скачать книгу бесплатно
«Чего это он с меня решил начать? – ругался метаршигл у Ильки в голове, предлагая другой вариант развития событий. – Ты же к целителю рвалась, давай проверяйся и обследуйся первая. А я посмотрю и подумаю, стоит ли доверять пучеглазому. Если что – приду на помощь».
Бяо реакция явно разумного зверька позабавила, и он, пожав плечами, обратился к Ильмаре:
– Вижу, ваш приятель трусоват и недоверчив, давайте тогда начнем с вас, вы же не будете шипеть и пятиться? Я буду говорить, что делаю и зачем, чтобы вам было понятно. Хорошо?
Ильке тоже было немного страшно, но она кивнула, решив, что раз уж пришла сюда, то и нечего идти на попятную.
Грема пророчил ей отрезанные пальцы и волосы, злясь, что его обозвали трусом. На это Илька старалась не обращать внимания и с интересом следила за манипуляциями ловких, чутких желтых пальцев фрогона. Он аккуратно брал кровь, что-то капал из пипеток, водил приборчиками вокруг ее головы, просил дышать в пробирку, прикреплял прищепками на пальцы вспыхивающие огоньками сферы. Все измерения он заносил в специальную толстую тетрадь, качал головой, отчего косичка на макушке колыхалась, как травинка на ветру, и бормотал:
– Это немыслимо! А если проверить Кармин-Островским рассеиванием на реакцию Молинга?.. Не может быть! Это же будет такой прорыв… А вот эти странные вкрапления… Где-то я слышал упоминания про пациентов с подобным во фронтирских секторах.
Девушка и целитель были так увлечены, что не сразу услышали булькающие звуки, а потом сдавленный кашель, на который с недоумением обернулись.
«Иль, я, кажется, ключик проглотил».
Глазки Шуршегрема выпучились почти так же, как у фрогона, который с ужасом смотрел на открытый шкафчик и пустую баночку рядом с метаршиглом.
– Зачем?! Зачем он выпил разведенную слизь жабогорбого ротоглота?! – растерянно вопрошал он, не веря своим глазам. – Это же для растираний.
«Слизь? Я думал, там водичка», – пискнуло у Ильки в голове, и Грема, потеряв сознание, растянулся на полу.
Глава 6. О пользе одиночества и новых знакомствах
Взволнованную и напуганную Ильку целитель Бяо успокоил быстро, все же работал он по специальности в академии не одно десятилетие и чего только не повидал на своем веку. Одна история с демонским экспериментальным мутагеном чего стоила, хоть и закончилось все очень удачно.
– Не переживайте вы так, девушка. – Фрогон аккуратно переместил метаршигла в сферический отдельный бокс для диагностики. – Вот, смотрите сюда. Видите полосочку? Светится в верхнем секторе – значит, жизни вашего питомца ничего не угрожает. Уж не знаю, зачем он полез по шкафчикам, но ничего опасного я в них не храню. Студенты – такой народ… – изящные пальцы целителя изобразили в воздухе неопределенный жест, – любопытный, вы должны меня понимать. Во время учебы в академии ваши братья, они… м-м-м… были очень предприимчивыми юношами, как, впрочем, и большинство учащихся, и держать что-то небезопасное там, куда может наведаться каждый студент, было бы весьма неразумно с моей стороны.
У Ильмары отлегло от сердца, и фамильное любопытство взяло верх над стеснительностью, поскольку фрогон охотно рассказывал обо всем и с удовольствием отвечал на вопросы. На мгновение даже мелькнула мысль, что целителем, наверное, быть не так уж и плохо, вон сколько интересного в лаборатории.
А Бяо между тем спокойно поставил питающие кристаллы в магоспектральный анализатор ауры и запустил в сферу с очухивающимся зверьком небольшую дозу снотворного, честно пояснив, что так быстрее проведет обследование и возьмет нужные образцы.
– Видите ли, госпожа Лисовская…
– Илька. То есть Ильмара, не называйте меня «госпожа Лисовская», это не очень удобно, – поправила его девушка.
