Завтра ты умрешь

Она нашла в себе силы мотнуть головой:

– Что вы, Михаил Юрьевич, никто и не разбегается, просто у Ольги еще вчера сдали нервы! А я останусь, пока нужна! Мне идти-то, честно говоря, некуда.

Ей показалось, что он слегка улыбнулся, но она тут же отмела эту мысль, как невероятную. У нее на языке вертелся вопрос, который мучил ее, и она решилась.

– Скажите, Ксения Константиновна… Как это произошло?

– Во сне, – спокойно ответил он. – Так мне сказали по телефону. Она уснула за рулем, потеряла управление. Перед тем, как везти Ксению в клинику, Генрих напичкал ее успокоительными таблетками, вот они и подействовали через час… Возбуждение резко сменилось глубоким сном.

– Господи, – прошептала Наталья.

– Она ничего не почувствовала, – убежденно добавил Михаил Юрьевич. – Машина свернула с дороги, свалилась в старый глиняный карьер, по самую крышу ушла в воду, а она все спала.

– Ксения… Утонула? – женщина с трудом отогнала снова подступившую дурноту.

– Можно сказать так. Генрих обещал узнать точно. Наверное, скоро приедет, – он взглянул на часы. – Наташа, мне неудобно просить об этом вас, но кажется, Ольга уже считает себя уволенной. Сварите мне кофе, и покрепче – я эту ночь не спал. Принесите в кабинет.

Женщина отправилась на кухню. В ней боролись жалость к нелепо погибшей хозяйке, и горькое осознание, что той в любом случае не была суждена счастливая жизнь. Она сочувствовала вдовцу, уважала его за умение держать себя в руках. И одновременно задавала себе вопрос – а не испытывает ли он втайне облегчения, избавившись от психически больной жены? С трудом сориентировавшись в кухонных шкафах – Наталья была здесь редкой гостьей – она кое-как сварила кофе, и даже отыскала какое-то печенье. Однако, поднявшись с подносом в кабинет Михаила Юрьевича, она убедилась, что с кофе опоздала. Хозяин крепко спал на диване, сиротливо свернувшись комком и подложив под голову кулак вместо подушки. Во сне у него было детское, обиженное лицо, и он никак не походил на директора крупного банка. Женщина с минуту смотрела на него, затем осторожно поставила поднос на письменный стол, и отыскав в соседней комнате, служившей хозяину спальней, плед, заботливо укрыла его. Спустившись к Ольге, она убедилась, что та почти закончила укладку вещей.

– Михаил Юрьевич такой любезный, – вздохнула горничная, присаживаясь на постель. – Предложил оставить все сумки здесь, мне сегодня к вечеру их доставят по адресу. И рекомендацию обещал написать. Подумай сама – до рекомендации ему сейчас?! На такого хозяина молиться надо… А я все-таки тут не могу. Это сильнее меня, режьте на куски – не останусь! Мне этот дом сниться будет…

– Наверное, мне тоже, – Наталья подошла к окну, выглянула, отметила, что фонарь на лужайке, наконец, погасили. – И дом, и хозяева… Пять лет прошли как во сне, я проснулась, и мне страшно… Послушай, я останусь здесь до похорон, как он просил, а потом перееду к себе в Королёв. Заглянешь как-нибудь?

Ольга пообещала приехать, и у женщины немного отлегло от сердца. Ее туманное будущее понемногу обретало четкие очертания, в нем появлялось что-то похожее на порядок. И она довольно спокойно рассталась с Ольгой, проводив ее до ворот, где уже ждал в машине Ринат. Помахала вслед удалявшемуся черному «ниссану», постояла, глядя на опустевшую дорогу, перебросилась парой слов с охранником. И медленно пошла к дому, глубоко вдыхая прохладный сосновый воздух. Бесцельно прошлась по своей комнате, пытаясь представить, как устроится на новом месте… Взяла с туалетного столика мобильный телефон, обнаружила два пропущенных вызова от Ники, и обрадовалась. Наталья не умела жить без привязанностей, без подруг, которым можно излить душу, без исповедей. Старая, вновь обретенная подруга отлично для этого годилась.

