Заложница, или Нижне-Волчанский синдром

– Удачи тебе на работе!

– Спасибо. – Брат окончательно скис, втянул голову в плечи и захлопнул дверь.

***

Большую часть дня я слонялась без дела. До обеда тренировалась в зале, после приняла душ и перекусила в столовой. Ближе к семи прогулялась в центр за подарком для Вики. Ее отец владел единственным в городе магазином бытовой техники, семья была обеспеченной, так что выбирать пришлось долго. Это мне что ни подари, хоть крем «Бархатные ручки», хоть пару носок – все пригодится. Остановилась на легком голубом шарфе из шифона, под цвет глаз. Вика красивая: тоненькая, с пышной копной золотисто-рыжих волос и лукавыми ямочками не щеках. Все парни из нашей параллели были в нее влюблены. Странное дело, но я никогда не завидовала чужой красоте, хотя сама являлась полной противоположностью местной звезды. Где у Вики были плавные изгибы, там у меня торчали углы. У нее волнистые локоны опускались ниже лопаток, а кожу покрывал ровный летний загар. У меня волосы были обстрижены по-мальчишески коротко, чтобы не мешали, а на бледном угловатом лице выделялись одни глаза под угольными росчерками бровей.

Ровно в семь вечера я надавила кнопку звонка, стоя на лестничной площадке перед Викиной дверью. Одноклассница открыла не сразу, я даже успела забеспокоиться и посмотреть на часы, думая, что перепутала время. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге показалась раскрасневшаяся именинница в шифоновом платье до колен. На комоде у нее за спиной виднелся огромный, словно облако, букет белых роз. Я присвистнула.

– Ни фига себе!

Вика проследила за моим взглядом и еще гуще залилась румянцем. Я бы в такой ситуации стала похожа на помидор, а ей даже шло.

– Проходи, ты почти что самая первая! Родители уехали на дачу, представляешь! Подожди в гостиной, я скоро присоединюсь.

Я вручила подарок, протараторила положенные случаю поздравления и направилась прямо к накрытому столу. В комнате уже ошивался кто-то из одноклассников, разглядывая развешенные на стене дипломы с городских олимпиад: родители Вики гордились успехами дочери и прочили ей будущее врача. Про мои дипломы батя вспомнил только один раз, когда понадобилось на чем-то разделать селедку.

Одноклассник ткнул пальцем в грамоту за доклад «Будущее российской химической промышленности» и обернулся:

– Я и не знал, что ты такая… – Он замер, не договорив.

– …вездесущая, – закончила я за него.

Ни фига это был не мой одноклассник. Это был вчерашний незнакомец из беседки – я узнала вытянутый подбородок, впалые щеки и выступающую вперед нижнюю губу. В темноте я не разглядела карие, миндалевидного разреза глаза, но это был точно он.

– Андрей, познакомься, это Саша, моя одноклассница. Саша, это мой новый парень Андрей.

Андрей, гад глазастый, тоже меня узнал.

– Вы знакомы? – На хорошеньком лице Вики проступила тревога, хотя вот уж кому не стоило ревновать.

– Нет, – первой очнулась я. – Нет, я просто не ожидала, что сегодня будет кто-то со стороны. Думала, только наши.

Конечно, можно было схватить Вику за плечи, как следует тряхнуть и закричать: «Да ты знаешь, с кем связалась? А?! Знаешь?!», но я решила не гнать коней. Во-первых, я и сама не знала. Во-вторых, прямых доказательств аморальной натуры Андрея не имела. Ну, слышала какие-то невнятные угрозы, видела драку, и что? Если в Нижне-Волчанске отсеять всех кавалеров, любителей почесать кулаки, гулять придется с ровесниками Бронислава Иннокентьевича. И то не факт. А в-третьих, Вика смотрела на парня такими влюбленными глазами, что я сразу поняла: не поверит. Ни сейчас, ни потом, когда выпадет возможность побеседовать наедине.

– А расскажи, как вы познакомились? – с невинным видом поинтересовалась я.

– Я недавно приехал в ваш город по работе. – Андрей успешно скрыл мелькнувшее в первые секунды удивление. – Увидел на улице необыкновенную красавицу, пригласил выпить кофе…

Смущенная и довольная красавица добавила:

– Андрюша сказал, что сразу почувствовал искру…

– Яркую, как разряд электрошока, – не удержалась я. – Колени подкосились, и он упал к твоим ногам…

– Все так и было! – Вика, святая простота, не заметила ни колкости в моих словах, ни вымученной улыбки возлюбленного. – Андрей – деловой консультант из Москвы. Приехал сопровождать сделку по продаже нашего завода.

