Я снова выберу тебя

– Я с Маринкой – успокоила ее я.

Моя новая "старая" фигура, безусловно, радовала. Нацепив коротенький топ и джинсовые клеши, я любовалась плоским животом и тонкой талией. А вот на голове у меня было нечто. Причудливо выстриженные пряди каштановых волос и очень короткая косая челка придавали моему образу вид лихой и придурковатый. Кое-как уложив это безобразие, я решила накраситься, хотя в мои неполные семнадцать это и не обязательно. На туалетном столике нашлась дешевая тоналка на три тона темнее необходимого, вонючая тушь и серебряный карандаш. Не придумав, как эти предметы можно применить, я стащила у мамы нормальный тональный крем, замазала прыщи на лбу (и зачем было выстригать челку таким коротким ежиком?!) и этим ограничилась.

В коридоре я долго ковырялась в обуви.

– Мам, а где мои кроссовки? – в груде туфель и босоножек не было ничего с каблуком ниже двенадцати сантиметров.

– Какие? – не поняла маман.

– Ну… – растерялась я – Мои…

– Последние, вернее единственные, ты полгода назад забыла в раздевалке на физкультуре. Ты точно ничего не принимаешь? – в очередной раз уточнила мама.

Тяжело вздохнув, я влезла в остроносые, как у старика Хоттабыча, лодочки на убийственной шпильке. К моему величайшему удивлению и к не меньшему облегчению ноги привычно и легко выгнулись в "испанских сапожках" под противоестественным углом и бодро зацокали в первую городскую больницу.

Между инфекционным отделением и моргом раскинулся старый сквер. Сейчас, вернее, потом, на его месте возведут огромный учебный корпус для юных эскулапов, и на территории больницы не останется ни одного дерева или скамейки. Но пока по тенистым дорожкам днем гуляют пациенты, а вечером тусуется молодежь. То есть я.

Маринка забралась в самый дальний закуток под моргом. Обычно тут собирались, вернее, собираются, готы и прочие разномастные сатанисты. Выглядела Маринка так же, как и я. На пятнадцать лет моложе. Хотя иссиня-черные волосы, как и раньше, то есть позже, красиво струились до самых Маринкиных лопаток, никаких усов на лбу вместо челки, у подруги не наблюдалось.

– Ну, привет, кума – поздоровалась она.

– Технически я теперь тебе не кума – невесело ответила я – Как, блин, это случилось?!

– Как – вопрос второй. Понять бы, что случилось.

– Если честно, я уже решила, что сошла с ума – призналась я – Но ты, получается, тогда тоже, а по двое с ума не сходят.

– Да, давай отталкиваться от того, что мы нормальные – не очень уверенно предложила подруга.

– Получается, время отмоталось на пятнадцать лет назад, так?

– На пятнадцать лет и сорок дней – уточнила Марина.

– И мы обе вернулись в прошлое. Может, кого-то еще… – я пыталась подобрать подходящее слово – …засосало?

– Кого, например?

– Ну, смотри. Вчера мы крестили Сеню, весь день провели вместе – я, ты, Миша, Ваня, Владик, эта… как ее… его подружка, в общем. Что если нас всех вернуло в прошлое?

– С чего бы? Не вижу логики…

– Какая, на хрен, логика?! – вскинулась я – МЫ ВЕРНУЛИСЬ В ПРОШЛОЕ! О какой логике тут вообще можно говорить?!

– Успокойся, а то покойников перебудишь – Марина покосилась на занавешенные окошки морга – Ну, пусть так, но почему так случилось? Что это за аномалия такая? И как нам теперь обратно вернуться?

– Естественным путем.

– В смысле?

– Вырасти – пояснила я – Через пятнадцать лет и сорок дней окажемся в нужной точке.

– А вдруг нет? Вдруг теперь все пойдет по-другому? Мы не уедем из Камнегорска, я не стану адвокатом, ты – бренд- менеджером, не встретим мужей, не родим детей?! – Маринка в панике заламывала руки – Я хочу, чтобы все было, как было! Меня все устраивало!

– Меня тоже, – автоматически поддакнула я – Но что мы можем сделать?

– Думай! – приказала Марина – Надо срочно отсюда выбираться! Я второй раз выпускные и вступительные не сдам! И не поступлю в юридический! И все! Все начнет меняться!!!

Перспектива снова выпускаться из школы и поступать в институт напугала меня до полного паралича.