– Привет, – воскликнула она, набрав номер. – Если бы ты знала, как мне тебя не хватает!

Печальное известие поразило Нику больше, чем можно было ожидать. Некоторое время та не могла ответить ни слова, затем протянула:

– Что-то такое мне снилось…

Она неуклюже свернула разговор, обещала звонить и отключилась.

– Кто бы мог подумать, что это ее так заденет! – заметила Наталья вошедшей в комнату серой кошке. – Она и видела-то Ксюшу полчаса!

Кошка вопросительно мяукнула, и потоптавшись, вспрыгнула женщине на колени. Та прижала ее к груди, чувствуя облегчение уже оттого, что рядом есть кто-то живой и теплый.

Последующие три дня показались Наталье самыми напряженными в ее жизни, к моменту похорон она окончательно выбилась из сил и была близка к нервному срыву. Михаил Юрьевич попросил ее остаться вовсе не из боязни одиночества – она поняла это, когда он возложил на ее плечи обязанность отвечать на телефонные звонки, самой обзванивать друзей семьи, и распоряжаться целым штатом персонала, присланного для поминок. Звонки много сил не отнимали – она сообщала о смерти своей бывшей хозяйки лаконично, давая минимум информации – так просил Михаил Юрьевич. Наталья делилась печальной новостью, уточняла место и время похорон, спрашивала, надо ли прислать машину, и на том все кончалось. Ни единой истерики в ответ на трагическое известие она не услышала. Люди реагировали по-разному, некоторые с трудом припоминали, о ком идет речь. В целом у нее создалось впечатление, что на похоронах рыданий и обмороков не будет.

– А чему удивляться, Ксения пять лет ни с кем не виделась! – говорила она по вечерам Нике, когда звонила ей перед сном. Эти звонки стали ритуалом. Наталья больше не позволяла себе ни капли спиртного, понимая, какая ответственность на нее возложена. – Она для всех давно все равно, что умерла!

– Будет много народу? – интересовалась Ника.

– Около сотни человек, может, и больше, – неуверенно говорила Наталья. – Вообще всем, что касается кладбища и ритуала, занимается Генрих, а на мне поминки. Я сама даже на кладбище не поеду, не выйдет. Заказала ей венок, с лентой, от меня. Дети прилетят из Англии уже после похорон, я сперва возмутилась, что они не простятся с матерью, а теперь думаю, зачем им это зрелище? Я сама покойников боюсь ужасно, хорошо, что останусь дома… Бедная Ксюша!

Она принимала утешения подруги, охотно позволяла успокаивать себя, и даже капризничала, когда Ника закругляла разговор, ссылаясь на домашние дела.

– Я проклинаю тот день, когда мы встретили ее на «Птичке»! – рычал Олег, заставая жену на кухне с телефонной трубкой. – Она, часом, не к нам собирается переехать после похорон?

Ника умоляюще поднимала брови и делала мужу знак не сердиться. Они помирились уже на другой день после своей первой серьезной размолвки, тем более, что причина, вызвавшая ссору, исчезла. Ника вовремя приходила с работы, не заговаривала больше ни о каких собственных планах, и единственным, что от них осталось, был цифровой фотоаппарат – она так и не вернула его Ярославу, тот уехал в командировку. О случившемся он узнал, позвонив Нике, и прокомментировал ситуацию резко:

– В этом несчастном случае виноваты не только таблетки! Я еще доберусь до этого Генриха Петровича!

* * *

– …И в результате человек десять остались ночевать, а я бегала, размещала их по комнатам, стелила постели, Михаил Юрьевич заперся в кабинете, и я каждую минуту думала, не сделал ли он чего с собой! Ужас, мне казалось, вчерашний день никогда не кончится! – громко рассказывала Наталья, появляясь из кухни с подносом, на котором стояли запотевшие бокалы, украшенные дольками фруктов и бумажными зонтиками.