По длинной физиономии консультанта скользнула тень. Похоже, Вика сболтнула лишнее… Неловкую паузу прервала трель дверного звонка – начали подтягиваться гости. Через пять минут шумной суеты и целования друг друга в щеки компания бывших одноклассников расселась вокруг стола. Мне досталось место наискосок от именинницы. По правую руку от нее устроился Андрей, по левую – лучшая подруга Альбина, которую в классе прозвали Мистер Бин за привычку пучить глаза и рисовать очень похожие, изогнутые под острым углом брови. Рядом со мной сидели отличница Маша и симпатичный Витя Корнеев, звезда школьной сборной по волейболу. Он ловко откупорил бутылку вина, поинтересовался:

– Ну что, девчонки, кому налить?

Кроме меня, все гости за столом уже отпраздновали своё совершеннолетие. А Вике и вовсе исполнилось девятнадцать. Поэтому её родители и разрешили устроить взрослый праздник с шампанским и вином.

Застенчивая Маша порозовела, придвинув бокал. Мой ответ опередила Альбина:

– Ой, Саше лучше не наливай, гены – штука такая…

Мистер Бин надеялась меня задеть, но напрасно. За годы юности я обзавелась шкурой, толстой и прочной, словно шлюз советского бомбоубежища.

– Тогда Альбине лучше не накладывай, – посоветовала я Вике, на правах хозяйки угощавшей подругу жирным куском домашней пиццы.

Удар достиг цели: мама Альбины, в юности такая же миниатюрная, как и дочь, после тридцати начала стремительно приобретать идеальную форму, то бишь превращаться в шар. Маша тихо прыснула, Витя ухмыльнулся. Но руку с бутылкой, протянутую к моему бокалу, я отвела, шепотом попросив налить томатного сока. Не из-за генов. Просто я действительно насмотрелась на батю, который когда-то был компанейским молодым мужчиной… А стал опустившимся больным стариком в свои сорок пять. К тому же, в одной компании с Андреем я чувствовала себя неуютно и хотела сохранить ясный рассудок.

Мой оппонент, со всех сторон окруженный вчерашней школотой, тоже испытывал неловкость. Шампанское, открытое в честь праздничного тоста, он едва пригубил, от салата отказался, предпочтя катать по тарелке одинокую оливку, а на расспросы Альбины отвечал невпопад. Время от времени Андрей бросал на меня непонятные взгляды. Переживал, что я расскажу о его художествах Вике? Или дело было в чем-то другом?

Вечеринка понеслась по проторенной колее. Все как-то быстро расслабились и повеселели. На моем конце стола оживленно болтали о том, кто куда поступил, с дальнего доносились взрывы хохота. Одна парочка удалилась в родительскую спальню и там упоенно целовалась, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. В комнате стало душно. Раскрасневшаяся от шампанского Вика хвасталась подарком Андрея – золотым кольцом с крупной жемчужиной в окружении прозрачных камней. По мне, так кольцо было крупновато для девичьих пальцев и скорее подходило пятидесятилетней тетке, но я должным образом поохала и поцокала языком.

Узнав про кольцо, Альбина бросила на дарителя томный взгляд, расстегнула верхнюю пуговку на блузке и, якобы разглядывая подарок, нагнулась так, что сидевший рядом со мной Витя громко присвистнул. Меня все эти мексиканские страсти интересовали мало – я разделалась с оливье, съела три бутерброда с мясной нарезкой и принялась за порцию фаршированных кабачков. Очень скоро народ достигнет той кондиции, когда придется расчехлять гитару, и надо было успеть набить живот.

Витя пихнул меня локтем – как только именинница ушла на кухню ставить чайник, лучшая подруга пересела на ее стул и теперь перешептывалась с Андреем, как бы невзначай прижимаясь грудью к его плечу. Правая ладонь девушки исчезла под скатертью, после чего лицо Андрея еще больше вытянулось и приняло до странного сосредоточенное выражение.

– Как считаешь, кто победит в этой битве за москвича? – вполголоса поинтересовался одноклассник. – Ставлю сто рублей на Мистера Бина.

– Завидуй молча, Витенька, завидуй молча… Сто на Вику, чисто с точки зрения логистики – это все же ее квартира.

