередную записку, приклеенную к окну.

– А вот… Урегулировать вопрос с проходом в библиотеку после 22:00 для Матильды Р. Договориться до пятницы, – торжественно произнесла я.

В конце концов, артефакт избрал нас для того, чтобы заниматься помощью студентам, вот с этого можно и начать.

– А по ночам нужно спать, чтобы не опаздывать на лекции, – ехидным тоном процитировал меня Эдриан. – И вообще, кто знает, чем там эта Матильда Р. занимается? Сир Гранте по ночам переселяется в подвалы, отслеживать не может.

– Чем-чем?.. Книги читает. Образовывается, в конце концов. Чем ещё можно заниматься в библиотеке?! – раздражительно буркнула я, ощущая невероятное и доселе неизведанное желание причинять всем вокруг добро. За эту Матильду Р. я прямо-таки уцепилась, будто она по меньшей мере моя ближайшая родственница.

– Святая простота, – усмехнулся Эдриан-Самодовольный-Харт, добавляя в тон издевательские заигрывающие нотки: – В библиотеке можно заниматься чем угодно. Особенно будучи девушкой с высоким интересом к обнажённому мужскому телу.

Видимо, кто-то с целительского факультета изучает особенности…

Додумать не успела, ехидная улыбка Эдриана буквально вопила, что не о том я подумала. Желание помочь Матильде Р. растворилось в небытии.

Эдриан издевательски рассмеялся и добавил:

– Айлин, не устаю поражаться, откуда в твоей голове столько непристойностей? – изрёк Эдриан невинным тоном. Ну прямо девица, случайно подслушавшая разговоры о том, что происходит в супружеской спальне. Шут! – Матильда просто рисует этюды, периодически обращаясь к анатомическому атласу! Она как-то показывала. Получается неплохо, но явно не хватает практики. Насмотренности, так сказать. На…щупанности.

– Видимо, из-за практики она к тебе и обратилась, – кисло заметила я, уже собственноручно срывая лист со стекла. Ничего против творчества подобного толка я не имела, просто вряд ли ректор погладит нас по головкам за такие согласования. Невероятно хотелось найти тот самый запрос, который положит начало нашему вынужденному правлению.

– Всего-то попросила побыть натурщиком, – ничуть не смутился Харт. – Во вкусе ей не откажешь, конечно.

Ну кто бы сомневался!

– Боюсь даже представить, что впоследствии сделали с этим эскизом, – фыркнула я. – Одна четверть женского общежития измазала помадами и духами, пытаясь приворожить, а вторая истыкала иголками, проклиная за разбитое сердце.

– А куда делась ещё половина? – делано оскорблённо поразился Эдриан.

– Подозреваю, даже не догадывается о твоём существовании, – мстительно ответила я.

– Ну нет, Вейсс, ты меня недооцениваешь! – фыркнул Харт и затем совсем язвительно добавил: – Впрочем, если ты в первой команде, то моя душа спокойна. Была бы спокойна.

– Была?

– Увы, пришлось отказать несчастной Матильде Р. Очень уж не хотелось, чтобы обиженные женщины собирались в одной комнате, обсуждали мои заслуги и тыкали иголками в… куда-нибудь.

Впечатлённая представленным образом, я на пару минут притихла, перебирая листы и уже даже не решаясь озвучивать послания на них.

– А вот это можно оставить! – Эдриан отлепил от стены лист и торжественно зачитал: – Разобраться с жалобами Рамзаны Колдхарт на студентку Айлин В. по вопросу неуспеваемости.

– Неуспеваемости?! – возмутилась я, в три шага сокращая между нами расстояние и пытаясь вырвать листок. – Да я в зельеварении даже лучше её любимицы Эстер Гартон!

Эдриан завёл руку за голову, не оставляя мне ни малейшего шанса забрать записку без помощи стремянки. Не желая комично скакать, как собачонка, я сурово свела брови и сложила руки на груди, не сводя с Харта требовательного взгляда.

Тот усмехнулся, опустил руку и заявил:

– Ну, как ни крути, с этим вопросом нам всё равно придётся разобраться. Подозреваю, претензий у ректора к нам только прибавится, а потому стоит учесть хотя бы список его… кхм, рекомендаций.

– О-о, браво! Первая разумная мысль! – ехидно протянула я, всё же улучив момент и вырвав лист с раздражающим меня заданием.

И обнаружила, что лист пуст. Харт всё придумал, чтобы в очередной раз вывести меня на эмоции. И я, как в первый раз…

Ну, ты у меня ещё попляшешь!

– За весь день? – шутливо поинтересовался некромант, явно заранее зная, какой будет ответ.

– За всё время нашего знакомства!

– Готовься, я тебя шокирую и выскажу ещё одну. Сейчас ты пойдёшь в канцелярию академии и возьмёшь две тетради потолще. В одну мы будем записывать запросы студентов и статус их решения, во вторую нашу текучку. Уж не знаю, как с этим разноцветным хаосом разбирались наши предшественники, но нам это не подходит.

Словно в подтверждение этой мысли он поднял левую ногу и отодрал от подошвы один из упавших листиков с очередной запиской. Мазнул по ней взглядом и усмехнулся, предлагая ознакомиться и мне.

Слова, выведенные размашистым почерком, казались воплощением душевного крика: «ИГНОРИРОВАТЬ АЛАРИКА Б. ДОКУЧАЕТ ДУРАЦКИМИ ЗАПРОСАМИ». Каждая буква, будто наполненная энергией гнева и разочарования, была врезана в пергамент с такой силой, что в некоторых местах острое перо проткнуло его насквозь.