Ника с Ольгой взяли по бокалу и устроились на новеньком, скрипучем кожаном диване. Единственный гость мужского пола – Ярослав – галантно помог установить поднос на крошечном телефонном столике. Других столов в квартире Натальи не было, коктейли она готовила на подоконнике. Принесенные гостями подарки – чайный сервиз и соковыжималку – красиво разместила прямо на полу.

– Пустовато, – Ольга потягивала коктейль, оглядывая стены профессионально-придирчивым взглядом. – Хотя может, ты в ближайшие дни снова переедешь к кому-нибудь в дом, и мебель вообще не понадобится. У нас с тобой профзаболевание – бездомность… Видела бы ты мою комнату в коммуналке! Я ее не прибирала лет пятнадцать, закачаешься! Сплошь все молью побито и жучком изъедено. Пока чужую мебель от пыли протирала, моя собственная пропала… И вся жизнь так.

Она сделала большой глоток и закончила:

– Но убирать квартиру бесплатно?! Нет-нет.

– Опять в компаньонки я не собираюсь! – Наталья остановилась перед большим зеркалом, висевшим на стене. – Да и не найдешь второй Ксении… Я ведь согласилась от безденежья, а вышло, что мы с ней стали, как родные!

Она прерывисто вздохнула, но не заплакала. Плакать, по ее собственному признанию, женщина была уже не в силах.

– Сдается мне, убивалась по ней только я, – рассказывала она. – Остальные пришли для того, чтобы отчитаться перед Михаилом Юрьевичем. Бабы явились в бриллиантах, намазанные – на похороны-то! Я думала, раз это ее прежние подруги, хоть кто-то слово о ней скажет, а они только выпивали и болтали о своих делах. Сперва потихоньку, а когда перепились – во весь голос.

У Натальи болезненно исказилось лицо. Ольга кивнула:

– А чего ты ждала? Где водятся деньги, там человеческих чувств не ищи. Что им твоя Ксюша, подумаешь! Они пришли, чтобы мужей не подвести, те с Михаилом дела имеют.

– Ужасно, – заметила Ника, делая знак Ярославу. Тот уже давно с нетерпением на нее поглядывал, напоминая о настоящей цели их визита. Узнав о том, что Ника увидится с компаньонкой и горничной погибшей банкирши, он настоял на том, чтобы она взяла в гости и его. Ярослав стоял на своем – это дело нельзя бросить. Она попросила у Натальи разрешения привести своего друга из редакции, на что та охотно согласилась. Весь вечер она выразительно поглядывала в его сторону, чем смущала Нику. Наталья явно считала улыбчивого гостя любовником подруги.

– А что говорит полиция? – Ника поставила на поднос опустевший бокал с оплывшими кубиками льда на дне, стиснула ладони, чтобы согреться. – Известны новые подробности?

– Подробности все те же, – Наталья передернула плечами. – Генрих Петрович накачал ее успокоительными таблетками перед выездом, чтобы она не буянила в машине, когда поймет, куда ее везут. Когда она сбежала, то сперва была слишком возбуждена, и они не сразу подействовали, а потом, на дороге, вдруг отключилась… Машина пролетела поворот, свалилась в карьер, перевернулась, ушла под воду. Воды-то там было немного, в человеческий рост, но окно в салоне было открыто, Ксения не смогла проснуться, да и была оглушена при падении, так что захлебнулась. Утонула в ложке воды… Раны-то у нее были поверхностные, все бы зажило…

Внезапно ее прервал Ярослав. Хлопнув в ладоши и взяв на себя внимание, он спросил Наталью и Ольгу, не желают ли они стать телезвездами? Обе женщины изумленно переглянулись, Ника в панике закрыла глаза. Она была уверена, что затея ее коллеги потерпит крах.