– А вот и сладенькое! – В комнату вернулась именинница, держа на вытянутых руках блюдо с шоколадным тортом. – Кто-нибудь, принесите тарелочки из кухни, они возле раковины стоят. Алечка, помоги освободить место. Хлеб можно убрать и вот эту салатницу тоже.

Альбина, за долю секунды принявшая невинную позу, бросилась расчищать середину стола. Я только покачала головой, поражаясь чудесам ее изворотливости.

– Саша, принесешь блюдца?

– Хорошо.

Я встала и принялась протискиваться мимо парней, хохочущих над видео с выпускного. Перекинулась парой слов с одноклассником, у которого с лица до сих пор не сошел синяк, увернулась от чьей-то пьяной лапы, решившей ускорить меня шлепком. Прошла на кухню

Возле модной раковины из натурального камня обнаружились не только блюдца, составленные стопкой, но и графин с пышным букетом астр. Цветы подозрительно напоминали те, что росли на клумбе в детском саду. Рядом валялся мятый газетный лист, в который расхититель городского имущества завернул букет. Я потянулась рукой к блюдцам, но взгляд случайно зацепился за крупные буквы заголовка: «Нижне-Волчанский приборостроительный завод: схватка за будущее нашего города».

Меня словно ударило электрическим разрядом. Вика сказала, ее новый друг приехал из Москвы, сопровождать сделку по продаже завода. И он же ночью в беседке угрожал моему брату, требуя взяться за какое-то большое дело. Два больших дела в Нижне-Волчанске? Вот уж вряд ли. На прошлой неделе передовица газеты была посвящена концерту в детском доме творчества, а на позапрошлой – покупке трех скамеек для центрального сквера. Не то, чтобы я являлась постоянным читателем «Вечернего Нижне-Волчанска», но газету раздавали бесплатно на автобусных остановках.

Я разгладила лист и принялась торопливо читать. История вырисовывалась скверная. «Русский производственный концерн», куда входил и наш приборостроительный завод, до недавнего времени принадлежал какому-то олигарху. Тот пожадничал и погряз в сомнительных махинациях, из-за чего полгода назад на него завели уголовное дело. Обвиняли в уходе от налогов и краже государственного имущества в особо крупном размере. Все нажитое описали, счета заморозили, активы объявили приобретенными незаконным путем. Олигарх, не будь дурак, сбежал в Лондон, откуда принялся раздавать интервью о тяготах режима.

С тех пор за его наследство велась ожесточенная борьба между чиновниками, адвокатами, партнерами и конкурентами. На Нижне-Волчанский кусок пирога нацелилось сразу три крупных хищника: какой-то бизнесмен, успевший заключить сделку на покупку завода незадолго до того, как бывший владелец попал в поле зрения властей. Деловой партнер олигарха, утверждавший, что без его согласия завод продавать было нельзя. И еще один сомнительный тип, заявивший, что завод был незаконно отнят у него путем рейдерского захвата, а потому пришло время восстановить справедливость.

Дело осложнялось похожими на лабиринт финансовыми схемами, которыми беглый олигарх опутал свое имущество. Поскольку завод находился в Нижне-Волчанске, а в столице устали от шумной грызни, дело перевели в наш суд. Где оно и будет разбираться за закрытыми дверями в течение следующих нескольких месяцев.

Дочитав статью, я скомкала лист, испачканный крошками земли, и обессиленно опустила руку. Бумажный шар выскользнул из пальцев и с шуршанием укатился под стул. Вот тебе и угрозы пьяного водителя…

– Оглохла? – В кухню сунулся Вадик, давний Альбинин прихлебатель. – Где тарелки? Все тебя ждать должны?

– Несу, сейчас… – Я настолько погрузилась в свои мысли, что пропустила грубость мимо ушей.

Из комнаты донеслись аплодисменты и смех. Судя по звукам, на торте зажгли свечи, именинница загадала желание и задула все девятнадцать с первого раза. Я не нашла в себе сил порадоваться за Вику. Мне больше не было весело, не хотелось ни сладкого, ни песен под гитару.

Вернувшись в гостиную, я бросила на нового Викиного ухажера вороватый взгляд. «Московский консультант» разговаривал по телефону, отойдя к окну и прикрывая подбородок сложенной ковшиком ладонью. Интересно, кого он там консультировал? Нового покупателя или бывшего делового партнера? А может, в конфликте имелась четвертая сторона, избежавшая внимания журналистов?

– Саш, принесла? Давай сюда. Кому положить кусочек с розочкой? – Вика облизнула палец, испачканный шоколадным кремом. – Только ешьте аккуратно, я не все подставки от свечей вытащила.