– Так. Это же как в сказке какой-нибудь, верно? – продолжала подруга – Значит, это не просто так, не случайность. Мы тут оказались с какой-то целью!

В голове почему-то мелькнул вчерашний вечер (вернее, не вчерашний, а будущий), падающая звезда над Тумыской, "Если бы можно было отмотать время!". Меня прошиб ледяной пот, но сознаваться Маринке в страшной догадке не хотелось.

– Давай сперва выясним, кто это "мы" – предложила я – Мы – я и ты, или вместе с нами кто-то еще влип.

– Давай! А как?

– Так! Ваня сейчас в Новосибе, собирается на вступительные в Москву, Миша – в Москве, или нет? Нет! Он в Кургане! – я лихорадочно нарезала круги под морговскими окошками – А Владик?

– Он в Камышине! Но скоро приедет в Камнегорск! Поступать! – радостно заверещала Марина.

В ответ на наши визги плотная занавеска на одном из оконцев зашевелилась. Не желая выяснять, кого потревожили наши девичьи голоса, мы спешно переместились на солнечную аллейку, под окна хирургического отделения.

– И что же нам делать? – в который раз повторила почти риторический вопрос подруга.

– Ты хуже Чернышевского! – разозлилась я – Что делать, что делать!

– Ты просто сама не знаешь – огрызнулась Маринка.

– Эврика! Давай им позвоним! – я привычно зашарила по карманам в поисках смартфона.

– Если только в колокол – отрезала Марина – Мне первый телефон подарят на поступление. Теперь, вероятно, не подарят.

– А у меня, вроде, уже был… Дома где-то значит. Но телефонов наших мужиков там все равно нет.

– Надо искать их домашние номера. В интернете должны быть.

– А интернет уже есть? – засомневалась я.

– Какой-то должен быть! Мы же весь одиннадцатый класс сочинения по лит-ре скачивали.

– На крайний случай телефонные справочные.

– Решено! Расходимся! Ты ищешь своего мужа, я – своего, Владика ищем вместе по остаточному принципу, он все равно скоро сам приедет.

Глава 4

Мой муж нашелся сам.

– Тебе звонил какой-то Ваня – сообщила маман, пока я вылезала из "испанских сапожков" в коридоре – И обормот твой звонил. Ваня, к слову, в отличие от обормота, очень воспитанный молодой человек. Номер его в блокнот записала, перезвони.

Я ухмыльнулась. Удивительно, но искренняя любовь между Ваней и "тещенькой" просочилась сквозь лета, пусть даже эти лета отмотало в обратном порядке.

– Погоди – сообразила что-то родительница – А мужа то твоего, утреннего, не Ваня звать? Юля!

– Не понимаю, о чем ты – я спешно ретировалась в свою спальню.

– Але – в трубке раздался звонкий детский голосок.

– Дима, привет! – поздоровалась я с младшим братом мужа, который сейчас, то есть потом, больше похож на терминатора, чем на человека – Позови, пожалуйста, Ваню.

В трубке засопело, послышался топот детских пяток.

– Ваня, там тебя какая-то телка!

Звуки приглушенной возни, "Сколько раз говорить – не телка, а девушка!", несильный шлепок по чему-то мягкому, "Мамаааааа!" – обиженный Димка со слезами удалился.

– Я слушаю – голос у супружника за пятнадцать лет совсем не изменился.

– Привет, муж – глупо хихикнула я.

– Так. Признавайся, что ты на этот раз натворила? – мой прагматичный супруг не выразил ни капли удивления, сомнения или смятения.

– Догадался – отпираться было бессмысленно.

– Кроме тебя некому – веско озвучил Иван – Полина с тобой?

– Как ты себе это представляешь? – огрызнулась я – Ее еще в проекте нет! Видимо, осталась там, в 2020-ом.

– Ладно, не злись. Маринка то с тобой?

– Со мной – буркнула в ответ я.

– Слава Богу, с тобой есть кто-то здравомыслящий. Ну, значит, Влад и Миша тоже тут, в смысле в 2004-ом. Юль, есть версии, как так вышло?

– Не особо – промямлила я – Ну, то есть, вчера в ресторане, вернее на улице, когда я вышла, упала звезда, но я не уверена… Может, это вообще вертолет был…

– Ты про Толика своего думала, так? – в голосе моего обычно спокойного мужа прозвучало что-то совершенно ему несвойственное. Молодость, гормоны…

– Хочу напомнить, что мы с тобой тут еще не знакомы – аккуратно ввернула я.