– Хорошо, Ильмара, но учтите, что после поступления вас будут звать «студентка Лисовская». Это стандартная форма обращения к учащимся, – сообщил ей профессор Бяо. – Так вот, Ильмара, ваш питомец, как вся фронтирская нечисть, обладает определенным количеством магии. Той самой магии фронтирских земель, которая изменяет окружающую среду, расширяя площадь фронтира и мест обитания населяющих его существ. Именно поэтому в подобных землях везде расположены гарнизоны, поскольку даже самая безобидная нечисть – это источник возникновения нового фронтирского сектора. Конечно, не сразу, на это надо время.
Шуршегрем сладко сопел в целительской сфере, подергивая задней лапкой, а Илька слушала, как, оказывается, сама того не зная, спасла родную Закустовку от превращения во фронтир.
– Если бы вы не оказались в той точке, где метаршигла выкинуло порталом, и ваша магия не проснулась бы от испуга, зверек стал бы жить в лесу, постепенно меняя его под себя. Жители находили бы странные места, потом стали бы попадаться измененные звери и птицы, а когда люди сообразили бы доложить куда следует, то вряд ли что-то можно бы было исправить. Ваше поселение превратилось бы в прифронтирье, и рядом расквартировали бы очередной гарнизон.
– А чем я Грему-то замагичила? – Ильке было очень любопытно. – Вы уже смогли определить, какая у меня магия?
– Самое странное, Ильмара, что у тебя крошечный магический потенциал, причем одинаково распределенный на все виды магии. Если бы не твоя встреча с метаршиглом, ты была бы для всех обычной девушкой, поскольку магии уравновешивали друг друга и никак не проявились бы. – Бяо аккуратно надел на плечи девушке металлическую конструкцию, на верху которой над Илькиной головой вращалось шесть прозрачных сфер.
– Вот смотри. – Желтый палец фрогона ткнул в сферы. – Как только где-то становится больше цвета, остальные начинают заполняться серым. Такие признаки я видел у магов, зараженных после укусов фронтирской нечисти, но вместо того, чтобы выпить твой резерв, эта штука усиливает оставшуюся без воздействия магию. Сейчас это магия целительства, и ее достаточно, чтобы поступить на первый курс. Но вот смотри опять, видишь, в той сфере заблестели синие искры? Серое там отступает, и синего становится все больше, зато убывает белое, и серый туман фронтирской магии начинает заполнять вместилище, замещая целительскую.
Озадаченная Илька, задрав голову, пялилась на шарики у себя над головой и хлопала глазами. Она так ничего и не поняла, кроме того, что могла бы вот-вот стать целителем, но не станет, поскольку что-то поменялось. Мать всегда учила ее, что если чего-то не понимаешь, то надо спросить у того, кто разбирается, и Илька, переведя взгляд на фрогона, так и сделала:
– Все это, конечно, интересно, но мне совершенно непонятно. Примут ли меня учиться и какая все-таки у меня магия?
Фрогон снял с нее прибор и прищурился, листая страницы толстой тетради, куда заносил все данные.
– Сложно сказать наверняка. Резерв сам по себе небольшой, но поступить возможно. А вот с выбором факультета будет непросто. Во время распределения может проявиться любая составляющая твоего дара, только как потом учиться? – Бяо нахмурился, задумавшись над необычным открытием. – Может, профессор Рорх что-то тебе посоветует, когда вернется из поездки, после необычной мутации из лича ему доступны все магические практики. Но сразу скажу: будет очень сложно, куда бы тебя ни приняли. Если тебе интересен совет старого фрогона, то обзаведись приятелями на всех факультетах, это может облегчить учебу и точно сделает ее веселее и интереснее.
Честно говоря, Илька расстроилась.
«Получается, вылезет бытовая магия на распределении или вообще боевая – и меня туда отправят?» – про себя запаниковала она. На этом фоне блокировка дара и родная Закустовка уже не казались ей бесперспективными, да и «прыща» Франека, наверное, как-нибудь можно будет отвадить.