– Мне тоже положи. А что ты загадала? – В первые ряды протиснулась Альбина с тарелкой в руках. – А можно не этот, а тот, что рядом, побольше… Да-да, его…

– Не скажу, иначе не сбудется! – захихикала Вика, но недвусмысленно покосилась на кавалера.

«Е-мое», – только и подумала я. Благодаря веселой суете вокруг торта, мне удалось бочком-бочком приблизиться к Андрею. «Московский консультант» стоял лицом к окну и моего маневра не заметил. Я замерла, изо всех сил сосредоточившись на тихом голосе, заглушаемом щебетом одноклассниц.

– … не знал. Да, бывают и не такие совпадения. Тут народу живет в пять раз меньше, чем в Мытищах, чего ты хочешь? Люди на улице здороваются… Нет… Лучше попозже, когда пойдет домой. Считай, повезло – не придется гоняться по всему городу… Да… Подожди, спущусь через минуту…

Чем дольше я слушала, тем страшней мне становилось. Под ложечкой засосало. Живот свело, а по хребту будто провели мокрой холодной тряпкой. За кем это собрались гоняться люди, угрожавшие моему брату? Не я ли должна пойти домой и, видимо, исчезнуть на середине пути?

Бесшумно отступив в дальний конец комнаты, я принялась соображать, что делать дальше. Бежать? Но куда? Домой нельзя, к Стасу нельзя, денег осталась двести пятьдесят рублей, гостиницу не снимешь… Да и не пустят в гостиницу несовершеннолетнего без взрослых.

Андрей договорил, убрал телефон в карман, подошел к Вике и что-то тихо прошептал ей на ухо, приобняв девушку за плечо. Та громко возмутилась:

– Нет, куда ты? Рано, родители уехали до завтрашнего вечера. Я тебя не отпускаю!

Натянуто улыбнувшись, Андрей посмотрел на меня. Мы встретились взглядами. Не знаю, каким образом, но на долю секунды между нами установилось полное взаимопонимание. Я сглотнула застрявшую в горле слюну и попятилась к коридору.

– Чего вы вечно пялитесь друг на друга? – Вика высвободилась из объятий парня и стукнула его ладошкой по груди. – Думаешь, я слепая и не вижу? Между вами что-то было?

Андрей, не утруждая себя ответом, мягко отодвинул девушку с пути и попытался пройти вперед. Вика ухватила его за рукав, привлекая к себе внимание:

– Я так и знала! Почему ты не сказал? Когда это было? До того, как мы встретились? Говори!

В ее звонком от природы голосе прорезались истеричные нотки, рот искривился, а голубые глаза заблестели от слез. Гости, забыв про торт, жадно уставились на разгорающийся скандал. Альбина и вовсе застыла с разинутым ртом и поднесенной к губам чайной ложкой, не желая упустить ни единого слова.

Из коридора донесся короткий стук. Сразу за ним дверь отворилась и послышались чьи-то тяжелые шаги. Смутно знакомый голос пробасил:

– А у вас и не заперто… Осторожнее надо, ребята. Викуля, ты где? Я на секундочку.

В комнату ввалился, шаркнув плечом о косяк, Викин сосед по площадке Юрий Палыч, здоровенный мужик, в молодости служивший в ВДВ. Прошлой зимой я с его сыном ездила на спортивные сборы в Ярославль. Прав был «московский консультант», город у нас маленький.

– Викуля, солнце мое! Я понимаю, девятнадцать лет бывает один раз в жизни. Но нам завтра на работу вставать, нельзя ли чуток потише…

Сосед осекся, заметив расстроенное лицо именинницы.

– О-о-о, чего глаза на мокром месте? Подарки не понравились?

– Какие подарки… Это он… он… ы-ы-ы… – Вика шмыгнула носом и разревелась.

Не теряя времени, я скользнула Юрию Палычу за спину и принялась быстро-быстро натягивать кеды. Придется покинуть вечеринку по-английски. Так… Куртка на вешалке, паспорт, телефон и ключи в кармане, чехол с гитарой остался стоять в коридоре… Больше я ничего с собой не брала. Куда бежать – придумаю позже, сейчас главное выбраться из квартиры до того, как захлопнется западня.

– Что он? – в голосе дяди Юры послышалось нетерпение. – Это ты, что ли, басмач? Чего натворил?