– Ага – рыкнул Иван – Точно, о чем думала, вспомнить можешь?

Я тяжело вздохнула. Сама я уже, в общем-то, догадалась, что к чему, но сознаваться не хотелось.

– Юля! – поторопил мой суженый.

– Если бы можно было отмотать время – чуть слышно процедила я в трубку.

– Отмотала… и намотала нас всех на… – Ваня надолго замолчал.

– И что теперь? – я опять запаниковала.

– Скоро приеду – заверил муж и отключился.

Несколько обнадеженная скорой встречей с будущим супругом я собралась было подкрепиться утренними блинами. На кухне со второй телефонной трубкой в руках стоял Юрка. К безумной прическе Эйнштейна добавился откровенно безумный взгляд.

– Ты реально, что ли, куришь что-то? – тыкая в меня телефоном, поинтересовался брат.

– Ты подслушивал!

– Больно надо – автоматически парировал художник – Нет, ну правда, что за дичь?! Или ты втайне замуж вышла? Маман удар хватит…

– Юрка, ты свихнулся! Это ты что-то куришь! Не вздумай маме рассказать!

В наших руках одновременно затренькали трубки. Ответили мы тоже одновременно.

– Какие вы сегодня дружные – рассмеялись низким, как далекий грозовой рокот, смехом на том конце – Юр, можно мне с моей принцессой поговорить, без свидетелей?

– Дурдом! – во второй раз за день подытожил братец.

– Привет, заинька – басовито промурчал Толик – Я звонил, где это ты без меня с утра пораньше пропадала?

– С Маринкой гуляла – пискнула я.

Меня будто огрели чем-то очень тяжелым по голове. Вот он – живой Толик. Все слезы и мольбы, которые я когда-то возносила всем возможным и невозможным потусторонним силам услышаны. Он жив. А все, что могу я – это глупо пищать в трубку и дышать с перебоями.

– В такую рань?! – часы на кухне подсказали, что рань – это начало первого.

Продираясь сквозь кататонический ступор, я вспомнила, что в школьные времена по выходным я просыпалась к обеду.

– Не спалось – опять пискнула я.

– А с голосом что?

– Заболела.

– И пошла с утра больная погулять? – недоверчиво уточнил мой абсолютно живой бойфренд – Заинька, что ты от меня скрываешь? – такая знакомая драматическая нотка в его голосе окончательно выбила меня из колеи.

– Я… не… правда… – мне вдруг стало так страшно, как будто этот семнадцатилетний парень соткан из паутины, и любое мое неосторожное движение может его "сдуть"– Мне надо… я перезвоню, хорошо?

– Ладно – растеряно протянул Толик – Но вечером как обычно, на нашем месте?

– Ага – я сбросила вызов и в полубессознательном состоянии покинула отчий дом.

***

– Делааааа… – протянула Маринка.

Из отчего дома я прямиком направилась к ней, потому что справиться с нахлынувшими переживаниями в одиночку была не в состоянии. А еще, потому что я, убейте, не помнила, что за место у нас было с Толиком? Память – странная вещь.

– Что ж это получается? Ты сейчас изменяешь мужу с бывшим бойфрендом? – рассуждала Марина.

– Мне семнадцать. Я не замужем.

– Скажи об этом Ване, который вот-вот приедет – хмыкнула подруга.

– Господи, ну что же делать то?! – я нервически заламывала руки – Я не могу с ним встретиться, не могу! Или могу?

– С Ваней?

– Дура! С Толиком!

– Стоп, стоп, стоп! Вот с ним -то ты точно должна держаться намеченного плана! В смысле ничего не должно меняться! Иначе не видать нам ни мужей, ни детей, ни адвокатского кабинета!

– Намеченного плана? То есть через сорок дней он должен разбиться, а через сорок три мы должны его похоронить?!

Маринка осеклась и виновато захлопала ресницами.

– Я очень боюсь, понимаешь? Вдруг это шанс? Ну, все исправить? И именно поэтому мы тут. А я даже место наше вспомнить не могу! Куда там что-то исправлять!

– Ну, ты загнула! – протянула подруга.

Я опять умолчала о росчерке падающей звезды на фиолетовом небе и своей неаккуратной просьбе вернуть меня в прошлое.

– Надо дождаться наших мужиков! Они что-нибудь придумают… – я попыталась сменить тему.