– Скажите, пожалуйста, господин целитель, а если блокировать дар? Ну, не учиться? – поинтересовалась она, обдумывая эту мысль.
– Ты не хочешь учиться? – удивился фрогон. – Это же так интересно! У нас прекрасная академия, очень хорошие условия и лучшие преподаватели, можно сказать – энтузиасты своего дела! К тому же мне жаль расстраивать тебя, девочка, но учиться тебе придется. Боюсь, блокируй мы твой дар – и магия может откатиться к метаршиглу, что очень опасно и непредсказуемо. Мало того что он вернет силу фронтирской нечисти, ему еще достанется и вся твоя сила. Осколки дара всех направлений чистой магии нашего мира. Понимаю, это трудно понять и принять, но необходимо.
Желтый пучеглазый фрогон тяжело вздохнул.
– Мне нужно еще полчаса, чтобы обследовать твоего зверя и сделать заключение о безопасности его пребывания тут в качестве твоего питомца. Хочешь, могу дать почитать «Альманах целителя»? К сожалению, ничего более подходящего у меня нет, а общаться с тобой я временно не смогу: нужно сделать сложные расчеты вероятностей отклонений магометрических линий в общей совокупности наложения аур с полярными функциями…
Увидев, что от множества слов глаза девушки становятся все шире, целитель махнул рукой.
– Или можешь погулять около корпуса. Главное здание видно издалека, не заблудишься. Опасного тут ничего нет, студентов тоже почти нет, да и поступающих мало. Документы в основном магопочтой отправляют, а экзамены, к которым все съедутся, лишь через несколько дней.
Решив, что ей и правда надо обо всем подумать и побыть одной, Илька вежливо поблагодарила добродушного профессора и медленно, нога за ногу, пару раз оглянувшись на похрапывающего уже кверху пузом Грему, вышла из лаборатории.
Летний день был солнечный, а парк академгородка красивый и цветущий. Илька поплелась по дорожке мимо нарядных клумбочек и красивых резных деревянных скамеечек. Все это цветущее природное буйство благоухало, щебетали птички, и на все лады жужжали пестрые насекомые, перелетающие с цветка на цветок. Ильке приглянулась крошечная лавочка, спрятавшаяся под раскидистым деревом, и она нырнула в этот уютный зеленый тенистый полумрак в надежде, что наконец-то разберется хотя бы с самой собой.
«Если учиться все равно надо, а ни на один факультет не хочется, то, наверное, все равно, куда я поступлю? – размышляла она. – И как найти друзей на всех факультетах, если братцы тут натворили такого, что их уже пускать перестали. И кстати, неплохо бы узнать, что они натворили…»
Неожиданно размышления Ильки прервал сердитый мужской голос:
– Тебе что, скамеек мало? Из всех находящихся поблизости надо было выбрать именно эту?
– Что? – Илька подняла голову и с непониманием уставилась на высокого парня с длинной каштановой челкой, падающей на глаза. Незнакомец был явно недоволен ее присутствием, но ведь скамейки в парке ставят для всех.
– Ты что, не поняла? Вон там есть такая же лавка. – Рука в клетчатой темной рубашке ткнула в сторону виднеющегося небольшого фонтанчика, рядом с которым и правда была скамеечка. – И вон там тоже!
Парень махнул в другую сторону.
– Можешь выбрать любую и сидеть сколько влезет!
– Вот сам и выбирай. Мне и тут хорошо! – Ильке совсем не хотелось покидать наиженное место, да и с чего она вдруг должна была уступить лавочку этому невеже, когда кругом действительно полно совершенно пустых скамеек.
– Еще и ты, что за дурацкий день сегодня! – взорвался незнакомец. – Мало мне Пыжика с его поручениями и издевок приехавших пораньше старшекуриц.
Над эмоциональным «старшекуриц» Илька тихонько засмеялась в кулачок.