– Я не шучу, Ника может подтвердить, – с воодушевлением продолжал тот. – История вашей хозяйки может заинтересовать многих, поверьте мне, как профессионалу. Что этой женщине дало ее богатство? Одиночество, купленную дружбу, – он указал на Наталью, – разрушенную семью и в конце-концов, нелепую смерть. А ведь не будь у ее мужа кучи денег, она бы сейчас была жива! Парадоксально, но это так! Ее бы наблюдали в обычной больнице, и плохо ли, хорошо, а лечили бы, и может, вылечили! Ее бы не прятали, как прокаженную, потому что в семье со средним достатком спрятать человека трудно – бытовые условия не позволят. У нее бы не было личного психиатра, квалификация которого, надо сказать, еще под вопросом…

– Насчет купленной дружбы – поосторожней! – зло произнесла Наталья.

– Простите, я не хотел сказать, что вы ее обманывали! – Ярослав прижал руки к груди, выражая чистосердечное раскаяние. – Наоборот, как раз с вами этой бедной женщине крупно повезло, ведь она могла получить совсем другую компаньонку! Какую-нибудь хитрую, жадную авантюристку, которая тянула бы с нее подарки и деньги!

– Верно! – внезапно поддержала его горничная. – Когда ты к нам пришла, Наташа, я первое время присматривалась, не верила, что ты ее жалеешь. Честно говоря, думала, полезешь в постель к хозяину. А почему нет – он же к ней не прикасался с тех пор, как это случилось, живому человеку жить хочется, а ты под рукой!

– Сдурела! – возмутилась бывшая компаньонка. – Если бы ему захотелось погулять, нашел бы и лучше и моложе! Да и нашел, сама знаешь! Он же почти не ночевал дома, чего это я полезу в пустую постель?!

– У него была любовница? – насторожился Ярослав.

Женщины переглянулись. Видно было, что у каждой рвется с языка какое-то признание, но ни одна не решается заговорить первой. Не выдержала Ольга. Она была непривычна к алкоголю, выпитый коктейль развязал ей язык.

– Обвинять его трудно, он же еще молодой мужчина, – она снисходительно пожала плечами. – Напротив, он себя очень порядочно вел, ведь давно мог избавиться от такой жены… А лечил, заботился! Есть любовница, конечно, и наверное, теперь они поженятся.

– Спасибо, хоть на поминки не явилась, – враждебно заметила Наталья. – Я все боялась ее увидеть.

– Так вы ее знаете в лицо?

Женщина призналась, что видела соперницу Ксении на фотографии. Как-то, полгода назад, зайдя в кабинет Михаила Юрьевича в его отсутствие, она заметила на письменном столе забытые бумаги. Наталья взглянула на них случайно, увидела, что это ксерокопии внутреннего и заграничного паспорта хозяина, и его фотографии для визы. Михаил Юрьевич как раз собирался съездить к дочерям в Англию. Рядом со снимками хозяина на столе лежали две цветные фотографии молодой женщины. Это лицо так врезалось Наталье в память, что она узнала бы его даже в толпе.

– Там оказались ксерокопии и ее паспортов тоже, – после заминки сказала она. – Я не удержалась, посмотрела, с кем это он едет. Конечно, некрасиво, но мне совсем не стыдно! – она с вызовом оглядела присутствующих. – Я сделала это ради спокойствия Ксении. Надо ведь знать, что ей грозит…

Ольга лукаво усмехнулась и заметила, что зная Михаила Юрьевича, можно было понять – Ксении не грозит ничего.

– Просто он человек деловой, а деловые люди умеют все совмещать, чтобы не терять времени даром, – заявила она. – Больную жену совмещают со здоровой любовницей, поездку к детям – сами знаете, с чем… Отказываться от чего-то они не любят. Уж я знаю, насмотрелась! Некоторые и не скрывают ничего, считают это ниже своего достоинства. Ксении еще повезло, она так ничего и не узнала.