– Я тебя умоляю! – Маринка закатила глаза – Когда и чего полезного мужики придумали бы? Ты, так или иначе, сейчас встречаешься с Толиком. И надо, пожалуй, этого придерживаться. Пока – осторожно добавила она – Пока мы не поймем, что к чему, и вообще…

Мы с подругой заседали на ее балконе, поглощали чипсы с кока-колой и пытались дозвониться до Миши.

– Да куда они там все пропали! – Маринка раздраженно хрустела чипсами в трубку, когда на том конце кто-то тоненько пропищал "Але".

– Добрый день, могу я услышать Мишу? – подруга озадаченно вслушивалась в комариный голосок

– Это Марина, его ж… подруга, из Камнегорска.

Маринка вдруг страшно вытаращила глаза и разразилась гомерическим хохотом, трубка безвольно скатилась на пол, пока подруга билась в конвульсиях.

– Алло! – я перехватила странную телефонную беседу – Девочка, ты кто?

– Миша я! Чего она ржет то? – обиженно пропищали в ответ.

– У нее шок – коротко бросила я и слегка пнула Маринку, чтобы она прекратила издеваться над будущим мужем – Ты, я так понимаю, уже в курсе?

– В курсе, в курсе. Мы с Ваней разговаривали. Юля, Юля, кто ж на падающую звезду такое загадывает!

– Я не загадывала! – бросилась оправдываться я – Я просто подумала…

Маринка перестала ржать и внимательно слушала, я на всякий случай отодвинулась от нее подальше.

– Ну, что сделано, то сделано – деловито продолжал комарик – Миша – Мы с Ваней досрочно экзамены сдадим и приедем, если мама отпустит…

Я понимающе закивала: свекровь Маринке досталась суровая, и сама Маринка, разносящая оппонентов в суде на мелкие кусочки, тоже не промах. Михаил разрывался между женой и родительницей, а когда на свет появилась Маша, третья женщина в его гарем, он едва не ушел в запой. Все врачи в один голос пророчили Мише наследника, а родилась наследница. И только мой крестник Арсений немного уравновесил шаткое Мишино положение.

– Миш, руки в ноги, то есть ноги в руки и дуй сюда! – власть свекрови над мужем не давала Маринке покоя даже тут, в 2004-ом – Иначе мы тут все застрянем! И не видать ей внуков!

Подруга дала отбой и уставилась на меня.

– В каком же возрасте у него голос сломался? И загадывать что-то на падающую звезду, да еще и над Тумысной поляной? Ты совсем из ума выжила?!

– Я не загадывала!… – я споткнулась об Маринкин саркастический взгляд и замолчала.

– Даже не спросишь, что же я загадала?

– А то без этого непонятно! Что ж… Будем спасать твоего Толика…

***

Вечер настал предательски быстро. Я малодушно просидела весь оставшийся день на Маринкином балконе, т.к. сил идти домой и изображать из себя без пяти минут абитуриентку совсем не было. К счастью, Марина, в отличие от меня, помнила, где находится "наше" с Толей место. Оказывается, это укромный уголок во дворе строительного института, потом там поставят симпатичный памятник строителям и в целом облагородят территорию, но сейчас "наше" место больше напоминало задворки трущоб, вернее древних институтских корпусов.

Я наотрез отказалась идти на свидание со своим старым – новым парнем одна, Маринка была привлечена в роли медиатора. Мы брезгливо распинали пивные бутылки и примостились на ободранной лавочке, мой кавалер опаздывал.

– Позвони ему – предложила подруга.

– Зачем? – я втайне надеялась, что Толик не придет.

– Юль, хватит! Ты все равно от него никуда не денешься!

Я не слушала. Среди заросших кустов и переполненных мусорных бачков легко и непринужденно лавировал Толик. Такой же синеглазый и широкоплечий, каким я его помнила, с умопомрачительной улыбкой и ямочками на щеках. Картину портило обилие геля на темных волосах. Интересно, он всегда полбанки на них выливал? Совсем этого не помню…

– Заинька! – синеглазое чудо с липкой головой склонилось надо мной, обдавая запахом терпкого одеколона и сигарет, я шарахнулась, как от прокаженного.

– Ты чего? – Толик растерянно заморгал черными ресницами.

– Горло болит, кхе-кхе – прохрипела я – Заразить боюсь – я неловко чмокнула его то ли в щеку, то ли в подбородок – Марина вот тут… это… пришла… – я пространно повела рукой в сторону подруги, чувствуя себя абсолютной идиоткой.

– Привет – кивнула Марина и больно пнула меня под лавкой.