Если я рвану прямо сейчас, то выиграю фору в несколько секунд. Но этого мало. На улице не спрячешься – перед домом парковка закрытого из-за позднего времени ТэЦэ, позади закатанный в асфальт двор с заброшенной в непогоду футбольной площадкой. Я Андрею не противник. Догонит в два счета и… и сделает что-то нехорошее. Никто за меня не вступится, прохожие давно разбрелись по домам. Дождь с самого утра накрапывает, да и поздно уже, народ сидит у телевизоров, сериалы смотрит.

Не знаю, какая больная муза меня посетила, но я высунулась из-за дверного косяка и громко произнесла:

– Вика беременна от Андрея. Он отказывается признать ребенка и хочет сбежать обратно в Москву.

После чего пулей вылетела на лестничную площадку. Но успела заметить, как округлились карие глаза «московского консультанта» и опасно побагровела шея Юрий Палыча. За спиной раздался пронзительный девичий визг, следом – грохот и крики, Альбина завопила: «Сделайте что-нибудь! Он его убьет!», но мне было все равно. Я мчалась по лестнице вниз, прыгая через две ступеньки.

Добежав до выхода из подъезда, я резко свернула за угол. Территория вокруг ТэЦэ была освещена и хорошо просматривалась. Лучше бежать через дворы, там фонари работали через один. Если повезет, успею затеряться в темноте до того, как Андрей вырвется из медвежьих лап соседа. В том, что вырвется, сомневаться не приходилось.

Я промчалась мимо помойки, сиганув через груду каких-то досок и брезентовых мешков. Из-под ног с заполошным карканьем вылетела ворона, клевавшая хлебную корку у меня на пути. Гитара больно била по копчику при каждом подскоке, в лицо моросили холодные капли дождя, ветер задувал в расстегнутую куртку. Но бежала я быстро, спасибо ежедневным тренировкам.

В соседний двор вела арка. Я забежала туда и быстро огляделась. Слева жилой дом, справа – бетон строительного забора, над ним выглядывают крыши бытовок. По плитам забора чиркнули два желтых конуса – навстречу из темноты выехал автомобиль. Кто за рулем, было не разглядеть, я заметила лишь две огромных лапищи на руле. Развернувшись на бегу и едва не плюхнувшись на задницу, я понеслась в обратную сторону.

Поздно: проезд в арку оказался перекрыт еще одной машиной, большим серебристым внедорожником. Мне захотелось расплакаться от бессилия. Может, покричать? Бесполезно, никто не услышит. В лучшем случае, какая-нибудь сердобольная старушка позвонит в милицию, но все будет кончено еще до ее приезда.

Надо успокоиться и взять себя в руки. Я остановилась, глубоко втянула промозглый воздух, сняла чехол с гитарой и аккуратно положила его на мокрый газон. Сейчас придется много двигаться, лишний балласт ни к чему. У внедорожника открылась передняя дверца, из-за которой показался бородатый детина в кожаной куртке. Следом с пассажирского сидения выбрался Андрей. Я мельком порадовалась: вид у «московского консультанта» был потрепанный, на щеке сочилась кровью глубокая царапина.

– Саша, – мягким голосом произнес Андрей, выступая вперед и разводя руки в миролюбивом жесте, – не бойся, все хорошо. Я не причиню тебе вреда. Мы здесь с разрешения твоего брата, тебе надо с нами кой-куда ненадолго проехать.

Если он действительно собирался меня успокоить, психолог из него получился так себе: ну раз кой-куда и ненадолго, то я, блин, конечно согласна! Как тут устоишь!

– Позвони ему. Или давай я сам его наберу, он тебе все объяснит.

«Московский консультант» вытащил из кармана куртки мобильный, разблокировал экран и протянул вперед. Я неуверенно кивнула. Опасливо шагнула навстречу, выставив раскрытую ладонь… и другой рукой сделала выпад, тыча в противника шокером.

В этот раз удар прошел по касательной: Андрей успел уклониться. Он даже попытался схватить меня за запястье, но я сжала левую руку в кулак и провела серию коротких тычковых ударов, метя в одно и то же место. Дядя Леша любил повторять: если в тебе веса пятьдесят килограмм, брать надо техникой и скоростью. С моей комплекцией сложно пробить крепкого мужчину с одного раза. Но если сделать серию быстрых ударов, шанс все-таки есть.

