Заноза королевского некроманта

– Пожалуй, ужин можно считать оконченным, – мягко произнёс я.

Софья понимающе кивнула, поднялась.

– Нет уж! Мы не закончили дискуссию, – голос матушки стал холоднее, а взгляд прожигал спину, – Однажды одна такая же умница-разумница пришла в наш дом и принесла несчастье своим вывертом и псевдопониманием благополучной семьи! А потом погибла, навсегда разбив моему сыну сердце…

Только тепло руки Софьи удерживало меня от погружения в болезненные воспоминания. Замер, казалось, всего на мгновение, уже хотел обернуться и высказать герцогине всё, что думаю. Но встретился взглядом с глазами девушки. Ярость, что секунду назад распирала грудь, отступила.

– Ты не права, – я повернулся к матери и посмотрел ей в глаза.

Елизавета Павловна нахмурилась.

– В чём?

– Не навсегда. Иногда и некроманты способны залечить смертельные раны, хоть это и не их специализация.

Гостьи матери затаили дыхание. Сама Елизавета Павловна открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба, но так и не смогла подобрать слов. Мою метафору она прекрасно поняла.

Я же развернулся, крепче сжал руку Софьи и потянул её к выходу. До самой её опочивальни мы шли молча. Остановились у двери.

– Пожалуй, моя идея была глупой. Не стоило привозить вас сюда. Простите меня…

Так и не смог отпустить её руку, словно мир рухнет, если сделаю это.

– Вы ни в чём не виноваты, Аристарх Валерьевич. Просто она боится за вас, переживает, что вам вновь сделают больно.

В глазах Занозки было столько сочувствия…

Не знаю, что на меня нашло. Я просто сжал её в объятиях и накрыл губы своими. Она даже пискнуть не успела.

И до чего же сладок был её поцелуй, со вкусом спелой вишни, пьянящий и сводящий с ума.

Когда до меня дошло, что творю, я просто отпрянул. Софья так и стояла с закрытыми глазами и с пунцовыми от смущения щеками. Губы её припухли.

– Мы завтра же уедем, – хриплым голосом нарушил тишину, – Я распоряжусь, чтобы твои…ваши вещи подготовили.

Занозка раскрыла глаза, полные растерянности, нахмурилась. Но я поспешил уйти.

Стоило объясниться. Хотя бы попытаться. Ведь до сих пор и сам не разобрался в себе, чтобы и ей раскрыть свои чувства. Да и поймёт ли?

Слишком молода, чтобы привязывать её к себе. Но ведь уже привязал плетением душ…

Добрёл до своей комнаты, упал на кровать и уставился в потолок. Я совсем запутался. Пора это признать. Знаю точно, что с матерью всё же стоит поговорить. Она перегибает. Не дам Софью в обиду. Никому.

И пусть даже Заноза выберет свободу, после истечения срока целительского заклинания. Я буду за ней присматривать.

На лице появилась глупая улыбка. Пусть я её не видел, но чувствовал, что именно такая, как у пятнадцатилетнего мальчишки, что впервые влюбился.

Стук в дверь выдернул меня из мечтаний. Глупое сердце понадеялось, что это Софья. Разум же быстро вычислил того, кто может беспокоить.

Так и есть. На пороге стояла моя мать.

– Арист, твоё поведение за ужином неприемлемо! Ты должен вернуться и извиниться перед гостьями!

Опять она за своё. Терпение лопнуло.

– Ты услышишь меня хоть раз или нет?! Я люблю Софью и твои гостьи – это твои проблемы.

Мать застыла у двери, прищурилась.

– Я ведь хочу для тебя, как лучше!

– Тогда хотя бы попытайся узнать Соню получше, а не сватай мне этих расфуфыренных аристократок! А впрочем, уже не важно. Мы утром уедем, – махнул рукой я.

В глазах Елизаветы Павловны читалось расстройство. Она прошла к креслу, опустилась в него, приложила руки к вискам.

– Хорошо. Твоя взяла. Если вы задержитесь ещё хотя бы на неделю, я попытаюсь вести себя более сдержанно.

Впился в герцогиню взглядом. Издевается она, что ли? «Попытаюсь». Не это я хотел услышать. Опять что-то придумала?

– Я обсужу этот вопрос с Софьей.

Мать закатила глаза и поднялась с кресла.

– Хотя бы неделя, Арист. И пусть ведёт себя подобающе статуса твоей невесты.

С гордо поднятой головой герцогиня покинула мою комнату. А я стоял растерянный. Ещё одна проблема на мою голову…

Глава 12

Приложив пальцы к губам, ошарашенно смотрела вслед удаляющемуся Аристарху Валерьевичу. Он меня поцеловал? Сам? Без любовного зелья? Без пыток и мучений?

Ну и как мы можем после этого уехать? Теперь нужно точно герцогиню продавить и заставить благословить. Чтобы её дорогой сыночек уже не отвертелся!

Забежала в комнату. Упала на кровать и уставилась в потолок. Мысли беспорядочно носились в голове. Нет, Аристарх Валерьевич, мы не уедем ни завтра, ни послезавтра, ни даже когда занятия начнутся. Вашей матери придётся смириться со мной.

Вот только как это сделать?

Создать иллюзии и запугать?

Нет. Такой вариант только усугубит и без того сложную ситуацию. Нужно придумать что-то другое. Пойти и открыто поговорить с герцогиней? Но ведь она меня и слушать не станет.

Хорошими манерами такую не проймёшь. Она уже настроена против меня. Хоть я и не давала повода. Всё дело в прошлом. Боится за сына. И я её прекрасно понимаю. Он и мне дорог.