– Что смешного? Это уже год как моя любимая скамейка, и до сих пор на нее никто не претендовал. – Парень, видимо, стал остывать, потому что эти слова звучали уже более миролюбиво, хоть и ворчливым тоном.
– Ты оговорился, – пояснила девушка. – Вместо «старшекурсниц» сказал «старшекуриц», звучало забавно.
Вихрастый ворчун, пожав плечами, помялся, а потом каким-то плавным скользящим движением устроился на скамейке рядом с Илькой.
– Ничего я не оговорился, старшекурицы они и есть. Бытовички с третьего курса. Факультет частенько называют золотым курятником, потому что женский и вроде как элитный. Ну и цвета формы – все оттенки желтого и золотого. А ты поступать приехала? Я тебя тут раньше не видел. На какой собираешься?
Илька, до этого разглядывавшая собеседника, чуть замешкалась с ответом. Парень был плечистым, но сухощавым. Судя по тому, как он двигался, в его роду явно были двуипостасные. Светло-карие глаза с желтыми и зелеными крапинками пытливо вглядывались в ее лицо из-под нависшей челки, ожидая ответа, а кончик носа пару раз едва заметно дернулся, словно принюхиваясь.
– Да, поступать приехала, но не знаю пока куда. – Илька испытывала неловкость из-за слишком близко сидящего незнакомца, да еще с такими эмоциональными перепадами настроения. Не очень хотелось откровенничать с кем попало.
– Знаешь, мне уже идти надо. Извини, что заняла твою лавочку. – Она встала, собираясь уйти. – Меня уже, наверное, Грета ищет.
– Погоди. – Вскочивший парень перегородил ей дорогу и уже откровенно принюхался. – Ты тоже из фронтирских? Девушки с фронтира сюда поступают нечасто. Я Дерек, Дерек Вольтецкий из гарнизона третьего сектора, а ты?
«Странный какой-то, – подумала Илька и попятилась, но уперлась попой в куст. – Чего он вокруг меня нюхает и при чем тут фронтир?»
– Я не с фронтира, и меня зовут Ильмара Лисовская. Я из Закустовки – и да, сестра тех самых близнецов Лисовских, которых знает вся академия! – стараясь быть невозмутимой и вежливой, заявила она. – Приятно познакомиться, Дерек, но меня действительно ждут и, возможно, даже ищут. Поэтому позволь мне пройти.
– Извини. – Озадаченный парень шагнул в сторону, и Илька, прошмыгнув мимо него, торопливо пошла по дорожке к главному корпусу.
– А почему тогда от тебя фронтиром пахнет? Точнее, не то чтобы запах, а как будто ты там часто бываешь, и фон вокруг как у фронтирских, – крикнул Дерек в удаляющуюся спину заинтересовавшей его девушки.
Илька остановилась и развернулась. Немного подумав, она пошла обратно к стоящему у лавочки парню и, сдвинув брови, неожиданно ткнула его в грудь тоненьким пальчиком.
– Потому, что мой лучший друг – Шуршегрем! Он фронтирский метаршигл, и если ты или еще кто-то попробуете его обидеть, то горько об этом пожалеете! И еще запомни, что он не розовый! Он малиновый, а сейчас еще немножко зеленый местами. Ясно?
Не ожидавший такого выпада и опешивший от информации Дерек кивнул, и Ильмара, довольная, что новость наверняка разнесется по академии и на Грему не будут нападать студенты из фронтирских гарнизонов, с чувством выполненного долга пошла обратно в лабораторию Бяо.
Дерек Вольтецкий, стоя в тени под деревом, провожал взглядом ее тоненькую фигурку и мечтательно жмурился, как довольный сытый кот.
«Сестра Лисовских, да еще с каким-то странным метаршиглом в качестве питомца… Пожалуй, день начинает налаживаться. Девчонка вряд ли поступит на некромантский, а на других факультетах она точно не найдет поддержки, с такой семейной репутацией и фронтирской нечистью. – Парень сунул руки в карманы плотных парусиновых штанов и, насвистывая, пошел по дорожке вглубь парка, туда, где виднелись крыши факультетских общежитий. – Думаю, будет неплохо продолжить знакомство. Возможно, с ее помощью удастся поставить на место всех, кто до сих пор меня недооценивал и издевался».