– Ты думаешь, это бы ее задело?

– Дамы, дамы! – умоляюще прервал их Ярослав. – Я повторяю свой вопрос – вы не хотите все это обсудить публично? О том, что случилось с вашей хозяйкой, должны узнать другие люди!

– Вы имеете в виду ток-шоу? – догадалась Наталья. Она остановилась перед зеркалом и снова оценила свое отражение. Внезапно нахмурилась, и повернулась к журналисту: – Заманчиво, но… Зачем?

– А затем, что эту женщину, в сущности, убили! – резко заявил Ярослав, бросив заигрывающий тон. – Ей не была оказана квалифицированная врачебная помощь, у нее был доступ к опасным для нее вещам, в том числе, к машине! Несчастный случай? А если бы вы были за рулем – вы бы заснули?! Нет, потому что не принимали препаратов, которые принимала она! Говорю вам, у этого несчастного случая есть виновники! И прежде всего – ее личный врач!

– Я всегда считала Генриха мошенником! – снова встала на его сторону горничная. – Не знаю, хороший он врач или нет, знаю только, что драл с Михаила Юрьевича безбожно! Не знаю, как он втерся в доверие к хозяину, но Генрих мог делать все, что угодно, ему никто бы слова не сказал! Ведь Михаил Юрьевич ничего, кроме работы, не понимает! Дрянь съест и спасибо скажет! Наденет, что дадут, поспит, когда придется, отдыхать, развлекаться не умеет… Только и умеет, что работать, зато уж умеет! – уважительно признала Ольга. – Таких людей беречь нужно, опекать, как детей, они и сами-то рады, когда в быту за них кто-то что-то решает… А тут беда с женой, и что делать, непонятно, и Генрих… Конечно, он мог брать любые деньги, он же герой-спаситель!

Ольга зло фыркнула:

– А насчет того, чтобы отдать Ксению в больницу… Генрих своему карману не враг! Если он собрался ее туда везти, значит, дело было совсем дрянь! Небось, рад, что она погибла, а то бы намылили ему шею за такое лечение на дому! А теперь – концы в воду, чист, виновата Ксения! Небось, Михаил Юрьевич ему еще новую тачку купит, вместо разбитой! А Генрих возьмет, с него, гада, станется!

– Вот-вот, – воодушевленный Ярослав подскочил к женщине, взял в обе ладони ее руку и потряс: – Мы позовем отличного юриста, специалиста по медицинским преступлениям, вытащим этого Генриха, и ему придется кое-что объяснить! Вы все расскажете…

– Никогда! – неожиданно ответила та, высвобождая пальцы. – Вы с ума сошли, молодой человек?!

И взяв с подноса последний коктейль, Ольга жадно выпила половину. Слизнув с губ взбитые сливки, кивнула Наталье:

– А из тебя, правда, вышла бы хорошая барменша. Попробуй, чем черт не шутит. Кстати, если выступишь в шоу, в бар тебя возьмут на «ура», но ни в один приличный дом уже не примут. Нет, молодой человек, – обернулась она к Ярославу, – цель у вас благородная, но меня в расчет прошу не брать.

– А я… Не знаю, – растерянно проговорила Наталья. – Вы уверены, что мы не повредим Михаилу Юрьевичу? Он этого не заслужил… Нет, не могу! Я думаю, это будет неправильно, и все равно, ее не воскресишь…

– Да, журналист в тебе и правда, умер, – подала голос Ника, до сих пор предпочитавшая отмалчиваться.

– Зато человек еще жив! – парировала та. – Не из всего на свете можно сделать материал, жаль, что ты этого не понимаешь!

Ника вскочила и подойдя к подруге, обняла ее. Эмоциональная Наталья спрятала лицо у нее на плече, и расплакалась.