Я люблю Аристарха Валерьевича…

Прижала ладони к горящим щекам. Даже самой себе в этом признаваться неловко. А как же сказать об этом самому декану или его матушке. Вот же свалилась новая напасть на мою голову!

Поднялась с кровати, принялась снимать платье. Брошь вновь привлекла моё внимание. Я любовно погладила ящерку. А потом вспомнила о вспышке ненависти, одолевшей меня там, в столовой. А это что было? Эмоции, вышедшие из-под контроля? Или какая-то магия?

Ладно. Над этим тоже стоит поразмыслить. Но завтра. Утро вечера мудренее.

Облачилась в пижаму и легла спать. Я всё обдумаю завтра. Может, и идея какая в голову придёт.

Но чуда, естественно, не произошло.

Сон никак не шёл. И я всё лежала и вспоминала поцелуй с деканом. Это определённо не похоже на то, что было с Русом. Синеглазка более умело целуется. Всего несколько секунд соприкосновения наших губ, а я уже полночи думаю о нём. И повторения хочется. А как устроить?

К середине ночи я на себя рассердилась. И что это за глупость такая? Чего это опять вздумала за ним бегать? Ладно. Перегнула. Не бегала я за ним. Но всё же.

Аристарх Валерьевич мужчина. Вот пусть и ухаживает за мной. И бегает. И с поцелуями пристаёт.

Я же пока решу вопрос с его матерью. Так и быть. Возьму всё в свои руки.

И вот только тогда и уснула.

Разбудили меня служанки. Оповестили, что герцогиня хочет позавтракать со мной наедине.

Только этого с утра не хватало. Но покорно принялась собираться. Может, нам удастся прийти к какому-то соглашению.

Выбрала изумрудное платье с корсетом. Служанки уложили волосы в замысловатую причёску из кос. Решила добавить к образу изящные серьги с малахитом. Для утреннего появления самое то: неброско, но подходит под платье. Но подойдя к шкатулке, застыла на месте. Возле неё лежала брошь. Та самая. С ящеркой.

Прекрасно помню, как убирала её подальше. Что за наваждение?

Надела серьги и вновь бросила взгляд на брошь. Словно опасаясь, что ящерка сейчас оживёт и переместиться в другое место. Оставлю-ка я её здесь. И нужно разыскать артефактора хорошего. Пусть посмотрит, что не так с этим украшением.

Сделала вдох-выдох и в сопровождении служанок отправилась в столовую.

Герцогиня уже благоухала тёмной аурой за столом. Завидев меня, она растянула губы в надменной улыбке.

Я присела за стол и повторила её гримасу превосходства.

– Мне сообщили, что вы хотели со мной что-то обсудить, – мой голос звучал на удивление холодно и уверенно. В душе я дрожала, как кролик рядом с удавом.

– Рада, что вы наконец-то явили своё настоящее лицо, а не скрываетесь под маской любезности, – парировала Елизавета Павловна.

Я взяла в руки приборы и принялась кромсать омлет. Вот же кобра. Того и гляди зубами вцепится. Но мы уже закалённые Изольдой Владимировной. Так что и здесь справимся.

– Что вы? Я всегда честна. Особенно с теми, кто любит портить жизнь другим.

Елизавета Павловна поджала губы.

– Я всего лишь желаю сыну счастья.

– В этом мы с вами похожи.

Герцогиня наигранно рассмеялась.

– Серьёзно? Что-то не верится. Вы слишком молоды для него. Не находите?

– Любовь стирает возрастные, социальные и расовые границы, – спокойно ответила я.

– Послушайте, милочка, как вас там?

– Софья.

– Со-фья, – словно моё имя причиняло герцогине невыносимые страдания, – Таких как вы, я видела немало. И все испаряются уже через месяц. Так что и у вас шансов немного.

Я усмехнулась и покачала головой.

– Мне вас так жаль.

– Что? – изумление в глазах Елизаветы Павловны было неподдельным.

– Вы, похоже, никогда по-настоящему не любили. Даже сына. Он скорее нужен вам, чтобы подчеркнуть положение в обществе. «Ах, посмотрите, какой у меня прекрасный сын! Лучший некромант в стране. Служит при дворе. Да ещё и не женат. А не хотите ли вашу дочь выдать за моего сына?». Только вот партию ему подходящую подобрать никак не можете. Все девушки вас не устраивают. Когда же сын решил жениться, вас взбесило, что это не вы подобрали ему супругу. Поэтому дело здесь ни в возрасте, ни в положении, ни в чём бы то ни было ещё. Вы просто стараетесь контролировать неподвластное.

При каждом моём слове лицо герцогини багровело всё больше.

– Вы типичная самовлюблённая аристократка. С тем лишь отличием, что решили вознести себя в рамках рода до божества.

Елизавета Павловна медленно поднялась со стула. Уверенным и быстрым шагом она приблизилась к другому краю стола, туда, где сидела я. Взяла стакан с водой и плеснула мне в лицо.

Я задохнулась от возмущения. Герцогиня же швырнула мне в лицо салфетку.

– Я никому не позволю разбить Аристарху сердце вновь. Ты уже через неделю убежишь отсюда со своими сундуками и забудешь о моём сыне.

С достоинством вытерла лицо, отложила салфетку и поднялась на ноги.

– Это уж вы скорее признаете своё поражение и благословите наш брак.

Елизавета Павловна смерила меня насмешливым взглядом. Я же времени даром не теряла. Графин с водой как раз под рукой стоял. Схватила его и стала поливать будущую свекровь, как засохший цветок в горшке. Благо мой рост позволял.

– Что. Здесь. Происходит?!

Кажется, даже иней по стёклам побежал от ледяного голоса Аристарха Валерьевича. Я отступила от герцогини, графин выпал из рук и разбился о мраморную плитку пола…

Гла