Никто еще не подозревал, как это знакомство повлияет на жизнь и учебу Дерека Вольтецкого, единственного студента-второкурсника на бытовом факультете МАСМ.
Глава 7. О болтовне и разных артефактах
Илька понятия не имела, что уже является частью чьих-то планов. Она шмыгнула в целительский блок и вернулась в лабораторию Бяо как раз вовремя.
Профессор, довольно улыбаясь, убирал в сейф штатив с пробирками.
– О, нагулялась? Понравился парк? – с доброжелательным интересом встретил он Ильку. – Я как раз собирался будить твоего питомца. Знаешь, у него внутри магофон фиксирует странные пульсирующие колебания непонятной этиологии. Не думаю, что это реакция на проглоченную слизь, но надо понять, что он чувствует. Есть какие-нибудь предположения?
Предположения у Ильки были. Она подозревала, что обнаруженное целителем Бяо вызвано странным, привлекшим внимание Шуршегрема ключиком, который кто-то припрятал в кабинете декана природников, но говорить о своей догадке не спешила.
– Я могу узнать у Гремы, когда вы его разбудите, – предложила она.
– Ах да! Я совсем забыл, что вы как-то общаетесь! – Фрогон расцвел улыбкой. Усевшись за стол, он перелистнул исписанную страницу в толстом блокноте, потыкал в засветившуюся сферу на столе серебристым кольцом с белым искристым камушком и взял ручку. – Ощущения, описанные пациентом, скажут обо всем гораздо лучше любых предположений! Через пару минут твой метаршигл уже сможет все рассказать.
Бяо явно недооценил Шуршегрема. Стоило зверю открыть глаза, как голова Ильки взорвалась от визга, а в стенку лечебной сферы грохнул подпрыгнувший разъяренный живой колючий шар. Причем Грема скрипуче верещал не только в голове девушки, его боевые вопли разнеслись по всей лаборатории, а иглы, щедро отстреливаемые взмахами хвоста, уже усеяли весь пол его небольшого изолятора.
– Да успокойся ты! – постаралась крикнуть Илька в момент между визгами.
Шуршегрем сфокусировал взгляд на хозяйке, стоящей у сферы, свел глазки в кучку и плюхнулся на попу, пытаясь отдышаться после яростной попытки выбраться из плена.
«Сейчас профессор тебя выпустит. Ты напился какой-то гадости, проглотил ключ и потерял сознание. Зато все необходимые анализы уже собрали, и мы пойдем к артефакторам узнавать про ретранслятор речи. Только целитель Бяо хочет уточнить один момент, который касается того самого ключа», – мысленно поспешила рассказать питомцу Ильмара.
Мордочка метаршигла обиженно надулась, а колючки над глазками собрались домиком, создавая забавную хмурую гримаску.
«Ты все разболтала этому желтому пучеглазу? Ключ не отдам! Так и знай. Он мой. Я его нашел».
«Грема, он того, кто его спрятал», – укорила вороватого жадину Илька.
«Вот когда придет тот, кто спрятал, тогда и подумаю, отдать или нет. Прятал точно не этот тип с косичкой».
Логика колючего прохиндея была непрошибаемой.
«Целитель Бяо беспокоится, что эта штука у тебя внутри вызывает какие-то помехи, я не совсем поняла. Это, наверное, вредно, и его все равно надо из тебя достать».
Ильмара знала Шуршегрема как облупленного и прекрасно помнила, как он ценит свое здоровье и благополучие.
«Ладно, ладно, – пробухтел метаршигл у нее в голове, вставая на лапы. – Скажи про ключ. Но скажи, что он мой! Что он давно мой и я его не отдам! И чтоб вытаскивал не больно. Как он его хочет вынимать?»
Темно-рубиновые глазки-пуговки с подозрением оглядели фрогона, ожидающего от Ильки информацию о состоянии зверька, которую он бы смог занести в лабораторный журнал.