– Успокойся, – Ника гладила ее по вздрагивающей спине. – Не будет никакой статьи, никакого шоу, ничего… Ты права, остался вдовец, осиротели дети, не надо…

– А Генрих Петрович пускай дальше калечит людей! – в сердцах бросил Ярослав, видя, что его затея сорвалась. Ника сделала страшные глаза и указала ему на дверь. Пожав плечами, тот вышел. Спустя секунду лязгнул защелкивающийся замок на входной двери. Наталья подняла голову, прислушиваясь.

– Ушел? – оторвавшись от подруги, она поправила растрепанные волосы и посмотревшись в зеркало, стерла салфеткой размазанную помаду. Впрочем, большая часть ее макияжа уже была вытерта о плечо Никиной блузки. – Ты уж прости, но вы с ним совсем друг другу не подходите!

– Может быть, – улыбнулась та. – Я не успела понять, второй раз в жизни его вижу. Он завелся от этой истории, мечтал ее расследовать, вот и все.

– Так ты не… – разочарованно протянула Наталья и внезапно тоже рассмеялась. – Какая же я дура! Ну и отлично, что он ушел!

Отправляясь в прихожую проверить, хорошо ли заперта дверь, Наталья споткнулась о коробку и пожаловалась, что никак не может разобрать привезенные вещи.

– Я в каком-то бреду собиралась, наверное, кучу всего перезабыла… Например, сегодня утром искала косметичку, и не нашла, пришлось бежать в магазин и все покупать заново. Свой фотоальбом искала, хотела тебе, Ник, показать – нету.

– Альбома и я найти не могу, – заметила Ольга. – Вещи разобрала, все на месте, а его нет. И карта памяти с фотографиями куда-то делась. Можно сказать, пять лет жизни пропали.

– Как это? – воскликнула Наталья. – Я отлично помню твой альбом, сама его положила тебе в сумку. Розовый альбом с голограммой на обложке – его же за километр видно!

– Значит, положила мимо сумки, – ядовито возразила та. Но Наталья стояла на своем – альбом был упакован.

– Как свой укладывала – не помню, а твой вижу, как сейчас! Я положила его в синюю сумку с бежевыми вставками, в самую огромную! Там как раз оставалось место для альбома. Втиснула и застегнула.

– Его там нет, – Ольга приложила ладонь ко лбу. – Да ладно, может, и к лучшему, что он пропал, неохота вспоминать тот дом. Поехала я, девочки, мне два часа добираться. Машины не выделяют, на такси денег не дают, а вернуться будь добра вовремя!

– Еще вспомнишь старое место, и не раз! – упрекнула ее Наталья. Проводив бывшую коллегу, она вернулась и покачала головой, словно отвечая своим мыслям. Ее лицо без косметики казалось очень усталым, и Ника почувствовала жалость к подруге, беззащитностью и неустроенностью напомнившей ей беженку.

– Не хотелось расстраивать Олю, – заметила Наталья, словно продолжая спор, – но если альбома нет, значит, среди ее новых сослуживцев кто-то ворует. Я точно его положила.

Глава 5

Нике удалось уйти только через час. Наталья умоляла остаться с ночевкой, уверяя, что ей с непривычки страшно в новой квартире. Ника мягко отговаривалась тем, что ребенок ни за что без нее не заснет, на подвыпившую хозяйку этот довод не действовал. Та сердилась, капризничала, и выпустила гостью только, взяв с нее твердое обещание увидеться на днях. «Как она изменилась за пять лет! – думала Ника, спускаясь в лифте. – Никогда не была такой капризной и трусливой, разболтанной… Что на нее повлияло – ленивая сытая жизнь, общение с душевнобольной хозяйкой?»

Она прошла мимо старенького «форда» Ярослава, не заметив его. Услышав отрывистые звуки клаксона, Ника обернулась:

– Ох, ты здесь еще?! Меня ждешь?