– Вы че, курили, что ли? – Толик примостился на лавку между нами и подозрительно смотрел то на одну, то на вторую.

– Мы? Нееееет! – Маринка энергично замотала головой.

В общем, так себе медиатор.

– Нервы, понимаешь, экзамены… – я изо всех сил старалась с воплями не вырываться из крепких рук, по-хозяйски обхвативших меня за талию.

Слово за слово, я все-таки расслабилась, чему, безусловно, способствовала "балтика девятка", ловко извлеченная из Толиного рюкзака. Толик трепался, не умолкая, Маринка вставляла что-то невпопад, а я, сославшись на больное горло, помалкивала. Видеть его живым было неимоверным облегчением. Иногда я ловила себя на том, что просто держусь за край его футболки, не веря своему счастью. Все было как раньше. Даже пивные бутылки вокруг радовали. И чего я так переживала? После распитой полторашки меня и вовсе повело, периодически на глазах предательски наворачивались слезы, но Толик этого не замечал, а Маринка у него за спиной корчила мне страшные предостерегающие рожи.

Я почти не слышала, о чем они там говорят. Что-то про какие-то разборки с соседним районом, про то, что с экзаменами у него все схвачено, что, пожалуй, надо бы валить из Камнегорска. В общем, обычный треп одиннадцатиклассников.

Уже порядком стемнело, когда из телефона Толи скудной полифонией заиграла избитая тема "Бригады".

Парень встрепенулся и, бросив "Я щас", удалился.

– Юлька, соберись! – шипела Марина – Я все понимаю, но давай хотя бы без слез!

– Марин, он живой! – во рту был кошмарный привкус дешевого пива, а в голове жуткий кисель – Я же так хотела… просила… И вот… – меня опять понесло, глаза и нос защипало.

– Хватит! – подруга больно ущипнула меня за ногу – Живой, согласна. И бестолковый к тому же… Все подростки такие?

– Не знаю – я всхлипывала и растирала пострадавшую ногу.

– Очень надеюсь, что мои дети будут не такими.

– А что не так-то?

Марина неопределенно закатила глаза, и собиралась было пуститься в путаные рассуждения о падении нравов среди молодежи, но из зарослей показалось двое, в наступившей темноте мы только догадывались, что одним из них был Толик.

– Девчонки, это Колян. Колян – это девчонки – Толик как-то механически захихикал.

Коляна я помнила совсем плохо. Длинный, тощий и патлатый. Наверно, он был бы даже симпатичным, но на его лице не было живого места от красных с синевой оспин. По-моему, его так за глаза и называли – Оспа.

Коля – Оспа уставился стеклянными глазами куда-то нам с Маринкой за спины и что-то промычал в знак приветствия, Толик все еще хихикал.

– Ты что, курил? – забыв про "больное" горло, спросила я.

Вероятно, получилось слишком по-взрослому, потому что Толик тут же бросил хихикать.

– А ты что, госнаркоконтроль? – Оспа, наконец, сфокусировал свои злые стеклянные глазки.

– Так, Колян, это моя девушка, попроще! – Толик расправил могучие плечи, но выражение лица оставалось абсолютно бессмысленным.

– Да я ниче… – Оспа поспешил отвернуться от греха подальше.

– Нет, ты что-то против имеешь? – Толик с силой толкнул доходягу, и тот эффектно перемахнул через лавку вверх тормашками.

Мы с Маринкой вскочили и, как пара квочек, громко закудахтали и захлопали "крыльями". Толик, казалось, только этого и ждал. Он с довольной миной позволил мне себя успокоить и усадить на лавку, а Маринке проверить, цел ли Колян. Через пару минут инцидент был исчерпан, Толян и Колян продолжили мирно хихикать.

Кое-как отбрехавшись от провожатых, мы с Мариной шагали в сторону дома.

– Так он что, правда, что ли наркоман? Я думала, маме он просто не нравился…

– Ну… Чего сразу наркоман? – Марина притормозила под фонарем и старательно вытряхивала из туфли крохотные камешки – Просто балуется…

– Но мы то, например, не баловались! Или баловались? – я уже ни в чем не была уверена.

– Я точно нет. Оспа ошибся, из госнаркоконтроля я, а не ты. Меня б туда не взяли.

Я вспомнила, что Маринка в институте проходила практику в этом самом контроле.

– А ты помнишь, чтобы он курил? Я вот вообще такого не помню…

– Судя по всему, он это не первый раз делает – экспертно заявила бывшая – будущая практикантка – Наверно, мы просто не замечали. А может, не придавали значения.