Илька вздохнула. С одной стороны, врать доброму целителю не хотелось совершенно, с другой стороны, тогда надо было начать признаваться еще в кабинете Виолетты Дифинбахиевны. В конце концов, если и правда найдется владелец ключа, они его сразу отдадут, что бы там Шуршегрем себе ни навоображал.
– Грема, оказывается, проглотил свой ключик, – начала она рассказывать фрогону, – деревянный такой. Он к этому ключику очень привязан и везде с собой носит. Просто веревочка оборвалась, и Грема сунул его за щеку и забыл, вот и проглотил нечаянно.
– Ключик? – Выпученные глаза целителя стали еще более круглыми. – Как интересно. Не знал, что фронтирские метаршиглы любят носить с собой какие-то предметы. Возможно, это как-то связано с вашим влиянием?..
«Вот! – Пакостный колючий гад в голове Ильки захихикал. – Сразу видно, что профессор! Это ты во всем виновата! Твое тлетворное влияние на мою метаршигловскую сущность. Выпускайте меня уже и доставайте ключ, я к артефакторам хочу. И еще мне веревочка нужна и тряпочка, чтобы завернуть мою прелесть и повесить на шею».
«Вот ты!.. – У Ильки даже слов не нашлось, чтобы высказать Шуршегрему все, что она думает о его наглости, и она отвернулась от сферы с питомцем, шутливо мстительно добавив: – Надеюсь, ключ он будет вытаскивать, запихнув в тебя какую-нибудь мерзкую штуковину».
Профессор сосредоточенно писал, тоненькая косичка-«антенка» на его голове подрагивала. Наконец он поднял голову и посмотрел на терпеливо ждущую девушку.
– Судя по всему, твоему питомцу крайне нежелательно… м-м-м… хранить ключ в своем желудке. Конечно, тот со временем вышел бы сам вполне естественным образом, но я бы рекомендовал все же извлечь его раньше. – Целитель почему-то немного замялся, но потом, словно решившись, продолжил: – Знаешь, стандартные рвотные препараты не особо приятны, а вот другой способ…
«Есть другой способ? – Грема навострил уши. – Я хочу другой! Надеюсь, он лучше, но что-то мне подсказывает – там есть подвох. Недаром пучеглазый мнется и недоговаривает!»
А фрогон вытащил из ящика стола прозрачную коробочку с яркими шариками-капсулками и продемонстрировал Ильке.
– Видишь, они разные. – Он покрутил в пальцах белый шарик размером с орех. – Вот этот должен проглотить твой питомец. А вот этот… – шарик был уже синего цвета и выглядел как крупная слива, его стенки под пальцами целителя проминались, – этот я положу в миску. Когда он засветится, это будет означать, что белая сфера микропортала попала в желудок…
«Микропортала?! – от вопля Шуршегрема у Ильки заболела голова. – Этот чокнутый врачеватель спятил! Портал у меня в животе? Он нормальный? Смерти моей хотите?!»
Целитель, не зная, что в голове у Ильки буквально воет сирена напуганного метаршигла, продолжал пояснять:
– Содержимое желудка зверька затянет в портал, а оболочка капсулы разбухнет и превратится в безвредную жидкость, чтобы заполнить желудок во избежание травм. Это экспериментальная артефакторская разработка, основанная на фейской магии. Ее под наблюдением консилиума профессоров академии проверял на себе лично профессор Рорх. Он единственный, кто, если бы что-то пошло не так, смог бы перейти в боевую форму лича, которая у него сохранилась в спящем состоянии на случай несовместимых с жизнью обстоятельств.
Честно говоря, визги Гремы и предложение целителя провести над ним эксперимент Ильке совершенно не нравились. Все, чего девушка хотела, это вытащить из желудка метаршигла ключ, навестить артефакторов и вернуться в таверну Сары Шнырь. Время близилось к вечеру, и свалившиеся на нее впечатления после тихой Закустовки Ильку порядком утомили.