– Садись, – тот жестом пригласил ее в салон. – Не мог же я бросить тебя вдали от дома, в таком виде!

– В каком? – она уселась рядом с ним, открыла сумку и достав пудреницу, погляделась в зеркальце. – Немножко раскраснелась.

– Немножко перебрала, – уточнил он, выруливая со двора и сигналя заигравшимся на проезжей части детям. – Женщины на удивление не самокритичны в этом вопросе.

– Тебе-то какое дело? – возмутилась Ника. – Ворчишь потому, что ничего не добился. Они еще мягко тебе отказали! Я боялась, что вышвырнут и меня заодно…

Тот мотнул головой, не сводя глаз с дороги:

– Ольга боится заработать репутацию шпионки, и она права – с ее работой лучше помалкивать. А вот почему уперлась твоя подружка? Какое ей дело до того, расстроится бывший хозяин или нет? Она, часом, в него не влюблена? Ты его видела, хоть на фотографии?

Ника засмеялась, вспомнив, что когда Наталья бывала влюблена, об этом немедленно узнавал весь университет.

– Она ничего не умеет делать тайком, ей нужна публика. Зря выбрала журналистику, ей бы актрисой стать… А насчет фотографий, кстати!

История с пропавшими альбомами заинтересовала Ярослава так, что он свернул на обочину, остановил машину и заставил Нику все повторить. Сейчас, начиная понемногу трезветь, она и сама уловила в этой истории нечто странное.

– И пропали только альбомы?

– Ольга говорит, да. Кажется, она женщина педантичная, заметила бы другие пропажи. Наташа считает, что у Ольги ворует кто-то из новых коллег, но я не думаю… Кому нужен чужой альбом?

– Тому, кто заинтересован в его содержимом, – ответил Ярослав. – Такие вещи воруют у звезд, или у тех, на кого хотят собрать компромат.

Он извлек из сумки большое зеленое яблоко и задумчиво надкусил его. Ника давно заметила, что яблоки были для ее нового знакомого тем же, что сигареты для курильщика – они помогали ему думать.

– Обокрадены сразу обе женщины, кражи одинаковые, значит, крал у них кто-то один. И еще там, в доме у банкира, – проговорил он, наконец, опуская стекло и выбрасывая огрызок на обочину. – Но кому нужны их альбомы?

– Может, кто-то из прислуги собирает такую коллекцию? – предположила Ника, отчего-то сразу вспомнив серое морщинистое лицо шофера, отвозившего ее за город. – Люди чего только не собирают. Я недавно искала материалы для статьи о коллекционерах, такого начиталась! Например, миллионер собирает кусочки мыла из отелей по всему миру, и чем дешевле отель, тем ценнее для него это грошовое вонючее мыльце. Некоторые собиратели прямо скажем, извращенцы – воруют грязное белье, ношеную обувь… А у некоторых принцип – чтобы все экземпляры коллекции были украдены, а не куплены.

– Ну да, и овдовевший банкир туда же! – фыркнул Ярослав. Он повернул ключ в замке зажигания и старенький «форд» снова влился в поток машин. – Я хотел бы посмотреть на него.

– У тебя еще не отпала охота заниматься этим делом? – Ника опустила стекло со своей стороны, теплый ветер затрещал длинными концами косынки, повязанной у нее на голове. Сегодня косынка была лиловой с кремовыми разводами. – Ты хочешь поднять шум вокруг гибели этой женщины, а злодеем выставить психиатра… Но если тот ни в чем не виноват? Ты же ничего не знаешь, судишь о нем с чужих слов. Эти женщины его терпеть не могут. Ты можешь оказаться в глупом положении.

– Вот поэтому я и хочу познакомиться с ним лично! – заявил Ярослав, останавливая машину у светофора. – Ты со мной?

Его худое подвижное лицо сейчас было очень серьезным, и Нике вдруг показалось, что этот упрямый чудаковатый парень намного старше ее.