Если честно, тренер куда чаще говорил: беги и не раздумывай. Но сейчас возможность бежать надо было еще заслужить. А потому, ударив опешившего противника в область селезенки, я подло добавила коленом в пах, после чего швырнула тяжелый шокер в лицо бородачу, прыгнувшему на выручку Андрею. Бородач прикрыл нос локтем, но выигранной секунды хватило, чтобы я проскочила мимо. Был шанс протиснуться между стеной и капотом, но хороший план так и остался планом. Задняя дверца распахнулась, из тонированных глубин салона выбрался третий, незамеченный ранее бандит.

Я отпрыгнула, увернувшись от неуклюжей лапы. Пригнулась, уходя от ударов, последний умышленно приняла на плечо и дважды врезала нижним боковым в солнечное сплетение. Пока противник хватал воздух, подоспевший бородач попытался вывернуть мне руку. С ним я поступила совсем неспортивно: ухватила за бороду, дернула вниз и влепила коленом в подбородок. Мужик клацнул зубами, прокусив губу, и упал на колени.

Долго везение не продлится: любой пропущенный удар станет последним, слишком неравны были наши силы. За спиной хлопнула дверца, со стороны первого автомобиля раздались торопливые шаги. Мне отрезали путь к отступлению.

Слева от внедорожника отдышался противник, вылезший из машины последним, справа – помятый бородач. Я выбрала середину. Прыжком взлетела на капот и лягнула левого бандита носком кеда в подбородок. Затем пробежалась по крыше, спрыгнула на багажник, оттуда – на землю и бросилась вперед. Но один из преследователей вцепился мне в ногу и повалил на землю. Ногу я выдернула и даже перевернулась с живота на бок, но подняться все равно не успела.

Противник шагнул, перенеся вес на переднюю ногу. Тогда я, лежа на боку, правой стопой зацепила его за голень, а левой ударила по колену. А затем крутанулась, опрокидывая бандита на землю. После чего схватила горсть пыли из выбоины в асфальте и швырнула ему в глаза. Вот теперь появился шанс подняться на ноги и убежать… Увы, враги успели зайти с другой стороны. Я присела на полусогнутых ногах и поднесла кулаки к подбородку, не собираясь облегчать им задачу.

– Стоять! Саша! – Далее последовала брань, вовсе не являвшаяся частью моего имени. Это Андрей попытался возобновить прерванный диалог. – Тебе все равно не убежать! Возьми, мать твою, чертов телефон!

Хорошо, почему бы и не сделать паузу, раз уж ситуация сложилась не в мою пользу, и не взять чертов телефон? Я обогнула мужика, с матами трущего забитые пылью глаза, и приблизилась к переговорщику.

В трубке, поднесенной к уху, раздался испуганный голос.

– Але? Але? Саша? С тобой все в порядке?

– Да. Что происходит? – Я нахмурилась. Говорил определенно Стас, хоть и взволнованный почти до неузнаваемости.

– Тебе придется поехать с этими людьми и пожить некоторое время у… моего старого друга… – На слове «друг» голос в трубке скакнул на октаву вверх. – Ничего не бойся, я все объясню! Просто делай, что говорят!

– Конечно, братишка, как скажешь. – Я сбросила вызов. Затем обратилась к Андрею, изобразив извиняющуюся улыбку: – Я все поняла. Никаких проблем. Возьму с собой гитару, хорошо? Вон она, на газоне лежит.

Поза переговорщика сделалась менее напряженной, на лице отразилось заметное облегченье. Под прицелом внимательных взглядов я сделала несколько шагов, наклонилась и подняла чехол, взявшись не за лямку, как следовало ожидать, а за гриф.

– Чуть не забрала себе твой телефон, извини! – Я с виноватым видом повернулась к Андрею. Тот расслабился и даже выдавил улыбку в ответ.

Тем приятней было швырнуть мобильный ему в лицо! Может, трусливая скотина Стас был и не против похищения сестры, но последнее слово в этом вопросе оставалось за мной!

Я знала, что поступаю глупо, но мной овладело веселое и отчаянное бешенство. А потому, крикнув: «Помирать, так с музыкой!», я крепче ухватилась за гриф и с разворота ударила «московского консультанта» по голове…

Глава 2

Дальше было не так весело. Я успела лягнуть переговорщика по колену и разок отмахнуться тренькнувшей гитарой, прежде чем меня повалили на землю. От удара я выпала из реальности и пришла в себя уже на заднем сиденье внедорожника. Руки были стянуты за спиной чем-то вроде скотча. Тело болело, как от тренировки после долгого перерыва, на лбу и щеках саднила содранная кожа. А сердце стучало так громко, что, казалось, заглушало гудение мотора.