Если встречу этого замечательного юношу, перенаправлю на Эдриана!

– Я же, в свою очередь, разберу то, что есть, – не подозревая о моих коварных мыслях, продолжал вещать Харт. – Выкину абсурдное, отсортирую по важности и срокам то, что покажется мне важным.

– А почему в канцелярию иду я, а разбираешь записочки ты?

Топать до канцелярии, расположенной в противоположном крыле, под пристальными взглядами студентов совершенно не хотелось.

– Во-первых, если сортировать будешь ты, то дурацких заданий у нас будет втрое больше, – как ни в чем не бывало заявил дракон, так неосторожно взращивающий во мне жажду рукоприкладства. – А во-вторых, потом тебе предстоит ровным и красивым почерком всё переписать в учётную книгу.

– Ты вообще видел, какой у меня почерк?! – непритворно ужаснулась я. – Его можно назвать каким угодно, но только не красивым!

Эх, припрячь бы к ведению таких документов Бетти… У подруги на редкость аккуратный почерк. Именно из-за своей любви к вензелеобразным заглавным буквам и идеально ровным строчкам она вечно не успевает с конспектами. Я их писала быстро, но после долго и муторно расшифровывала.

– Видимо, у целителей это врождённое, – тяжело вздохнув, пробормотал Эдриан. – Может, поднять зомби поаккуратнее да посговорчивее и доверить ему?

Я позеленела. Надавил, гад, на больное!

Работать в одном кабинете с пованивающей нежитью не хотелось ни под каким предлогом. До сих пор не могу вытравить из памяти воспоминания о тех днях, когда впервые столкнулась с поднятым. Была это моя первая выездная практика – летняя ночь окутала деревню тишиной, и я, зелёная, ещё и полная благих намерений, тайком от всех пустилась на помощь старушке, искалеченной болезнью, не устояв перед мольбами её внучки. Вот только, переступив порог той деревянной хижины на самой окраине селения, я обнаружила не жизнь, а её отсутствие: мёртвые глаза, тянущиеся скрюченные пальцы и мертвенный шёпот, от которого кровь стыла в жилах. И всё это сопровождалось душком, чем-то средним между забытой печалью и разложением.

Позже выяснилось, что старушка отошла в мир иной по естественным причинам, а её внучка в беспамятстве скорби толикой магии пыталась вернуть её к жизни. В её словах-заклинаниях, рождённых инстинктом и интуицией, а не знанием, таилась сила некромантии, которую она не понимала и не могла контролировать. Так, в поисках спасения, она лишь пробудила нежить, которая впоследствии меня едва не прикончила.

Недели лечения и очищения, проведённые, после того как я смогла выбраться из того места, научили меня одному: нежить стоит оставить профессионалам.

– Я куплю себе прописи, – слишком поспешно ответила я.

Глава 8

Новость о том, что королевский артефакт почему-то выбрал нас с Хартом – самых неподходящих кандидатов – на роли главных старост, скоро перестала быть главной темой для сплетен. Студенты были так заняты, что даже самые ярые любители почесать языками просто не находили для этого времени. Весенний бал служил символом окончания учебного года, сразу после которого начинались три бесовы недели, что в переводе со студенческого – летняя сессия!

Уже через пару дней после коронации академия стала напоминать столичный вокзал, где студенты, словно путники, перемещались из класса в класс, из одной лаборатории в другую, а то и вовсе в составе нескольких групп, вооружённые не только знаниями, но и рюкзаками, полными инструментов и артефактов, отправлялись на полигоны за пределами академии.

Мы ожидали наплыва последних в этом году заявок и просьб, но студенты, казалось, потеряли интерес к всему, что не было связано с экзаменами, дав нам возможность спокойно разобраться в свалившихся на наши плечи обязанностях.

И выяснить, что не так уж тяжела ноша диадемы, как мне представлялось!

Наши предшественники, не считая творящегося в кабинете бедлама, проблем не оставили. Анализ информации с сотен записочек показал, что адекватные просьбы студентов были удовлетворены, всё, что выходило за рамки разумного, проигнорировано, а впоследствии безжалостно выброшено Хартом в урну. В остальном же… учётная книга номер два пополнилась максимум на десяток записей пустякового характера вроде «договориться с преподом по артефакторике о датах пересдач в летний период». Благодаря высокой успеваемости учителя нас с Хартом знали, некоторые даже любили, а потому выполнить такого рода просьбы было легко.

Ещё я с удивлением отметила, что с некромантом вполне можно поладить. Особенно когда он на глаза мне не попадается или хотя бы не отпускает свои фривольные шуточки. А лучше вообще молчит: не раздаёт задания, не комментирует мои действия, не подначивает. И желательно не шевелится.

Со стороны послышалось шуршание страниц: Харт сидел по левую руку от меня и с интересом изучал личные дела студентов, что были на волоске от отчисления после летней сессии. Я же старательно выводила ровные крючочки на полях, чтобы набить руку и постараться хоть немного улучшить свой почерк – несколько ехидных комментариев Эдриана на эту тему разбудили во мне невероятную упертость. И то и дело посматривала на циферблат – всего лишь час с небольшим оставался до завершения приёма – затем начнётся время свободы и беззаботности, официальное начало летних каникул. Студенты разъедутся по домам, и нашу приёмную можно будет закрыть до начала следующего учебного года.