– А как думаешь, Ваня так баловался?

– На счет Вани не знаю, а вот Мишка точно нет! С его мамашей не забалуешь!

В очередной раз посочувствовав Маринке, я отправилась спать в свою старую новую спальню с кошкой на стене.

Глава 5

А утром выяснилось, что мне все еще нужно ходить в школу.

Затолкав в огромную сумку-почтальонку какие-то тетрадки и огрызок карандаша, облачившись в первое, вывалившееся на меня из шкафа, я отправилась в родной лицей.

На трамвайной остановке сидела пара женщин со скорбными лицами, неопрятный мужик с характерным амбре, витиевато извиняясь, клянчил у них на опохмел. Я обошла кругом металлическую коробку, в моем времени тут поставили безликую стекляшку, но сейчас грязно-желтые стены отражали уникальную индивидуальность Камнегорска. Маркерами, карандашами, обычными шариковыми ручками местные деятели искусства украшали скучные остановки, не покладая рук. "Зая, я люблю тебя!", "Федоров лох!", "Ю+Т=love". Поверх всего этого благолепия гигантскими неровными буквами было начертано воззвание: "Люди! Ешьте больше гороха! Стране нужен газ!". Я улыбнулась пламенному призыву как старому знакомому, сколько себя помню, он был тут, провожал и встречал меня после школы.

С душераздирающим грохотом, страшно трясясь, подъехал трамвай. Я устроилась в самом хвосте, у окна, и лениво рассматривала просыпающийся город.

– За проезд передаем!

От неожиданности я вздрогнула, надо мной нависла женщина-великан, ее пышный начес самую малость не доставал до ободранного потолка вагона. Я вспомнила и ее тоже, этот кондуктор, как и надпись про горох, сопровождали меня все мое детство и юность.

– Проездной! – бодро отрапортовала я, хотя понятия не имела, есть он у меня или нет.

Великанша только кивнула и, раскачиваясь вместе с вагоном, отправилась в другой его конец.

В альма-матер я явилась раньше всех, не считая пары второклашек. Бодрый для раннего часа пенсионер, выполняющий роль школьного охранника, мерил шагами прохладный холл.

– Что, не спится, дева моя? – по-отечески поинтересовался он.

– Не до сна – честно ответила я.

– Вот! – он назидательно ткнул в меня пальцем – А взрослая будешь, там и вовсе спать будет некогда! Пеленки, распашонки, мужу завтрак готовь!

– А то я не знаю – буркнула я себе под нос и невежливо удалилась.

***

Мы с Маринкой разместились на последней парте среднего ряда.

– Ты выглядишь старше, чем в 2020-ом – саркастически заметила подруга.

– Ты не лучше – парировала я.

В нашем доблестном лицее была обязательная форма. Под формой подразумевался любой классический костюм. Дети в дешевых несуразных пиджаках выглядели откровенно странно. Огромные кроссовки, дивно подчеркивающие тоненькие девичьи ножки в строгих юбках-карандашах, дополняли картину. Как будто какой-то отдел бухгалтерии массово сошел с ума. Или собирается бежать кросс прямиком из офиса.

– Видать, сегодня физ-ра… – протянула подруга, разглядывая диковинные наряды одноклассников.

– … Вы посмотрите на них! Они даже не слышат! – вредный физик, который нас с Маринкой недолюбливал за откровенное пренебрежение его предметом, краснел и раздувался на глазах.

Весь класс развернулся и уставился на нашу парту, мы уставились в ответ. Наверно, мы с подругой что-то прослушали.

– Кречетова! Что я только что сказал?

– Вы посмотрите на них они даже не слышат – ровным голосом процитировала Маринка.

– Вон из класса! – физик был похож на переспелый помидор – К директору! Быстро!

Маринка пожала плечами и с невозмутимым видом покинула класс, чем вызвала еще большее негодование у учителя и восхищенные взгляды одноклассников. Я осталась досиживать скучный урок одна.

На перемене мы с подругой печально таращились в окно в коридоре. Шум, беготня и опасные для жизни первоклашки нас откровенно пугали, мы старались не высовываться. К нам подскочила Дашка Сидорова, главная красавица если не всей параллели, то класса точно. Ну, по крайней мере, мне так казалось в 2004-ом.

– Юлька, я вчера твоего видела! – затараторила она – Он с Оспой был, а чего тебя не было? И представляешь, Тумба к нему опять клеилась! Но твой ее отшил, не думай.